Некуда бежать, негде спрятаться (Домик...- 3)

Бум! Бж-ж-ж... бум!

Несмотря на поломки, искин шлюза упорно выполнял аварийную программу. Если не обращать внимания на ставшие привычными стуки и скрежет, да на торопливые шаги и шорохи на той стороне, можно было бы сказать, что в этой странной схватке наступила пауза.

В том смысле, что к нам неизвестный враг перестал катать ребристые мячики. Неужели у него закончились гранаты? Вряд ли.

Не надеясь от кого-то услышать честный ответ, я осторожно помотал головой. Боль немного утихла, но зазвенело в ушах, зато я смог осмотреться. Вроде бы ничего не изменилось. Только силовые щиты после взрывов заметно 'просели', на каменных стенах появились новые выщербины, а на полу недалеко от нас плазма оставила пятно гари.

Щель под створом достигла высоты в треть метра и продолжила рост. Ждать осталось недолго. Как только щель превысит метр, атака наверняка продолжится... хм!

Как бы узнать, кто именно притаился с той стороны?

Солдаты генерала Мендеса?

Ключник Олаф со своими орками да ограми?!

Или кто-то иной, доселе неизвестный?

Хорошо бы врага спровоцировать, заставить нервничать. Действовать вопреки собственным намерениям.

Как? Кинуть что-нибудь в отместку... скажем, гранату?

Нельзя! Её сразу отправят обратно... да и сомнительно, что у егерей после нескольких стычек при себе остались гранаты. Нужно что-нибудь этакое, что вызвало бы хоть какую реакцию противника! Удобно читаемую, понятную здесь, на нашей стороне.

Пустой магазин, быть может?

Нет, он не годился. Как и все подобные — знакомые! — вещи, что не вызовут ясного ответа. Выстрела, попытки вернуть обратно. Её сразу опознают и не испугаются.

Что осталось? Ничего подходящего вокруг, увы, нет. Разве только... рука нащупала в кармане округлый камушек. Тот самый, что прибыл из пещеры-ловушки. Он и нагреться-то ещё не успел, по-прежнему холодил руку.

Бум! Бж-ж-ж... бум! Рр-рр-рр...

Пока думал да гадал, враг за шлюзом готовился. Из-под створа, поднявшегося уже на полметра, выкатились к нам уже не гранаты, а три тяжёлые опять-таки ребристые бомбы размером с гандбольный мяч.

Эти бомбы эльфийкам, очевидно, были знакомы. Без малейших колебаний Элле отдала команду на танен. Апсара перевела её для меня: 'Сомкнуть щиты!..' Плёнки силовых полей послушно потянулись в стороны, упёрлись в стены и потолок, быстро сомкнулись друг с другом.

Бомбы не взорвались, но ещё в движении начали выпускать клубы ядовитого дыма. Тот за секунду-полторы скрыл серым мутным облаком пространство зала перед нами. За силовые щиты дым проникнуть так и не смог, а лишь бессильно тыкался щупальцами в тоненькую голубоватую плёнку, пытался обойти нежданное препятствие с боков.

Хрен тебе, вражина, не пролезешь!

Элле прокричала новую команду — в этот раз Апсара переводить не стала, — и все тане дружно положили ладошки на плёнку и что-то едва слышно забурчали себе под нос. Силовое поле раз-другой мигнуло, исчезло вместе со всем ядовитым дымом и через секунду восстановилось в форме обычных щитов.

Только теперь силовая плёнка стала заметно тоньше.

Тактика врага сработала! Без всякой торопливости она раз за разом неумолимо истощала наши силовые щиты. А потом? Потом нам не избежать атаки, за которой неизбежно последует рукопашная схватка. А мы здесь практически беззащитны. Ни сбежать, ни спрятаться.

Без единой мысли я машинально сжал в ладони ледяной камушек — тот самый, из пещеры, — и перед глазами поплыли вероятные видения близкого будущего...

...Щель под створом достигла полутора метров высотой. С той стороны в очередной раз выкатились, дымя, ребристые бомбы. Силовые щиты пока держались, но голубая плёнка перед нами совсем истончилась, и теперь была почти не видна. Что делалось под шлюзом, я почти не видел из-за дыма, но каким-то шестым чувством заметил три массивных тела, нырнувших к нам в наполовину раскрытый створ.

Огры!

Уже в следующее мгновение чудовище вынырнуло из дыма перед нами. Огромная тварь под три метра ростом, надёжно затянутая в голубовато-серую броню, с двумя секирами в волосатых ручищах. Монстр превосходил в размерах тех, прежних, огров так же, как тяжёлый танк — обычную легковушку. Но хуже прочего было то, что в глазах чудовища светился разум. Не те жалкие искры, что были у огра в том подвале на Аллее Цветов, где мучили меня.

Полноценный разум. Такой же, как у меня и Решетова.

Максим за моей спиной побелел и вцепился в "смерч", как в палочку-выручалочку. Два удара топорами, и тонкая плёнка силового поля окончательно лопнула. Иссякла. Мы вчетвером открыли по твари ураганный огонь из автоматов в упор. Бесполезно! Лёгкие пули не брали броню огра, с визгом разлетаясь в стороны. Чудовище взревело, снова размахнулось, целясь в Элле и в меня...

...Камушек внезапно стал обжигающе холодным, невыносимо холодным, и я машинально катнул его под створ шлюза на ту сторону, как самый обычный мячик.

7

Тук-тук, тук-тук...

Шарик с сухим стуком покатился к шлюзу, подскакивая на неровностях пола. Он не замедлялся, как я подспудно ожидал. Он перемещался так, будто имел внутри моторчик, да ещё — или мне это показалось?! — собирал по пути остатки дыма и пыль. Камешек уверенно двигался к шлюзу, а дым и пыль закручивались вокруг него в маленький вихрь. Тот рос в размере по мере того, как шарик приближался к створу, и будто бы становился плотнее.

Рр-рр-рр!..

Из-под створа навстречу вихрю выкатились уже знакомые ребристые бомбы — те, что размером с гандбольный мяч. Мне показалось, что белый камушек обрадовался им, как родным, а бомбы, наоборот, растерялись, остановились, сильно задымили и шмыгнули обратно под створ. Будто бы испугались растущего вихря.

Или моего маленького белого камушка?!

Я внезапно почувствовал гордость за него, как за своего младшего друга... родственника? И сразу ощутил в душе как ответ что-то приятное. Уверенно хорошее.

Благодарность? Доброе пожелание, может быть?

Каменный шарик явно ускорился. Взмахнул напоследок пышным хвостом пыли, прытко юркнул под створ и исчез из вида, укутавшись клубами дыма. Вместе с ним скрылось в сером тумане и всё пространство шлюза. Затем в занятом врагами зале началась какая-то нездоровая суета. Слышались многочисленные выстрелы, их дополняли гулкие удары по каменному полу, громкие крики и рёв. Несколько последующих минут с той стороны шлюза доносился топот, неразборчивые возгласы, выстрелы.

Так-так-так!.. — отчаянно трещали "укороты". — Так-так-так!!

Визжали рикошеты: "Вжик-вжик!"

Напоследок опять что-то большое звонко стукнуло по камню... раз-другой... щёлкнул одиночный выстрел. Последний. После послушалось громкое пространное шипение... хлопок. Всё!

Да, всё окончательно стихло, и вскоре туман начал рассеиваться. Элле обернулась и большими, как блюдца, глазами — мол, что это было? — уставилась на меня. Её примеру последовали остальные девчонки, и за их видимым недоумением скрывалась ещё и немаленькая такая опаска. Я ярко ощущал всё, что они чувствовали, и был уверен, что воспринимал всё без надуманной фальши.

 Как есть, получите и распишитесь.

 Удивление, даже изумление плюс восхищение — по восемь раз, если считать Решетова. Любовь, много любви — дважды, тут всё понятно. Немного любви, уважение, чуточку зависти — четырежды. А ещё... радость, опасения, подавленный страх — опять-таки, восемь раз. Девять, с учётом Апсары. От древнего искина то и дело долетали всплески самых разных эмоций.

 Как от полноценного живого существа.

 И за всеми очевидными чувствами прятались ещё и другие, не столь явные. Более сложные. Мне же просто не хотелось сейчас закапываться в них слишком глубоко. Ну их! Так что в ответ на непрозвучавший вслух вопрос Элле я неопределённо пожал плечами.

 Я действительно не понимал, что сейчас произошло. Что случилось? Свои догадки, — все из числа сказок, — озвучивать не хотелось. Я попусту боялся прослыть фантазёром. Элле упрямо "впивалась" в меня взглядом, недоверчиво суживала глаза, пыталась смотреть пристальнее, но я принял вид лихой и глупый. Что с меня взять? Всем эльфийкам известно, милая: Мишка — дурак!

 После одной-двух минут зряшных усилий Элле фыркнула и отвернулась, чтобы рассмотреть шлюз. Марго вслед за ней перевела свой пурпур на поле боя, но перед этим заинтересованно мне улыбнулась. Её примеру последовали все тане.

 Решетов во все глаза наблюдал за этой пантомимой. Затем удивлённо покачал головой и тихо пробурчал себе под нос: "Ну ты, Мишка, блин, зажёг!"

 Нет, Макс, не так. Я, скорее, блин, потушил.

Одна из егерей Бри, кажется Кини, Кининэле из Золотой Гавани, выметнулась из-за щита, осторожно заглянула в шлюз и показала знаками: "Всё чисто. Врага не наблюдаю!" Немного постояла, а затем решительно двинулась дальше, под створ. Тот уже поднялся достаточно высоко, чтобы даже я мог бы под ним пройти, не нагибаясь.

Девчонки начали отключать артефакты силовых щитов, вставали на ноги, приводили в порядок форму, одновременно что-то щебеча на танен. Встал и я, озираясь по сторонам, осмотрел Макса, помог встать Элле, а затем подал руку Марго.

— Знаешь, дорогой... нам очень нужно обстоятельно поговорить, — заявила пале, задумчиво глядя мне в глаза.

Красавица явно пыталась что-то сколдовать. Если ориентироваться на её выражение лица, напряжённые мышцы шеи, зарозовевшие щёки, девочка старалась. Изо всех своих магических сил. Но у неё ничего не получалось. Наверное, впервые с момента нашего знакомства.

— Не здесь, мой розовый цветочек, — я беззаботно улыбнулся в ответ на все потуги Марго, отчего та ещё больше порозовела. — Дома, милая! Всё дома.

Элле, в отличие от Марго, мне в мозги лезть не пыталась, но была напряжена ничуть не меньше.

— Только, пожалуйста, не откладывай этот разговор на далёкое "потом", как ты обычно делаешь! — сверкнула золотом глаз Элле, взяв меня за пальцы руки.

— Конечно, дорогая. Как ты захочешь.

Я легонько пожал в ответ ладошку супруги.

Решетов громко фыркнул, собрался сказать что-то острое и, по его мнению, смешное, но резко передумал, когда встретил взглядом пурпур Марго, и на всякий случай отодвинулся от нас подальше.

И ещё дальше.

Я благодарно кивнул пале. В конце-то концов, это семейное дело, и Максим тут совсем ни при чём...

Из шлюза бодро вынырнула Кини, призывно помахала рукой, и мы втроём дружно двинулись к ней. Решетов дёрнулся, было, следом, но пошатнулся — видимо, всё ещё кружилась голова, — и осел на пол.

Рано ему активно двигаться, пусть сидит, восстанавливает жизненные силы, выздоравливает.

Внимательно глядя под ноги, тщательно осматриваясь по сторонам, плотной группой мы вошли во вражеский зал. Меня до крайности удивила царившая там пустота.

Нет, всякого барахла навалено вокруг было много. Всякого барахла, обычного и необычного. Какие-то тряпки, комплекты формы, пустые магазины, оружие, та самая коляска, в которой разъезжал Олаф, распахнутые цинки и деревянные ящики с боеприпасами, некоторые пустые. Рядом на полу "отдыхали" три стандартные армейские ТПС015, — в быту такие называли "ковёр-самолёт". Они уже были частично загруженные какими-то ящиками, картонными коробками. А вот мёртвых тел не было совсем, как и следов крови на полу, на стенах. Царапин, выщербин — сколько угодно, были и осколки гранат. Не было тут ни убитых, ни раненых.

Ни Олафа, ни Хорхе Мендеса. Никого. А посередине зала сиротливо лежал мой округлый белый камешек. От него исходила непонятная сила. Сейчас она ощущалась сытой, тёплой, удовлетворённой. Совсем не злой.

Я прошёл к центру зала и уверенно поднял свой шарик. Он показался мне поразительно тёплым и очень гладким. Неестественно гладким. А ещё привиделось, что шарик несколько раз шевельнулся, устраиваясь поудобнее в моей ладони.

'Теперь сыт! Оч-шень, оч-шень вкус-сно! С-спать, щас-с-с с-спать...' — с лёгким ветерком и шелестом песка донеслась до меня странная фраза.

Почудилось, наверное.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Приёмная сэра Джеймса пустовала. Отсутствовали дрыхнущие на диванах офицеры, не было и гражданских посетителей. Тихо ступая по ковру, я прошёл короткий коридор мимо пустующего поста адъютанта. Хорхе, ясное дело, отсутствовал.

Бах! — за закрытой дверью кабинета неожиданно громко хлопнул выстрел. Я даже удивиться не успел, как бум! — там грохнулось что-то очень тяжёлое. Килограммов на сто, не меньше.

Догадываясь, что сейчас увижу, без стука зашёл в рабочий кабинет верховного правителя Валинора сэра Джеймса Стюарта. Несмотря на то, что пока сюда шёл, испытывал по этому поводу немалые сомнения. Кому сейчас принадлежит верховная власть в Валиноре и вместе с ней и офисы во Дворце Двух Дерев? И сам дворец? По-прежнему Стюарту? или, быть может, генералу Мендесу?

Что власть перехватит Барти Симмонс, или мои тесть и тёща, лорд и леди Вест, не верилось. Такого быть не могло. Не те они люди совсем не те.

Кто там ещё оставался? Жан-Луи де Шабре, дивизионный генерал, командующий северной группой войск? Хм, опять мимо. Жан-Луи, как всем было известно, интригами не увлекался, тщательно избегал "высокой" политики и слыл идеальным генералом. Тем, кто всегда поддержит власть. Особенно если у власти победитель. Но никакой самостоятельной политики, нет-нет, мерси боку!

Поэтому, вопреки всем сомнениям, я рассчитывал, что "Бульдозер" Стюарт усидел на вершине властной пирамиды. Правда, сидеть ему там теперь было не комфортно, да. Заострилась-то вершина, как бы в кол не превратилась! Но раз друзья попросили... — и Жан-Луи, и Барти, и мои тесть с тёщей... — как им отказать в этакой малости?

Переполненный подобными мыслями, я было вошёл, но сразу остановился. Дорогу мне преградил лично генерал Мендес, разлёгшийся в лужице крови на полу. Вернее, его тело. В нём не ощущалось ни капли жизни. Труп, просто труп.

Стало любопытно, он сам застрелился, или ему помогла добрая фея с пурпурными глазами? Тёщенька могла, да. Хех, а вот и наглядная демонстрация того, что бывает с глупцом, утратившим дружбу таких превосходных людей, как три генерала и адмирал! Впрочем, в этой компании главнее всех была, очевидно, жена адмирала.

Вот только сэр Джеймс глупцом не был и высоко ценил доброе отношение. Иногда чересчур высоко...

— Ваш приказ выполнен, сэр! — по-другому тут не сказать. Любые подробности могли бы принести проблемы. Либо верховному правителю, либо мне.

Стюарт не стал уточнять, какой именно приказ я выполнил, и с каменным лицом ждал продолжения. Сейчас я легко мог окончательно его "утопить". Или, наоборот, немного усилить позиции верховного правителя. Достаточно было бросить взгляд на сидящих за столом. Жан-Луи смотрел на меня с безразличным интересом, Барти широко улыбался, Вест скалился, а в глазах тёщеньки было столько любви и тепла, что я всерьёз начал бы опасаться за свои мозги, если бы не недавно приобретённый иммунитет.