Destino. Кровь решит за нас

— Не-е-е, — со смехом протянула Нина. — Платье — это Санек с ней катался.

— Серьезно? Вот врушка! Подзатыльник выдам... потом.

— Сдала. Кошмар.

— Причем с потрохами.

Женщина улыбнулась. Было странно сидеть в чужих мужских объятиях. Хотя Игорь ведь давно ее уже не обнимал просто так, только прилюдно, напоказ, может, поэтому сейчас она не стала сопротивляться. Так тепло и приятно. В душе против воли жило устойчивое ощущение, будто она изменяет мужу. Нина попыталась подавить неприятные эмоции. Бывшему мужу, в конце концов. Еще не хватало хранить верность тому, кто этого не стоит, да и никогда не стоил. Она вспомнила о своем нежелании жертвовать дружбой с Сергеем ради безумных порывов и окончательно запуталась в себе.

— Что, Нин?

— Нет. Я, — из глаз против воли покатились слезы, голос сорвался. В животе вдруг вырос клубок страха, отчаяния, боли, безысходности и мгновенно заполнил все тело. Слезы хлынули потоком. — Ничего... Не знаю.

Сергей сжал зубы, обнял женщину, прижав ее голову к своей груди. Тело Нины стали сотрясать рыдания. Ему давно хотелось разбить голову уроду, коему приходилось порой при встрече улыбаться. Сейчас же ее мужа хотелось просто убить. Судьба свела Игоря с восхитительной, неповторимой женщиной, и он смел так относиться к ней, словно мир полон похожих.

Саша дернулся в сторону матери. Наташа вцепилась в его плечо мертвой хваткой.

— Стой. Отцу она расскажет то, что при тебе говорить никогда не станет. Дай ей поплакать.

Парень стиснул зубы, остекленевший взгляд лучше любых слов выдавал его эмоции.

— Она ненавидит реветь.

— Сань, какой же ты — балбес! Ей надо. Это самый действенный способ снять стресс. Пошли лучше погуляем, а ее пока оставь. Сейчас тебя увидит, спохватится, и пиши пропало.

Он поколебался, в конце концов, решил, что подруга права, и сдвинулся таки с места, поддавшись на ее до того безуспешные попытки утянуть подальше от костра.

— Не надорвись, малявка.

— Чтоб тебя, — сорвалась девушка. — Я — не козявка, не малявка, не малолетка, и как ты меня еще там называешь!

Саша с удовольствием наблюдал, как Наталка сердито хмурится. Ей осталось надуть нижнюю губу и топнуть ногой для пущего эффекта.

— Ребенок.

— Я — не ребенок.

В голову пришла приятная, совершенно шальная мысль, он склонился к уху девушки.

— Взрослой ты станешь, когда я увижу, что ты узнала каково это ощущать мужчину внутри себя, получать удовольствие от его ласк.

Наташа глубоко часто задышала, на щеках появился румянец. Темные глаза испуганно расширились. Она постаралась справиться с собой.

— И с чего ты взял, что я не знаю?

— Расскажи мне.

— Не хочу.

— Не знаешь.

— Когда-нибудь твоя самоуверенность сыграет против тебя, — девушка соблазнительно улыбнулась. — Как ночь прошла, взрослый?

Парень внимательно пригляделся к подруге. Да, нет. Не может быть того. Наврала козявка. Нарочно в заблуждение ввести хочет.

— Ничего так. Решил бросить это дело.

— Какое?

— Кататься к Ирке. Надоело. Цена не стоит качества.

Наташа вздохнула и с укоризной взглянула на профиль друга. Порой он становился безобразным циником. Так странно, словно перед ней чужой человек. Так же с ветки срываешь яблоко, кажется, красное спелое, сладкое, а с оборотной стороны оно червями прогрызено. Саша красивый, очень красивый, умный, безгранично терпеливый, добрый, ласковый, заботливый, вот только последние четыре пункта неизменно касались лишь троих человек: его матери, бабушки и ее самой, Наташи. Остальные девушки видели его неприятную часть, и создавалось впечатление, будто за нее-то более всего и обожали.

— Знаешь, Сань, хорошо, что предмет моих романтических мечтаний — не ты.

— А кто?

— Никто. Пошли обратно, — она развернулась и практически бегом направилась к родителям.

* * *

9 августа

Понедельник

Нина в очередной раз перевернулась с боку на бок, память вновь и вновь воскрешала момент, когда она сорвалась и разревелась. Женщина потерла в бессильной злости лицо рукой.

— Дура! Ой, дура! — прошептала она. Додумалась. Сергей, наверное, теперь не станет приближаться, решит, что она будто девочка какая, слабая. Конец дружбе, останется только легкое знакомство. Идиотка. Нина давно не чувствовала себя так неуютно и так глупо. Вспомнился его сердитый взгляд, то, как с силой сжимал руль. Совершенно точно недоволен итогом выходного дня. Потратил впустую, выслушивая бесконечные глупые женские жалобы. Ведь по сути, ну какие это проблемы? Он за свою карьеру неизлечимых видел, смерти, тяжелые ранения, дочь один воспитывал, работал как проклятый, а тут она со своим "ах, боже мой, я бедная несчастная, двадцать лет измены мужа терпела". Нине отчаянно захотелось огреть саму себя по голове чем-нибудь тяжелым или же просто провалиться сквозь землю.

Не выдержав, она подскочила, выбежала на балкон и закурила. Немного успокоило. Достала из кармана телефон и набрала мобильный Сергея.

— Привет, — раздался его голос в динамике.

— Привет. Разбудила?

— Нет. Я не спал и пока не собираюсь.

— Я... это... — просить прощения неожиданно показалось верхом идиотизма. — Сказать забыла совсем. Мы на следующей неделе компанией идем в ночной клуб. Пойдешь с нами?

— А что за компания?

— Я и мама моя со своей подругой.

Мужчина рассмеялся.

— Хорошая компания. С удовольствием.

— Ура. Ну, ладно. Пока.

— До встречи, Нин.

— До встречи.

Она сложила телефон и взглянула на время.

— Твою мать!

Два часа ночи. Отлично! Женщина окончательно разнервничалась. Сергей вежливый, мог и спать, а может, и нет. Красивый, обеспеченный мужик, к такому многие в кровать полезут.

— Поздравляю, Нина, с присвоением тебе звания круглая идиотка!

Отвлечь мужика от секса, что может быть хуже?

Саша слышал, как мать тихо выскочила на балкон и прикрыла дверь. Вздохнул, накрыл голову подушкой. Все верно, одна кровь, со сном проблемы у обоих. Только у матери есть причина, а у него их до прошедшего дня было не так уж много, и, как оказалось, все они были ерундовыми. Чем больше проходило времени с момента личного разговора с козявкой, тем больше сомнений селилось в мозгу. Что если ее смущение он расценил неверно? Что если ее реакция была признаком того, что Наталка уже побывала в чьей-то кровати? Да и кто сказал о кровати? Саша с ужасом представил какого-нибудь урода, вроде него самого. Машина и заднее сиденье, а в душе ничего, пусто, просто приятное времяпрепровождение.

Парень вскочил и принялся ходить из угла в угол. Ему вдруг перестало хватать пространства, хотелось двигаться, бежать, что-то делать. Горло давила тревога и злоба. Ему нужен был ответ, причем немедленно. Он схватился за телефон, но тут же отложил. Голоса мало, нужно было видеть ее лицо. На скайп девчонка не ответила. Не долго думая, Сашка одел джинсы и выскочил за дверь, прокрался мимо балконной двери.

— Саш, ты куда? — Нина не собиралась делать вид, что не слышит сына.

— Другу помощь нужна, забрать его. Я быстро, мам. Тут недалеко.

— Телефон возьми!

— Взял, — парень хлопнул входной дверью, лифт ждать сил не было. Он бегом преодолел лестничные пролеты.

Спустя несколько минут остановил машину возле освещенного единственным фонарем дома. Темные окна недвусмысленно заявляли о крепком сне своих хозяев. Саша выбрался из машины, тихо прикрыл дверь, дошел до калитки, открыл ее своим ключом, потрепал холку высунувшегося из будки Киллера, как обычно умудрившегося простыть и теперь просыпать появление незваных гостей, и обошел дом с тыла туда, где были ее окна. Набрал номер. На седьмом гудке раздался знакомый сонный голос.

— М? — от тихого хрипловатого стона из динамика по телу разлилась истома, граничащая с болью. Саша стиснул зубы. Свет против его ожиданий она отчего-то включать не спешила.

— Выйди во двор, — скомандовал он.

— Сань, ты офонарел? Третий час ночи! — зашипела девушка, видимо сразу же проснувшись от откровенного хамства друга.

— Срочно! Быстро! Только тихо, — рявкнул он и тут же прервал соединение. Долго уговаривать, объяснять что-то он просто не смог бы сейчас. Липкая отчаянная злость поглотила разум. Хотелось швырнуть трубку о кирпичную стену и наблюдать, как ни в чем не повинная пластмасса разлетается на куски.

Время тянулось бесконечно долго. Он ждал возле входной двери. Стоило ей появиться на пороге, схватил за руку и потянул за собой. Растерянная Наташа почти бегом выскочила за калитку, увлекаемая рассерженным другом. Он усадил ее в машину, расположился рядом, с водительской стороны, и смерил ее тяжелым взглядом.

— Саш, ты меня пугаешь. Что такое? С мамой что?

— Кто он? И когда? — сквозь зубы процедил парень. — Почему ты ничего не рассказывала?

— Чего? — Наташа растерянно захлопала сонными глазами. В безразмерной футболке она совсем сейчас ему ребенком казалась, и за это хотелось наорать на нее.

— С кем, — он осекся. Говорить грубо ей не мог. Все, что связывала жизнь с этой девушкой, было нежным, мягким. — Кто... Что за парень, с которым ты...

Сказать "занималась любовью" язык не поворачивался. Она не могла заниматься любовью с кем-то другим. Ею могли воспользоваться, и он бы прибил этого ублюдка, но любить другого... Любить... Саша с поймал в мыслях ужаснувшую его до глубины души догадку.

Наташа застонала, откинулась на сиденье.

— Ты вот ради этого приперся посреди ночи и меня разбудил? А позвонить не мог? — она легко рассмеялась.

— Так что? — он внимательно смотрел на подругу. Тихий смех резал по сердцу наживо.

— Нет никого, и не было. Ты со своей гиперопекой меня с ума сведешь.

Саша наклонился к девушке, заглянул в темные глаза. Она перестала смеяться, сморщилась.

— Уймись уже. Я правду говорю, а днем тебя дразнила.

Парень отклонился, устало оперся лбом о руль. Ошибся. Никогда в жизни не было так хорошо. Только теперь осознал, что все мышцы в теле были напряжены. Он был словно натянутая струна, готовая вот-вот порваться, стоило лишь услышать имя того, кто... Санька запретил себе заканчивать мысль. Этого нет, и хорошо.

— Прости, человечек.

Услышал тихий вздох, ощутил ее ладонь на своем затылке. Наташа и раньше так делала, но никогда раньше от этого жеста кровь не закипала в венах, вызывая дикое желание ее. Парень замер, наслаждаясь и одновременно ужасаясь собственной реакции на мягкие теплые пальцы, аккуратно разминающие уставшие мышцы. Ей показалось мало, и она вдруг обняла его сбоку. Кожа горела от ощущения ее груди под белой безразмерной футболкой. В памяти тут же всплыли образы из прошлого, точно показав, что скрыто под ее нехитрой одеждой сейчас. Дышать стало практически невозможно.

— Не сердись. Я не хотела тебя так пугать, — такие знакомые детские интонации. Девушка-ребенок.

— Я не сержусь. Я на тебя никогда не сержусь. Я на себя.

— За что?

— За грубость. Прости меня.

— Глупость. Я тебе все обязательно расскажу и познакомлю.

Саша дернулся в отупляющем разум приступе отчаяния. Инструкция как стать героем мыльной оперы в действии.

— Веришь? — не унималась девушка.

— Верю, — единственное слово далось ему с огромным трудом.

— Хорошо. Пошли ко мне спать, а то я переживать буду. По ночам шляешься нам с твоей мамой на радость.

Парень колебался мгновение, принимая решение. Кругом темно, если аккуратно идти за ней следом, не заметит явного проявления его эмоций, а к утру он справится с собой, придет в относительную норму. Она никогда не была внимательной, чтобы заметить что-то, что он ей показывать не намерен. Осторожно достал из кармана телефон, набрал номер матери.

— Да? — тихо проговорила Нина.

— Мам, я у Наташи останусь.

— Это она и есть друг?

— Нет. Просто по дороге заехал.

— Ясно. Дай ей трубку.

Саша закатил глаза. Еще одна женщина на его голову, проверять она вздумала. Завел руку за плечо. Наталка поняла сходу, а может просто предыдущий диалог слышала.

— Здравствуйте, теть Нин.

— Ой, привет Наташ, а я думала этот оболтус врет.

Парень поморщился.

— Я все слышу!

— Прости, сыночка. Ладно, спокойной ночи, дети.

— Спокойной ночи, — девушка отключила связь, вернула телефон хозяину. — Ладно, оболтус заботливый мой, загоняй машину в гараж.

— А Сергей?

— Папки дома нет. А вернется, машину на открытой стоянке оставит перед парадным, он, скорее всего, даже не заметит, что гараж занят, — улыбнулась Наташа.

* * *

Она давно тихо спала. Саша осторожно перебрался к ней на кровать, обнял тонкую талию и прижал девушку к себе. В груди мгновенно волной поднялось странное восхитительное ощущение. Они и раньше, будучи детьми, спали в обнимку, только теперь было иначе, по крайней мере, с его стороны. Всего сутки ему понадобились на то, чтоб изменить взгляд на собственную жизнь, на эту девушку. Сейчас, казалось бы, ее такой знакомый привычный запах завораживал, хуже — сводил с ума. Голова кружилась от одного только осознания, что под его рукой теплое родное тело. Саша прерывисто вздохнул, пытаясь определиться, понять самого себя и свои чувства, смерчем проносящиеся в душе.

Темные блестящие волосы переливались в свете луны, приветливо заглядывающей в окно. Хрупкая и маленькая его девочка, она скоро проснется, будет жить, ходить, что-то делать, встречаться с друзьями, и в какой-то момент появится парень, она влюбится. Боль скрутила грудь, отчаяние захлестнуло разум. Он теснее прижал Наташу к себе, словно это могло хоть как-то воспрепятствовать подобному развитию событий.

— Что тебе снится? Хочу видеть твои сны, — неслышно прошептал он.

Она не проснулась и не ответила.

Где гарантия, что тот, кто ей попадется, не окажется уродом, как его собственный отец? Никакой гарантии. Он и сам урод. Ведь ругалась Наталка на него из-за девушек и часто, а он всегда делал вид, будто не понимает — так было проще. Все он понимает и понимал всегда. Да, он честно предупреждал, что ничерта не даст в ответ на все эмоции, только девчонки отчего-то склонны к идиотской вере, что могут влюбить его в себя и изменить. Бред. Измениться он может лишь, если сам того пожелает. Остальные случаи не работают.

Измениться.

Саша провел носом вдоль тонкой шеи. Если захочет, может измениться сам. Кто сказал, что он не может стать тем парнем, которого его девочка встретит на своем пути? Никогда не обидеть ее, защитить, никогда не стать похожим на Игоря. Кровь все решит за нас?

— Буду считать, что у меня материнская кровь. Я — эгоист. Ты навсегда останешься моей козявкой, чего бы мне это не стоило.

* * *

Прошло уже несколько часов после звонка Нины. Сергей откинулся на сиденье и вспомнил покрасневшие глаза Юли. Замечательная женщина, превосходный терапевт, она, оказывается, все это время любила его и довольствовалась малым, он же, эгоист, не обращал внимания, предпочитая верить в то, во что попросту верить было удобнее. Время от времени встречались два одиноких человека, и никаких обязательств. Сергею казалось, что все честно, и только этим вечером, разрывая пятилетние отношения, он в полной мере осознал серьезность чувств Юлии. Она не проронила ни слезинки, не сделала ни одной попытки удержать, лишь безграничная боль во взгляде выдавала ее эмоции. Этот взгляд до сих пор жег Сергею душу. Она не заслужила такого отношения.