— Беги! — крикнул ему Василий Васильевич, но только Дядя Миша оказался возле двери, как она со скрипом захлопнулась и не выпустила его.
— В окно! — завопил Артем, но ставни тоже сами по себе затворились, и в комнате стало темно — ни один лучик света не мог проникнуть в дом знахаря.
— Ты ничего со мной не сделаешь, я тебя не боюсь! — закричал Дядя Миша в пустоту, и в это мгновение все стихло.
Дядя Миша сидел на полу, обхватив колени руками, и раскачивался вперед-назад. Василий Васильевич зализывал раны, нанесенные случайными осколками. Артем стоял, прижавшись к стене.
— Это все? — выдавил из себя Артем. — Все закончилось?
— Не... не... не знаю, — дрожа от страха, ответил кот.
— Она сказала, что отпускает меня, — хриплым, сдавленным голосом произнес Дядя Миша.
— Вот и хорошо, — выдохнул Артем и принялся наводить порядок. Он поднял с пола разбитые тарелки, разбросанные вещи, бросил в печь осколки глиняной посуды.
Василий Васильевич убрал со стола грязную скатерть, открыл ставни, повернулся к Артему и завопил:
— Держи его!!!
За делами Артем даже и не заметил, когда Дядя Миша достал с печки толстую веревку, сделал петлю и набросил ее на крючок в потолке. Артем просто стоял и смотрел, как завороженный. Еще совсем немного, и Дядя Миша бы встал на стул и покончил с собой. Крик Василия Васильевича вывел его из состояния ступора, и они вдвоем бросились на Дядю Мишу.
— Не хочу! Не хочу жить без нее! Зачем вы заставили меня! Будьте вы прок...
— Заткни ему рот! — заорал Василий Васильевич.
Артем что есть силы сжал челюсти Дяди Миши, и окончание фразы застряло у знахаря между зубами.
— Нам с тобой только проклятий от знахаря не хватало, — пробормотал мокрый от пота Василий Васильевич.
Так плохо Артему еще никогда не было. Воображение рисовало ему будущее, которое он только что предотвратил. Ему казалось, что сейчас он поднимет голову, и увидит болтающегося в петле старого друга.
— Он с-сказал, что она от-тпускает его. А в-вместо этого хо...хотел п-повеситься, — Артема трясло, и он еле-еле удерживал Дядю Мишу.
— Не он, — покачал головой Василий Васильевич. — Она. Она хотела, чтобы он стал самоубийцей.
Артем внимательно слушал Василия Васильевича.
— Это какая-то страшная черная сила. Самоубийцам нет прощения, они никогда не найдут покоя. Эта его знакомая, подруга или любовница, или кто-то там еще хотела, чтобы он покончил с собой, чтобы его душа отправилась в ад. Чтобы она досталась ей.
Дядя Миша лежал на полу и плакал. Артем все еще держал его за плечи и прижимал к полу. Василий Васильевич поднялся, отряхнулся, открыл настежь окна и потянулся к лежащей на столе азбуке.
Свежий ветер ворвался в комнату, одним махом открыл книгу и стал играть ее страницами. Василий Васильевич остановил свободное перелистывание, склонился над книгой и что-то тихо прошептал. Артем отстранился от Дяди Миши, забрал у него веревку и подошел к столу, на котором лежала азбука. На ее страницах четко проступила надпись: "Дочь домового".
— Как я сразу не понял, — сокрушенно покачал головой кот. — Все сходится...
— Дочь домового... — произнес вслух Артем. — Мне снилось... Помнишь, мы спрятали ее, и Леший требовал...
— Да, Артем, я помню, — кивнул Василий Васильевич. — Он отомстил нам через свою дочь.
— Но этого не может быть! — воскликнул Артем. — Это было год назад, она тогда была еще совсем младенцем.
Василий Васильевич взял со стола азбуку и стал читать:
— Дочь домового всегда юна. Она живет в детском состоянии до тех пор, пока отец ее не войдет в сношения с человеком. Дождавшись этого, она получает возможность любить человека. Рано или поздно это обращается в страсть, но предметом этой страсти может быть только человек, живущий под одной крышей с тем, кого знает ее отец. Дядя Миша очарован ей, и он погибает от ее любви. Она всегда красива, является к человеку во сне и будит в нем страсть. Потом проявляется в его жизни, но никто ее не видит. И тогда начинается между ними страшная для всех мужчин связь, потому что дочь домового ненастна и ужасно ревнива, она безумно любит человека и безумно жаждет его гибели. Если любимый бросит ее, она отомстит ему — сведет с ума сновидениями или доведет до самоубийства Она — дух, и ей никогда не достанется человеческой любви. Она претендует только на душу, которую она сможет отыскать только в аду. Отстанет дочь домового только в том случае, если попадется человек, который найдет способ воспротивиться ее чарам.
Какое-то время они молчали. Дядя Миша всхлипывал и снова просил прощения у невидимки. Василий Васильевич нервно теребил усы.
— Нас ведь учили этому, — тяжело вздохнул он. — И как я мог забыть... Не стоило отпускать Светлану... э-э-э...
— Евгеньевну, — подсказал Артем.
— Он потерял голову от любви, — заключил Василий Васильевич. — В таком состоянии любой человек подвержен слабостям... Домовой все четко рассчитал. Сначала вошел в доверие к Михаилу, а потом познакомил его со своей дочерью. Если бы его Светлана осталась с ним, ничего бы не случилось. Видать, она по-настоящему любила его...
— Любит! — ожил Артем. — Она его по-прежнему любит, и он ее любит, я в этом уверен. Мы столько разговаривали о нем — там, в нашем мире. Если бы только она могла оказаться здесь, мы бы спасли Дядю Мишу. Но как вызвать ее в Мир Русских Сказок?
Глава 4
мост из радуги
Медлить было нельзя — мало ли, что еще приготовила дочь домового для Дяди Миши. Поэтому Василий Васильевич весь день просидел над азбукой. Волшебная книга тоже не могла найти способ, как Артему перейти обратно в свой мир.
— Может, обратиться к Двенадцатому Сказочнику? — предложил сам Артем.
— И что это даст? — от азбуки Василий Васильевич. — Он ведь держит сторону в споре Миров. К тому же, не думаю, чтобы он согласился помочь тебе вернуться туда, откуда он с таким трудом тебя вызвал.
Артем загрустил. Перспектива вернуться хотя бы ненадолго в большой мир невероятно его обрадовала. Он все время корил себя за то, что не предупредил Илгу. Сегодня они вместе должны были отправиться в Лондон, а вместо этого ему пришлось спасать Дядю Мишу от самоубийства. И поэтому он думал, что если ему удастся вернуться за Эс-Е, он непременно заглянет и к Илге (может, даже раньше, чем к невесте Дяди Миши, решил он про себя). Но пока усилия Василия Васильевича и волшебной азбуки были тщетны.
Наступила ночь. Артема уложил обессилевшего Дядю Мишу в кровать и сам уселся рядом, чтобы присматривать за ним. Ему очень хотелось спать, но ответственность, которую он почувствовал, была лучшим средством от сна. Он просидел, не сомкнув глаз, до самого утра. Дядя Миша спал неспокойно, снова кричал, и по его крикам Артем понял, что ему снятся ужасные вещи. Но больше попыток покончить с собой не было. Только к утру Артем заклевал носом, но тут его разбудил Василий Васильевич.
— Нашли... — торжественно-уставшим голосом произнес он, и из книги вырвался сноп яркого света.
Артем подошел к столу и увидел в книге рисунок радуги.
— И как это поможет мне перейти в наш мир? — приподнял брови Артем.
— Я полночи пытался вспомнить, что к чему. Все таки я очень давно учился... — промолвил Василий Васильевич словно в оправдание того, почему решение пришло так поздно. — А потом вспомнил! Скажи, Артем, ты помнишь, как попал в Мир Русских Сказок во второй раз?
— Такое вряд ли забудешь, — с сарказмом ответил он. — Когда тебя тащат через огненную реку...
— Отлично, — не дал договорить ему Василий Васильевич. — То есть ты понимаешь, что из нашего Мира существует пока только один путь — через Смородину?
Артем содрогнулся.
— Нет, не бойся, — успокаивал его кот. — Я вовсе не собираюсь еще раз проверять тебя на прочность огненной рекой — хотя, кто знает? — я нашел другой выход.
— Радуга? — все еще недоверчиво посмотрел на кота Артем.
— Да, именно радуга! — воскликнул кот. — Да будет тебе известно, что берега Смородины соединены между собой тонким — тоньше волоса — мостом из радуги.
— И как же я по нему пройду? — еще больше изумился Артем.
— Ты по нему и не пройдешь, — тряхнул головой Василий Васильевич. — По этому мосту не сможет перейти живой человек.
— Ты хочешь меня убить? — засмеялся Артем.
— Ха-ха-ха, смешно, — с издевкой ответил кот. — После того, как радуга над огненной рекой исчезает, от нее остается последний волос, и по нему любой человек из плоти и крови может попасть в Мир Яви.
— Что-то я слабо себе представляю, в чем разница? Как я смогу пройти по этому волосу?
— Существует легенда, будто радуга может всосать в себя и выбросить на другой конец своей дуги любого человека, — глаза Василий Васильевич горели, как всякий раз, когда он находил что-то интересное.
— Но это же бред! — Артем и в самом деле подумал, что Василий Васильевич сходит с ума. — Ты же сам говоришь, что это всего лишь легенда.
— Легенда, — утвердительно кивнул Василий Васильевич, — но герою Прави по силам превратить любой вымысел в правду.
— Почему ты так в этом уверен?
— Потому что мы находимся в Мире Русских Сказок, Легенд, Мифов, Небылиц, Чудес и Невероятных Историй! — выпалил Василий Васильевич и стал радостно пританцовывать вокруг стола.
— А кто-нибудь это уже пробовал? — спросил у него Артем.
— Конечно, нет, — ответил кот. — Думаю, такого человека, который решил, что его может всосать радуга, сочли бы ненормальным.
— Так чего же ты?!.. — взорвался Артем.
— Именно потому, что подобное подвластно только человеку, который может в это поверить, — снова принялся за объяснения Василий Васильевич. — Ты думаешь, Ивана дураком называли, потому что он и вправду был глуп? Нет, Артем, он просто знал, что сможет сделать то, что неподвластно другим. Потому что он был героем Прави, а герой может все, что ему положено по статусу. Тебе положено помогать любому жителю Тридевятого царства, оказавшемуся в беде. К тому же, Дядя Миша еще и твой друг, а это вдвойне придаст тебе сил.
— Не знаю, почему я тебе верю, — развел руками Артем. — Это что-то невероятное...
— Давай собираться в дорогу, — предложил Василий Васильевич. — Что будем с ним делать?
Артем понял, что кот имеет в виду Дядю Мишу.
— Возьмем с собой или оставим здесь? — спросил кот.
— Я боюсь, что в одиночестве он окончательно сойдет с ума или повесится, — тихо промолвил Артем. — Придется взять с собой.
— Тогда не забудь позвать с собой их обоих, — предупредил Артема кот.
— Зачем это?
— Иначе она нас не выпустит.
Когда все приготовления были закончены, провизия и вещи уложены, Артем обратился к знахарю:
— Мишутка, бери свою подругу, пойдемте гулять. Сходим к Смородине, на закат посмотрим.
Дядя Миша послушно закивал, взял под руку невидимую дочь домового, и все вместе вышли на улицу.
— До Калинова моста всего один день пути, — шепнул на ухо Артему кот, — но кто знает, сколько нам придется там прождать, пока дождь пойдет. Так что присматривай за ним. Да смотри, чтобы он близко к Смородине не подходил и на мост не забирался. А то еще бросится вниз...
Дорога к Смородине потребовала больше времени, чем рассчитывал Василий Васильевич. По пути Дядя Миша все время останавливался и ссорился с дочерью домового. Он то по привычке извинялся, то сам начинал выкрикивать в пустоту ругательства и оскорбления в ее адрес, а потом лихо уворачивался от незримых пощечин.
— Видишь, уже почти как настоящие муж и жена ругаются, — заметил как-то Василий Васильевич.
Ночью, когда становилось совсем тихо, Василий Васильевич напевал Дяде Мише на ночь незамысловатые колыбельные, и Дядя Миша засыпал спокойно, не стонал и не метался, так что Артем с Василием Васильевичем обрели долгожданный спокойный сон.
Только на шестой день путники достигли огненного берега, но радости не ощущалось. Виной всему была ужасно жаркая погода — на небе не было ни облачка, ветер совсем обленился и не тревожил деревья, зато солнце нещадно палило с раннего утра до самой ночи. Артем на абракадабре вызвал просторную, широкую палатку, в которой они с Василием Васильевичем, Дядей Мишей и невидимой невестой пережидали, когда спадет жара. Но дни шли один за другим, сплетаясь еще в одну неделю бездействия для Артема и Василия Васильевича и неделю угасания от любви для Дяди Миши.
Только в начале третьей недели ожидания на горизонте появилось долгожданное облако, которое привело за собой большие, грозные тучи.
— Только бы радуга была, только бы радуга была, — причитал в палатке Василий Васильевич, пока Артем веселился и прыгал под дождем. Дядю Мишу давно уже ничего не радовало, но даже он на пару секунд вылез наружу, чтобы подставить свое больное, изможденное лицо живительной влаге.
Дождь закончился так же быстро, как и начался. И теперь Василий Васильевич и Артем стояли на Калиновом мосту и пристально всматривались вдаль. Наконец, последняя туча исчезла, и над Смородиной будто из ниоткуда выросла яркая, разноцветная, полная радуга.
— Бежим! — закричал Артем, и они с Василием Васильевичем стремглав понеслись к радуге.
На их счастье, радуга появилась недалеко. Пока они бежали, несколько ее лучей уже успели раствориться, и радуга заметно побледнела, но она все еще поднималась над Огненной рекой. Артем радовался, но, добежав, остановился, и у него разом пропало все настроение. Что делать дальше, он не знал. Не мог ничего придумать и Василий Васильевич. Друзья смотрели друга, понимая, что упускают отличный шанс, но в голову не приходила ни одна мысль.
И вдруг Артем завопил:
— Василий Васильевич, смотри! Ты видишь, радуга пьет из огненной реки!
Но Василий Васильевич ничего не видел. Он шарил перед собой лапами, он протирал глаза, но не видел ничего, кроме обыкновенной радуги.
— Нет, Василий Васильевич, то не радуга, это какой-то змей! — кричал Артем и показывал в сторону леса. — Он пьет воду из лужи возле дерева.
— Артем, ты... этого не может быть... — Василий Васильевич сильно пожалел о том, что вообще рассказал про легенду о радуге. — Этого не может быть!
— Я вижу, как змея-радуга пьет воду, — ответил Артем и решительно направился в сторону леса. — Ты этого не видишь, потому что ты не герой, а только ученый кот. Тебе не дано, а я знаю, что делаю.
Василий Васильевич смотрел на Артема с опаской. Он побежал вслед за ним и увидел, как Артем плюхнулся в лужу возле старой осины, и тут же словно длинный язык схватил его поперек талии. Приподнял над землей, и в следующую секунду Артем поднимался прямо по радуге. Василий Васильевич зааплодировал и закричал:
— Ура! Я был прав! Ему удалось!!!
А самому Артему в этот миг было совсем не до смеха. Он опрометчиво упал в лужу, не понимая, зачем он это делает, и пришел в совершеннейший ужас, когда увидел, как над его головой заносит свою огромную пасть радуга-змея. Из этой пасти высунулся длинный мокрый язык, в одно движение схватил его и засосал внутрь радуги, словно какой-то великан завтракал спагетти.
