Ничто человеческое...

Гермиона успела закрыть глаза до того, как учитель перевёл на неё взгляд. Звонок в дверь отвлек его. Из холла было видно, как мужчины в алых мантиях, окружив мистера Томпсона и увидев в его руке палочку, наставили на него свои и начали задавать вопросы:

— Дежурная пятерка аврората. Аврор Грубер. Что здесь произошло, мистер? Наши артефакты зафиксировали…

— ...Сильный магический выброс, — продолжил фразу Джон. — Вот эта юная ведьма испустила его и сама же пострадала, — показал он через дверь на остающееся неподвижным тело девочки. — К счастью, она уже получила помощь целителя — всё обошлось, юная леди скоро поправится.

Авроры подошли к Гермионе. Один из них поводил палочкой над её головой и грудью. Согласно кивнул.

— До свидания, сэр. Спасибо за содействие. — авроры испарились.

Войдя в комнату, мистер Томпсон сел в кресло напротив дивана:

— Хватит притворяться, поросёнок ты мелкий.

Гермиона не шелохнулась, ничем не выдав себя.

-Ага, ага. Четыре с минусом. Дыхание кто контролировать будет?

Поняв, что попалась, девочка открыла глаза, состроив жалостливую мордаху.

— Давно очухалась, засранка?

— Ой, да только что.

— Угу. Значит, неделю не магичить.

— Неделю?! Но ведь доктор сказал два дня и то….

— Еще и обманываем, и так неуклюже попадаемся.

— Учитель, простите. Я очень виновата. И вас подставила. Но я просто не ожидала, что так выйдет. Оно само как-то получилось.

— Да, точно. Само получилось. Как ты меня напугала, дурашка! Я думал, что сердце разорвётся. А потом давал себе обещание, что в этот раз точно ремнём отхожу твою задницу. А вот сейчас смотрю на тебя, и уже ничего не хочется, — мужчина откинулся в кресле и устало прикрыл глаза.

— Простите, — чуть слышно пошептала девочка. Потом, посмотрев на осунувшегося от переживаний за неё мужчину, вздохнула и направилась наверх. Спустившись через минуту, она подошла к мистеру Томпсону и вложила ему в руку широкий армейский ремень из настоящей кожи с латунной пряжкой на конце:

— Вот. Заслужила. И это… можно я трусики спускать не буду?

— Ох, горе ты моё луковое! Трусики… Что за глупости?

Подрагивающие старческие, но еще очень сильные мужские руки прижали захлюпавшую носом девочку к груди и взлохматили волосы. Стукнув пряжкой, ремень успокоился на полу.

Глава 5. Гермиона продолжает собираться в Хогвартс

На следующее утро Гермиона проспала. Всё же вчерашние события сильно на неё подействовали. Хорошо её всё же мистер Томпсон обучил притворяться — родители ничего даже не заметили. Хотя вчерашняя ошибка, такая глупая, очень расстроила. Сам-то учитель с лёгкостью подловил её на притворстве, как ребёнка.

Сегодня им предстояло разнести заготовленные бумажки по местам. Поскольку время было уже не совсем утреннее, то сначала решили прогуляться… по кладбищу. Бумажки, текст на которых стал красным или, как утверждает учитель, рубиновым, стоило разместить в щёлках крестов, надгробий, саркофагов. Причём не забыть, в каком месте прячешь листок. Их еще и собирать потом будет надо. До обеда гуляли на кладбище. Престарелый дедушка с внучкой, неспешно бродящий между могилами, не вызывал подозрений. И то, что девочка с типично детской непосредственностью носится вокруг от одного захоронения к другому, что-то читает, спрашивает, иногда проводит рукой по камням, вызывало даже умиление у встречных. Навещают — помнят, скорбят.

После кладбища настал черед храмов и часовен. А также бумажек, текст на которых стал цвета золота. Вот уж здесь пришлось поизворачиваться. Попробуйте спрятать листик так, чтобы его никто не нашёл, и при этом не быть замеченной. Пару раз пришлось даже применять приём, именуемый стремительной ретирадой. То есть убегать, сверкая пятками, от разозленных служек.

Этим занимались всю неделю без устали. А следующую неделю все спрятанные листики надо было собирать. Тоже задачка не из лёгких, зато позволила попрактиковаться в актерском мастерстве и шпионской деятельности. Собрать удалось чуть больше половины спрятанного. Какие-то листики исчезли, какие-то намокли, а некоторые просто забыли, куда прятали.

Но по словам мистера Томпсона, собранного более чем достаточно. Следующим этапом было счищать с этих листиков появившуюся на них пыль. На тех, что забрали из церквей, пыль была белой и очень летучей, и работать приходилось в респираторе. Но зато почти все листики были покрыты ей обильно, как мукой обсыпаны. А вот с кладбища пыль оказалась далеко не на всех найденных листках. Она была темно-серой, а на некоторых её было так много, что они казались чёрными. И ещё сами листочки были очень тяжёлыми, и пыль с них просто стряхивалась.

Затем эту пыль — каждого вида по отдельности, они расплавили в тиглях в муфельной печи. В результате у них получились четыре крошечных слитка. Два ярко-белых и два очень тяжёлых — чёрных с кровавым отблеском. Эти слитки навевали на Гермиону грусть, в то время как белые заставляли улыбаться и смеяться, заряжая позитивом.

Следующий день был посвящен нудной работе надфилями. Эти слитки брали только алмазные. А для чернил была нужна очень мелкая фракция. Точили они два дня. На третий порошки высыпали в отдельные фарфоровые ступки, добавили немного спирта и как следует растёрли кашицу. А после испарения спирта смешали добытое с чернилами.

После такого марафона быть побритой наголо и два дня потерпеть, сидя в кресле, пока мистер Томпсон наносит тату на голову, оказалось просто ерундой. Было неприятно и даже больно, но при всем этом она умудрилась не просто дремать, а даже неплохо выспаться. Как заявили потом ей родители, глядя на её стоицизм, им было неловко ругаться и шипеть от боли, когда пришла их очередь. Возникновения опухоли или воспаления мистер Томпсон не допустил своим колдовством. У родителей татуировка уже на следующий день стала очень яркой и какой-то даже объёмной, похожей на голограмму. А у Гермионы оставалась серой и невыразительной. На вопрос почему так, родители прятали глаза и отмалчивались, при этом краснея и ссылались на магию. На другой день татуировки побледнели и цветом слились с кожей, став практически неразличимыми.

А впереди их всех ждало турне по Юго-Восточной Азии.

* * *

Сегодня был обычный день сентября 1990 года. Но коротко остриженная каштанововолосая девочка не могла найти себе места от переполнявших её чувств. Ведь сегодня её одиннадцатый день рождения. Позади осталось путешествие с родителями по Бирме и Индии. Когда они, бритые налысо, изображали из себя паломников по святым местам и храмам. Даже сейчас она не могла вспоминать это время без улыбки. Родители веселились и смеялись без устали, как дети. Бегали и наслаждались свободой все вместе. Куча знакомств и со строгими настоятелями храмов, и с послушниками, и с простыми верующими. Хождение по улицам с местными достопримечательностями. Возможность обитать в уединённом бунгало, откуда можно выскакивать практически голышом, накинув на себя кусок цветастой ткани и обозвав его саронгом. Купаться в местных, зачастую мутных и опасных речках голышом, как все местные. Совершить омовение в легендарном Ганге. А по вечерам слушать легенды и сказки, которые рассказывали местные. Языковой барьер пропал где-то на третий день их общения. Гермиона всё отлично понимала, а вот когда пыталась говорить, многие улыбались, а дети заливались смехом. Но и это постепенно прошло. Родители диву давались, называя её полиглоткой и уникумом. Но как можно не выучить язык? Ведь это даёт доступ к таким сокровищам фольклора и знаний. Да и вообще! Что они понимают! Взрослые — одно слово.

О, от этой поездки остался только восторг. Гермиона была просто счастлива. И не только за себя. Её родители тоже были счастливы и вовсю демонстрировали свою любовь, не особо стесняясь дочки. О нет, она уже давно не была ханжой, и нудистские пляжи они с родителями во Франции посещали. И чем мальчики отличаются от девочек она знала, кажется, с рождения. Но вот откровенные ухаживания и двусмысленные фразы вызывали у неё не только улыбку, но и красноту на щечках и ушах. Поэтому она почти все время проводила с детьми местных и даже видела местных колдунов и магов — заклинателей змей. Кое-что даже переняла — запомнила несколько слов змеиного языка. Самых главных, позволяющих понять, что рептилия голодна, испугана или ей холодно. Её шипения ни змеи, ни их заклинатели не понимали.

По возвращении её ожидал ад учёбы и занятий с мистером Томпсоном. Почему наставник называл это адом, Гермиона так и не поняла до сих пор. Ведь это так здорово — учиться! Узнавать что-то новое, запретное и тайное. Особенно когда ты всё запоминаешь с первого раза. А кое-что из того, что демонстрирует учитель с палочкой, ты потом можешь повторить без неё — карандашом или указкой. То есть сымитировать жест и слово, необходимые для настоящего колдовства. При этом приходится придерживать подружку-магию, чтобы не шалила и не пыталась выполнить заклинание. Она уже убедилась, что без палочки получается коряво. То есть совсем никак. И с палочкой мистера Томпсона тоже коряво. Почти никак. Ну это если делать так как надо и правильно, а вот если в дело вступала подружка магия, и Гермиона позволяла ей себя вести — получалось нечто, не всегда то, что надо, но почему-то обязательно весело. Такое ощущение, что подружка просто шалила и пыталась развеселить Гермиону.

Но вот только детского спонтанного выброса магии у неё так и не получилось. Зная, как может быть опасно копание в незащищённых мозгах не только для неё, но и для родителей, и для мистера Томпсона особенно, Гермиона решилась поговорить с родителями о способах решения этой проблемы — активизации защиты её разума. Она объяснила им, что такое положение опасно и, поскольку она чувствует себя виноватой в этой ситуации, то... Она знает, и что такое секс, и что существуют некоторые виды безопасного секса. И для этого вовсе нет нужды заводить близкие отношения с мальчиком. Хотя и в этом случае она не забеременеет, так как ещё не время, и ранней беременности можно не опасаться. И о петтинге им рассказала, и о самоудовлетворении, и заявила, что готова решить эту проблему любым из перечисленных способов. Но сначала хотела с ними посоветоваться, ибо немножко запуталась, да и страшновато решиться на такое.

Уже в середине своего монолога, глядя на ошарашенные лица родителей, она поняла, что разговор пошёл не так. И к концу своей, со слов папы, лекции по "половому воспитанию наоборот", это когда не родители учат этому самому детей, а дети просвещают родителей, и те узнают от них много нового, она поняла, что попала.

Пришлось признаться, что тогда она подслушала их разговоры с учителем. Но способ подслушивания удалось сохранить в тайне. Что это взволновало её, и она перелопатила горы книг, стараясь найти способ, как их всех обезопасить. И вот за всё это она была наказана лишением сладкого до самого дня рождения. За что конкретно её наказали, Гермиона так и не поняла. Да и наказание странное: сладкое она и не особо любила. Да и не наказывают обычно, пытаясь бороться с улыбкой на красных от смущения лицах. В общем — какие же непоследовательные и глупые эти взрослые! Хотя немного обидно было.

Узнав о случившемся, мистер Томпсон с улыбкой попросил её не бежать впереди паровозного свистка. Никто не станет "читать" её при первой встрече. Да и сильных легиллиментов он знает только двоих — это Снейп и директор. Кроме того, навыки окклюменции, которые он ей дал, не позволят остаться незамеченными подобного рода попыткам, так что она сможет просто разорвать зрительный контакт. Но лучше сразу держаться так, чтобы вообще не встречаться взглядом с пришедшим к ним из Хогвартса преподавателем. Ведь тому нужно будет воздействовать не на неё, а на папу с мамой, которые уже неоднократно активировали защиту своих сознаний.

Так что не стоит спешить. Пусть лучше девочка побудет ребенком, а не рвётся во взрослую жизнь.

* * *

Профессор МакГонагал позвонила в дверь дома Грейнджеров утром среды. Как раз во время завтрака, когда дети собираются в школу, а родители на работу. Открыла Эмма. Пригласила гостью за стол и предложила поесть вместе с ними. Но посетительница ограничилась чаем с тостами. Времени она не теряла — тут же между глотками небрежным движением палочки превратила совок для мусора в курицу, а потом обратно. И деловито, свысока, как бы делая одолжение, поведала о волшебстве. Разумеется, Грейнджеры тут же "пришли в восторг" и с "радостью" отпустили свою дочурку покупать волшебную палочку. Они уже истомились от ожидания и искренне хотели, чтобы это скорее произошло. Но вот только, зная родителей, Гермиона понимала, что на самом деле они очень за неё волнуются. Это сторонний человек ни о чем не догадается, а она всё же им дочь, и видит, и понимает многое.

На вопрос, нуждается ли будущая студентка в материальной поддержке, Дэн ответил отказом и снабдил дочку увесистой пачкой банкнот.

— Мы можем позволить нашей девочке все самое лучшее.

В Косой переулок будущая ученица и её преподаватель ушли парной аппарацией.

"Меня что? Заново родили? — изумилась Гермиона, оказавшись на брусчатке средневековой улочки. — Стеснение было такое, будто меня из мамы выталкивало!"

— Пройдёмте в Гринготс, мисс Грейнджер. Вам необходимо поменять фунты на галеоны.

— Да, мэм. Это вон то большое здание?

— Совершенно верно. А почему вы так решили, мисс?

— Банкиры всегда строят себе самые пафосные сооружения, желая выделиться. И там охранник стоит на крыльце, профессор, — пожала плечами девочка. — А охранник что-то охраняет. Скорее всего — деньги, им ведь требуется не только учёт, но и неприкосновенность — вообще-то она о многом знала из рассказов мистера Томпсона, но светить свою осведомлённость было нельзя.

По пути к банку МакГонагал лаконично и выпукло описала четыре факультета, на один из которых Гермионе предстояло поступить. С особой теплотой отозвалась о Гриффиндоре, где когда-то учился нынешний директор, которого все очень уважают.

Девочка не удержалась — поглазела и на строгого гоблина снаружи, поздоровавшись с ним, и на деловитых гоблинов, целеустремлённо снующих внутри солидно отделанных помещений Гринготса. С восторгом проводила взором тележку с невысоким штабелем золотых слитков. С интересом посмотрела на крупные сияющие драгоценные камни. Всех встреченых гоблинов она приветствовала наклоном головы, и некоторые даже отвечали ей, делая при этом такие забавные от удивления лица.

Обмен денег прошёл буднично. Наступил долгожданный момент покупки волшебной палочки.

Они вошли в дверь под вывеской: «Семейство Оливандеров. Лучшие палочки с 382 года до нашей эры.». При входе звякнул колокольчик, однако никто не вышел им навстречу. Пожав плечами, Гермиона прошла к прилавку. Сопровождающая осталась у дверей.

Дальнейшее произошло очень быстро и отложилось в голове урывками. Когда сзади ей на плечо опустилась чья-то рука, и прозвучало:

— О, юная мисс пришла…

Гермиона испугалась. Да, просто-напросто испугалась. Не стоит забывать, что она всё же девочка, и ей всего одиннадцать — сегодня исполнилось. Тело действовало само, на автомате. Прижать руку агрессора к плечу, резко приседая, сместиться вперёд и в сторону, придавая ему ускорение и пропуская его мимо себя, вскочить и двумя руками со всей силы толчок в спину. Тело невысокого мужчины буквально просвистело мимо и, перелетев через прилавок, скрылось в подсобных помещениях лавочки. Разворот вокруг, и немедленно покинуть помещение.