Инкуб.

Четыре года назад Марисса, выходя на стоянку торгового комплекса в Нагайро, попала под случайную пулю переигравшего в компьютерные игры фаната и, несмотря на все старания врачей, умерла. Постаревший на десяток лет Марк Беолли почти два года не показывался из своего дома, переживая свое горе на пару с семнадцатилетней дочерью, и вернулся к работе только за два месяца перед очередной сессией Конгресса Лиги. Собирающегося раз в десять лет.

...В катастрофе, в которой погиб отец Элли, было много странного. Например, если верить статистике, то вероятность отказа системы стабилизации его 'Лимо' равнялась одному из миллиарда. Сбой в системе захвата сопровождающего его флаера с охраной, вообще был из категории 'невероятное' — многократно продублированные цепи 'Бегемота', аппарата, разработанного специально для сопровождения особо важных клиентов, просто не могли отказать. Однако отказали. Не удержав потерявший управление и ориентацию в пространстве 'Лимо', и позволив ему воткнуться в землю на скорости в девятьсот двадцать километров в час. Однако проведенное расследование показало, что злого умысла в действиях пилота 'Лимо' и охраны ученого не было — каждый из тех, кто мог как-то повлиять на ситуацию, сделал все, чтобы избежать трагедии. Но, увы, не смог. Уголовное дело было закрыто уже через два дня, но лигу лихорадило до сих пор: судьба многомиллиардного состояния Марка, оказавшегося в руках его дочери, почему-то беспокоило всех, кого не попадя. Статей, в которых журналисты и досужие обыватели перемывали косточки моей хозяйке, было столько, что просмотреть даже небольшую часть из них было нереально. Еще больше файлов было посвящено прошлогоднему решению покойного Марка Беолли ввести ее в большую политику — сложив с себя полномочия постоянного представителя планетной системы Солисс в Конгрессе Лиги, он дал возможность дочери попробовать их получить...

'Долой ребенка из Конгресса!', 'Куда ОНА нас приведет?', 'Наше будущее — разменная монета?' — большинство авторов пытались доказать, что мнение совершеннолетней дочери Великого отца, никогда не будет таким же взвешенным и, главное, правильным, как могло бы быть у него. Естественно, умалчивая тот факт, что она получила великолепное образование, и выиграла конкурс на вакантное место Представителя у полутора с лишним тысяч соперников...

...Последние пару недель со страниц виртуальных журналов не сходили статьи о том, что находящаяся в шоке после трагической гибели отца девушка не сможет приступить к выполнению своих обязанностей ни через месяц, когда начнется очередная сессия, ни через год — согласно высказываниям невесть где выкопанных психологов, 'состояние психического здоровья наследницы империи Беолли вызывает серьезные опасения'...

В принципе, в чем-то они были правы — судя по моим ощущениям, Элли находилась не в том состоянии, чтобы хотеть заниматься общественной деятельностью. Сконцентрированная на своих переживаниях, она отгородилась от всего окружающего ее мира непроницаемой броней и не только не смотрела головизор, но и не выходила в Сеть. На почтовом сервере ее дома скопились несколько сотен писем от друзей ее отца, ее однокашников и знакомых, но ни одно из них не носило пометку 'Прочитано'. Кроме того, за последние полтора месяца в дом прилетало всего два человека — ближайшая подруга Элли — Мари, и правая рука Марка — Сейн Ломарро. Четыре визита первой и два — второго. И все. Ну и сама Элли летала в столицу раз пять. Причем по делам, не терпящим отлагательства. Я даже удивился, поняв, на какую жертву она пошла, чтобы выбраться из особняка и прикупить себе меня — этот поступок никак не вписывался в ее характер, который я себе нарисовал из имеющейся у меня информации. Просмотрев записи их семейного архива, хранящиеся в незакрытых паролем разделах банка памяти, я удивился еще больше — ожидать такого поступка от излишне скромной, даже слегка зашоренной девушки было даже смешно. Еще полчаса работы, и меня осенило — почти все безумные поступки, которые совершала моя хозяйка за последние пять лет, начинались после ее общения с этой самой Мари. Впрочем, особыми безумствами там и не пахло: в семнадцать Эль первый раз в жизни выпила коньяка и слегка съехала с катушек — прилетела домой 'аж' в половине второго ночи. Что, учитывая наличие у нее личной охраны, следующей за ней по пятам, даже вызвало у меня легкую улыбку. В девятнадцать Мари подбила ее сбежать от охраны и прокатиться со знакомыми ребятам на пикник с ночевкой. Эль была отловлена через четыре часа, но ощущения получила незабываемые — 'бездна' времени без контроля со стороны телохранителей и отца! Как раз хватило, чтобы поесть еды в ресторане быстрого питания в каком-то задрипанном ресторанчике на окраине Роквилля, городка в трехстах километрах от столицы, встретиться с разбитными ребятами из какого-то колледжа и добраться до морского побережья где-то на юге континента. Потом туда прилетел флаер с весьма недружелюбно настроенными к 'похитителям' охранниками, и веселуха закончилась двадцатиминутным объяснением с отцом. После этого разговора безумно любящая отца девочка перестала вестись на предложения подруги и превратилась в примерную дочь. И вот сейчас купила... меня...

...Информации было много. Архив Беолли хранил в себе все сколько-нибудь значимые события в их жизни, записи камер слежения за весь период с момента окончания строительства дома и по сегодняшний день. Просматривая отдельные файлы, я старательно копировал себе в память все, что касалось ее привычек. Через два часа, когда мы подлетали к дому, я знал, например, что она безумно любила читать старые бумажные книги, лежа в кровати, и при этом жевать горький шоколад. Что терпеть не могла современную музыку и особенно группу 'Клаудс'. Что с детства мечтала об игрушечном медведе с встроенным имитатором рычания, чтобы засыпать, положив его рядом с собой... Мелочей было много, но из них складывался характер человека, жить без которого я не мог. Не позволяла программа. Хотя, откровенно говоря, этот человек мне нравился. Даже очень...

Глава 9. Капитан Верден Кайм.

Сигнал о новом событии, вписывающемся в интересующую его схему, поднял капитана с постели в половине третьего ночи. Выведя голограмму файла прямо над кроватью, заспанный офицер вчитался в первые строки репортажа с места события и мгновенно проснулся: 'трагическое самоубийство начальника департамента делопроизводства Конгресса' идеально ложилось в построенную им модель действия некой преступной группировки.

— Я до вас докопаюсь... — бормотал Верден, скачивая из Сети всю доступную информацию о самоубийце. Программка-анализатор, отфильтровав все лишнее, выдала готовый текст уже через две минуты, и Кайм, дотянувшись до дверцы терминала доставки, и, отхлебнув из кружки горячий кофе, принялся поглощать страницу за страницей...

Жизнь Лоисы Рут до двадцать восьмого апреля по среднегалактическому мало чем отличалась от жизни ее сотрудников: работа, дом, редкие посещения развлекательных центров ее родной планеты. Два брака. Оба неудачных. Сын, оставшийся от последнего. Ничего особенного. А вот с этого дня ее спокойная жизнь превратилась в кошмар: единственный сын подсел на 'Симфонию'. Даже теоретически шансов на то, что мальчик из благополучной семьи, живущий в отдельном особняке довольно далеко от трущоб, где можно было найти и черта в ступе, смог найти распространителя этой дряни, был крайне мал. И не потому, что Джереми Рут был слишком уж воспитанным ребенком — любой пушер, получив такого состоятельного клиента, впарил бы ему что-нибудь подороже. И более долгоиграющее — чтобы за полтора месяца потерять источник ежедневного дохода, надо было быть редким дауном, которые в этой профессии не выживают.

С первых чисел мая его мать словно съезжает с катушек — практически перестает появляться на работе, пытаясь отучить сына с наркотиков. Увы, кратковременное пребывание мальчика в клинике почему-то не приносит ожидаемого результата — сеансы подключения к 'Симфонии' становятся все длиннее и длиннее. Наконец, 18 мая Лоиса срывается из дому и куда-то улетает... Выход и возвращение зафиксированы. Камерами в ее доме и на окрестных особняках. Информация по бортовому номеру флаера-такси каким-то образом теряется. Та же самая проблема — с камерами в ее особняке: буйство Лоисы в ванной снято от начала и до конца, а момент самоубийства — отсутствует. Правда, неполадки в камере, расположенной в коридоре, задокументированы с двенадцатого числа, но состряпать такую запись для 'специалиста' — дело пары минут...

Уголовное дело закрыто за отсутствием состава преступления. Ее сын отправлен на принудительное лечение в клинику Конгресса Лиги. Кстати, обратиться туда в первые дни с начала его увлечения 'Симфонией' его мать почему-то не догадывается...

— Мда... А чем ты занималась на работе, красавица? — посмотрев на голограмму женщины, явно пережившей не одну процедуру омоложения и коррекции внешности, пробормотал Верден и снова влез в Сеть.

— Опять не хватает доступа... Черт, а эта падла Медуза шевелиться и не собирается... Ладно, зайдем с другой стороны...

Добираться до Ловейга, планеты, где располагался комплекс зданий Конгресса Лиги и проживали практически все его постоянные сотрудники, пришлось своим ходом: как и следовало ожидать, доступа к служебному рейдеру от Мори Энеда капитан так и не получил. Поэтому вместо шести часов потратил на перелет сутки с лишним. И сразу же после приземления полетел в Нейти, маленький городок, в котором жила покойная Лоиса Рут, и ее подруги и сослуживцы...

Добравшись до особняка госпожи Гиаллы Каланиди, ближайшей подруги Лоисы, капитан посмотрел на часы — врываться в гости в половине двенадцатого ночи по местному времени было несколько поздновато, но ждать до утра не было ни времени, ни желания. Поэтому, выбравшись из взятого на космодроме флаера, он пешком добрался до кнопки звонка и приложил к расположенному рядом с ней сенсору пластиковый чип удостоверения. Дверь щелкнула и открылась практически сразу:

— Проходите, капитан Кайм! — раздался механический голос 'домового'. — Напоминаю Вам, что все происходящее на территории особняка записывается, и в случае необходимости может быть использовано в суде...

Проигнорировав стандартное приветствие системы охраны при посещении частной собственности работниками правоохранительных органов, Верден прошел в дом и, следуя указаниям 'домового', поднялся на третий этаж и устроился в кресле перед огромным экраном голопроектора.

— Вы можете воспользоваться кодами управления, для того, чтобы посмотреть новинки голоиндустрии, подключиться к Сети или сделать звонок... — подсказал тот же голос. — Госпожа Каланиди подойдет через минуту и десять секунд...

— Спасибо, я подожду...

...Женщина выглядела просто замечательно. Если не знать о ее истинном возрасте, то можно было принять ее за семнадцатилетнего подростка, с едва оформившейся грудью и бедрами, и растерянным взглядом огромных карих глаз. Однако, клевать на иллюзию капитан не собирался, и, поприветствовав хозяйку, ту же перешел к делу:

— Я веду расследование по делу об убийстве вашей подруги, госпожи Лоисы Рут...

— Извините, капитан, но в полиции сказали, что это самоубийство, и что дело закрыто! — перебив его, вскрикнула Каланиди. — А вы говорите 'убийство'?

— Я представляю не полицию... — пожал плечами Верден. — Думаю, по роду своей работы вы представляете разницу между задачами, стоящими между нашими службами?

— А, я поняла... — сникла Гиалла. — вы надавили на полицейских, чтобы они не мешались под ногами... Говорить о секретности расследования мне не надо — у самой куча допусков и инструкций...

— Здорово, что вы понимаете... — обрадовавшись, что не надо врать, улыбнулся Кайм. — Тогда давайте без вступлений. Просто расскажите мне про свою подругу. Каким она была человеком, чем занималась, кого любила и кого ненавидела. Нам надо найти того, кому была бы выгодна ее смерть...

— Ну, что ж, вы пришли по адресу... — кокетливо улыбнулась женщина и принялась за рассказ...

Информации, которая могла бы дополнить ту, которую капитан нашел в Сети, было мало. Штрихи к характеру покойной, распорядок ее рабочего дня, какие-то, значимые только для подруги, воспоминания... Фиксируя ее рассказ на комм, Верден даже позволил себе немного расслабился, и, видимо, поэтому не сразу среагировал на фразу, которая заставила комм издать тревожный сигнал:

— И после того, как она случайно удалила файл со злосчастным списком, ей здорово влетело от начальства...

— А что за список? — стараясь не показать, что заинтересован, ничего не выражающим голосом поинтересовался он.

— Да результаты голосования Комитета по развитию и распространению перспективных технологий. Так, внутренний документ, не имеющий никакой важности...

— И что в нем содержалось? Какие-нибудь описания этих самых перспективных технологий? — сделав квадратные глаза, спросил он.

— Да вы что? — расхохоталась женщина. — Фамилии членов Комитета и принятые ими решение. Ну, типа 'Шойлин — против'. 'Гайнц — за'. И так по всем одиннадцати вопросам...

— А вы его видели, этот самый документ? — 'облегченно расслабившись', буркнул Верден, активируя нейролингвистический программатор.

— Ну, да... И не раз... — подбоченилась она. — Говорю же, ничего особенного... Правда, гриф там есть, но, по-моему, просто из вредности нашей СБ...

Ладно, давайте побеседуем о чем-нибудь нейтральном... — удостоверившись, что система заработала, Верден откинулся на спинку дивана и, полуприкрыв глаза, сосредоточился на чтении подсказок, возникающих в его сознании...

Обойти блок, поставленный СБ, даже с программатором шестого поколения оказалось безумно трудно: для того, чтобы госпожа Каланиди произнесла фамилию, фигурирующую в списке, ее надо было делить на слоги и отдельные буквы, потом скрупулезно собирая их обратно. К половине пятого утра капитан выглядел ничуть ни лучше погруженной в гипнотический сон женщины — мокрый насквозь, с раскалывающейся от запредельного напряжения головой, он был готов отдать полжизни за пару часов сна. Увы, спать было рано — надо было подчистить записи 'домового', потом придумать, как объяснить хозяйке его задержку и только после этого ее будить...

Для корректировки хватило двадцати минут. А вот с объяснением оказалось сложнее. В итоге Верден нехотя последовал совету своего комма — внушил госпоже Гиалле, что он не устоял перед ее обаянием и провел с ней несколько часов, стараясь ее обаять... Наложив сгенерированную запись разговора на оставшееся в памяти 'домового' изображение, он добился того, чтобы артикуляция губ совпадала с произносимыми ими словами, и, удостоверившись, что работа выполнена на высшем уровне, вывел женщину из состояния измененного сознания...

— Вы потрясающая женщина, Гиалла! Вечер, который я провел с Вами, останется в моей памяти на всю оставшуюся жизнь... Как жаль, что я живу на рядом с Вами — думаю, с течением времени Вы могли бы отнестись ко мне более благосклонно... — галантно целуя ручку возлежащей в кресле даме, бормотал он, еле сдерживаясь, чтобы не покинуть дом без всяких объяснений...