Пробежавшись взглядом по оставшимся листам и убедившись, что картинок больше не будет, Гин отложила их в сторону, не забыв выровнять стопку.
— И им нужно...
— Только Льюису. Если не подсуетится, то шкуру с него будет спускать уже не папаша. Не отложи их, все бы уже узнала.
Хмыкнув, она вновь подняла листки.
— Доволен? Тут наверняка написано, что сын провинился, — сто процентов нарушил один из этой их кучи запретов — а папенька хочет, чтобы он сам разбирался с проблемами! Так?
— У тебя что, дар предвидения? Вот это да. Что же он у тебя раньше не открылся... — ровным тоном, не выражающим ни капли удивления, отреагировал Ониши, убирая дипломат с колен.
— Как-то...не слишком воодушевляет, — надула губы Гин. — Мог бы и порадоваться. Похвалить там, сказать, какая я молодец.
— Посмотрим, какой из тебя ясновидец. Назови три вещи, которые я хочу от тебя услышать и которые ты могла бы прочитать вот тут, не будь такой упрямой.
— Эм...
"Нашел, где подловить..."
— Нужно вынести за них мусор, не оставить следов и забрать барыш?
Казуо лишь хмыкнул.
— Почти. Найти сбежавший эксперимент, избавиться от него и... забрать барыш.
— Вот видишь! А ты сомневался в моих талантах!..
— И с тобой будет МакХью-младший.
Радость с лица Гин схлынула.
— То есть?
— То есть, — пояснил мужчина, хрустнув костяшками пальцев и закинув ногу на ногу. — Заказчик будет ездить с тобой, следить за ходом расследования и оказывать посильную помощь. Это, как ты понимаешь, смягченное и оптимистичное описание.
Девушка же залезла с ногами на диван, подобрав их и упершись подбородком о колени.
— А значит, никаких поблажек на задании не жди, — заключил Ониши.
— Вообще ничего хорошего не жди, — задумчиво сжав губы, упавшим голосом пробормотала она.
— Так, пожалуй, будет вернее, — согласился мужчина. В достаточной мере насладившись мягким сидением, он встал, оставив девушку наедине с документами и невеселыми думами.
— И постарайся не умирать. А то, знаешь...
— Придется закапывать дважды. Да, я поняла.
— Вот и славно, — в голосе его появилась теплая нотка, которая означала следующее — пока разговоры о делах окончены. — Так, окно открой, проветри. И где тут чайник?
Гин чихнула, отвлекшись от воспоминаний.
"Да уж. Подбодрил, так подбодрил".
— Укройте хлопком горы, укройте все травинки...
Гин продолжала напевать, разгоняя скуку. Снег все так же бил ледяными хлопьями по лицу, ветер — пытался сбить с ног, но теперь идти было немного веселей. Особенно осознавая, что до точки назначения оставалась самая малость. Еще чуть-чуть помесить сырую кашу под ногами — и тоскливая ходьба закончится. Конец пути близок.
— На деревьях белые бутоны распустите!
Скоро можно будет приняться за дело. И не то что бы она бездельничала все это время — спасибо проклятому магу по соседству...
Ноябрь.
Льюис оказался той еще занозой в известном месте. Он должен был участвовать в расследовании вместе с Гин, и он участвовал, но без сурового взгляда отца за спиной — лишь формально. Вся его помощь начиналась на том, что маг приезжал вместе с ней в очередной город, и заканчивалась заселением в одной из гостиниц, после чего вся работа оставалась наемнице. Она не знала, чем он занимается в номере — наверняка настоящими магическими делами, достойными настоящего мага, и с каждым днем все меньше хотела знать. Вот только то, что он делал это в тепле и сухости, тогда как она месила мокрый снег в поисках хоть каких-то зацепок, временами выводило девушку из себя. На словах никто не запрещал Гин ночевать там же, где и сам МакХью — но каждый раз оплачивать отдельный номер ей никто не собирался, а делить его с этим... этим...
— Не нравится мне ваша страна, дык, — поделился как-то за обедом маг, с аппетитом уплетая мясной пирог. Как оказалось, он на дух не переносил морепродукты и, соответственно, почти всю японскую кухню. Гин, само собой, платила за себя сама — не столько из верности принципам набирающего обороты феминизма, сколько из неприязни к иностранцу.
Впечатления от личной встречи оправдали все опасения. Словно ходячий нервный тик, маг говорил быстро, скомкано, будто бы пытаясь выплеснуть поскорее на собеседника запасенное ведро слов, обязательно заканчивая его одним из многочисленных междометий. Когда слова кончались, а новых разум еще не успевал породить, работа мысли находила выход кучей способов: то он пальцами по столу застучит, то нервно ногой притопнет, то щелкает суставами — и это только то, что девушка успела заметить. Потом ей это резко и надолго надоело — и замечать Гин перестала. Тот еще напарничек, полная противоположность спокойному, как удав, Ониши.
— Тухло, скучно. Иокогама — большой город, но даже выйти особо некуда. Порт, новостройки, тьфу. Сплошное деревенское — нет, постдеревенское — уныние: смотрите, мы уже город, мы продвинутые! Воняет рыбой этой, дык. И одни вы, узкоглазые, вокруг. Минимум белых людей, — продолжал он, по обыкновению, тараторить на английском — японский явно лежал либо за пределом возможностей, либо гордости мага.
Закончившая школу в основном на тройки, пускай и не так давно, наемница хоть и успела поднатореть в общении с иностранцами на вольных хлебах, но разбирала от силы половину сказанного — остальное, правда, либо было пустой болтовней, либо становилось яснее из контекста.
— А американцы? — буркнула девушка в ответ на английском, прикидывая, с какой стороны приступить к заказанному бургеру. Если подобрать ее знанию иностранного языка человеческий недуг, то он был бы хромым, страдал ревматизмом и мучался от болей в спине. — Тут их много.
Славный был бургер — две большие котлеты, сочные, горячие, с пачкой славных листьев салата и помидором, все между плотными булочками. А на десерт — прекрасный сладкий чай, не менее горячий, чем основное блюдо. Белки, жиры и углеводы в неприличных количествах — самое оно для той, кому еще предстоит долгая беготня по промозглым и сырым окрестностям. Не этому же бестактному недоразумению...
Недоразумение, в свою очередь, скривилось при упоминании американского присутствия.
— Я о действительно белых людях, а не о янки. Нашего брата, да чтобы с моим с папашей профилем, тут с трудом сыщешь. Двоих знаю, шапочно правда — ни имен, ни званий — но они не по моей части. Если кто и есть, то с пудингом в гости не торопятся. А флотский сброд имени дяди Сэма меня вообще не интересует. Дикари кругом...
— Ужас какой, — проворчала на японском девушка, вцепившись в неумолимо остывавший кусок фастфуда. Хотя сложно назвать этот перекус быстрым — готовился не пять минут, и объемы у него были приличными.
Затем, расправившись с куском, вновь перешла на английский.
— С чего все началось?
Маг проигнорировал ее вопрос. Что ж, это далось ему естественно — если он и колебался, то незаметно для простого человека.
— Одно хорошо — всегда найдется простор для экспериментов. Пробовал с рыбой почудить кой-чего — плохой образец, на суше без конечностей бесполезен, а обращаться с ними учить замучаешься. Парился с этим, парился, потом в воду уронил — а она и уплыви. Уплыла, тварина, мда. Вот смеху-то будет, когда крестьяне ваши ее выловят — дохлая рыба с ножками. Коротенькими такими — дергаются, дергаются.
Он потянулся было к ножу, и девушка лишний раз понадеялась, что маг примется, наконец, за еду, и ее будет ждать хотя бы краткая передышка. Но нет — это был обманный маневр. Рука осталась на ноже, а монолог продолжился. Мысленно вышибив себе мозги воображаемым "Кольтом", девушка принялась интенсивно работать челюстями — ее терпение и душевное здоровье были лишь в ее руках.
— Зато тут куча народа. Много людей, много происшествий...много смертей. Вот и в этот раз...
Слушая вполуха и благодаря небеса за свой плохой английский, она вцепилась в бургер и принялась жевать, как в последний раз.
"Пока этот придурок совсем аппетит не испортил. Кто знает, какая история у него заготовлена..."
— Эй, официант! Да, да, ты, не я же! — обещанная история прервалась, не успев начаться. — Раздельный счет, будь любезен!
"И не собиралась тебя обирать, несчастного", — угрюмо подвела черту Гин, продолжая работать челюстями. "Больно чести много".
— Официант!
— Да, господин, извините за задержку! Я уже записал. Извините, — поклонился подоспевший официант. Затем, повернувшись к Гин, испуганно покосился на чавкающего как ни в чем не бывало мага и прошептал:
— Простите за вторжение в беседу...кажется, вас к телефону.
— Кафеца? — промычала Гин, не желая отрываться от единственного на ближайший день-другой сытного обеда. — А пофему?
— Позвонил мужчина, попросил...извините, я просто передаю его слова... "Рыжую школьницу, мелкую такую. Наверняка сидит с наглым иностранцем и точно за обе щеки жре..."
— Да, это точно меня, — проглотив кусок и вытерев губы, согласилась Гин. — Я тут одна такая славная.
Обижаться на Ониши за такое, как он сам говорил, все равно, что обижаться на солнце за то, что оно ярко светит.
— Я к телефону, — бросила она занятому едой Льюису.
Тот лишь отмахнулся, одновременно подозвав к себе официанта.
— Винную карту, юноша!
Юноша упорхнул, оставив Гин наедине с собой и хамом напротив.
"Еще моложе меня. Старшеклассник. Бедняга, удачи тебе его обслужить..."
Декабрь.
Метель усилилась. Ветер все сильнее кружил хлопья мокрого снега, они все злее и злее били по щекам — похолодало. Не сильно, но достаточно, чтобы каждая снежинка отрастила маленькие и колючие ледяные грани. Ничего хорошего — хотя нет, не совсем. Ее путь близился к концу, и до пункта назначения было рукой подать. Надо поспешить, пока дорогу совсем не замело.
Прорвавшись сквозь бурю и запорошенные дорожки, девушка быстро поднялась по заметенным снегом ступенькам станции и устремилась к дверям заброшенного помещения. На ручках красовалась намотанная в несколько рядов цепь, концы которой для пущей солидности были скреплены навесным замком. Вся солидность на этом и заканчивалась: намотана она было неплотно, и звенья свободно ходили и звенели, стоило их пошевелить — спасала такая защита разве что только от ненастья, да и то не идеально.
Эта станция отличалась от других, что посетила наемница за прошедшее время: на тех было более-менее оживленно. Здесь же — небольшая сараюшка, закрыта на зиму, да и пути замело — где-то недалеко собирались ремонтировать железную дорогу, и пока в ее работе не нуждались. Вдобавок погода спутала планы, и ремонт был отложен на неопределенный срок.
Начался же поиск с той самой злополучной иокогамской — как и сама история.
Ноябрь.
Гин задумчиво собирала все необходимо в рюкзак, когда в комнату вошел Казуо.
— Ну что, мой маленький друг. Давай думать. Смотри, — на диванчик перед девушкой легла куча газет. — Кое-что интересное.
Девушка отложила свое занятие, оглядев кипу перед собой.
— Газеты, — подытожила она. — Там ничего про оживших мертвецов нет?
Ониши поправил очки.
— Так было бы неинтересно и слишком просто. Погляди в колонку о пропажах и скажи, что видишь.
Пролистав горячие новости из жизни знаменитостей, Гин остановилась на нужной странице и принялась вчитываться в ее содержимое.
— Ну так что?
— Ммм... — промычала она, водя пальцем по строкам. — Два объявления об утерянных документах, три о пропавшей сумке...девять о пропаже животных. Вот у кого-то кошка убежала, тут щенок пропал...
— Именно. Не думаешь, многовато?
— Наверное. Целых девять. Думаешь, это наша цель?
— Уверен. Эта газета за прошлую неделю, тут, — хлопнул он по пачке, — все номера за последние полтора месяца. Глянь-ка и их.
Отложив в сторону, охотница взяла из самого низа и открыла на нужной странице. Найдя то, что искала, она задумчиво покивала головой и взяла следующую. Затем еще и еще...
— Кажется, понимаю...в первой нет, во второй тоже, — принялась она загибать пальцы. — Третья — два объявления, четвертая — пять, пятая — восемь, шестая — девять.
— Это только те, кто подал объявление о пропаже. По факту "потеряшек" может быть больше. Что-нибудь общее видишь?
Гин снова просмотрела последний номер.
— В двух написано, что животные убежали ночью...нет, в трех.
— Значит, хватились на утро. Из неочевидного — в последних двух номерах шесть владельцев указали телефон для связи. Я прозвонил всех и попросил оставить подробное описание и адрес. То есть, куда отвозить, если питомец найдется. Все адреса, — Ониши выудил из дипломата сложенную карту города. — Что интересно, расположены в одном районе. Не очень далеко друг от друга. Тут, тут и тут, например.
Гин перевела взгляд на карту и подобралась поближе.
— Да, вижу...и все рядом...со станцией?
— В точку. Видишь — разные направления, разные расстояния, но все рядом с ней. И это — та станция, где все и случилось.
— То есть она вернулась на место смерти? И мы там ее найдем?
— Если мы с тобой правы, только зацепок у нас немного. И, конечно, если этот "эксперимент" не успел сбежать.
— А если успел?
— Посмотрим. Но как кажется мне, с высоты жизненного опыта... — Казуо нахмурился. — ...в этом случае надо будет смотреть уже криминальные сводки.
Декабрь.
"Спасибо Ониши-сан, что ты есть — детективная работа у тебя лучше моего выходит".
Разумеется, на станции никакого продукта трудов некроманта они не нашли. Отыскали только логово — один из рабочих пожаловался, что откуда-то в последнюю пару дней воняет тухлятиной, и под одним из перронов Гин обнаружила кучку обглоданных тушек животных. На большей части были ошейники, клички которых совпали с таковыми пропавших животных. Для бедных хозяев — одна горечь утраты.
"Не хотела бы я, чтобы моего кота вот так сожрали", — размышляла она, глядя на ошейник с прозвищем "Юки". Судя по оставшимся клокам, это была белая кошечка, наверное, очень красивая — сложно судить по кровавым кускам шерсти. "Я бы неделю ревела, а уж в детстве-то...ах да, у меня же дома не было животных. Отчим всегда был почему-то против".
— Ну, хоть так... — пробормотала девушка, разматывая цепь. Дверь со скрипом поддалась, и она ввалилась внутрь, поборовшись с ветром за право ее закрыть. Снятая цепь была намотана уже изнутри — ей ни к чему случайные свидетели. Хотя какие случайные свидетели в такую метель, еще и посреди ночи? Неслучайные, впрочем, тоже будут лишними, но с такими завалами вряд ли кто сюда сунется. Если только на снегоуборочной машине...
Наконец промерзшая дверь поддалась, и девушка юркнула внутрь, борясь с порывами ветра. И вот снег остался снаружи, напоминало о нем лишь завывание метели, стук по дребезжащей крыше и небольшие белые холмики там, где, должно быть, прохудилась крыша. Выдохнув и в очередной раз хлюпнув покрасневшим носом, девушка принялась за дело. Откинула капюшон и сняла шапку, из-под которой выпала небрежно свернутая в хвост медно-рыжая копна волос, слегка расстегнула куртку — внутри было все-таки немного, но теплее, чем снаружи.
