— Болт, разогревай двигатели, гостя назад отвезешь. — распорядился Павел в рацию, извлеченную из кармана.
— Шеф, метель поднялась, нельзя летать в такую погоду, метеорологи говорят, что только к вечеру уляжется, тогда и полетим. — послышался голос Болта сквозь треск рации, Ринат с чувством выругался.
— Что ж, придется подождать, пройдемте ко мне в кабинет, заодно на счет партии героина переговорим. — обрадовался Павел.
— Пойдемте. — согласился Ринат. Преодолев еще один ярус бункера, вошли в довольно просторное помещение с диванами и небольшими столиками.
Только разместились, как у Павла в кармане затрещала рация.
— Шеф, мы тут подозрительного охотника задержали, вокруг избушки тайком лазил, буран в двух километрах нашли. Что с ним делать? — донеслось из рации.
— Допросите сначала, потом мне доложите.
— Будет сделано.
— Все в порядке? — спросил Ринат.
— Не волнуйтесь, наверняка обычный браконьер, слишком далеко забравшийся в поисках дичи. — отмахнулся Павел.
— Хорошо. Сколько вы готовы предложить товара? Экспериментальную дрянь пока на рынок выпускать не будем, сначала конкурентов придушим, потом продвигать можно. — поинтересовался Ринат, закуривая.
— Через месяц чуть больше центнера будет готово, мы располагаем необходимым оборудованием в лаборатории, с составляющими тоже проблем не вижу. Можем предложить "экстази" или любую другую химическую отраву, давно известную, по вашему выбору, о цене мы уже договорились, транспорт за вами.
— Стоимость как договаривались, посмотрим сначала, как эта партия уйдет, о другой химии потом договоримся.
* * *
В комнату вошел мужик весьма колоритной наружности, весь в наколках словно крокодил, маленькая голова, покоится на широких плечах, сразу без какого-либо перехода в виде шеи, непропорционально длинные руки, короткие кривые ноги под внушительным торсом, скошенный нос набок.
— Шеф, мы это, того на этого, лоха допросили. Он это ... э-э браконьер, заблудился он, вот! — разродился, наконец, пришедший.
— Тублат, хорошо допросили, осечки быть не может? — спросил Павел прищурившись.
— Не-а, мы его, того на этого, три раза водой обливали, ... холодной.
— Зачем?
— Так он же сознание во время разговора терял, мы ему еще руку сломали, как это, а для профилактики.
— Хорошие дознаватели пропали! — хохотнул Ринат.
— Да уж работнички, отволоките его на арену, потом разберемся, все равно выпускать нельзя.
— Шеф, того на этого, а че с Быком и ребятами, куда подевались?
— На арене Тублатушка, на арене. — со вздохом ответил Павел.
— Во крысы, моя же очередь хлюпиков мочить, ну падла, я ему все его зубы вместе с фиксой, того на этого, повыдалбываю! — в подтверждение своих слов потряс кулаками, каждый размером с голову ребенка.
— Ты ему спасибо сказать должен, Тублат, и свечку в церкви поставить!
— Я этому гаду за упокой свечу поставлю, и за здравие, того на этого, вверх ногами и все в з...цу ему, того на этого!
— Ну, за здравие, уже не поможет, а вот за упокой, думаю, не помешает. — Тублат непонимающе уставился на Павла. — Да мертвы они, хлюпик порвал, и быку твоему, самому первому глотку перегрыз.
— Чё, того на этого, всех?
— Да всех-всех, Кресту голову оторвал, дружку его все ребра с внутренностями в желе превратил, Шалому сердце вырвал, да ты не стой столбом, охотничка на арену отволоки, сам все увидишь. Поставь возле двери Сморчка, пусть посторожит на всякий случай, а то без дела слоняется. — Тублат кивнул, поспешно ретируясь, Павел вздохнул с облегчением.
— Зачем вы такого держите, он же туп, как пробка? — спросил Ринат.
— Зато, предан как собака. — парировал Павел, помолчав немного добавил — Лучше бы его порвали, Бык мне бы еще пригодился.
* * *
Тублат вломился в комнату для персонала, перехватил стакан с водкой, выхватив из руки одного из "братков" сидящего на диване, залпом выпил.
Комната для персонала представляла собой приличных размеров помещение, в одном конце располагался импровизированный спортзал, с неплохим набором тренажеров, в другом конце, два кожаных дивана стоящих друг напротив друга, разделенные длинным массивным столом со стеклянной крышкой.
В данный момент в комнате находилось четыре человека, не считая Тублата и охотника привязанного за левую руку к перекладине для подтягивания, правая рука свисала безвольной плетью. Трое, развалившись на диванах, предавались возлиянию, четвертый спал на матах, оглашая комнату неожиданно мощным храпом из тощей фигуры.
— Тублат, ты офонарел, хочешь водки, так налей себе сам, я те че бармен? — возмутился обделенный.
— Заткнись, Гвоздь, Быка и других мужиков завалили. Прикинь, наш, того на этого, яйцеголовый чета там придумал, их хлюпик угандошил сегодня на арене.
— Свистишь, он же вояка бывший, мужики каждый день по груше стучат. — не поверил Гвоздь.
— Шеф, того на этого, рассказал. Пошли лоха туда оттащим да сами посмотрим.
— Не, не могу, мне с ребятами дежурить еще идти, потом схожу. — Гвоздь встал, посмотрев на початую бутылку с сожалением, вышел, еще двое потянулись следом. Тублат, отвязав бессознательного охотника, взвалил себе на плечо, без видимых усилий понес в сторону лестницы, попутно пнув дрыхнущего на матах Сморчка. Проснувшись, Сморчок утер рукавом слюни, кое-как продрав глаза, уставился непонимающим взглядом на Тублата.
— Че надо, Тублат? Нафига будил?
— Пошли на стреме постоишь, того на этого, возле арены.
— Че там стремить?
— Шеф приказал.
— А-а, ну тогда пошли.
Войдя на так называемую арену, Сморчок резко побледнел, остановившись, словно напоровшись, на пороге на невидимую стену.
— Я туда не пойду, тут постою. — сдавленно прошептал Сморчок.
— Ну .... себе, того на этого, .... он их разделал! Ты прикинь у Быка клок, того на этого, из шеи вырван, зубами, о как! — Сморчок позеленел, согнувшись в приступе рвоты. — Все остальное оторвано к .... матери, шеф не соврал, у Шалого точно сердце вырвано, интересно, а где оно, того на этого, прикинь, даже ноги вырваны! — Сморчок выполз из комнаты на четвереньках. Тублат, неаккуратно скинув охотника, вышел вслед за Сморчком, придав последнему ускорение, путем волшебного пендаля.
— Слабак, того на этого, за дверью на стреме постой, еще сдохнешь, того на этого. — проговорив, Тублат удалился. Сморчок уселся возле стены, зажав голову между колен.
* * *
Сознание медленно возвращалось, позволяя прийти в себя, постепенно возвращалась чувствительность. Все, что могло затечь, затекло от лежания в неудобной позе, по всему телу бегали мурашки, как будто тысячи маленьких иголок легонько покалывали кожу по всей её поверхности, сердце чуть не выпрыгивало из грудной клетки, отдаваясь отбойным молотком в ушах.
— Приятно ощущать себя живым. — была первая мысль, пришедшая в голову — Ну и воображение! Похищение, какие-то уколы, драка с не моим летальным исходом, да так реалистично, что вкус крови во рту ощущается даже сейчас. — от этой мысли аж подбросило, открыл глаза. Почувствовал непонятную слабость во всем теле, перед глазами все плывет, удалось только сесть. С трудом сфокусировал взгляд.
— Едрить твою налево! — непроизвольно вырвалось. — Так это не сон, зашибенское открытие! — очень медленно, на четвереньках, выползаю из лужи крови, в которой лежал, руки скользят, разъезжаясь в стороны.
— Картина маслом, полудохлый полутруп отползает от трупов собственного изготовления! — непроизвольно каламбуря, цежа слова сквозь зубы заплетающимся языком выползаю на сравнительно чистый участок пола не заляпанный кровью.
Отползши в сторону, оглядел себя, никаких изменений и странностей, кроме того, что весь с головы до ног покрыт запекшейся кровью, что характерно не своей, что немного взбодрило.
— Так, положение аховое, слабый как котенок, без одежды, весь в крови, черте где, еще и с красочными, весьма объемными глюками, в виде шестерки драконов. Извечный вопрос "Что делать?". — сам же отвечаю — Набраться сил, живой, уже положительное сальдо, дальше видно будет. — Закрыв глаза, постарался унять разбушевавшееся сердцебиение. Сделал несколько глубоких вдохов, выходило слабовато, до кучи еще голова закружилась настолько, что чуть снова не вывернуло, пришлось лечь на пол.
— Где же твой подарок, жемчужная Ляна, с вашей поддержкой великие предки дофига прабабушка с прадедушкой рядышком, Мара и Теорун! — припомнил свое видение. В этот момент по телу прошла волна жара, сердце немного унялось, в глазах потемнело. Левое предплечье обожгло нестерпимой болью, как будто приложили раскаленный прут и не отпускают. Сил не было даже застонать, стиснул зубы, нижнюю губу легонько кольнуло, что прошло почти незамеченным. Все тело свело судорогой, челюсть занемела, скулы заныли, предплечье немного отпустило, в легких не хватало воздуха, сознание нырнуло в спасительную черноту.
Не знаю, сколько так провалялся, но в сознание пришел от нестерпимой головной боли, в мозгу билась только одна мысль — "Пусть эта проклятая боль прекратится!" — Все нутро изнывало от адской боли, не дававшей даже дышать. Легкие начали гореть от нехватки кислорода, начал биться в конвульсиях, катаясь по полу. Глаза начало жечь изнутри, если бы мог, выдрал бы их нафиг!
Грудь, в области сердца обожгло, словно раскаленным металлом, боль тут же прекратилась. Обессилено распластавшись на полу, тяжело и учащенно дышал, в легких странно булькало, словно воду вдыхал. С огромным трудом перекатился на живот, тело мгновенно скрутило в спазматическом кашле, из глотки клоками, летела какая-то слизь, отплевавшись, отполз в сторону, перед глазами летали цветные пятна. Провалился в тяжелый сон, сопровождаемый странными видениями и образами, проснулся примерно через час. Проведя языком по потрескавшимся губам, ахнул, расцарапав себе язык о клыки.
— Вот тебе и глюки, клыки-то отрасли, и нифига не глючные, а всамделишные! — пробормотал в полном ступоре, ощупывая языком новое приобретение. Расположение клыков было странное, сверху две пары, одни длинные прямые, вторые чуть поменьше плотно к ним прилегали, образуя своеобразный треугольник, снизу была одна пара, меньше чем сверху. Попробовал сомкнуть челюсть, закрывается, при этом совершенно не царапают губы, и друг другу не мешают.
— Интересно, как же теперь улыбаться, с девчонкой там закрутить, ведь в обморок рухнет. — только об этом подумал, как клыки задвинулись. Обрадованный открытием, попробовал выпустить, затем задвинуть обратно, получилось, только в задвинутом состоянии клыки чуть-чуть выделялись, но это не страшно. После этого начали всплывать в памяти картинки недавнего сна.
— Так, начнем инвентаризацию своего состояния, память духа сейчас находится в аморфном состоянии, то есть, почти не работает, пока не наберу достаточно сил, чтобы пользоваться даром. — размышлял вслух, закинув руки за голову и вытянувшись во весь рост. — Постоянные мигрени, объясняются довольно просто, это пыталась проснуться память крови, но вечно происходили сбои из-за того, что я черте что и сбоку бантик, то есть, помесь весьма опасных существ, вампира, сиречь темного эльфа. — на этой мысли провел рукой по уху, нет почти не изменилось, в смысле с виду оно такое каким было. — Дальше, оборотень, весело, нет на самом деле весело, теперь могу перекидываться в волка, всегда о таком мечтал. — полежал обдумывая открытие с залежами еще не осознанной информации подброшенной памятью крови. — Правду говорят, будь очень осторожен со своими мечтами, могут исполниться! — нервно хохотнул — Удружили предки хвостатые, ничего не скажешь!
— Волк, это класс! Так, этот способ хорош, чтобы отсюда выбраться, но прибережем его на крайний случай, в первый раз процесс трансформации весьма болезненный, это потом можно перекидываться моментально, без всяких переходных метаморфоз. Надо не забыть кого-нибудь загрызть в волчьей ипостаси, будет крайне полезное умение, перекидываться вместе с одеждой и всеми вещами, появляться в них же, а то как-то прохладно будет переодеваться на снегу. Хоть, физически не в состоянии заболеть, но все равно неприятно, к тому же вещи постоянно в пасти не натаскаешься. Убивать никого не хотелось бы. Но так как высшего оборотня под рукой нет, способного провести ритуал смены ипостаси, придется обходиться тем, что есть в наличии, то есть врагами, благо их завались. Так, что у нас дальше, драконья составляющая. — напряг память — Облом, память крови молчит как Зоя Космодемьянская, ну и ладно мне хватит других способностей за глаза и за уши. Моментальная регенерация, весьма полезная способность, чувствую, в процессе освобождения во мне попытаются наделать отверстий, не предусмотренных природой для вентиляции внутренностей. Ну, с другим все понятно, сила, скорость, реакция, ночное зрение, слух, обоняние все это великолепие в разы выше, чем у обычного человека, а в боевой ипостаси, так вообще молчу, идеальная машина для убийств. Проблема, ... она будет доступна только после возвышения, при этом очень много энергии требует, а восполнять её долго, для самой трансформации копить тоже не мало. — обсасывая эту мысль, пришел к следующему выводу. — Восполнить энергию можно весьма быстро, кровь, не обязательно человеческая, хотя врагов сейчас прилично можно их под нож, в смысле под клыки пустить. — об эту мысль запнулся.
— В кого это превращаюсь, ... то есть превратился? — и сам же ответил. — А ... его, в смысле меня знает! Раньше даже и помыслить не мог об убийстве, а теперь что? А ничего, раньше тебя, Серый, не похищали разные типы братко-быковатой наружности и никто не пытался тебе башку оторвать впятером, тебе одному, до кучи, всему обколотому всякой дрянью! — Припомнил напутствие Теоруна.
— Так, эссенция весьма опасная штука. Ладно, очкарику горло перегрызу с удовольствием, ... и этим типам в костюмчиках за компанию, в общем и целом, человеколюбие сейчас находится где-то ниже плинтуса. Пора выбираться отсюда, умений много и все полезные, но маловато будет для высшего вампира и высшего оборотня. Страж, блин, а так как я помесь того, другого и еще черт знает что, мне до высшего как до Китая по-пластунски. Ритуал шести этот, еще энергия распределяется нечестно, лично мне перепадает четверть, все остальное на развитие дара. Интересно, что за дар-то, понятно, что темный, но какой?
— Вот тормоз! Я же некромант, ... в конечном итоге,... Ээ ... и не только по ходу, ... а фигня, потом разберемся! Как говорится, с проблемами будем разбираться по мере их поступления.
— Такс, оборачиваться летучей мышью не получится, это доступно только чистокровным вампирам из книг, хреново! А так нормально получилось бы, обернулся и лети на все четыре стороны, ищи потом. Туманом разлететься могу только в одном случае, если мою, горячо любимую тушку постирать в "Царской водке", а потом испарить. Ладно, чего нет, того нет!
От размышлений отвлек слабый стон.
— Странно, я же всех тут покрошил, не уж-то недобиток остался. — сел, осмотрелся по сторонам, услышал сзади едва слышное прерывистое дыхание со слабым стуком сердца. Поднявшись, направился к бесформенной куче, от которой исходили звуки. Кучей оказался человек, возраст из-за его "украшений" не понять даже приблизительно, весь в кровоподтеках, окровавленный, лицо заплыло полностью, волосы свисают сосульками от запекшейся крови. Один великолепно фиолетовый синяк, расплывшийся на оба глаза, губы толстые как сосиски, тоже заплывшие. Глаза закрыты, или открыты, не разобрать, правая рука вывернута под неестественным углом.
