Золотой единорог

Эльф плохо помнил, как его затаскивали в двери постоялого двора, как цверги и дракончик вели переговоры с хозяином и свое путешествие на второй этаж. Луадану казалось, что на время он засыпал, чтобы в очередной раз очнуться от нечаянного толчка, и провалиться вновь. Последнее яркое воспоминание запечатлело в его памяти падение на кровать. Подушка, шершавая, словно наждачная бумага, припечаталась к его лицу. Луадан издал последний на сегодня стон и уснул. Потом его, кажется, перевернули, однако этого эльф уже не помнил.

7

В непосредственной близости от него кто-то плескался в тазу с водой. Плюх! Плюх! Плюх! И каждый раз в голове Луадана вздымались гейзеры боли. Он открыл глаза, чувствуя себя, мягко выражаясь, не очень, и первым делом увидел Додо.

Дракончик стоял возле деревянной кадушки и что-то стирал в ней, усердно работая лапками. То, что эльф проснулся, Додо заметил не сразу. Впрочем, и сам Луадан не вполне был уверен, что еще не спит и не видит какой-то новый изощренный кошмар.

— Где отец? — спросил он хрипло.

Додо подлетел от неожиданности почти на полметра и шлепнулся туда же, где только что жулькал какую-то тряпку.

— Что за жизнь... за что мне такое?.. — Ворча, дракончик высунул голову наружу. Она была мокрая, с париком из мыльной пены на макушке. — Ага, проснулся, значит!

— Ты кто? Что... происходит!

Эльф сел, подтягивая ноги и отползая, пока не оказался в углу.

Додо закатил глаза к потолку.

— Вот я так и знал! Я так и знал! — сказал он, выбираясь из кадушки. Пол вокруг нее стал мокрым и скользким. — Именно этим все и закончилось! — Дракончик упер лапки в бока и уставился на Луадана сердито.

— Что "все"? — спросил эльф, чувствуя нарастающий сушняк. — И чем "этим"?

Додо подошел к скамейке, на которой лежали вещи, и сдернул с нее полотенце, найденное, кстати, в рюкзаке Луадан. В него он завернулся наподобие тоги, потом влез на кровать и предстал в таком виде перед эльфом.

— Ты забыл? Все забыл, да? Или прикидываешься?

Луадан подумал и отрицательно покачал головой.

— Тогда плохо дело... Впрочем, ничего сенсационного, реакция твоего организма на выпивку очень даже предсказуема!..

Эльф оглядел воспаленным взглядом комнату. Она была совсем маленькой, с крошечным окном и, судя по всему, располагалась под крышей постоялого двора. Пахло в ней почему-то сушеными травами.

— Смотри на меня, — сказал дракончик, будто строгая мамаша. — Сколько пальцев показываю?

— Четыре.

— А дважды два сколько будет?

— Пя... Нет, четыре!

— Как тебя зовут?

— Луадан Пендраминиан.

— Отлично, отлично... Ты в самом деле ничего не помнишь?

Эльф покачал головой. На краю его сознания крутилось: "Кто-то крепко пошутил! Или отец, или тетушка Ринха... Или..." Далее мысли обрывались.

— Что ж, — обреченно вздохнул заморыш. — Придется, видимо, ввести тебя в курс дела. — В тоге из полотенца заморыш выглядел почти величественно. — Итак, вчера ты приплыл в Дансин на корабле "Мечта". Уро-одливая такая посудина, похожая на мою прабабку Гиэлзу, которая мало летала, а потому разжирела, что мама не горюй, и в один прекрасный день не смогла вылезти из пещеры... Ну вот. Шкипером на судне был гном Бредових, помнишь?

— Нет.

Глядя на Додо — говорящего дракона! — Луадан пытался убедиться себя, что видит страшный сон.

— Ладно. У тебя была речная болезнь, но когда ты сошел на берег, она прошла, и это нормально. Далее ты некоторым образом запаниковал и начал метаться по площади у причала, пока не очутился в моем убежище. Так мы познакомились. Пораженный моими достоинствами и помыслами, исполненными благородства, ты предложил мне странствовать вместе... — Дракончик, прищурившись, посмотрел на взъерошенного эльфа. Последует ли опровержение? Не последовало. Луадан походил на искупавшегося в луже воробья, и ему было не до интеллектуальных споров. — Потом мы пошли в харчевню "Еда и закуска", там поели, попили, едва не устроили драку, подружились с цвергами, после чего тебя стошнило.

— В харчевне?

— Нет, рядом, — уточнил Додо.

— Хорошо... А дальше?

— Дальше мы пришли сюда, так как спать на улице под открытым небом идея была неудачной.

Луадан долго формулировал вопрос, который не давал ему покоя.

— А зачем я приплыл в Дансин? — наконец спросил он, оправдав худшие надежды Додо.

— Обещай мне, что больше не будешь пить! Никогда!

— Обещаю. Клянусь! Чтобы еще раз хоть каплю!

— Отлично. Так вот, друг, у меня печальная новость для тебя. Твой отец Эльберт умер две недели назад... Да, понимаю, все это скорбно, трагично... Но такое случается!.. Незадолго перед смертью он позвал тебя к себе, после чего у вас состоялся важный разговор. Отец дал тебе медальон с изображением Золотого единорога, и попросил найти его. Золотого единорога. Помнишь?

Луадан покачал головой. Хотя он и не помнил, но сообщение о смерти отца его почему-то не удивило.

— Я немножко не понял, зачем это нужно, но поиски Золотого единорога — это именно то, чем ты должен будешь заниматься ближайшие несколько лет.

— Лет?

— А ты как думал? Единороги — существа волшебные. В королевствах их не видели уже давным-давно, они лишь на картинках существуют. А тут не простой единорог, а гораздо волшебнее обыкновенного... Ну, я так думаю. Логично предположить, что его поиски займут некоторое время. — Дракончик сел на матраце, скрестив нижние лапы. — Хочешь мое мнение, братец? Ввязался ты в гнусную историю. Такое предприятие не каждому по плечу, даже бывалым искателям приключений... Знаешь, не могу я себе представить, чтобы такой малохольный типус, как ты, отправляется в опасное путешествие к цели, которой, вероятно, и вовсе не существует.

— Не существует?

— Задание, которое дал тебе Эльберт, сродни этому: пойду туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю что! — сказал Додо, укоризненно качая головой. — Может, это у твоего папани такое чувство юмора?

Луадан изо всех сил пытался вспомнить. Вроде бы начало получаться...

— Так где я его буду искать? Единорога?

— Это вопрос! — поднял указательный палец Додо. — Вспоминай данные отцом инструкции! Ну! Вчера ты говорил мне, что должен найти в Дансине одного гоблина. Зовут его Шухтер. Якобы он поможет.

— Ага, — кивнул эльф, слыша, как со скрипом в его голове поворачиваются какие-то колеса. — Ага... Этот Шухтер кое-что должен знать о единороге. Папа сказал, что... гоблин поможет создать команду!

Луадан перевел взгляд на дракончика.

— Так ты мне вчера и сказал: нужна команда. Знаешь, я думал, что все это шутка, что во всем виновато вино, но когда снимал с тебя куртку, увидел это. — Додо открыл рот и запустил внутрь лапу. Порывшись под языком, он вытащил оттуда золотой медальон. Эльф остолбенел. Дракончик улыбнулся и вытер вещицу об полотенце, отдавая ее хозяину.

— А зачем ты снимал куртку? — спросил Луадан.

— Ты испачкал ее обедом. Как же тебя, брат, полоскало!

Эльф потемнел, а его острые уши превратились в маленькие красные солнышки. Он с тоской покосился на кадушку, где плавало нечто, имевшее честь еще вчера называться "новой замшевой курткой с кожаными вставками".

Но его мысли быстро перескочили на медальон. Спасибо Додо, уберег драгоценность.

— Что все-таки это значит? — спросил дракончик, подобравшись ближе и заглядывая эльфу в руку. — Отличная работа, очень тонкая и золото высокой пробы. Только стиль не узнаю. Не гномский. Кстати, стоит это может монет триста. Представляешь? Может, продадим? И проблем никаких. Отправимся в путешествие безо всяких обязательств, в свое удовольствие, я тебе такие места покажу!..

— Нет, — сказал Луадан. Лицо умирающего отца, бледное, потное, встало у него перед глазами. — Я должен. Я дал клятву! Пойми!

Глаза Додо потухли, плечи опустились.

— Ладно. Что такого, что я помечтал? Это, говорят, не вредно. А может?.. — У края кровати, он обернулся через плечо. — Все-таки...

— Нет! — Луадан сжал медальон в кулаке. — Я просто обязан. Не верю, что все случайность. Отец, наверное, всю жизнь хранил медальон у себя, не желал продавать даже в самые скверные времена, и значит, в этом был смысл. Откуда он у простого человека, живущего в провинции?

— Вот именно, — поддакнул Додо, возвращаясь к стирке. — Знаешь, дельце весьма подозрительное. Поверь бывалому бродяге.

Память вернулась — так резко, что эльф даже подскочил на кровати. Вихрем перед его взором пронеслись картины из недавнего прошлого: похороны Эльберта, продажа постоялого двора, отплытие из Систэра на запад, рассказы Бредовиха. Заканчивались они на сцене, изображающий его, Луадана, выход из харчевни на улицу.

Эльф решительно слез с кровати и заглянул в открытое окно. Внизу по своим делам куда-то топали коренные дансинийцы и гости города.

— Где мы?

— Постоялый двор "Тихая гавань", улица Воскобойников. Пятый дом от аптеки, — ответил дракончик. С кряхтением вытащив куртку из грязной воды, он причмокнул губами. — Теперь почти как новенькая.

Луадан не разделял его оптимизма.

— Я решил! — сказал он громко, испытывая нездоровое воодушевление, какое редко, но все-таки посещает людей (и эльфов) с большого похмелья. — С этого дня все изменится, Додо. Я должен стать кем-то. Понимаешь? Кем я был? Деревенщиной, которая сроду не видала в одном месте больше трех зданий зараз! Что я знал о жизни? Ничего! Приехав в город, я сделался посмешищем! Нет, этому надо положить конец!

У дракончика отъехала нижняя челюсть.

— Эй, постой, постой! Ты чего разошелся?

— Я иду искать Шухтера... — Слова отца загремели в его голове: "Гоблина ты найдешь на пересечении Каштановой и Дубовой улиц, там лавка, где продаются луки и стрелы. Шухтер ее владелец".

Решено!

Луадан в два шага добраться до двери. Додо вскрикнул, мигом сообразив, что дело плохо, и пулей бросился вперед. Он обогнал эльфа и прижался к двери спиной, растопырив лапы в стороны.

— Стой! Луадан! Не пори горячку! Умоляю!

— Ну что еще? — сердито спросил эльф. — Не мешай мне начать новую жизнь!

— Да разве я мешаю? — воскликнул Додо. — Но ведь нельзя вот так сразу! Давай приведем себя в порядок, позавтракаем, а уже потом отправимся в путь. Думаю, гоблин этот никуда не денется. Ждал и еще подождет. Верь моему слову: на голодный желудок никакое приключение не начинают — примета плохая!

Луадан нахмурился. По крайней мере, насчет подкрепления сил дракончик был прав. Больше всего хотелось пить. А потом хотелось есть. На третьем месте... нет, впрочем, это желание вдруг переместилось на первое место — в туалет.

— Выйдешь, направо, последняя дверь прямо по коридору, — вздохнул дракончик, махая лапкой.

Приплясывающий эльф выпрыгнул наружу, едва не сшиб там какого-то мрачного постояльца, извинился и поскакал в сторону клозета. Босиком.

Дракончик же вернулся к кадушке, вытащил куртку и, прилагая все силы, попытался ее отжать. Но его лапки были слишком малы, а набухшая ткань слишком упругая, поэтому большая часть воды осталась там, где была. Ай, ладно. Что делать дальше? Додо оглядел комнатушку. Нет, все-таки зря он пожалел два медяка на стирку. Сейчас бы никаких проблем, ведь умелая прачка справилась бы со всеми формальностями на раз.

Окно было раскрыто, а так как веревок для сушки в комнате никто не предусмотрел, Додо решил экономить и дальше. Забыв о такой важной стадии стирки как полоскание, дракончик решил, что теперь куртку остается только высушить. И лучшего места, чем освещенный солнцем подоконник, нет. Додо влез на табурет, подтащил куртку, взвалил ее на исписанную гадостями деревянную плиту. Попытался расправить.

— Вот так!

Мало найдется в мире драконов, так близко знакомых с Законом Подлости. Додо сталкивался с ним едва ли не на каждом шагу, и был склонен винить его в большинстве своих бед.

И сейчас Закон не остался в стороне. Вероятно, кому-то в вышних сферах нестерпимо было наблюдать за тем, как Додо пытается принести реальную пользу.

— Ай! Ай! Нет!

Мокрая куртка, чья более тяжелая часть оказалась по другую сторону окна, поехала вниз. Мокрыми лапками Додо изо всех сил старался удержать ее, но в результате сам едва не вывалился наружу. Отпустившись в последний момент, дракончик своими глазами видел, как куртка Луадана шлепнулась с третьего этажа на брусчатку. Чмок! Небольшое облачко из пыли и перетертого засохшего навоза в солнечных лучах было весьма живописным.

— Извините! — тоненьким голосом пропищал Додо. — Я нечаянно! Я...

В тот же миг телега с грязными колесами проехалась по куртке. Возница, спящий на ходу, ничего не заметил. Додо икнул, закусив пальцы, но мог лишь беспомощно наблюдать, как эльфийская собственность, прилипнув к одному из колес, исчезает за поворотом.

— Ух! Хорошо облегчиться! — сказал Луадан, входя в комнату и застегивая гульфик. — Сразу чувствуешь себя другим эльфом.

Он сел на кровать, взял сапоги и начал их натягивать. Додо тем временем усердно подметал пыль в самом дальнем от кровати углу. Веник был в два раза больше дракончика, но это обстоятельство того вовсе не смущало. Заморыш даже насвистывал.

— Ну, пора! — Луадан хлопнул себя по тощим ляжкам и, потянувшись, встал. Желания и стремления теснились в его юной груди, требуя немедленно отправляться в путь. И, как часто бывает с молодыми романтическими личностями, направление движения особой роли не играло.

Впрочем, судьба облегчила ему задачу. Если надо найти Золотого единорога, он пойдет и поедет и поплывет... Э нет, лучше по суше.

Ш-ших! Ш-ших! Ш-ших! Дракончика целиком поглотило его занятие.

— Додо!

Взгляд эльфа пробежался по апартаментам. Кое-чего не хватало.

— Кстати, а где моя куртка? — спросил Луадан, гадая, почему подоконник стал таким мокрым. Дождя ведь не было.

Додо прекратил изображать дворника и, обняв веник, попытался спрятаться за него.

— Она сама, я не виноват!

— Что? Что она? Где куртка, спрашиваю?

Додо прижал уши, словно кот, приготовившийся к порке, и закрыл глаза. Он привык получать зуботычины за все происшествия, в которых, как совершенно искренне полагал заморыш, не было его вины. Он ждал, а кара не приходила. Вместо того чтобы залепить Додо по тыкве, Луадан подбежал к подоконнику и высунулся наружу. Куртки и след простыл.

— Отец подарил мне ее на день рождения, — дрогнувшим голосом сказал эльф.

— Она... того... случайно упала... Мокрая, тяжелая... Я хотел сам, а то за стирку платить... — бормотал Додо, обнимая веник. Тот свалился, увлекая его за собой. — Но, Луадан, на свете так много курток. Я куплю тебе тысячу новых! Хочешь?

— Нет! Я хочу свою!

— Они будут лучше прежней, — кисло заметил Додо, скрючиваясь на полу.

Лучше бы Луадан залепил ему хорошую оплеуху. Нет, точно — от новой экзекуции от Додо не убудет. Вместо этого дракончик вынужден был смотреть на обиженное дитя с выпяченной нижней губой и глазами, сверкающими от слез.

"О драконьи духи! Сдается мне, я поставил не на ту лошадку!" — подумал заморыш.