Классика жанра, или мой служебный роман!

Дэна не было. Катя усердно лупила по клавиатуре.

— Давай... диктофон... — выпалила я.

— Бери, — кивнула Катя, — и привет...

— И тебе привет. Дэн где?

— В эфирке.

— А Валерия что тут делает, раз ее смена вечером?

— Ну, Дэну еще час и все, она просто пораньше пришла, в курс дела войти...

— Мгм... в курс дела войти, — пробухтела я, сматывая провод от диктофона и трамбуя в сумку, — аккредитацию...

— Ты там в списке есть, вернее, от нашего радио заявлен один корреспондент, так что беги. Кстати, отлично выглядишь!

— Спаси..., — начала я, — спасибо...

Даже не знаю, как реагировать на комплименты в исполнении лесбиянки. Осторожно выглянула в коридор, парочки уже не было. Вот и славненько. Также осторожненько выглянула на улицу. Никого. Прекрасно...

Я понеслась на пресс-конференцию. Успела вовремя, быстро зарегистрировалась, вошла в зал, установила диктофон с микрофоном на столе. Еще и подставку забыла взять в офисе, дура, пришлось блокнот подложить, чтоб диктофон не писал звуков ерзания и шуршания бумаг по столу. Когда я уселась на стул, то ноги мои взвыли от облегчения. Так что даже час муторных бубнений-отчетов о том, на какой стадии находится строительство метро, и что мешает стройке (затопления, затраты, больше чем предполагали и так далее), меня не расстроили. Я развалилась на стульчике и, позевывая, слушала умных дядек, время от времени поглядывая на диктофон, дабы убедиться, что кнопочка горит!

После столь 'интересной' пресс-конференции, нас провели в зал, где дядя из Питера рассказал, что приехал делиться опытом и знаниями в строительстве метро, но не это было важно, а то, что там стоял стол с маленькими бутериками. Я для вида записала минуты две дядькиных выступлений, а потом ретировалась к столу с едой. Пошарившись по залу еще минут пятнадцать, я поняла, что ловить тут больше нечего и отправилась на радио.

Там стояла тишина и благодать. Так как пришла я туда не спеша, безо всякой беготни, то настроение было ничегошным. По пути зашла в магазин и купила булку с кефиром, ибо бутерики с пресс-конференции даже червячка не заморили. В приемной сидела Таня.

— Привет, Танюх, что-то я тебя не видела сегодня...

— Привет, Мариш! Так ты бегала тут как оголтелая...

-Где народ? — спросила я, надеясь, что и про красавчика поступит информация. То, что его здесь нет, я и так поняла, машины не было на стоянке.

— Дэн домой ушел, Катя с новостями мучается, Алёнка болеет, Илюха фиг знает где, как всегда, Лера в эфирке, директора по делам уехали...

— Понятно, — я глянула на часы. — Ты тоже домой сейчас?

— А я не домой, — лукаво улыбнулась она, — мы сегодня идем в ресторан...

И поперла информация о том, как прекрасно ее замужество, муж, и что они идут в ресторан, и что ужин будет прекрасным, ибо Таня чего-то там придумала, сюрприз какой-то... Короче, я еле дослушала и рванула в монтажку.

Там сидела Катюха.

— Привет опять, — я со стоном упала на диванчик у столика, за которым пили чай, — капец, уже начало шестого...

— Да уж... Маришка, а давай-ка ты сама подводку к звуку напишешь?

— Чего?

— Ну, сама напиши чего там у тебя с метро... и смонтируй звук, как сможешь, я подчищу если что...

— Блин... Что ж за день такой, — прокряхтела я, стаскивая пуховик, — а так все хорошо начиналось...

— Да у меня еще семичасовые новости будут, а тут и к шести ничего не готово. И будет идеально, если ты про метро к шести мне накалякаешь...

— Зашибись, — буркнула я, упав в кресло перед компом.

Чтоб написать подводку пришлось слушать всю мутоту, что час писал диктофон, правда слушала я не очень внимательно, проматывала как-то больше... Знала б, что заставят писать, еще бы на конференции написала. Нет, работа журналиста отстой.

Как ни странно накатать подводку я успела, а вот смонтировать звук ни фига не получалось, все время отрезала начало речи умных дядей. В итоге Катя на последних минутах перед походом в эфир что-то там смастрячила сама и побежала читать новости. Даже не проверила, чего я там написала. Хоть бы все нормально было, а то опозоришься на весь город, блин.

Я встала, потянулась, зазвонил мобильник. Сначала Маня — потеряла меня, потом родители, спрашивали о моем житии. Я поведала им, что все хорошо, безо всяких подробностей, чтоб спали спокойно, и стала собираться домой. Тут в комнату влетела бешеная Таня.

— Мариша, спасай...

— О, Господи-и-и-и... чего опять?

— Мариша, забери Ваньку из садика!

— Кого??? — я мучительно пыталась вспомнить о существовании в этом мире детей Тани и не могла.

— Марин, не тупи! У ребенка заболела няня, все гриппуют сейчас, ребенка нужно забрать из садика!

— Да чЁ за ребнок-то??? — гаркнула я.

— Данила Олеговича сын...

— О, Боже... — у меня аж сердце в попу провалилось от страха, — ты больная что ли? Он же убьет меня! Я ж неизвестно кто! И кто мне его сына отдаст? И вообще... что, забрать больше некому?

— Некому! Лера в эфирке допоздна, директора наши на совещании в соседнем офисе и фиг знает, когда освободятся, няня болеет...

— А бабули и дедули?

— Нет никого!

— Я охреневаю!!! Машины за миллион есть. А нянь, чтоб пацана забрать из садика — нет! Как такое может быть?

— Мариша, да не ори ты!

— А ты-то что не заберешь?

— Я в ресторан иду!

— Так забери, приведи его в офис к папаше и иди!

— Ни фига! С ним сидеть надо! Вдруг Данил до двенадцати ночи тут будет? А Ваньку кормить нужно, играть с ним...

— Хера се... а если я его заберу, то куда я с ним?

— К себе!

— ....пипец просто... Да кто мне его отдаст?

— Я договорюсь с воспитателем! Предупрежу! У тебя паспорт с собой?

— Нет... права есть...

— Вот! — возликовала Таня. — Пойдут и права!

— Тань, да тебя ж Данил в первую очередь порвет, если он нормальный папаша, что ты его сына незнакомой тете отдала!

— Не порвет! Он не узнает! Мы побудем в ресторане, а потом я заеду к тебе и заберу Ваню...

— Жесть просто...

— Все, иди, садик тот, что через квартал отсюда, так что дуй давай, я сейчас договорюсь с воспитателем...

— Тань, а вдруг я маньячка?

— Я тебя всю жизнь знаю, и где твои родители живут знаю, не ври мне, иди в садик...

— Пипец какой-то...

Из эфирки вышла Лера. На ней было короткое красное платье.

— Что у вас тут за разборки? — спросила она.

— Все хорошо! — Таня улыбнулась так, будто муха, увидевшая мед. Видать не все Леру любят-то. — Ну, все, Маришка, договорились, давай, дуй!

Я в бешенстве прошагала мимо высокомерной Леры. Ни фига себе, договорились, называется. Короче, я даже не спросила группу и фамилию ребенка. Ну, фамилия-то как у папаши, полагаю, Никитин. А вот с группой проблема. Но предусмотрительная Таня отзвонилась мне и оповестила о том, что все улажено и группу сказала.

Я нажала отбой, а потом вспомнила, что забыла спросить о возрасте ребенка. Дело в том, что я... то ли в силу возраста из-за не проснувшегося материнства, то ли еще по какой причине, неоднозначно отношусь к маленьким детям. Они мне начинают нравиться с трех лет примерно, когда становятся похожими на людей, разговаривают, с ними можно читать, болтать, да и вообще они смешные. А вот совсем малышня, особенно груднички... Ну если только в рекламе, но в жизни...

Недавно родила моя однокурсница, взяла академ. Мы, как и положено, пошли к ней на смотрины. И вот лежит в кроватке красненький сморщенный человечек, а она говорит, что он самый красивый. Я так на нее посмотрела, вот где у человека глаза, спрашивается? Где ж он самый красивый??? Разумом я понимаю, что для меня тоже будут мои детки лучшими, но пока сего факта я принять не могу. Но что больше всего меня БЕСИТ, это когда вся свора наша собралась вокруг кроватки и началось: 'Ути, пути... ути, какие мы холёсие... у-сю-сю...'. Как я ненавижу эти сяськи-масяськи. И ведь все соглашаются, что он самый красивый сморчок на свете! Ну, сморчок, это я уж от себя добавила. Зато потом, когда мы вышли и все пошли на остановку, а кто по машинам, я сказала:

— Красивый малыш, да???

Лучшее, что услышала в ответ: 'Обычный'. Зато над кроваткой все слюни пускали пузырем. А Тема тот вообще... не буду писать его мнение о внешности бедного карапуза. Вот так и зови на смотрины! Понятно, что все хотят мамочкам радость доставить своими комплиментами в адрес малыша, но я так не могу, и за это постоянно получаю приличные порции обиды от знакомых мамочек.

А по поводу самих мам... Я думаю, их зомбируют, ибо когда они родят, не важно, что есть интересного в мире и стране. Все разговоры о горшках, пеленках. Мы пошли, мы поели, мы покакали. Черт, неужели и я буду такой?

Все это я к чему. Пока я шла в садик, меня интересовало одно — сколько лет этому Ваньке. Судя по тому, что в садик идут с двух, то... хотя, может папаша по блату и в полтора его отдал. Господи-и-и-и, а если он реветь начнет??? Вот что значит, нет младших братьев и сестер, и нет опыта в посиделках с детьми...

С такими мыслями я дошла до детского сада, вошла непонятно в какую дверь с каким-то дядей. Проще говоря, я за ним присоседилась и проскочила. Оказалось не туда. В группу, где обитал Ванька, вход был с другой стороны. Либо через главную дверь. Минут через пять поисков, я попала куда нужно. Сначала я протиснулась сквозь могучие спины пап в коридорчик, а оттуда в гардеробную.

— Здравствуйте, — сказала я тетечке, которая, наверное, была воспитателем. Она разговаривала с какой-то мамочкой.

— Добрый вечер! — она заинтересованно на меня посмотрела.

— Я за Ваней Никитиным, вам Татьяна звонила...

— Да-да-да, — она закивала, потом сказала мамаше, — минуточку...

Подошла ко мне, попросила документ, удостоверяющий личность. Я протянула права, которые лежат в кошельке уже год, а машины все так и нет. Она подошла к столу, стоявшему у стены, что-то переписала в тетрадку и вернула мне права. Затем пошла в зал, где, видимо, играли дети, ибо оттуда доносился не то чтобы шум, а просто дикий гвалт. Я посмотрела на детей, которых одевали родители, ну большенькие. Года три-четыре. Уже хорошо.

Через минуту воспитательницы вышла, держа за руку мальчишку. Я посмотрела на него. Черт, у этого тоже синие глаза. И темные волосы. Нда, бедные девочки... Сколько вас будет вздыхать по этому красавцу, когда он вырастет.

— Привет! — я бодренько улыбнулась малышу, внутренне ожидая, что он разревется при виде неизвестной тетки. Он посмотрел на меня исподлобья, подошел ко мне и спросил:

— Ты кто?

Та-а-ак, нормальный пацан! Мне уже нравится! Я присела на корточки:

— Меня зовут Марина, я пришла за тобой. Папе с дедушкой некогда, Таня... приболела, Лера работает...

— М-м-м, — промычал он, явно прикидывая, хорошо или плохо обернется для него мое явление.

— А ты мне купишь черепашек? — на своем детском наречии поинтересовался он. Я немного сместилась влево, пропуская очередную партию родителей.

— Живых что ли? — испугалась я. Это ж капец, денег-то не хватит...

— Ну, можно и живых... у меня нет черепахи... но лучше журнал про черепашек-ниндзя...

— А-а-а-а, журна-а-а-ал, та легко! Пошли! Где твой шкафчик?

Я помогла Ване натянуть комбинезон, чувствуя, что эти синие глаза меня окончательно добили и покорили. И если он попросит живую черепаху, я займу денег и куплю аж две.

Через минут пятнадцать мы вышли из садика. Меня посетила мысль, что я буду с ним делать, когда он захочет в туалет. Ибо горшка у меня нет. Это раз. И ему еще нужно вытирать попу. Это два.

— А когда мы купим журнал? — снова спросил он.

— Да хоть сейчас, — сказала я и повела его к 'Роспечати'. Помимо журнала про черепах пришлось купить еще и какой-то журнал с машиной. Блин, вот как откажешь такому синеглазому красавчику, особенно вспоминая его папу... такого же синеглазого...

Всю дорогу до остановки Ваня разглагольствовал о предыдущих выпусках, удивился, что я не ничегошеньки не знаю о чудо-черепахах и решил меня просветить на эту тему. В это время мне позвонила Маня.

— Ты где, мать?

— Ой, Маня-я-я-я, ща скажу — упадешь...

— Все-таки он гей?

— Кто?

— Начальник твой!

— Совсем??? Нет... Я забрала из садика Ваню, это сын Данила Олеговича, и мы едем с ним к нам домой...

— Чего-о-о-о?

Пришлось кратко объяснить что к чему.

— А-а-а-а, а я думала, он сам тебя послал за ним.

— Нет, все гораздо прозаичней, ты что звонишь-то???

— Я пошла к Веронике, будем, так сказать, готовиться к завтрашним парам.

Это означало, что снова сходка будущих учителей у Вероники, старосты их группы, обернется девчачьей пьянкой.

— Обалдеть, а я думала, ты захочешь с Ваней обсудить черепашьего учителя-крысу... тебе, как будущему педагогу, было бы полезно, — сказала я.

— Ха! Не прокатит! Сама сиди!

— Ладно, иди...

Мы поболтали еще минутку, а потом я нажала отбой и мы с Ваней покатили на общественном транспорте домой.

— Ты кушать хочешь? — спросила я его, когда мы вышли на остановке. Он помотал головой, что означало 'нет'. Я все-таки зашла в магазин, попыталась представить, что меня бы могло из еды заинтересовать в его возрасте, кроме жвачек и шоколадок. Блин, а вдруг они за здоровый образ жизни и ничего такого особо вредного ему не дают???

— Вань, а тебе сколько лет?

Он показал мне четыре пальца. Прекрасно. Я купила йогурты, творожки, себе колбасу, молока, фруктов. Короче, всего, что на мой неопытный взгляд едят дети. Мимо прикассовой зоны он спокойно пройти не смог, набрал чупа-чупсы, жвачки, какие-то цветные таблетки. Господи, главное, чтоб ему плохо не стало. А так, не жалко.

Дома уже никого не было.

— Включи мультики, — с порога заявил Ваня. Сначала он огорчился, что телевизор у нас ни к черту, ибо не нашел там какого-то канала с мультиками. Зато был счастлив, когда я сказала, что могу включить любой мультик, какой он попросит. Есть же инет, где можно все скачать. Не могу сказать, что удивилась запросу на черепашек-ниндзя. Пока скачивался какой-то по счету сезон, он рассмотрел журналы, поиграл с машиной и съел йогурт.

Минут через тридцать в квартире наступила идиллия. Ваня, открыв рот, смотрел в монитор, поедая свои разноцветные штуки, заедая их йогуртом. Я чистила картошку. Очень-очень люблю жареную картошку с солеными помидорами. На столе, привлекая мое внимание, лежала колбаска. Я ходила по дому в зеленых шортах, розовой майке и красных тапках-зверушках. Волосы забыли, что их утром укладывали, и вились в разные стороны, отчего я походила на одуванчик.

— Ва-а-а-ань, ты будешь картошку?

— Какую? — крикнул он недовольно, я явно отвлекала его от мультика, что ему не нравилось.

— Жареную с помидорами солеными и колбасой.

Сначала было тихо, а потом он крикнул, что не знает. Значит, есть вероятность, что будет.

Я навалила картошку в тарелку побольше и в блюдце. Присоседила по краям помидорки и колбасу. За хлебом пришлось сделать отдельный рейс. Я отодвинула клавиатуру подальше, поставила перед Ваней тарелку, положила вилку. Сама села рядом, не буду ж я одна в тишине на кухне кушать.