— Отличная миссия, — сказал О'Хэнрати.
— Она закончится полным успехом или полным провалом. Середины быть не может. Мы будем носить маски до тех пор, пока не перестанем разыгрывать шараду, понятно?
— Я много лет был мамочкой, сэр. Это вы должны соблюдать приличия.
— Приличия... да. — Мерфи отстегнулся, когда шаттл скользнул в похожий на пещеру посадочный отсек. Он поднялся со своего места и, используя одну из полированных переборок вместо зеркала, поправил ремень, чтобы он был изогнутым, и скрутил небоевую медаль.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Каллум запихал пару потертых ботинок в бежевую спортивную сумку с эмблемой академии Гарримана, затем выдвинул ящик стола и наполнил оставшуюся часть сумки носками и нижним бельем.
— Рубашки! Рубашки для выходного дня... обычные вещи, думаю, я их купил. Какие туфли лучше — черные или коричневые? Который час... О, черт. — Он открыл шкаф и вытащил заполненный невоенный чемодан.
— По крайней мере, голова у тебя на месте, — произнес женский голос сзади.
Каллум обернулся и вытер пот со лба; в дверях его комнаты стояла его младшая сестра Рейган.
— Ты хочешь помочь или позлорадствовать? — Каллум продолжил рыться в своем шкафу.
— Ты знаешь, что дядя Гарри прислал тебе упаковочный список примерно неделю назад? — спросила Рейган.
— Был занят. Пришлось вместить два года жизни в оставшееся время. Нужна ли мне подушка? На койках на корабле должны быть подушки.
— А потом мама отправила список на принтеры и заказала тебе всю новую одежду и снаряжение?
— Она что? — Каллум уронил свою сумку.
Рейган подошла к шкафу в прихожей и открыла его, проведя рукой по считывающему устройству. Рядом с полками с пушистыми полотенцами лежали три оливково-зеленых пакета в вакуумной упаковке.
— Она упомянула что-то о том, что ты собираешься на войну в чистом нижнем белье. — Рейган закатила глаза.
— Почему ты... я имею в виду, она...
— Потому что у тебя есть девятнадцать минут до того, как приедет мама и машина отвезет нас в Порт-Олимпию, — сказала она. — Она уже планирует смутить тебя объятиями и поцелуями, прежде чем ты переступишь ворота. — Ее глаза наполнились слезами, и она отвернулась.
— Рейган... не будь такой, — сказал Каллум. — Это Нью-Дублин! Два года мы будем оборонять орбитальные платформы и, возможно, облегчим работу таможни. — Он обнял ее за плечи. — И знаешь, кто там главный? Наш папа. Этот человек не ищет неприятностей. В душе он политик, а не боец.
Рейган резко фыркнула и отстранилась.
— Просто моя подруга Сьюзен потеряла своего брата на Бете Лебедя, а теперь вы с папой уезжаете, и я не хочу, чтобы вы...
— Прекрати. — Каллум притянул ее в объятия. — Это не похоже на тот раз, когда папа был у звезды Стилмана. Это была чистая случайность. Это ничего не значит. Черт возьми, вы с мамой можете даже навестить нас.
Рейган оттолкнула его.
— И провести несколько недель на звездном лайнере, слушая, как она жалуется на еду? Я пас, -сказала она.
— Ты можешь приехать одна. В Кранн-Бетаде есть лыжный спорт... и медведи. Гигантские, наводящие ужас медведи.
— Что такое Кран... Кранни?.. что ты только что сказал? — подозрительно спросила она. — Ты едешь в Нью-Дублин.
— Верно, — согласился Каллум. — Но единственная обитаемая планета называется Кранн-Бетад. — Его тон был более чем самодовольным, как у старшего брата, который производит впечатление на младшую сестру, и она закатила глаза.
— Что это за язык? — с вызовом спросила она.
— Я не знаю, — признался он через мгновение уже не таким самодовольным тоном. — Но в этом что-то от дерева. И у них действительно есть лыжи! Я знаю, как тебе это нравится.
— Никаких обещаний с моей стороны. Ты просто делаешь все, что в твоих силах, чтобы держаться подальше от фермерских дочерей или от того, чтобы стать странным и решить жить на границе, продавая органические свечи или что-то в этом роде, — сказала она.
— Мне нравятся девушки с некоторой культурой. Я не соглашусь ни на что меньшее, чем на избалованную девчонку из центральных миров. Так что ты просто следи за кем-нибудь из своих школьных подруг, которые... Ой! Мне понадобится эта нога.
— Забирай свои вещи, космонавт! — Рейган ткнула пальцем в шкаф. — И не смей заставлять маму плакать, когда она будет тебя провожать, потому что тогда начну плакать я и...
— Нью-Дублин. — Каллум взял по сумке в каждую руку. — Захвати для меня, пожалуйста, вот это. И это Нью-Дублин! С таким же успехом я мог бы отправиться на Центавр или Плутон, несмотря на все опасности, которым буду подвергаться. Все будет хорошо.
* * *
Лимузин семьи Мерфи остановился на внешней полосе военного терминала Порт-Олимпия. Вдоль тротуара к главному зданию подъезжали челночные автобусы, высаживая молодых мужчин и женщин в темно-синих комбинезонах военно-космического флота и униформе космического десанта с цифровым рисунком.
Каллум первым вышел из лимузина и почувствовал что-то странное в воздухе раннего вечера, почти приятное чувство страха. Он надел темно-синий берет и поправил его, глядя в окно. Берет не поддавался, как бы сильно он ни тянул, и головной убор больше походил на колпак итальянского шеф-повара, чем на идеальный покатый козырек, которым щеголял его отец. Он сдался, утешая себя мыслью, что ему нужно носить головной убор только на стоянке и можно снять его сразу после входа в терминал.
С одной стороны огороженной площадки ветер доносил негромкое скандирование. Протестующие, одетые во все черное и с вуалями на лицах, держали в руках палки с движущимися цифровыми проекциями антивоенных лозунгов. На одном из них был счетчик, на котором отображалось число, значительно превышающее три миллиарда и увеличивающееся на несколько десятков с неравномерными интервалами.
Симрон, одетая для заседания совета директоров, вышла из машины позади Каллума и поправила верх своего брючного костюма. Она покачала головой, глядя на протестующих. — Как непатриотично. Они что, не знают, что, поступая так, попадают в черные списки по найму?
— Может, поэтому и носят вуали? — Каллум подошел к багажнику и дважды хлопнул по нему, давая сигнал роботу-водителю открыть его.
— Они думают, что это им поможет? — Симрон фыркнула, когда Каллум вытащил свои сумки из лимузина. — Очаровательно. Каллум, что ты делаешь? Неужели у них нет кого-нибудь, кто мог бы донести это вместо тебя?
— Нет, мам, на флоте так не принято. — Каллум закинул одну сумку на плечо. — Рейган? Ты выходишь? — Он наклонился, чтобы заглянуть в салон. Его сестра прижалась к дальней стене, подтянув колени к груди и закрыв лицо волосами.
— Рейган... перестань.
— Когда улетал твой отец, она тоже так делала, — Симрон быстро обняла Каллума. — Два года. Береги своего отца. Не нарывайся на неприятности и не возвращайся с медалями. Ты понял? Никаких медалей.
— Надеюсь получить одну только за то, что пришел сегодня. За службу в обороне Федерации или что-то в этом роде.
— Не бери ту, что была у твоего деда. Кажется, это было "Пурпурное сердце". И не такую, как у твоего отца, который проявил храбрость, когда ему не следовало этого делать.
— Доблесть, мам. Это за доблесть.
— Ни одной. — Она погрозила ему пальцем. — А теперь... — Ее лицо оставалось непроницаемым, но Каллум видел, как в ее глазах нарастают эмоции. — А теперь иди и собирайся, или чем ты там занимаешься на флоте. Извини, что Вайом не смог прийти, но он на важном совещании по дизайну на Луне, а мне скоро нужно будет поговорить с ним по телефону в офисе. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. — Каллум еще раз обнял ее и взвалил вторую сумку на спину. Он подошел к окну, где, скорчившись, сидела Рейган, и постучал по стеклу. — Я ухожу. Можно тебя обнять?
— Нет! — донесся ее приглушенный ответ.
— Никаких парней, пока меня не будет. Вайом меня поддержит в этом. Мама? — Он поднял голову как раз в тот момент, когда дверца с противоположной стороны закрылась и лимузин отъехал.
Какое-то мгновение он смотрел, как исчезает машина, затем глубоко вздохнул.
— Да... вот и все, — пробормотал он, закинул лямки сумки на плечи и зашагал дальше. Он проходил мимо небольших групп семей, прощавшихся с сыновьями и дочерьми. Большинству из молодежи было чуть за двадцать, и они были одеты в форму, которая выглядела как только что из принтеров, с голой тканью вместо ленточек и эмблем подразделения.
Он внимательно посмотрел на космического десантника с потертой нашивкой на правом плече, когда тот разговаривал с четырьмя детьми, за которыми стояли пожилые бабушка и дедушка. Космические десантники Федерации носили нашивки подразделения, в составе которого они участвовали в боевых действиях, и это означало, что этот человек явно был ветераном. Что он делал здесь, на сборном пункте?
Чувство страха усилилось, когда он встал в очередь к терминалу, ведущую к зарешеченным вращающимся воротам, охраняемым вооруженными военными полицейскими. Люди в очереди молчали, не сводя глаз с ворот.
Каллум боролся с желанием оглянуться, чтобы в последний раз взглянуть на мать и сестру, но это ощущалось столь же слабым, как и бесполезным. Они ушли. Очередь медленно продвигалась вперед, пока полицейские проверяли биоидентификаторы каждого человека, прежде чем пропустить через ворота. Он взглянул на часы и решил, что не опоздает.
Даже того небольшого времени, которое он провел на военной подготовке, было достаточно, чтобы приучить его торопиться и ждать. И все же, несмотря на то, что на флоте он потратил впустую столько времени, они не потерпели бы, чтобы он куда-то опаздывал.
— Лейтенант? — спросила откуда-то сбоку женщина.
— Да? — Каллум наклонил голову, стараясь не задеть своими дорожными сумками космонавта, стоящего позади него.
Коренастая старшина с седеющими волосами под темно-бордовым беретом быстро отдала ему честь. На табличке с ее именем значилось: "ХАГГИНС".
— Это не ваша очередь, сэр. — Она указала на дверь рядом с зарешеченным входом.
— Нет проблем. Я могу...
— Не. Ваша очередь. Сэр. — На ее губах появилась легкая, но суровая улыбка.
— Должно быть, не заметил в памятке, — сказал Каллум, следуя за старшиной. В ее походке чувствовалась неловкость, и она придержала для него дверь. Внутри был маленький кабинет с застарелым запахом кофе. Космонавт обошла комбинацию сканера со шкалой и высокого стола, как будто собиралась зарегистрировать его на рейс.
— Сумки на сканер, пожалуйста, сэр. — Она сняла берет и засунула его в задний карман. — Не хочу никого обидеть, но правила требуют, чтобы я предоставила вам возможность сдать любую контрабанду без каких-либо юридических последствий или записей в вашем личном деле. Что-нибудь есть?
— Часть моих носков, возможно, не соответствуют требованиям, — сказал Каллум, опуская сумки на платформу сканера.
— Должно быть, это ваша первая проверка, — сказала старшина, стуча по клавиатуре. — Чувство юмора у вас сохранилось. Подтвердите личность, пожалуйста. — Она постучала по маленькой панели на столе, и Каллум положил на нее ладонь.
— Это ускоренное прохождение только для офицеров или...?
— Военно-космический флот давно решил, что у старших чинов есть занятия поинтереснее, чем проходить обычные очереди. Большинство мобилизованных не заявляли о своих потребностях или предпочтениях, поэтому им приходится оформлять больше документов. Поднимите руку, пожалуйста.
— Извините, "потребности или предпочтения"?
Хаггинс перестала печатать и странно посмотрела на него.
— Вы, должно быть, не ходили в государственную школу, — сказала Хаггинс.
— Нет. В основном, репетиторы и тому подобное. Затем Сорбонна.
— Должно быть, это было приятно, — пробормотала она себе под нос. — Потребности или предпочтения, сэр, — это первый и последний выбор, который военные Федерации предоставляют тем, кто проходит обязательную военную службу. Те, кто решил служить в армии, получают специальность, выбранную военными, и служат не более трех лет. Обычно. После этого они освобождаются от дальнейшей обязательной службы.
— Те, кто выбирает службу по своему предпочтению, подбирают себе специальность в зависимости от способностей и срока службы. Они будут служить три года плюс удвоенный срок обучения... и могут быть снова призваны в течение не более двадцати лет после первоначального призыва.
— Это... звучит не очень заманчиво, — сказал Каллум.
— Давайте посмотрим... Мерфи, — она прищурилась, — Каллум Т. Назначен на "Иштар". Нью-Дублин? Это не в секторе Бета Лебедя. — Она сердито посмотрела на него на мгновение, затем взяла себя в руки. — Сканирование завершено. Контрабанды нет. Я мигом помечу ваше снаряжение и переправлю его на ваш корабль.
Она постучала по своему планшету, затем вернулась к их предыдущей теме. — Превышение срока на время учебы может показаться не слишком заманчивым, сэр, но в этом есть свои преимущества. Во-первых, те, кто служит в соответствии с потребностями службы, с большей вероятностью будут направлены на специальности, ориентированные на боевые действия.
— В которых более высокий уровень потерь, — сказал Каллум.
— Совершенно верно. И, с другой стороны, те, кто выбирает предпочтение, могут приобрести ценные навыки для рынка труда за счет налогоплательщиков. — Она пожала плечами. — Эта система действует с первого десятилетия войны. Все показало себя достаточно хорошо.
— Какой был ваш выбор?
— Потребности. — Она наклонилась и постучала костяшками пальцев по штанине, и металлическое кольцо протеза вернулось на место. — Любой, у кого нет стопроцентной инвалидности, может отказаться от увольнения по медицинским показателям. Я нашла способ оставаться полезной.
Хаггинс положила на рабочий стол темно-синий буклет.
— Ваша квитанция о прохождении первоначального сбора. Приказ о вашем назначении на "Иштар" и талоны на алкоголь. Не потеряйте их. Или продайте их... Мерфи. Командира оперативной группы на "Иштар" зовут Мерфи.
— Это имя не такое уж редкое. Спасибо, шеф. — Каллум сунул буклет в карман. — Итак, теперь я...
— Идите в эту дверь, придерживайтесь оранжевой линии, доберитесь до тридцать седьмой зоны ожидания и ждите там. Транспорт заедет за вами, как только освободится. По правилам, я обязана сообщить вам, что любая попытка покинуть это учреждение на чем-либо, кроме разрешенного военного транспортного средства, приведет к аресту и обязательному наказанию за дезертирство.
— Это необходимо?
— Удачи, сэр. — Она коснулась наушника и вышла через парадную дверь обратно на парковку. Замок за ней со щелчком закрылся. В стене открылась панель, из нее выкатился робот, забрал его сумки и исчез в темном туннеле.
— Я служу в армии или в тюрьме со странными правилами? — спросил он у воздуха и вышел через другую дверь кабинета. Она вела к узкой лестнице, а затем к проходу, огороженному решеткой, с четырьмя цветными линиями посередине.
Проход тянулся над открытым пространством, где космонавты и космодесантники ждали внутри нарисованных квадратов, сложив свои сумки в углу. Сержанты-инструкторы в ярко-желтых беретах выкрикивали приказы, расхаживая между квадратами.
