Ник. Астральщик-2

— Постойте! Я обязан попытаться задержать вас!

— Да без проблем, — согласился я, сообразив, что сыщика будут допрашивать.

Что ж, сейчас обеспечим ему алиби. Я даже еще не вышел из кареты, а он уже сладко спал, обмякнув на диванчике.

Я покачал головой и потянул наружу старика, предварительно накинув на нас "скрыт" и невидимость. Отойдя за угол дома, я снял путы с охранников. Один упал, другие удержались, но тут же бросились к карете. Кто-то склонился над Тристисом, кто-то вскочил снова в седло и понесся обратно по дороге, предполагаю, жаловаться на меня в посольство. Еще двое приступили к прочесыванию местности. Один из тех, что занялся поисками, направился к нам. Шел он медленно, чуть согнувшись, точно ищейка по следу. Магическими способностями охранник не обладал, хитрых амулетов у него я тоже не фиксировал, так что понятия не имею, как он определил, где мы. Может, случайность, а может, он и в самом деле обладал уникальным нюхом — крылья носа у него активно раздувались.

В общем, я решил не дожидаться, когда этот тип уткнется лбом нам в грудь, поэтому вызвал в памяти плетение страшного мишки, которое тут же наложил на себя, убрав "скрыт". Громоподобный рык, модулированный инфразвуком, и отчаянный крик боевика. Мне показалось, что бедный служака не прыгнул, а телепортировался обратно к карете. Что ж, нечего нам тут задерживаться. Тем более что мои выходки с каретой привлекли нездоровое внимание патрульных конструктов. Сказать по правде, я с самого начала операции одним потоком сознания вел с ними дуэль — эти любопытные существа всюду норовили сунуть свой нос. А сейчас их вовсе стало неприлично много. Я повернулся и отметил бледный вид старика.

— Все в порядке. Бояться нечего.

Толлеус кивнул:

— В самом деле чего бояться-то? В войну людей еще не так уродовало. Чародеи — мастаки на такое.

— Никаких проклятий — обычная иллюзия. Ладно, пойдем отсюда, — сказал я и потянул старика в сторону центра.

— Конечно, пойдем, — бормотал старик, видимо, даже не осознавая, что говорит вслух и я его слышу. — Отчего ж не пойти? А лучше побежать. Эх! Нам бы повозку сюда, а лучше моего Паучка! У него ног-то побольше будет. Если сбежим, надо бы Оболиуса отправить разузнать про голема... Да только толку-то? Кто ж его отдаст-то?

Мне бормотание старика быстро надоело. Как назло, поблизости не оказалось "такси", а лететь со стариком я не хотел — еще помрет по дороге. Нести на руках, разумеется, тоже не вариант — чай, не принцесса. Услышал, как старик убивается по своему шестиногу, и это натолкнуло меня на мысль. Искусного голема я на выступлении рассматривал в деталях, даже чинил потом. Все его параметры — в голове. Настройки, как вижу, у старика с собой в нагрудном амулете. А значит, что? Правильно! Мысленно засучиваем рукава и оформляем биокомпу заказ. То бишь закладываем параметры в алгоритм расчета: свернуть несколько пологов в трубки-ножки, еще один изогнуть по выкройке для тельца, слепить все вместе, подключить дедов амулет и подать ману из моей ауры. Пара пешеходов с криками бросились в разные стороны, когда перед ними материализовался рукотворный паук. К чести старика, тот встретил появление магического голема достойно. Конечно, замолк на полуслове и глаза потер, но визжать не стал и даже не вздрогнул.

Шестиног тем временем опустился на пузо, приглашая садиться.

— Ну а что? Вполне закономерно, големы должны появляться тогда, когда нужны, иначе они становятся обузой, — ворчливо резюмировал Толлеус и, не обращая на меня внимания, забрался внутрь своей таратайки.

Огляделся, попробовал, как паучок реагирует на его попытки управлять им. Я затаил дыхание. Воссоздать по размерам облик — это одно, а массу — совсем другое. Сейчас всю конструкцию немного придавливало к земле гравитационное плетение, но только это не совсем то же самое. Впрочем, голем реагировал нормально. Отличия в управлении должны быть, но если дед не начнет выпендриваться, то все будет хорошо. Толлеус, довольный, обернулся ко мне:

— Ну чего стоишь? Поехали, что ли?

Я про себя хмыкнул и забрался внутрь. Старику пришлось потесниться. Для двоих было маловато места, потому что я не подумал об этом сразу, — взял точные размеры. Но ничего, я немного подшаманил и вполне удобно развалился на своем невидимом кресле.

— Куда едем? — спросил дед довольным тоном. Видно было, что его настроение резко подскочило.

— В Серебряное кольцо. Там есть таверна — я покажу место, — в которой я снял комнату на несколько дней. В ней, кстати, твой ученик живет. В общем-то, я для него и снял.

Не домой же его к незнакомым людям тащить было.

— Отлично! — воскликнул старик и, хитро глянув на меня, резко пустил голема бегом.

Проверку на вшивость я прошел — не вывалился, и искусник направил своего шестинога в центр столицы, совершенно не обращая внимания на шарахающихся из-под ног жителей Бронзового кольца.

— Ладно, старик! — произнес я, налюбовавшись тем, как Оболиус радостно скачет при виде Толлеуса, а тот недовольно ворчит, но улыбается и уже во второй раз пытается дать мальчишке подзатыльник. — Давай переговорим, да пойду я. У меня еще своих дел выше крыши.

— Отчего не поговорить? — буркнул искусник, посерьезнев. Что-то переключил в своем фантастическом жилете и сел на лавку. — Не мельтеши! — вдруг прикрикнул он на Оболиуса. — Сбегай лучше что-нибудь попить принеси. Отвар какой-нибудь. — Проводив взглядом сорвавшегося с места пацана, Толлеус повернулся ко мне: — На всякий случай отослал мальчишку. Я слушаю.

Хмыкнув про себя, я начал говорить:

— Я какое-то время наблюдал за тобой. Голем получился забавный, да и чародейские создания для меня не так интересны, как то, что сделано с помощью магии... э-э... Искусства по-твоему.

— Так это ты починил Паука? Тогда, после отборочного турнира?

— Ну да, — кивнул я, немного удивившись, что старик меня перебил.

— Что же не подошел? Поговорили бы как люди! — с ехидцей в голосе заметил кордосец, намекая на не самые приятные обстоятельства нашей встречи.

Я почему-то подсознательно ожидал, что выстраивать линию разговора и задавать вопросы буду сам. Привык, наверное, что в последнее время все, даже серьезные маги и чародеи, если не лебезят передо мной, то ведут себя крайне осторожно, не позволяя лишнего слова. А этот Толлеус натурально дерзит! Впрочем, спасибо ему за это. С учетом психологической деформации, которую я совсем недавно у себя диагностировал, надо меня почаще встряхивать, не давая забывать, что я обычный человек, а не Господь Бог. Сделав для себя такой вывод, я обезоруживающе улыбнулся:

— Не люблю, когда люди унижаются, изливая на меня потоки благодарности. И пафос тоже не люблю. А говорить нам в ту пору было не о чем.

Старик чуть кивнул, принимая мои объяснения. И я тут же перехватил инициативу, ведь на самом деле в последнем своем заявлении я соврал: очень даже было о чем поговорить с кордосцем, у которого эмблема скопирована со знака "инвалид за рулем".

— Я сегодня с удивлением узнал, что мой амулет, — я продемонстрировал баддик, — долгие годы хранился у тебя. А я ведь очень расстроился, утратив его. Более того, у меня был другой амулет, который пропал тогда же и нужен мне гораздо сильнее. Рассказывай-ка без утайки все, что знаешь по этому поводу! — Тон мой был миролюбив, но я старался построить свою речь таким образом, чтобы четко дать понять — лучше мне не отказывать, и уж тем более не пытаться меня обмануть.

Толлеус вздохнул, потом заговорил:

— Если бы ты искал свой меч, то так бы и сказал. Выходит, твой артефакт — это браслет с камнем?

Умник! Я поймал себя на том, что даже подался вперед, буравя лицо старика взглядом.

— Я никогда не видел этот браслет — знаю только по описанию того, кто нашел тебя в лесу без сознания. Браслет, да и все остальное досталось Гиппосу — тюремному целителю. Я прихватил только ремень с этой пряжкой — ими Гиппос побрезговал.

Искусник закашлялся, перевел дух и продолжил:

— Вот, пожалуй, и все, что я знаю. По оговоркам ллэра Тристиса я узнал, что старого целителя допрашивали. С учетом того, что сыщик тебе сказал, столичная комиссия не смогла найти этот артефакт. Значит, Гиппос продал все давным-давно на черном рынке. А я слишком долго не наводил порядок в своем чулане, только и всего.

Старик не соврал ни в едином слове. Но по тому, как тщательно он подбирал слова, я понял, что тут не все так просто. Дед что-то скрывает! Это меня слегка разозлило. Впервые я напал на след друга, пусть и на очень старый, а этот кордосец, весьма обязанный мне, между прочим, не хочет помочь! Увы, я никогда не был выдающимся следователем и мастаком плести словесные кружева. Я был готов вломиться в мозги к этому человеку и варварски порыться там, вызнав все и попутно превратив его в овощ. Усилием воли я себя сдержал. Я не дикарь и не какой-нибудь темный лорд — надо напоминать себе об этом почаще. Если подумать, можно просто перемкнуть несколько точек ауры старика, и он сам расскажет мне все без утайки. Это не опасно для здоровья. Чародейский метод — так обычно я допрашиваю врагов, которых не собираюсь убивать. Если еще хорошенько подумать, отбросив эмоции, то даже так поступать не стоит — големщик мне не врет. Может, я подавляю его своим авторитетом (ха-ха), и поэтому так отвечает. Может, боится признаться, что как-то замешан в моем пленении. Последнее, кстати, похоже на правду, с учетом того, что он знает обо мне и об амулетах. Ладно, я уже смирился с мыслью, что тридцать лет провисел на вивисекторском столе в качестве дойной коровы. Как говорится, проехали.

— Ты знаешь, что я долгие годы был пленником в тюрьме?

Понурый кивок.

— И ты работал в той тюрьме вместе с Гиппосом?

Снова кивок.

Ну понятно, я угадал. Дедок боится мести. Вон как разволновался — жилетка его уже вышла из режима мониторинга и пытается снизить хозяину давление. Пожалуй, лучше не давить сильно в этом направлении. Мои симбионты, конечно, молодцы, но ведь и старик далеко не здоровый юноша.

— Да не трясись ты, — махнул я рукой. — Гостил я у вас не по своей воле, верно, но вспоминать это я не стану и счет предъявлять не собираюсь. А вот амулет вернуть хочу. Очень хочу. Помоги мне, расскажи все, что знаешь.

— Про браслет не могу добавить ни полслова, — честно глядя мне в глаза, заявил старик. И, к сожалению, это было правдой.

Что ж, очень жаль. Ладно, я ведь не думал, что найти Умника будет так просто. И без того баддик мне, можно сказать, принесли на блюдечке с голубой каемочкой. Впрочем, я еще не все узнал, что хотел.

— Забавная у тебя эмблема, — как бы между прочим заметил я, попутно для наглядности создавая ее иллюзию. — Странная она, расскажи о ней.

Мне казалось, что вопрос мой невинен, однако лицо Толлеуса почему-то приняло похоронное выражение и он зачем-то мне поддакнул:

— Расскажу, расскажу! — Причем именно поддакнул, а не передразнил. С каким-то злорадством. Мне даже показалось, что и голос изменился, — будто другой человек говорит. Я поразился такой перемене. — В тот день, когда в Маркине разрушилась комендатура, я был там. И ты тоже там был! — Голос искусника снова стал прежним, только сквозила в нем какая-то обреченность, покорность судьбе. — Бог наслал на меня тогда искушение.

— Искушение? — переспросил я.

— Да, — скривился кордосец. — Любят меня боги, заманивают в свои храмы, и никакого спасения от этого нет. Только в тот раз показывали другое. Не знаю уж, почему. Много в том деле странностей было. Одни только летающие камни чего стоят! Так что одной больше, одной меньше — не в том дело. Важна суть. Видел я тогда, мне думается, твои воспоминания. Много всего удивительного подсмотрел. Среди прочего был там самобеглый стул на колесиках, и картинка эта оттуда же.

Я молчал, переваривая услышанное. Не каждый день тебе сообщают, что порылись в твоей памяти, не гнушаясь залезать в самые интимные уголки, скрытые от всего мира. Дед этого не говорил, просто я сразу подумал про такой вариант. Вот тебе и супермаг! Буквально несколько минут назад сам хотел сделать то же самое с человеком, что сидит передо мной. А судьба-злодейка решила посмеяться, да что там — поржать от души: мы, оказывается, однажды уже поменялись с ним ролями. И честно сказать, мне это чувство совсем не понравилось. Но вообще я бы тоже посмеялся, если бы речь шла не обо мне.

— Что же ты видел? — наконец спросил я.

Старик почему-то усмехнулся. Не обидно, а с горечью.

— Ты так силен, что впору подумать, будто тебе не одна сотня лет. Но только на самом деле ты еще совсем мальчишка!

— Почему? — на автомате спросил я.

— Потому что ты сидишь сейчас весь красный и думаешь, что хорошо бы меня убить, ведь я могу знать о чем-то постыдном. В то время как зрелый муж прикидывал бы, не знаю ли я часом чего-нибудь секретного, важного. Э-хе-хе... Драть тебя еще и драть, и жезл только ученический.

Своей речью старик меня развеселил. Он ведь прав, и хорошо, по крайней мере, то, что я это сам понимаю. Странно только, что Толлеус так беззастенчиво дразнит меня, не боится, хотя прекрасно понимает, что рискует огрести. Ладно, отбросим юношеские эмоции и подумаем: есть у меня какие-нибудь секреты, чтобы ради них человека убить? А как будто и нет, все кажется таким мелочным. Допустим, знает он, кто я и откуда. Ну и что. Подсмотрел мою модель магии и станет теперь магом круче меня. Три раза "ха". Знает, что я инфомаг. Да не секрет это вовсе. Знает про Умника. Тоже не та информация, за которую голову с плеч нужно снимать. Я держал информацию о навигаторе Дронта в секрете, чтобы никто не попытался отобрать его у меня. Ведь наверняка бы нашлись желающие. Теперь это уже неважно: я больше не прячусь за "спину" искина и ищу его не ради могущества, а из-за обыкновенной человеческой тоски по другу. Все же я решил проверить.

— Знаешь про Умника? — озвучил я свою последнюю мысль.

— Умник? — задумчиво протянул старик, и лоб его пошел морщинами. — Это имя. "Учитель и друг" — вот кто он мне... Тебе... Хм! Было воспоминание, я помню: я разговариваю с ним по амулету... Нет! Я знал, вернее, ты знал, что он заключен в этом амулете! Без тела — тела нет. Только его разум, но он живет... Тысячи лет!!! Жить тысячи лет — почему я не обратил внимания на это воспоминание тогда? Это же так важно! Жить почти вечно. Это прекрасно. Без умирающего тела. Никакой старости!..

У искусника начался настоящий поток сознания, и он стал бормотать все менее связно и разборчиво. Я уже и сам был не рад, что задал свой вопрос. Кажется, до него Толлеус даже не задумывался над многими подсмотренными у меня воспоминаниями. Кстати говоря, логично. Если пропустить большой объем данных через сознание, они, может быть, даже отложатся в памяти, но не будут структурированы должным образом; или же этот процесс окажется крайне поверхностным. А значит, все воспоминание останется мертвым грузом до тех пор, пока по триггеру-запросу не всплывет целиком, чтобы пройти обработку и получить дополнительные метки — нейронные связи, дабы всплыть в мозгу по другим ассоциациям. Я своим вопросом спровоцировал искусника выполнить эту работу. Вот ведь не было печали! Досадливо поморщившись, я затребовал тишины, но было поздно.