Джейкоб Холо "Дело "Дайсон"" (Гордиев отдел 5)

Труп неестественно откинулся в кресле, его отбросило назад и несколько в сторону от выстрела и вторичного разрыва пули. В затылке мужчины зияла дыра размером с кулак, осколки мозга, кости и волосы разлетелись конусом за столом и по задней стене. Пистолет лежал на столе, конец ствола был скользким от слюны.

— Хорошо. — Шатлен засунул большие пальцы рук за пояс. — Думаю, мы выяснили причину смерти.

— Записки нет, — сказал Паркс.

— Извини?

— Он не оставил записки.

Шатлен провел пальцем по краю стола. Он наткнулся на пятно соуса под тарелкой и вытер палец о брюки.

— Есть что-нибудь здесь? — спросил он Паркса.

— Я проверил служебную информационную систему и провел поиск по всем разделам информационной структуры компании, доступ к которым не ограничен. Записки нет.

— Не каждый парень, который убивает себя, оставляет записку.

— По закону он был обязан ее написать.

— Так или иначе, — Шатлен посмотрел на открытый рот трупа и пустые, закатившиеся глаза, — похоже, что это не было для него приоритетом.

Самоубийство было технически законным в СисПраве, хотя оно никоим образом не поощрялось как с юридической точки зрения, так и с точки зрения общества. СисПрав был культурой, в которой синтетические тела и абстрактный разум делали людей практически бессмертными после того, как они переходили в посторганическое состояние, и было неизбежно, что по прошествии столетий некоторые граждане будут стремиться к концу.

Закон государства Сатурн требовал, чтобы любой гражданин, планирующий акт самоубийства, представил свой план на утверждение правительства, прежде чем приступить к его осуществлению. У Паркса были серьезные сомнения в разумности этого закона, но он предположил, что тот был принят в качестве еще одной меры, чтобы отбить у граждан охоту сводить счеты с жизнью.

Что касается эффективности соблюдения такого закона, политики оставили это на "усмотрение" полиции Сатурна, хотя в этом не было особого смысла.

— Отсутствие записки означает, что мы должны продолжить расследование, — заявил Паркс.

— Что? Ты что, шутишь?

— Нет, — ответил Паркс, как бы оправдываясь.

— Он явно вышиб себе мозги.

— Жертва не заявляла о своем намерении умереть.

— Он сделал это, когда засунул дуло себе в рот!

— Это произошло при подозрительных обстоятельствах.

— Подозрительных!

— Компания только что заключила крупнейший контракт в своей истории, и он являлся ведущим инженером проекта. Зачем ему понадобилось убивать себя, получив такие новости?

— Кто знает, что творилось у него в голове? — Шатлен коротко фыркнул. — Кроме пули, я имею в виду.

— Это не имеет смысла.

— Ну и что? Одна хорошая новость еще не значит, что все в конечном счете срастется. У всех есть проблемы, и кто знает, насколько глубоко он зашел? Мотив мог быть любым. Во-первых, его жена могла спать со всеми подряд.

— А! — оживился Паркс. — Хорошая мысль! Может, нам стоит взять у нее показания?

— Э-э-э, как насчет другого? Как насчет того, чтобы я отправил отчет на станцию, в котором будет указано, что это явное самоубийство, а ты, — Шатлен постучал по корпусу беспилотного транспортера, — можешь забрать тело для обработки. Все сто или около того его частей.

— Я...

— Не волнуйся. Если здесь произошло что-то странное, вскрытие это обнаружит.

— Но...

— Переходи к делу, Рэйни. Это тело само по себе не упаковывается.

Шатлен прошел через виртуальное полицейское ограждение над дверью и направился по коридору.

Паркс снова сосредоточился на теле. Он выключил свой аватар, поскольку в комнате физически никого не осталось. По крайней мере, живых.

— Хм, — пробормотал он, недовольный тем, на чем закончились его разногласия с сержантом.

Но у него был приказ, поэтому он подключился к дрону, настроил режим его работы на сбор улик и вывоз трупа, а затем указал рабочую зону. Дрон подплыл к задней стене, и его две гибкие конечности приступили к утомительному процессу сбора мозговой массы жертвы.

Паркс наблюдал за работой дрона с помощью своих собственных датчиков, когда тот помещал каждый кусочек мяса или брызги крови в отдельные герметичные контейнеры, которые затем хранил во внутреннем стеллаже. Беспилотнику требовалось некоторое время, чтобы завершить сбор улик, и Паркс воспользовался этой задержкой, чтобы обдумать все, что он знал о самоубийстве.

Он понял, почему Шатлен был так пренебрежителен. Причина смерти казалась до боли ясной, если только судебно-медицинская экспертиза не обнаружит непредвиденную улику.

Но его беспокоило не это, а вопрос "почему?", который засел у него в голове, как заноза. Почему Веласко покончил с собой? И не просто покончил с собой, а сделал это после получения известия о выигрыше тендера?

Смерть не обязательно должна была приходить по приглашению или иметь какой-то особый смысл. Жизни всегда начинались и заканчивались, но Паркс не мог избавиться от ощущения, что в этой жизни что-то не так. Самоубийство после плохих новостей имело логичный, хотя и болезненный смысл. Самоубийство после хороших новостей? Смысла почти не было.

Но отчет должен был подать именно Шатлен, и на этом все закончилось бы.

Если не... — подумал Паркс, когда ему в голову пришла вторая возможность. Именно Шатлен должен был подать заявление в полицию государства, но существовала вероятность того, что смерть будет расследована на федеральном уровне.

Он открыл личную папку со всеми презентациями и руководствами, которые он получил во время базового обучения, и запустил поиск по запросу СисПола. Поиск выявил один документ, и он открыл его и пролистал, пока не нашел нужную запись.

Я был прав, — подумал он. — Любой сотрудник полиции государства может обратиться за помощью в СисПол, независимо от ранга.

Строка подключения к линии поддержки была выделена ярким текстом.

Он тщательно обдумал свои дальнейшие действия.

Это могло бы вывести сержанта из себя, подумал он. Но будет ли оно того стоить?

— Хм.

Он не знал ответа на этот вопрос.

Но все равно перезвонил.

— Служба поддержки полиции, — тепло сказала диспетчер. — Добрый день, патрульный Паркс. Чем могу быть полезна?

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Да, ммм. — Паркс прочистил свое несуществующее горло, что было просто тактикой отсрочки, когда он собирался с мыслями. — Я бы хотел отправить запрос в службу поддержки.

— Я, безусловно, могу помочь вам в этом. Во-первых, имеем ли мы дело с активной чрезвычайной ситуацией?

— Нет, ничего подобного.

— Всегда рада это слышать. Какого рода проблему мы рассматриваем?

— Нас вызвали в штаб-квартиру Атласа в связи со смертью в результате огнестрельного ранения. По первоначальному впечатлению, это самоубийство, но я в этом не уверен. Я бы чувствовал себя лучше, если бы кто-нибудь из СисПола смог разобраться в этом подробнее.

— Похоже, это работа для подразделения Фемида. Подождите минутку, пока я открою новое дело. Не могли бы вы прислать мне запись телефонного разговора и любые другие относящиеся к делу файлы? Я прикреплю их к журналу регистрации обращений.

— Конечно. — Паркс сгруппировал все файлы, которые у него были, и передал. — Отправляю их вам.

— И... все получено. Спасибо. Вы обращаетесь с этой просьбой сами или от имени вышестоящего лица?

— От себя лично. А что? Это проблема?

— Это не столько проблема, сколько вопрос первостепенной важности. Ресурсы СисПола ограничены, и при распределении ресурсов мы учитываем стаж работы запрашивающего. Поскольку не предпринимается никаких активных действий в связи с чрезвычайной ситуацией, у вас может возникнуть некоторая задержка, прежде чем подразделение Фемида сможет направить к вам детектива или специалиста.

— О, понятно.

— Хотя, есть несколько мер, которые вы можете предпринять, чтобы сократить задержку. Есть ли поблизости сержант или, что еще лучше, лейтенант, которые могли бы подтвердить вашу просьбу?

— Э-э-э, нет, — ответил Паркс, тщательно подбирая слова. — Я не могу найти никого, кто бы это подтвердил.

— В таком случае, есть ли у вас что-нибудь, что вы хотели бы добавить к материалам дела, прежде чем я передам их подразделению Фемида?

— Нет, это все, что у меня есть на данный момент.

— Понятно. Ваше дело теперь в очереди. Как только оно будет назначено, вы можете ожидать дальнейших указаний от подразделения Фемида.

— Я понял. И спасибо вам. Вы были очень полезны.

— С удовольствием, рядовой Паркс. Приятного дня.

* * *

Паркс подождал, пока дрон закончит работу, приказал ему вернуться в квадрокоптер, затем переключил свой коннектом. Его восприятие физического мира переместилось из кабинета Веласко в кабину коптера с двумя сиденьями.

Шатлен сидел в одном из кресел, которое он развернул лицом к тесной кабине, с мрачным выражением на лице, постукивая пальцами по колену. Паркс появился в виртуальном видении Шатлена как обычный аватар, сидящий напротив него.

— Привет, сержант.

— И тебе привет, Рэйни.

— Беспилотник закончил. Через несколько минут я вернусь сюда с телом.

— Это так?

— Что вы имеете в виду?

— О, ничего. — Шатлен пожал плечами. — Совсем ничего.

— Что-то не так?

— Что заставляет тебя думать, что что-то не так?

— Вы, кажется, немного не в себе. Вот и все.

— Ну что ж. — Шатлен наклонился вперед так, что его лицо почти коснулось лица Парка. — Может быть, это потому, что мой напарник позвонил в полицию за моей спиной!

О боже, — подумал Паркс. — Он знает. Как он мог...

— Судя по твоему ошарашенному лицу, ты не знаешь, как это работает.

— Э-э-э.

— Видишь ли, — начал он непринужденным тоном, хотя глаза его были полны ярости. — Если бы ты когда-нибудь раньше обращался в службу поддержки, то знал бы, что одна из первых вещей, которую делает колл-центр, — это настраивает эти надоедливые автоматические обновления для всех. И это включает в себя всех патрульных, участвовавших в первоначальном вызове.

— О боже.

— Это означает, что я получил одно из их коротких сообщений сразу после того, как ты закончил. — Шатлен забарабанил пальцами по приборной панели. — Не хочешь ли объясниться?

— Я подумал, что они, возможно, смогут помочь.

— Это не тебе решать. Это мое дело!

— Извините, сержант, но я не вижу ничего плохого в том, чтобы провести тщательную проверку. Это самоубийство не укладывается у меня в голове, и я бы чувствовал себя намного лучше, если бы кто-нибудь присмотрелся к нему повнимательнее.

— Ты так думаешь только потому, что раньше не имел дела с СисПолом.

— Это не значит, что я не прав.

— Это также не значит, что ты прав. — Шатлен тяжело вздохнул. — Послушай, ты новичок, я понимаю это. Я помню, каким был сам, когда начинал, — просто сгустком оптимизма и энергии, готовым помочь каждому. До того, как осознал реальность. До того, когда понял, что не всем можно помочь, и не у каждой истории счастливый конец.

Шатлен открыл абстрактное окно и вызвал оповещение СисПола. Он прокрутил страницу до конца и нажал на выделенную строку подключения.

— Что вы делаете? — спросил Паркс.

— Исправляю твою ошибку.

— Служба поддержки СисПола, — сказала женщина в голосовом чате. — Добрый день, сержант Шатлен. Я вижу, что в звонке указан номер существующего дела. Дайте мне минутку, чтобы проверить его статус. А, вот и оно. Похоже, дело еще не рассмотрено для назначения. Чем я могу вам помочь?

— Мне нужно отменить запрос в службу поддержки. — Он бросил на Паркса свирепый взгляд. — Мой напарник разместил его по ошибке.

— Сержант...

Шатлен сделал резкое движение поперек горла.

— Конечно, сержант, — сказала диспетчер. — Я могу позаботиться об этом за вас. Не могли бы вы, пожалуйста, назвать мне причину отмены запроса?

— Отсутствие связи между мной и моим напарником. Мы не смогли договориться, когда он позвонил ранее.

— Я запишу это как "неполную информацию". Поскольку вы начальник патрульного Паркса, у вас есть полномочия самостоятельно закрыть его запрос в службу поддержки. Пожалуйста, подтвердите, что вы хотите закрыть его.

— Да. Я хочу, чтобы он был закрыт.

— Очень хорошо. Я приложила к делу ваш запрос на отмену. Могу ли я еще чем-нибудь помочь вам сегодня?

— Нет. Этого достаточно.

— Тогда хорошего дня, сержант. Служба поддержки на связи.

Окно связи исчезло, и Шатлен повернулся к Парксу.

— Я оставлю это без внимания, просто потому, что ты новичок в этом деле, но если ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное в мой адрес, я позабочусь о том, чтобы это попало в твой послужной список. Можешь спорить со мной сколько хочешь. Я уже большой мальчик. Я могу это вынести. Но как только твой начальник делает звонок, все кончено. Становись в очередь или уходи из полиции. Я достаточно ясно объяснил тебе это?

— Да, это ясно.

— Хорошо. — Шатлен включил двигатели квадрокоптера. — Теперь давай доставим этот труп в участок.

* * *

Митч ненавидел совещания.

Что было неудивительно, поскольку он многое ненавидел и не стеснялся делиться с окружающими своим постоянно растущим списком презрения. Во-первых, он терпеть не мог, когда люди спрашивали его "Митч кто?", как будто находили оскорбительной простоту его имени.

Что, по его мнению, было, возможно, формой симметрии, поскольку большинство имен его абстрактных сограждан казались ему претенциозной чушью. Что не так с "Митчем"? Он не видел причин для чего-то более необычного. Это было название, которое он выбрал для обозначения своего искусственного коннектома. Что еще ему было нужно? Конечно, не пример звукового поноса вроде "Квантового светила" или "НеоХокинга".

Он позволял своим действиям говорить сами за себя, не прибегая к фривольным словесным ассоциациям. Это была одна из причин, по которой он предпочитал оставаться в своем собственном тихом уголке инфоструктуры Кроноса. Одиночество позволяло ему сосредоточиться на том, что было важно, а именно на надзоре за многочисленными отделами Фемиды, находящимися под его командованием, чтобы они продолжали бить своими сапогами по заднице преступности в переносном смысле этого слова.

Ему больше всего нравилась эта часть его работы, особенно выражение лица/аватара преступника, когда он /она/оно предстает перед судом. Это был момент, когда там, где когда-то царил хаос, воцарился прекрасный порядок, и для него это было так же приятно, как выпить полный стакан воды со льдом в конце долгого рабочего дня на солнцепеке.

Он, конечно, не пил. И не ел, ни виртуально, ни как-либо еще. Он никогда не видел смысла в интеграции с каким-нибудь ходячим мясным терминалом, чтобы он мог воспринимать физический мир через общие органические органы чувств. Почему так много его коллег-абстрактов были одержимы идеей "поедания пищи" с помощью чувств интегрированного компаньона? В чем был смысл? Солнечная система была бы лучшим местом, если бы все уже поторопились и абстрагировались, но он давно смирился с тем, что, несмотря на все достижения медицинской науки, лекарства от тупости все еще не существует.