Приключения перевёртыша.

— Я так понимаю, ты решил отказаться от своей затеи?

— Угу. Эм, извини, если задел и это...! — хе-х и вправду спутал с теми бедолагами, которых инфицировали. Обычно заражённых ликантропией можно встретить в магической Трансильвании, да и в магическом сообществе Европы тоже, их там много. Но заражённые оборотни там, на уровне низшей касты, этакие бомжи магического мира.

— Во-первых, Гломов, не путай меня с покусанными индивидами. Во-вторых, убери свою жалость куда подальше, иначе я тебе просто глаза вырву. — с этим я, конечно, преувеличил, но его это сочувствие к сирым и убогим бесит меня не хуже Склеповой с её выходками. — В-третьих, для особо одарённых, ещё бывают тотемные оборотни и перевёртыши или же проклятые, которые не могут даже из зверя обратно человеком стать. Надеюсь, ты меня понял?

— Это, прости, я не нарочно, просто....

— Поторопился, иди, читай, да спрашивай у старших. — ох, как же иногда люди бесят! Вот, что стоило ему просто дочитать ту книгу или брошюру, которую он взял в руки и просто прийти спросить, что непонятно или к тому же Абдулле обратиться. Уж он-то Гуне точно подсказал. Ладно, не надо на него гнать, всё равно уже покинул мою комнату, тем более нервные клетки не восстанавливаются.

Так вот, после Гуни никто не заходил ко мне до самого вечера, позволив тем самым полностью заняться домашним заданием и тренировкой с последующей работой над самодельными артефактами. Нож после этого окончательно пришёл в негодность. Он почему-то не выдержал большого количества магии в собственной структуре и рассыпался небольшой кучкой осколков пластмассы и металла. Их пришлось выбросить, а ход неудачного эксперимента записать в ежедневник, пометив как труды для последующих исследований. Чёрт, а ведь скоро у меня кончатся все те материалы, что притаскивает хмырь с Исчезающего этажа. Не понимаю, как он на него попадает, но постоянно таскает оттуда всякую гадость, а иногда и нужные мне инструменты или доски с разнообразным железным и жестяным хламом. Последний, кстати, приходится складировать в одном из углов комнаты и иногда переплавлять с помощью магии. Заклинание для этого я вычитал в книге артефакторике, в разделе о подготовке материала к работе. Отрабатывать его приходится без кольца или без заклинаний, чтобы не угнетать собственную энергоструктуру, ведь кольцо в большинстве своём служит проводником при вербальном касте заклинаний. Редко когда угнетение происходит при невербальном колдовстве. Учиться и исследовать мне никто не мешал, что очень радует. Никто, ни однокурсники, ни преподаватели не интересовались мною, хотя некоторые индивиды из числа тёмных и светлых всё же иногда пробовали совать свои любопытные носы, куда не следует. Я же не ленился щёлкать их по этим самым носам, довольно-таки часто пугая до икоты или просто выпроваживая их из собственной комнаты проклятиями. Одна лишь Склепова после подобного продолжала меня донимать, с частыми перерывами, конечно же, уж больно долго она возится с теми проклятиями, которые я на неё накладываю. Хотя не понимаю, чего она парится.... Подошла к Зубодёрихе и та снимает всё, мною наколдованное. К преподавателю проклятий уже не раз обращались другие ученики, и каждый раз мне за это прилетает на уроках Великой Зуби, как её прозвали сначала старшекурсники, а затем и младшие.

Ну, а такие, как Клопп, меня предпочитают не трогать, чтобы не мараться, как он там сказал...? Ах да, о 'кофно'! Эту карликовую пузатую сволочь я очень сильно после этого хотел проклясть, пока по его милости мы, первокурсники, не дошли до изготовления успокаивающих микстур. Вот тогда-то мне и удалось забить на этого плешивого расиста, что по какой-то поганой случайности, является деканом Черномагического отделения.

Поэтому не думать о плохих вещах, во время опытов и чтения довольно трудно, особенно когда источники раздражения в нескольких метрах от меня, и они нередко нарушают моё лично пространство. Это и произошло.... Когда очередной урок с Гмыхом подходил к концу (да, я всё-таки решился на это, стал учить хмыря счёту и письму) в комнату заявился самый гиперактивный светлый маг нашего курса, Баб-Ягун. Этот лопоухий баран спугнул моего прислужника, в итоге тот в страхе опрокинул на меня всё, что было на письменном столе, и расцарапал моё лицо когтями, в попытках зацепиться за что-нибудь, чтобы не упасть на пол.

— Ягу-у-у-у-н, убью-у-у-у!!! — мои итак расшатанные за день нервы сдали позиции, я начал превращаться. Сначала всё тело, кроме лица покрылось чёрными, будто смоль, перьями, разорвав собой одежду, а потом и вовсе раздалось в плечах и скакнуло в росте. Теперь я возвышаюсь над Ягуном, как кот над мышкой. Дальше, мои руки стали крыльями, а ноги приняли вороньи черты, разворотив мои тапки и носки в клочья. От того, что мои любимые вещи были уничтожены, ярость всё больше затмила разума, а виновник случившегося решил, сверкая пятками, покинуть комнату. Ну, уж нет, так просто ты не уйдёшь....

Обычный вечер, ученики Тибидохса, сидевшие в своих комнатах или гостиных отделений услышали громкий полу-крик полу-вой, исходящий с нейтральной части Жилого этажа. И он исходил отнюдь не из комнаты Гробыни Склеповой, которая третьей попала под оглушающий звуковой удар. Первыми, кто его услышал, были Баб-Ягун и хмырь, в ужасе выбежавшие из комнаты того, кто известен всем под прозвищем Висельник. Вскоре оттуда же, сорвав дверь, вылетел её хозяин, чьи руки превратились в большие чёрные крылья, а глаза запылали кроваво-красными огнями. Из его раскрытого в крике рта, вырывалось глухое карканье с металлическими скрежещущими нотками, отдаваясь эхом в коридорах школы. Висельник летел вслед за Ягуном, а тот даже не смотрел, куда бежит, пытаясь убраться как можно дальше от разгневанного перевёртыша, что раньше имел человеческий облик и голос. Но не это было удивительным, а то, что ничто не было разрушено, и никто не пострадал, Архип полностью контролировал себя, будто бы войдя в боевой транс. Бежать вслед за ними никто не решился, никто не хотел разделять судьбу горе-комментатора драконбольных матчей. Хотя нет, были такие храбрецы! Вслед за чудовищным вороном побежали Гуня Гломов, Ваня Валялкин, Катя Лоткова и даже Гробыня Склепова. Ведьмочка, наверняка, хотела посмотреть действо расправы над накосячившим светлячком.

* * *

После того приступа ярости, вызванного выходкой Ягуна, прошло всего семь часов. Во время самого приступа мой разум, словно бы отошёл на второе место, лишив меня видимости возможной картины. Однако стоило моему бесконтрольному телу успокоиться или же быть успокоенным, как я вернулся и стал видеть мир. Правда, недолго, вырубился из-за нервного перенапряжения и уже через семь часов, про которые говорил, очнулся в магпункте, лёжа на поскрипывающей раскладушке на мягком матрасе и подушке, укрытым одеялом. На моём лбу лежал холодный компресс, похоже, целитель у нас толковый, только вот кто это? На обеде и ужине я его не видел, а завтрак благополучно просыпаю, так что всё вполне логично.... Так, ладно, для начала вспомню разговоры своих однокурсников, может, кто и упоминал обитателя магпункта и его хозяина в одном лице. Так, тёмные точно нет, среди нас мало, кто сюда попадает и даже если подобное случается, никто не распространяется. Светлые? Хм-м, вроде было что-то такое, но никак вспомнить не могу....

Кстати, сам магпункт выполнен в стиле старорусской избы, разве что красного угла не хватает и мебели с лекарствами тут много, да и раскладушек с койками и деревянными кроватями тоже немало. Печка, большое полукруглое окно с решёткой в виде паутины. Горшки разные, что пустые, что с растениями магическими и нет. Столы небольшие, но грубо сделанные. На них много что лежит и лучше не перечислять. Также присутствую верёвки с сушащимися травами и кореньями. Эх, не хватает только котла с бурлящим супом или зельем колдовским, да кота чёрного. Стоп! Дошло, здесь, в магпункте заправляет Баба Яга.

— О-ох, проснулся, буян! — вот жеж, Велес Великий, чуть не обделался со страху! Так, а ведь и вправду на Бабу Ягу похожа, пёстрая косынка, цыганская шаль, двухцветное, бордово-синее платье, да тапочки лиловые. Лицо острое, хоть и старое, и морщинистое, но весёлое и вполне себе живое с крупным горбатым носом и весёлыми округлыми чёрными глазами. Волосы у владетельницы магпункта длинные седые, спадающие до пояса из-под косынки.

— Здравствуйте, как вас зовут, сударыня, и сколь долго я здесь? — вежливость, к чёрту её в пасть и в энное место.

— Вежливый и терпеливый, но людей не терпящий. Всюду выгоду и плату за помощь и работу свою ищешь. — угу, точная характеристика из уст этой пожилой волшебницы. Хотя ей уж лет много, опыта-то поболе моего, да и сходство с Ягуном у неё есть, значит, родственница она его. А тот и рассказал обо мне или же коллеги по учреждению сказали. — Ягге меня зовут, можешь по имени звать. Эх, сильно ж внучка моего напугал, ну, да сам он виноват не меньше, не так ли?

— Судить не берусь, но вина есть.

— Хе-х, правильно говоришь. Ладно, служка твой, передавал мешочек какой-то. Вот, держи. — Ягге вытащила из-за пазухи небольшой брезентовый мешочек зелёного цвета и положила его в мою протянутую руку. Содержимое его лёгкое, но объёмное. Интересно. Однако смотреть это буду завтра, а сейчас мне нужно спать.

— Спасибо.

— Не за что, спи.

* * *

Через пару дней меня выписали из магпункта. Ягге настойчиво рекомендовала принимать успокоительное или травяные сборы, когда нервы уже не выдерживают, а не выжидать до последнего, до нервного срыва. Учесть этот совет я как раз собирался, поэтому попросив бабушку Ягуна дать пару рецептов, отправился к себе. Кстати, виновника моего первого срыва выписали намного раньше, почти сразу, как он загремел в магпункт. Меня ушастый комментатор теперь обходит стороной и старается не задевать ни словом, ни делом, если всё же пересекаемся. Кстати.... Мешочек тот, что передавал хмырь, я так и не пошарил, слишком уж лениво было из-за тех лекарств, что давала мне Ягге. Поэтому сидя в библиотеке, после продления некоторой литературы у Абдуллы, мне захотелось всё же заглянуть в посылку от моего 'любимого' слуги.

Развязав шнурок на горловине мешка, я увидел его содержимое: пара драгоценных (ну, я на это надеюсь) камней, не огранённых; страницы с какими-то формулами и памятками, исписанные неровным, торопливым почерком и вторая часть того клинка, что ранее был найден и притащен мне Гмыхом. Ай, молодец, ай, хороший хмырь! Теперь его можно наградить, а уж если и на бумагах из мешка написано что-то полезного, так ещё и премию выдать, было бы чем. Так что в приподнятом настроении я возвращался в свою комнату, конечно, его немного подпортили испуганные и злые взгляды со стороны моих однокурсников и других учеников, хоть и не всех. Однако самое довольное и радостное лицо, среди ребят было у Склеповой, которая радостно поприветствовала меня привычным набором колкостей и в неожиданности вскинула руки с пальцами, сложенными в рокерскую козу. Хм-м, мне вот интересно, а как она догадалась, что я люблю и слушаю рок-музыку. Вроде бы никому на эту тему не распространялся, плеер только в комнате слушаю и нигде больше.... Варианта два: первый, ей рассказал Гмых, что маловероятно и вариант номер два, она нашла, стыбрила или ещё что-нибудь сделала с моим плеером, чтобы он оказался у неё в руках. Почему-то это мне кажется более реальным и правдоподобным, надо бы в сейф и стол заглянуть, да и хмырёныша расспросить. Не нравится мне это, ну разве что только некоторое уважение в глазах Гробыни, если не показалось. Бр-р, лучше отбросить эти мысли и начать заниматься делами.

— Гмых, хозяин вернулся! — этот крик вырвался из моего рта, как только я оказался в комнате и увидел сидящего на её полу хмыря, что ел варёную картошку из глиняного горка, предоставленного рядом раскинутой скатертью-самобранкой. От неожиданности карликовый монстр аж подавился картофелиной и сейчас пытался откашляться, припав на колени и долбя себя лапкой по спине. Пришлось помочь.

— Х-хозяин, Гмых рад, ваш возврат! — хм-м, ещё немного косячит с речью, но терпимо. Значит, тренируется в этом и пытается учиться, но последнее вряд ли. И надо же! Хмырь и вправду рад тому, что я снова в строю и вернулся в свою обитель. Эх, а я его ещё наказывать хотел.... Даже совестно как-то.

После такой радушной встречи со слугой, я позавтракал и выложил всё, что нарыл хмырь, в сейф, который с привычным лязгом и скрипом закрыл. В очередной раз, попутно забрав из сейфа ежедневник, если быть точным. Изрядно исписанная книга в твёрдой обложке, покрытой кожей и с крепким переплётом, который я облепил черепами, пожирающими друг друга, из папье-маше. На передней обложке, в центре, чёрной ручкой, моя рука три года назад вывела слова: 'Осколок памяти, к душе моей он тяжкий ключ. Предательницы дар, хранимый мною, довлеет в памяти, подобно тлеющим углям'. Эти строки были буквально выцарапаны чёрной гелиевой ручкой и хоть чернила стерлись, надпись осталась и была заклеена наклейкой, изображающей череп, в открытую пасть которого вонзён крест, и он же пробивается через лобную кость. Готично и жутко, но уж пусть так и никто кроме меня не будет знать об этой надписи. Чёрт, листов мало остаётся, надо будет потом на подшивку дополнительных страниц отдать или завести новый, но пока место есть, буду писать в этом ежедневнике. Эх, подруга, почему же ты меня предала и бросила....

— Хозяин? — ох, похоже, слишком хмурый у меня был вид, раз Гмых снова начал беспокоиться. Ах, да у меня же привычка иногда держать ежедневник в руках и просто гладить гладкую обложку и проводить пальцами по украшенному переплёту.

— Всё нормально, я пока немного попишу. Отвлечёшь меня, когда до уроков останется десять минут. — дождавшись кивка от хмыря, я уселся за стол и открыв ежедневник на первой странице, стал медленно, просматривая все свои записи, листать его до середины, лишь иногда внося поправки в уже написанный текст. М-да, почерк у меня не лучший, а уж с зачёркиваниями, даже аккуратными, читать это неподготовленным людям, не рекомендуется.... Так, ага, вот мои записи и зарисовки по мечу и фонарику, а также уже уничтоженному ножу. Следом за ними и должны быть листы с выкладками по артефакторике и зельям, которые следует применять для увеличения физических характеристик. Ошибок наверняка много, так что лучше потом подойти к Ягге и посоветоваться с ней по этому поводу. Незаконченная запись по наблюдениям за хмырём: 'Рога объекта выросли, так же как и он сам, теперь без учёта рогов он достигает метрового роста. Его шкура грубеет и в некоторых местах даже начинает шелушиться, а итак редкая шерсть выпадает, вместо неё вырастают маленькие круглые чешуйки. Узнать факторы, спровоцировавшие изменения, возможно они приведут к эволюции объекта или взрослению, второй вариант более приемлем...'. Хм, а ведь и вправду изменения становятся всё более явными, ведь теперь у Гмыха больше ровных зубов, чем раньше. Да и чешуек у него становится меньше, но вместе с тем, ранее худощавое телосложение хмыря становится более плотным. Угу, так и запишу: 'Изменение кожных покровов продолжается, прикус и зубы объекта постепенно становятся ровнее. Телосложение хмыря стало плотнее, наверное, так сказалось постоянное плотное питание, требуется более длительное наблюдение'.