Триада миров.1. Внешний мир

Ах, дядя, тебя за язык не тянули. Я изображаю задумчивость и растерянность.

— Правда?

— Конечно — Розовский практически готов праздновать победу, тем более лица представителей Внутреннего мира весьма напряжены. Правда не по причине проигрыша, а потому что им странно видеть принцессу в роли избалованный недалекой девочки.

А у девочки напряженно скачут мысли — как задокументировать это с открытыми именами, и я начинаю игру. Даже руку отца отпускаю и делаю шаг к послу, всем своим видом показывая страх, недоверие и зарождающую надежду. Он должен думать, что дарит мне возможность приключения, которое мне злые няньки запретили. Играем прилежную отличницу:

— Но в соглашение же написано, что только первопереходящие идут по обмену.

— Ваше Высочество, между мирами нет полной изоляции, границы открыты, и почему бы вам, всё-таки весьма влиятельной по происхождению особе не взять сопровождение. Для поддержки статуса.

— Но раньше прецендента не было же. Как то страшно, не отработанная схема визита — ага, я ещё жутко дисциплинированная и консервативная. Вот как меня тут замордовали. А как хочется вырваться то!!! Я кошусь на фрейлин. Мой взгляд Розовский перехватывает. Он делает знак кому-то из делегации, и тот подходит с папкой. Оттуда достается листы дипломатической визы в двойном количестве. На них уже стоят печати. Осталась только подпись представителя посольства и вписать имя, чтобы предъявителя документа беспрепятственно пустил портал.

Я задерживаю дыхание и медленно подхожу к послу. Мой взгляд прикован к листам, но я отмечаю тень довольной улыбки на лице посла.

— Ваше высочество, один лист ваш, один вашего сопровождающего.

— И вы подпишите?

— Да.

— Любое имя?

Розовский замирает, и вдруг склоняется в поклонения с усмешкой:

-Ваши учителя должны вами гордиться, Ваше высочество. Немного практики и я вряд ли сяду с вами за стол переговоров. Любое имя, кроме отмеченных в соглашении.

Он стоит очень близко ко мне и последние фразы едва слышны для окружающих. Кроме Алексина.

Я пытаюсь получить ещё легальный пропуск, но тоже тихо:

— В соглашении указан хранитель семьи правителя. А государственный советник...

— Простите, Хельга, в дополнительном соглашении прописано имя — Алексей Загребов. Алексиным он стал позже. Но это не меняет дела. Мне жаль.

Он целует руку и отходит к делегации. Я молчу, пытаясь поймать взгляд Алексина. Тот следит за послом. А Розовский спокойно продолжает:

— Так вы готовы мне назвать имя сопровождающего, Ваше Высочество?

Я улыбаюсь. В конце концов, я попыталась, а отца устроит любой вариант:

— Господин Розовский, в этой огромной резиденции, в столице и во все Внутреннем мире у меня осталось только два человека, близких мне. И они оба являются персоной нон грата в Вашем мире. Я остаюсь.

— Соглашение обязательно для всех первопереходящих.

— До этого был равнозначный обмен. Сейчас речь идёт о наследнице власти целого мира. У вас же не монархия, Главу выбирают, и вы не можете предложить равнозначный обмен, так как у вашего Главы нет детей.

— Ваше Высочество, вы осознаете?

— Господин Розовский, моя дочь прекрасно осознает свою роль в вашем мире, — отец вмешивается в разговор. — На данный момент ваш Глава и совет не готов предоставить мне гарантии безопасности наследницы. Поэтому у нас возможны два пути: или с дочерью едет её хранитель, или она остаётся здесь до момента предоставления этих самых гарантий.

— Вы отказываетесь соблюдать соглашение?

— Безопасность первопереходящих является обязательным пунктом соглашения. Предоставьте мне гарантии безопасности, и я сам отведу дочь до портала. Я готов к переговорам по этому вопросу. Осман уладит все формальности.

— Это может немного затянуться, с Вашим этикетом, — раздраженно говорит Розовский.

— Время есть.

Я отхожу к Алексину. Он тут же притягивает меня к себе и делает вид, что обнимает:

— Хорошая попытка, девочка. Даже я поверил. Немного поторопилась в конце, а так все хорошо. Впрочем сейчас все сложилось ещё более лучшим способом. У нас появилось время.

— Алексин, кто автор идеи, что у нас роман — ты или отец?

Он хмыкает:

— Это совместное творчество.

— Меня не пробовали ставить в известность?

— Так у тебя роль недотроги. Типа я пользуюсь положением, а ты ....

— А твои многочисленные поклонницы и романы, о которых ходят слухи? А твои любовницы?

— На любое имя, что треплют на ветру, я тебе точно скажу — не было ничего. Я очень щепетилен в этом вопросе. А ты ревнуешь?— он продолжал делать вид, что целует в шею.

Вот тут я жалею, что не надела шпильку, хотя и этот каблук будет травмоопасным, тем более на хранителе замшевые туфли. Я аккуратно сгибаю ногу, прицеливаясь, но тут...

— Алексин, иди сюда.— отец грозно смотрит на хранителя и тот ускользает от расправы.

Я замечаю заскучавших девушек и делаю им знак. Они быстро перемещаются ко мне поближе. Не сводя глаз со спорящих мужчин, уточняю у Россетти:

— Что с обедом?

— Готов.

— Хорошо, их надо отвлечь. И ещё, Россетти, ваш брат дома?

— Да, Ваше высочество, пока дома.

— Пока?

— Он собирается во Внешний мир, у него тоже прошёл первый переход.

— Мои поздравления. Передайте ему, что я жду его завтра в полдень в малой библиотеке.

— Но он должен...

Я с недоумением оборачиваюсь к ней:

— Мне показалось, или вы решили мне перечить?

— Вам показалось, Ваше высочество.

Я киваю ей и перевожу взгляд на мужчин. Значит, Зосим тоже отправляется по обмену. Супер. Кажется, моим планам суждено сбыться вне зависимости от высокой политики.

Зосим, младший брат Россетти, был моим одноклассником. Обычный мальчишка отличник. В школе обществу ребят предпочитал книги. Упорная учеба и хорошие способности — это сочетание давало надежду занять хороший пост при дворе, а если учесть что в их семье были и Хранящие, то у парня хорошие перспективы. При всем этом Зосим не был занудным зубрилкой. Он просто был не общительным. Я с ним нашла общий язык ещё в школе, но ближе к её окончанию нам пришлось сократить наши встречи, поскольку он пошёл учиться в исторический университет, а я поступила в дипломатический. У русоволосого голубоглазого паренька была только одна особенность — он обращался ко мне не иначе как "принцесса" и "твоё высочество". Последнее родилось, когда после долго мне выкания я предложила все таки перейти на ты. Зосим был моим хорошим приятелем.

Впрочем, я отвлекаюсь. И чуть не пропускаю момент, когда отец предлагает прерваться.

Девушки как по команде изящно скользят к членам делегации, я же остаюсь на месте. Все верно, они здесь для того, чтобы не дать в момент обеденного перерыва переговариваться гостям,чтобы на нашей стороне осталось преимущество. Мне скорее всего сопровождать посла. Однако моё удивление достигает пика, когда от тройки главных отделяется Алексин и идет в мою сторону. Правитель же с послом уже направляются к выходу.

Алексин берет меня под локоток и тащит за собой. Я терплю, пока мы не остаемся одни и вырываюсь:

— Алексин, это уже слишком.

— Хельга, не капризничай.

— Алексин, я не кукла! И не марионетка! Я человек!!! В чем дело?! То вы настаиваете на моём присутствии, и я изображаю из себя сначала статую, потом объект твоего воздыхания. То теперь меня как чумную утаскивают с обеда.

— Не сейчас.

-СЕЙЧАС!!!!

Хранитель удивлённо смотрит на меня. Я сжимаю губы до крови и упрямо с вызовом гляжу на него.

— Хорошо, я думаю можно сказать, -покорно говорит он. — Делегацию возглавляет Странник. Это было согласовано. Но также есть ньюанс. Твой переход — это может быть первый переход правителя, а ты же наследница, что нормально. Но так же переход нового Странника. А если кратко, то нынешний не обладает особой щепетильностью, и убирает соперников ещё до третьего перехода. Ты под ударом. Пока вы не пересеклись, друг друга визуально не увидели, опасаться нечего, но при прямом контакте он распознает твою будущую сущность. Я не знаю, как он обходит закон субъективного невмешательства, но факт остаётся фактом — за двести лет Странник не менялся, и не было ни одного поединка, хотя рождение Странников фиксировали. Твоё рождение не зафиксировали, потому что ты родилась вне роддомов.

У меня подгибаются ноги. Алексин пользуется этим и вытаскивает за руку из зала. Я едва поспеваю за ним.

— Ты же сказал, что я или Странник или Правитель.

— При рождении симптоматика одна и та же. Показать может только анализ крови в первые минуты. Все остальное идентично. Как и силовые линии в волосах. Твои цветные пряди — они могут быть и у Правителя, и у Странника. Тебе не делали анализ. Не до того было.

— Почему?

— Спроси отца.

В это время мы выруливаем в жилые помещения. Возле двери в мои апартаменты уже стоят два сотрудника безопасности. Алексин пролетает на скорости мимо них, и резко тормозит.

— Хельга, я прошу, не делай глупостей. Не покидай своих комнат. Я обязан сейчас быть там. Но я всегда рядом, я защищу тебя, от кого бы то ни было. Верь мне. И делай, что говорю.

Я киваю. Последние дни ко мне жестоки. Ощущение, что я жила в каком то аквариуме. А сейчас кто-то взял и разбил его. И все эти осколки сыпятся на меня, раня новой информацией, фактами, потерями. И вроде бы свобода, но мне почему то хочется или вернуть аквариум, или убежать туда, где нет осколков. Наверно, этим и надо заняться.

И тут перед глазами вспыхивает стол переговоров, а на нем папка. Та самая папка с дипломатическими визами. Мы ж с Алексиным выходили последние.

Я бросаю взгляд на часы — у меня ещё полчаса. Столовая находится в другой стороне от зала, а это ещё 10 минут отсрочки. Я моментом скидываю туфли, натягиваю кроссовки. Сюртук отправляется в полет. В конце концов корсет вещь хорошая, только надо бы плечи прикрыть. Я хватаю первую попавшуюся футболку и, натягивая её, выпрыгиваю из дверей, чтобы замереть. Мне дорогу преграждают двое.

— Ваше высочество...

— Мальчики, а вы бегать умеете?

Они переглядываются и один кивает.

— Тогда побежали, — я ныряю под руку одного и срываюсь с места. Они стартуют за мной. У меня фора в минуту и весь путь десять минут. На мне кроссовки, а мальчики в ботинках. Да и я лучше их знаю, где толкнуть дверь, чтобы она быстрей открылась, и где — чтоб она закрылась, тем самым задержав преследователей. А вот и стеклянная галерея. Я прибавляю скорости, потому что здесь нет препятствий, то есть практически нет, если не считать вон ту тележку с садовыми принадлежностями, которую так удачно поставил старый садовник. Пробегая мимо неё, я бью по длинной ручке грабель, и все летит в сторону мальчиков. Мда,свой словарный запас пополнила. Я не обольщаюсь, все же подготовка у них получше, да гендерные различия не отменялись. Поэтому несусь по старым мраморным полам, лишь молясь небесам не подскользнуться. Вот и двери зала. И почётный караул. А у этих мальчиков с приближением меня глаза становятся круглее. Преследователи начинают снижать скорость. Эти два ведомства всегда друг друга недолюбливали. Караул открывает мне двери, я влетаю на полной скорости, захлопывааю двери и торможу.

Успела, в зале никого. Вижу стол, бумаги и вожделенную папку. Я направляюсь к ней и вдруг замечаю журнал на подоконнике. Рывок к окну— журнал, глянец, дамский глупый. Подходит. Я подлетаю к папке, выуживаю из кармана перчатки, вскрываю папку и вот они — два вожделенных листа в кипе таких же. Отточенные движениям листы перемещаются в журнал, ещё взгляд, и вижу подпись посла. Мысленно запоминаю ее и в последний момент догадываюсь посмотреть энергетические линии. Ага, значит на подписи энергетическая защита. Пусть Алексин не наговаривает на мою школу — все таки теоретическая база у нас сильная. Я сосредоточенно переношу в память слепок энергетических переплетений, как нам это объясняли. Все! Папку закрываем, кладем на место и снова рывок к окну. Дверь распахивается и в зал врываются четверо мужчин. Они все возмущены:

-Ваше Высочество!

— Все в порядке, мальчики, я просто забыла журнал.

Мда, ведомства хоть и недолюбливали друг друга, но есть определенно что-то роднящее их, например, отвисшие челюсти. И мысли у них, отражающиеся на лбах, тоже одинаковые. Но пополнять словарный запас я не решаюсь, поэтому более серьёзно продолжаю:

— О том что я была здесь, знать некому не надо— это не просьба, это приказ. Понятно?

Молчат. Я холодно повторяю:

— Не слышу. Я понятно сказала?

Им приходится подчиниться.

Я удовлетворённо киваю и направляясь к дверям. За мной идут сотрудники бслужбы безопасности, потом почётный караул. Ну да, они же никого не пустят. Даже слуг.

В дверях я поворачиваюсь к своей охране:

-Мальчики, как вас зовут?

— Парет.

— Карт.

— Великолепно, а теперь опять бегом. Не хочу, чтобы меня засекли кто-нибудь из делегации. Не поймут с таким журнальчиком— я влюбленного поглаживаю обложку, краем глаза следя за ребятами. Поверили!

Обратно возвращаемся практически на той же скорости, различие в том, что они бегут рядом со мной. Фееричное зрелище. Алексину и отцу доложат. Ладно, выкрутимся. После прыжков со второго этажа ночью, когда захотелось в саду погулять, а идти по лестнице было лень, думаю и не такое прокатит.

В спальне я перепрятываю визы из журнала в настенное зеркало.

Журнал отношу в гостиную, быстро переодеваюсь и заваливаюсь в кресло. Карт по моей просьбе принёс из библиотеке несколько книг по истории Внутреннего и Внешнего миров. Именно их я планирую изучать.

Алексин врывается в мои покои на закате. К этому времени я закончила с принесенными книгами, но нигде упоминания об Алексее Загребове не нахожу. Хранитель взбешенный нависает надо мной, упираясь в подлокотники кресла, тем самым отрезав возможность уйти.

— Хельга, что непонятного я сказал в обед?! Какого демона ты устроила гонки в резиденции?! Отвечай!!! Что ты забыла в приемном зале?!

— Не кричи, — меня вдруг разбирает злость, и я не боюсь его.

— Не кричать?!! Ты вообще понимаешь, во что ввязываешься? Ты думаешь, это детские игры??? Захотелось показать, какие мы крутые?! Каким место ты думаешь?! Отвечай!

— Не буду.

— ЧТООО?!!!!

— Не кричите на меня, господин Загребов, — я произношу это очень тихо, но Алексин меня слышит и вдруг выпрямляется. Он медленно обходит столик с книгами и изящно опускается кресло напротив:

— Вы позволите же, Ваше высочество? — его голос тих, бархатист и... ядовит.

Я киваю.

Он непринужденно закидывает ногу на ногу и изучающе смотрит на меня.

— Не соблаговолит ли Ваше высочество ответить ничтожнейшему из людей на один только вопрос — что Вы делали в малой приёмной, когда я умолял Ваше высочество не покидать апартаменты?

— Я ходила за журналом.

— Почему вы не послали за ним кого-нибудь из прислуги? Зачем было надо так себя утруждать?

— Мне это было совсем нетрудно.

Алексин издевательски изгибает бровь.