— В индейское племя прибыл христианский миссионер. На все его увещевания вождь отвечал только "Бу", да "Бу". Короче говоря, диалога с дикарями не получилось. Расстроенный миссионер отошёл в кустики по мокрому делу, ну, и стал это дело совершать. Вдруг слышит, как двое индейских мальчишек говорят друг другу: "Надо же, какой большой дядя, и какой у него маленький бу".
Аламеда лежал в кустах и тихо бубнил свои слога. К счастью, пока ничего страшного не происходило. Наверное, сработала маскировка. Но не факт, что ребёнок такой уж незаметный, ибо его маскировку разоблачила дворовая кошка. Животное, заинтересовавшись шебуршением в кустах, сунула свой нос к малышу. Кошку он не испугался, но животное своим появлением свело всю его маскировку в ноль. Малыш хотел прогнать настырную кошку, но сил на это дело не имелось. Тогда он решил потренироваться на ней в диагностике. На кошках всегда все тренируются, наукой доказано. Диагност определил, что животное страдает мочекаменной болезнью. Для лечения требовалась потратить целую единицу. Диагност предложил провести лечение кошки, и ребёнок, автоматически разрешил.
— Вот чтоб ты облезло лохматое существо, — стал ворчать Аламеда, когда осознал, что на блохастую кошку потратил драгоценную единицу.
Но у Системы оказалось иное мнение. Попаданцу пришло сообщение, что он пытается излечить второй биологический вид, а за этот подвиг ему положен разовый бонус в размере трёх процентов от максимального запаса единиц. Мизер, а приятно. Что же получается? Это можно прокачать умение на всяких кузнечиках? Аламеда уже совсем собрался ловить мошек и лечить их, но потом одумался. Креветке понятно, что разовый бонус лучше получать на больших уровнях.
Дворовая кошка, негаданно получив лечение, здорово воодушевилась, ведь здоровой жить всегда лучше, чем больной и устроилась у тёплого ребёночка под боком, став радостно мурчать, совершенно демаскируя его позицию.
Сидя в кустах с ластившейся к нему кошкой, ребёнок проморгал появление во дворе ещё одного действующего лица, а именно, сеньоры средних лет. Судя по тому, что наша пожилая сеньора встретила гостью спокойно, эта незнакомая сеньора являлась, скорее всего, соседкой. В руках соседка держала узелок из белой ткани и глиняный горшок. Автомат Калашникова эта сеньора не захватила, наверное, по забывчивости оставила оружие дома. Ещё одна лахудра! Теперь эти сеньоры стали темпераментно что-то обсуждать, периодически показывая пальцами на схрон, красиво устроенный попаданцем в кустах. Переговаривались они громко, что очень не понравилось Аламеде. Но он не перестал от этого тихо проговаривать слога.
— Эх, сеньоры, "бу" на вас с прибором! — разразился экспресс-комментарием ребёнок из своего укрытия. — Я, конечно, понимаю, что вы безумно храбрые сеньоры, но разве можно так громко кудахтать. Вот скажите, зачем так бессовестно провоцировать медведя своими воплями? В какую, спрашивается, неведомую даль сбежало ваше понимание ситуации? Если вам, говорливые курицы, себя не жалко, то пожалели бы ребёнка в моём лице. Медведь наверняка выберет для своего обеда именно меня. Но что такое мелкий ребёнок для медведя? Так, ерунда, даже косточки между медвежьих зубов не застрянут. Вас, старых, он может ещё и поостережётся употребить в пищу, слишком вы костлявые и жёсткие. Я бы вас, даже с голоду, есть бы не стал.
К Анне Тимофеевне заглянула с невеликими гостинцами соседка Варвара. Тимофеевну, учитывая её отчаянный социальный статус, деревенские жалели, как могли, поддерживали и помогали, несмотря на то, что сами жили ни разу не богачами. К 1970 году, правда, в деревне осталось обитаемых дворов штук тридцать-сорок, считая с полуобитаемыми. Естественно, все жители друг друга знали как облупленные. В условиях дефицита информации большое значение имели деревенские сплетни. Обсуждалось, с патриархальной обстоятельностью, всё и вся, любой чих становился предметом обсуждения. Но для обсуждения этих чихов требовались уши, в которые можно рассказать все подробности про этот чих. Ну, привирали, конечно, не без того. Сейчас Варвара вручила Тимофеевне литр молочных сливок, для немощного дитя, кусок сала и пачку печенья, которое Варвара приобрела по случаю в передвижной автолавке. Соседки стали обстоятельно обсуждать последние деревенские новости, кои случались, но совершенно незначительные. У самой Тимофеевны особо похвастаться новостями не получалось, вот разве что спина перестала болеть. Эту новость соседки рассмотрели с разных сторон и пришли к выводу, что, раз спина прошла, то болела она от "защемления" или её "прострелило". Завсегда плохо, если бы в спину "всупило", вот тогда точно хана, к бабке не ходи. Теперь в спине, значит, расщемилось или рассосалось, вот и перестало болеть. Бабы они живучие, не то, что мужики. Это да, многие мужики со своей водкой в деревне стали слабым полом. Война выбила всех здоровых, остались только хворые и пьющие. Беда с этой водкой.
Ребёнок со своего места в кустах услышал знакомое слово "водка" произнесённая женщинами. Ага, значит, сейчас эти сеньоры начнут хлестать водку. Ведь как же здесь жить без употребления национального напитка? В Уругвае все граждане, как и россияне, крайне положительно и трепетно относятся к спиртным напиткам. Пьют все и всё, постоянно и много, но предпочитают местное слабоалкогольное вино, коего производится в большом количестве на более чем трёхстах винокуренных предприятиях. Но водку, особенно в таких изумительных количествах, как в России не употребляют.
— "Бу" на вас ветреные сеньоры, — из своих кустов осуждающе прокомментировал услышанное слово "водка" бывший уругваец.
Соседки продолжали общаться. Варвара поинтересовалась, как поживает ребёнок, есть ли какие изменения.
— Совсем горе с моим Васильком, — всплеснула руками Тимофеевна. — Совсем дитё хворое да дурное. Другие в таком возрасте уже вовсю бегают и лопочут, а этот только-только ползать начал и что-то бубнить. Даже "баба" не может толком выговорить. Зато у него любимое слово появилось: "Бу". Хоть одно слово освоил мой Василёк. И ведёт он себя как зверь лесной, а не человек. Вон видишь Варвара, забрался в кусты и сидит с кошкой в обнимку. Крест это мой неподъёмный.
Тимофеевна даже слезу пустила от переживания.
Варвара посмотрела в сторону кустов. Действительно, оттуда выглядывал нос дурного дитяти, а рядом с ним отиралась радостная кошка.
— Бу, — раздалось оттуда вполне отчётливо и с осуждающими нотами.
Варвара вздохнула: да круто судьба обошлась с Тимофеевной. Муж погиб, дочка сгинула, а внук Василёк совсем блаженный без царя в голове. Вот такая судьба.
К вечеру информационное поле деревни Девица обогатилось новыми подробными новостями о переставшей болеть спине Тимофеевны и о том, что её убогий внук произнёс первое в своей жизни слово "Бу". Заговорило, значит, блаженное дитё: смотришь, так к десяти годам слов двадцать и освоит.
"Разговорчивое" дитё, лёжа в кустах с примкнувшей к нему кошкой, попробовало в базе данных поискать информацию о себе, живущем в это время в Чили, в Испании или Уругвае. Однофамильцев оказалось много, однако, никто из носителей этой фамилии не значился известным математиком. В его же мире Маркос Максимилиано Аламеда широко известен именно в математических кругах. Во всех университетах мира изучают так называемые Три Гипотезы Аламеды, наделавшие много шума в учёных кругах. Но в этом мире о Гипотезах Аламеды не слышали. Вывод — это не мой мир.
Посмотрел он информацию и о современной России. База данных говорила, что Россия несколько крупнее Уругвая и что в ней сейчас правит товарищ Брежнев. Аламеда точно помнил, что в России в его мире никаких Брежневых не наблюдалось. Правил Романов, правил Семичасный, правил Машеров, а никаких Брежневых не наблюдалось. Здесь же в Кремле на троне сидел бровастый упитанный мужчина. База данных характеризовала его как пламенного коммуниста интернационалиста. Ну-ну, знаю я, до какой ручки эти пламенные коммунисты доведут свою страну через двадцать один год.
У ребёнка пропал интерес к исследованию политической составляющей существующего социума. Да, он, собственно, никогда особо политикой и не интересовался. Грязное это дело политика. Его дело математика и полёт мысли в этой абстракции. Политику Аламеда не понимал, бывало, решительно не понимал. Особенно, когда в западных странах появились защитники негров, содомитов и педофилов. После этого учёный совершенно утратил всякую иллюзию в отношении здравомыслия современного социума. Математика понятней политики, и в этой науке он чувствовал себя комфортно.
Сейчас перед пападанцем стоит задача внедриться в местный социум, объективно существующий в современной России, поэтому он запретил себе копаться в базах данных, касающихся родной Испании, или не менее родного Уругвая. Всё это только отвлекает от цели. И хватит себя называть именем Маркос. Не Маркос я, а Василёк. Да, именно так впредь следует себя называть. Маркоса надо забыть, как забыть испанский язык. Надо начинать думать на русском языке, а не на испанском, хоть он и родной язык.
Маркос категорически запретил себе думать о кухне Уругвая. Даже о бриллианте уругвайской кухни: "Асадо а ля парилья". Совсем не думать о металлической решётке, под которую подкладывают раскалённые угли. И про запах, вызывающий аппетит во время приготовления этого блюда. А соус сальмуэра? Даже не думать о нём. И не вспоминать. Чёрт. Чёрт! Не надо думать даже про аппетитные стейки средней прожарки, которые он так любил; и про хорошо прожаренные стейки тоже не надо думать. Вообще ... лучше не думать!
Сейчас ребёнок пожевал бы, даже своими молочными зубами, миланесу ... о которой он уже и не вспоминает. Тонко нарезанная телятина, говядина или цыплёнок ... каждый кусочек опускаем во взбитые яйца, заправленные солью и приправами, затем обваливаем в панировочных сухарях ... и забываем ... начисто забываем об этом блюде ... и что потом эти заготовки жарим во фритюре тоже забываем. И слёзы вытираем. А сверху кладут яичницу-глазунью ... всё очень вкусно ... но, ничего этого не помним, всё забыли ... на всё болт забили. И файну? Файну тоже забываем усилием нашей несгибаемой воли. Да и что там помнить: смесь кукурузного крахмала и молока ... даже не надо представлять, как эта смесь запекается в духовке, точно так, как пицца. А бисквитный Postre Chaja тоже забыть? Ага! Приказываю себе забыть все эти коржи, которые пропитывают варёной сгущёнкой, а между ними кладут слой консервированных фруктов в креме ... сила воли позволяет это всё забыть ... даже ... даже то, что всё это украшается огромным количеством белоснежного безе ... ай держите меня семеро.
Ребёнок понял, что ему срочно надо податься в мазохисты, пока не поздно, ибо все эти элементы уругвайской кухни точно сведут его с ума. Как отвлечься? Есть только один способ: слить все накопленные единички на кошку ... нет, обойдётся ... лучше на себя родного и отключиться от боли.
Умение "Лéкарство", оказалось, мощнейшей штукой с интуитивно понятным интерфейсом, а система поощряла использовать это умение на максимальном уровне. Несмотря на то, что пока сеньор не знал русского языка, но, как математик он мог догадаться о значении многих графиков и диаграмм. Целая вкладка посвящалась истории использования умения. Сейчас в этой вкладке хранилось всего три файла: на самого Аламеду, на сеньору кормилицу и на дворовую кошку. Здесь же он увидел, как именует система его, кормилицу и даже кошку. Ребёнка система назвала русскими буквами: ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВ; кормилицу — АННА ТИМОФЕЕВНА АНДРЕЕВА; а кошку система назвала просто МУРКА. В этих вкладках учитывалось всё, и даже давались в динамике графики по оптимальному лечению живого существа. В отдельном файле хранилась вся история прокачки умения, даже со всеми бонусами. Здесь же приводились графики на сто последующих дней дальнейшей прокачки умения, при условии, если прокачку владелец волшебного умения продолжит вести ударными темпами. Лениться не надо — страдать надо! Здесь Василёк увидел, что до четырёх полновесных единиц ему предстоит двигаться двадцать девять дней; до пятёрки — уже двадцать три дня; шесть единиц у него окажется ещё через восемнадцать дней; а семь единиц, ещё через шестнадцать дней. Вот такие темпы. Видел Аламеда, вернее уже Василёк Андреев, что многие файлы умения пока не открывались, но обещали открыться, когда единиц в хранилище станет десять, двадцать, тридцать и так далее. Но это всё красиво в теории, жизнь же преподносит постоянно сюрпризы, и, часто, сюрпризы эти негативные.
Вот и сегодня утром свалился на него нехороший сюрприз. Ребёнок проснулся каким-то вялым, и его всего трясло, при этом болели дёсны. Проявилась у него и высокая температура. С трудом собравшись с силами, попаданец включил диагностику своего состояния. Ого! Стоматит. Естественно с высокой температурой и прочими прелестями. Диагност требовал единицу на лечение, и ещё две единицы на очистку крови и лимфы. Где столько единиц взять, ведь он вчера вечером, перед сном, традиционно слил всё на лечение мозга. Сейчас бар заполнился только на одну несчастную единицу. Но делать нечего, пришлось лишиться этой единицы, а потом валяться овощем.
Больного малыша навещала кошка Мурка, которая как-то умудрялась забраться в дом. Она тихо мяукала и лизала руку ребёнка. А ребёнок откровенно хотел есть. Он постоянно находился в состоянии сильного голода из-за потери энергии. Кормилица же, как-то не спешила кормить ребёнка, она считала, что он питается нормально для его лет. Откуда ей знать, что организму попаданца требовалось гораздо больше калорий, чем обычному человеку. На сколько больше? Да, раз в пять, судя по требованию диагноста. Где ж я еды столько добуду?
Первый месяц, проведённый бывшим профессором в новом измерении, запомнился ему как месяц постоянной боли, голода, приступов апатии и постоянной перегрузки мозга от изучения трудного и парадоксального для него языка. Но через месяц появился результат: теперь в хранилище красовалось четыре полновесные лечебные единицы; частично приведена в норму кормилица; ребёнок уже мог садиться на пятую точку и уверенно держать в руке ложку; он знал уже хорошо все буквы русского алфавита, знал слога и мог понять значение нескольких десятков русских слов. Это всё у него получилось, когда он сливал лечебные единицы в ремонт своего мозга.
С процессом кормление ребёнка положение несколько улучшилось, когда Анна Тимофеевна вдруг осознала, что ребёнок может сам есть ложкой, причём аппетит у него зверский. Вон как наворачивает ложкой варево в котелке. Варево представляет собой картофельное пюре из старой, и уже наполовину сгнившей картошки: большая часть картошки ушло в отходы. Пюре без масла, но ребёнка это не смущало: наворачивает ложкой так, будто за ним гонится чудовище. Хорошие манеры при употреблении пищи у ребёнка отсутствуют напрочь.
Попытка отставить от него котелок приводила к дикому визгу и слезам, зато, когда ребёнок наедался, он вёл себя очень хорошо, как взрослый воспитанный мальчик. Но накормить этого проглота трудно. И куда только в него помещается? Приходилось Тимофеевне варить ему еду из всего, что попадётся под руку. Все запасы, что хранились в погребе, этот Василёк скоро смолотит. Он, не моргнув глазом, ел то, что другой ребёнок в нашей деревне есть не станет: варёную субстанцию из залежалой репки, свеклы и морковки. Ел он любой суп, сваренный из старых грибов, молодого щавеля, лебеды, старых капустных листьев. Пил литрами густой кисель из старых сухофруктов и засахаренного старого варенья, которое Тимофеевне от щедрот приносили соседи. Ребёнка очень сильно спасал русский хлеб. В другом мире он практически не употреблял чистый ржаной или пшеничный хлеб, а здесь он пристрастился есть хлеб в огромных количествах.
