Сквозь страх

— Тогда срочно пошли в лесок!

— Звучит интригующе и весьма эротично.

— У тебя только одно на уме, да?

— Да. Конкретно сейчас у меня на уме вооон тот нефтесосущий комар. Кажется, он тоже выбрал своей мишенью тебя.

С этой гадостью мы бились уже вдвоем. Не столько потому, что я в принципе ненавижу комаров, сколько потому, что ко встрече с летающим монстром, да еще и столь сильным и оснащенным турбореактивными двигателями, Света готова не была. Вообще летающие монстры зачастую ставят в тупик героев, не имеющих полетных шмоток, а уж сверзить с небес на землю это здоровенное механическое насекомое, не имея средств ПВО в лице хотя бы завалящей "Иглы" — задача не самая простая. Но мы справились. Сбили! Несмотря на светины протесты, я схватил за хвост ее питомца, раскрутил и достаточно удачно метнул — Мумусик вполне успешно сработал перехватчиком.

В общем, Света втянулась. Монстры ее больше не пугали, а, наоборот, вызывали любопытство и даже смех. Не, ну а как не смеяться, когда встречаешь картонного элементаля или купидона с вилами? Впрочем, смех быстро обрывается, если подобные твари выбирают своей целью тебя, потому что, не смотря на свой нелепый вид, они суровы настолько, что могут складывать матрешки не по порядку. С купидоном мы вообще встретились не в самое удачное время — судя по всему у этих существ сейчас как раз брачный период, а в эти дни купидоны с вилами наиболее раздражительны и опасны. Этот налетел на меня с такой яростью, что даже сумел подпортить боевой бонус моего меча, уменьшив его на единицу. Ну, точнее, подпортил-то его я. Кто ж знал, что у этого монстра голова настолько твердая, что об нее меч можно погнуть? Я его выгнул потом обратно, конечно, но его характеристика упала со 110 до 109.

— Поэтому ты сюда так рвался?

Этот вопрос Света мне задала, отлеживаясь в лесочке после схватки с ветряным мельником. Непривычной к дракам девушке он обошелся почти в сотню касаний, аж полоска здоровья пожелтела. В Годвилле все решают очки здоровья, а не видимые повреждения. Подумаешь, рука сломана в трех местах — ей даже сломанной драться можно. Больно, правда, но к этому быстро привыкаешь. Я даже помочь ей хотел, но Света, увидев бегущего к монстру меня, зыркнула на меня своим фирменным взглядом "Не подходи, убью!" и так рявкнула: "Не тронь! Он мой!", что монстр даже замешкался на секунду, отступая назад. Видимо решил, что это она ему, чтоб он на меня не нападал, вроде как: мой муж, сама убью. И теперь мы лежали и регенерировали. У меня из прокусанной шеи уже и кровь бежать перестала (надо запомнить, что не нужно на рассвете гулять по болотам. В это время бюрокрот властвует там безраздельно!), а Света потихоньку сращивала сломанную руку.

— Поэтому — это почему? — на всякий случай уточнил я.

— Выплеск агрессии без последствий.

— Эм... Я как-то не задумывался.

— А я вот задумалась. Я последние несколько месяцев по городу не хожу, а передвигаюсь. Пузо впереди себя ношу... Единицы в автобусе заметят и место уступят, и уж точно никто не пропустит вперед в толпе, рвущейся на маршрутку. Все приходится делать осторожно, ежесекундно боясь, что тебя кто-то в живот толкнет. И так порой хочется взять в руки слонобойку и... Да блин, хотя бы на фитнес сходить. Попрыгать там, выложиться на все 100%. А нельзя. Только специальный фитнес для беременных да особая йога. Тоже хорошо, но не то. Злость не выместишь! Злость на весь мир, на себя, даже на тебя!

— А на меня-то за что? Я тебе такой подарок сделал! — я ткнул супругу пальцем в живот. Плоский, упругий живот! Такой непривычный, что его тут же захотелось погладить, что я и сделал, но получил по рукам.

— Завязывай приставать ко мне в этом теле.

— Почему? По-моему это был бы интересный опыт.

— Ты все равно не поймешь. Мужик потому что. Вот женщины бы меня поняли... Нет и все. А злость на тебя — за вашу мужскую поговорку: "Наше дело не рожать. Сделал дело и бежать!" Ты не представляешь, как хочется поделиться с тобой этим счастьем, этой радостью материнства. Этим тяжелым пузом, токсикозом... Блин, этим ВСЕМ! Аж злость берет иногда. Я понимаю, что это неправильно, но...

— Я тебя понял.

Я действительно понимал. И я бы и в самом деле не прочь испытать токсикоз и все прочее, что там еще выпадает на долю беременных. А то как-то несправедливо: сын — НАШ, а токсикоз — ЕЕ.

— Вот... — продолжила Света, копаясь в памяти, выуживая из нее потерянную мысль. — О чем это я? Ах да, агрессия. А сейчас — такой покой, такое умиротворение... Всю злость выместила, какая только была. Спасибо тебе.

— Хозяин похвалил Добби! — заблеял я.

На самом деле похвала от моей суровой супруги — это редкость. Не такая, сказанная походя, вроде: "Молодец, посуду вымыл" или "Пропылесосил, подкаблучник ты мой? Спасибо!" А серьезная такая, подразумевающая признание, что я был прав, а она — ошибалась.

— Хорош паясничать. Так ты поэтому так любишь этот мир?

— И поэтому, пожалуй, тоже... — задумчиво протянул я. — Но тут другое... Простой этот мир, и простотой своей меня подкупает. Тут не надо думать: кто друг, а кто притворяется. Не надо подхалимничать, умасливать, выпрашивать. Знаешь, тут даже врагов-то как таковых нет. Надеюсь... То есть в принципе их тут быть не должно, после крайней перезагрузки, да после того, как слишком разумного для этого мира Администратора Годвилля я бросил в Москве.

— Ну а монстры? Они нас с тобой вообще-то убить пытались.

— А мы — их. У них ненависти к героям нет, как и у героев к ним. Работа у них такая, незавидная, кстати, работа. Спорт, если хочешь. Ненавидят ли друг друга боксеры на ринге? Ну, в среднем, так скажем, если не брать в расчет давних соперников, или когда один из-за другого потерял титул. Просто выходят на ринг и бьются. Просто хотят победить. Так и в Годвилле. Работа монстров — умирать от рук героев, воскресать где-то в глухом лесу, и снова идти на смерть. Работа героев — крошить их в капусту, отрубать головы и дробить кости. Ну и, если не будут расторопными — умирать.

— А потом — воскресать, и снова в бой! — подхватила Света. А потом снова стала серьезной и задумчивой. — Давай домой прыгнем ненадолго, а?

— Это еще зачем?

— Волнуюсь. Хочу убедиться, что со Стасом все в порядке.

— А что ему будет-то?

— А где он сейчас?

Этот вопрос поставил меня в тупик. А правда, где он сейчас? Я как-то вообще не задумывался, что происходит, когда я переношусь в Годвилль. Я оказываюсь в теле моего героя, но куда при этом девается, собственно, мое тело? То, что оно исчезает — проверенный факт. В прошлый раз, когда я тут активно бегал от пытавшихся меня убить монстров, вернувшаяся домой Света не обнаружила в квартире тела, погруженного в летаргический сон, или бродящего по комнатам с характерным горловым стоном. Да и когда Ложкин в первый раз забросил меня в этот мир — никто из моих коллег, вернувшихся с обеда, не обнаружил моего тела в офисе. Ни сидящим, ни лежащим, ни бродящим. Меня тогда еще и премии лишили, блин, за прогул.

— Не знаю. Но с ним все в порядке.

— Почему ты так уверен?

— Ты пробыла в Годвилле несколько минут. Вернулась. Все было на месте — и пузо, и ребенок, верно? Что бы с нами не происходило здесь, обратно мы возвращаемся в свои тела. Вернемся, и все станет как было. Как вспомню, как меня выбросило в Москву в домашней футболке и белых тапочках...

— Может все-таки...

— Нет! — отрезал я. — У нас отпуск. Конкретно у тебя — отпуск. От беременности, от работы, от усталости... От всего! Ты в Годвилле. Гуляй, дыши свежим воздухом, вымещай агрессию...

— Да я вроде бы уже всю выместила.

— А вот он так не думает...

Проходивший мимо рыщущий овощеед покосился на лежащих на травке нас и кинулся в атаку. И судя по тому, что взгляд шести его глаз был вперен в меня — несся он ко мне.

— Ладно, этот — мой. Не помогай.

— Можно подумать, я собиралась.

С овощеедом я разделался в пять ударов. Мне начинало нравиться мое оружие, и постепенно я учился драться мечом. Хотя, какое там "учился". Любой мало-мальски опытный фехтовальщик проткнул бы меня на счет три! Но против когтей и зубов меч оказался не менее действенным, чем привычная моим рукам самопалица, по которой я порядком скучал.

— Пойдем дальше? — предложил я жене, помогая ей подняться и протягивая отобранный у монстра трофей в качестве подарка. Вот вы когда-нибудь дарили девушке саженец дорожного столба? А я — дарил. Он забавный такой, на стебель маленького авокадо похож, а наверху всего один листочек.

Света поумилялась, клюнула меня в щеку, запрятала подарок в рюкзак и радостно кинулась в бой на проходившего мимо дипломата натрия. Ну, как проходившего... Проползавшего! Впрочем, почуяв агрессивный настрой нападавшей на него героини, гадина тут же контратаковала всеми четырьмя лапами и хвостом. Ловкий, зараза, и шустрый, как мой Брысь... Но пришедший на помощь хозяйке Мумусик просто перекусил монстра пополам — и Свете подсобил, и опыт заработал. Молодец, звереныш!

— А ты чего мне не помогаешь? — негодуя, я пнул Буча, но только ушиб ногу о его металлический бок. Гидравлиск недовольно заскрежетал траками, пыхнул паром, но упрек, кажется, принял к сведению.

— Пойдем! — позвала меня Света, поднимая с земли 14 золотых монет и... Ух ты! Черный-черный ящик! — Кстати, а куда мы идем?

— Да подожди ты куда-то идти. У тебя что в руках?

— Хрень какая-то. Жирная, кстати... Руки липкие после нее.

— Солнышко, обещай мне перед следующим нашим визитом в Годвилль хоть немного поиграть в него и хоть чуть-чуть вспомнить особенности игры. У тебя в руках активируемый трофей! Черный-черный ящик!

— А, точно, помню что-то такое. А как его активировать?

Я кликнул правым глазом на трофее, ожидая появления подменю и кнопки "Активировать", но ничего не произошло.

— Погоди, тут что-то написано.

И в самом деле, написано. "Ударь сей предметъ о дубъ или иное дерево, чтобы открыть и молви слово емкое!"

— Емкое, это я могу!

Раньше, чем я успел что-то сказать, Света долбанула черным ящиком о ближайшее дерево и разразилась такой тирадой, от которой жук-монстроуборщик, прятавший останки дипломата натрия в прорехи в текстурах, залился ярким румянцем. Интересно, а зачем она в этой тираде упомянула меня? Все еще злится за что-то? За что? Я сделал что-то не так? Я сделал что-то не так 8 лет назад, когда надел ей на палец обручальное кольцо? Поди разбери их, женщин.

Черный-черный ящик раскрылся, словно бутон розы, и оттуда на землю с тихим урчанием выпали три маленьких пушистых комочка.

— Света! Беги! — закричал я, раньше нее поняв, что это за зверушки. Но Света не побежала... Она уже наклонялась к милым пушистикам и тянула к ним руки.

— Они такие милые!

Пушистики синхронно подпрыгнули, шлепнулись ей на макушку, подпрыгнули еще раз и исчезли в недрах светиного походного рюкзака. Все! Поздно пить "Боржоми", почка только что отвалилась.

Я, смеясь, опустился на землю, пряча в ножны меч, которым я хотел рубануть хоть одно из этих мохнатых исчадий. Хотя знал ведь, что бесполезно и бить их, и бежать... Все бесполезно.

— Что это было? — Света сняла рюкзак и шарила в нем рукой в поисках малышей.

— Трибблы!

— Трибблы?

Рюкзак завибрировал и загудел, что-то в нем щелкнуло, булькнуло и икнуло. Прекрасно, их уже четверо.

— Вот! Достала! — Света радостно протягивала на вытянутой руке пушистый комочек, размером с ее кулак. — Какой он милый!

Триббл урчал и вибрировал, реагируя на ласку.

— Почему ты их так испугался?

— Да не то, чтобы испугался... Просто геморроя у тебя теперь будет много. От них не отделаешься. Никак!

— Иди, маленький, гуляй... — Света опустила пушистика на травку, но он тут же сиганул обратно в рюкзак одним молниеносным прыжком.

— Блин, сейчас всех вытряхну!

— Давай, давай... — в голос хохотал я.

Света перевернула рюкзак и потрясла, вытряхивая на траву три белых комочка и один черный.

— Их же трое было!

— Было. Ты пни одного, посмотришь на результат.

— Как их пнуть-то, они же милые...

— А вот так!

Я подскочил и дал смачного пенделя ближайшему ко мне трибблу. С протяжным мявом пушистик улетел в сторону, ударился о дерево, раздвоился и обратно к светиным ногам упало уже двое. Трибблы замешкались на секунду и всей стаей сиганули в рюкзак, мерзко хихикая.

— Краткий экскурс в триббловедение, — начал я, — трибблы рождаются беременными. От трибблов нельзя избавиться, они будут возвращаться в твой рюкзак снова и снова. Трибблы бесполезны. Трибблов нельзя продать раньше, чем через сутки годвилльского времени, просто никто не купит. Трибблы жрут трофеи, перерабатывая их во что-то иное.

Подтверждая мои слова, в рюкзаке что-то зажужжало и смачно рыгнуло. Саженец дорожного столба перестал существовать, зато материализовалась банка консервированного сновидения.

— При внешней агрессии трибблы начинают размножаться быстрее. Если и есть способ убить триббла, то он науке неизвестен.

— Трибблы милые, — дополнила мой монолог Света, — я бы их домой забрала.

Я сокрушенно покачал головой. Ох уж эти женщины... Через несколько суток все полицейские и военные мира занимались бы только одним: уничтожением этих пушистиков. В нашем мире это, наверное, можно сделать... Сжечь, сбросить в горнило атомного реактора, выбросить в вакуум. В Годвилле единственным способом их уничтожения был сброс этих существ в Жерло Серебряной Пустоты или в огонь Роковой Горы. Проблема в том, что оба они находились не в этом мире.

— В общем, теперь у тебя завелись трибблы. Поздравляю! Это гораздо круче, чем завести вшей, честно. И избавиться от них гораздо сложнее.

— Ладно, у меня теперь есть трибблы. Дальше то что? Какие у нас вообще планы?

— Планы? У нас планы? Дорогая, ты ничего не путаешь? Где я и где планы?

— Кирилл, ну не паясничай. В чем смысл-то нашего путешествия сюда?

— Да нет никакого смысла. Это Годвилль, детка! Здесь нет смысла, здесь правит Рандом. А мы — просто гуляем, как гуляли, когда нам было не по 30, а по 18 лет. Без цели, без направления, просто гуляем и все. Сейчас мы гуляем прочь от столицы. Кстати, если мы сейчас вернемся на тракт и повернем с него направо по небольшой тропинке — упремся в город Нижние Котлы.

— И что там?

— Да ничего, собственно. Глухая провинция. Из достопримечательностей — таверна "Опойный пункт", там брагу неплохую подают, но тут везде, в общем-то, что брага, что пиво — неплохие. Все натуральное же. А если хочется достопримечательностей — предлагаю пройти еще столбов 5 вдоль тракта, тогда мы выйдем к Подмосткве. Город покрупнее и интересен плюшечными полями. Плюшки там растут! Похожи на подсолнухи, но созревают плюшки. Подмостква их выращивает и по всему Годвиллю доставляет, тем город и кормится в основном.

— Вот! А ты говорил: планов нет. Пойдем гулять, по городам пройдемся, хоть достопримечательности местные посмотрим. Кстати, сколько сейчас времени? Ну, по годвилльским часам. Нас в дороге ночь не застанет?