Любимый враг

— Что с ногой?

Я сморщилась.

— Слишком быстро бежала, устала... что вы делаете?

— Пытаюсь взять вас на руки... если вы не будете так пихаться.

Я вздохнула, обхватила его за шею.

— Смотрите, это может войти у меня в привычку. Стану ручной.

— Лучше бы вы стали домашней, — сказал он сквозь зубы. — Сидели бы себе дома, рожали детей, дрессировали собак...

— Учила, — поправила я. — Псов не дрессируют, а учат. А детей...

Джервек слегка встряхнул меня.

— Замолчите. Из-за вас я ничего не слышу.

— И слушать нечего, — сообщила я. — В этом блоке никого кроме нас.

— Хорошо, — он открыл ногой дверь, вышел в коридор и, помедлив, пошел налево. Уткнувшись носом ему в шею, я смотрела назад.

— У вас нет собак?

— Нет... а что?

— След.

Он оглянулся и, невнятно сказав что-то, остановился. За нами тянулась ниточка красных капель.

— Некогда было перевязать, — извиняюще сказала я. — А куда вы меня, все-таки, несете?

Джервек перехватил меня поудобнее. Промолчал.

— Я вообще-то в тюрьму могу пойти и пешком, не торопясь...

— Заткнитесь, а? — злобно сказал Джервек, пинком открывая дверь. Пораженная его грубостью, я примолкла — на мгновенье. Джервек усадил меня на откидную койку. Я огляделась, потирая ногу.

— Это мы где?

Не отвечая, он рывком распечатал аптечку.

— Закатайте брюки.

В ботинке хлюпало. Я стянула его, закатала штанину. Джервек присел на корточки, разглядывая рану. Он медлил, и я попыталась его успокоить:

— Это только с виду страшно. Боли я не чувствую. Почти.

Он обработал рану быстро, умело, без особой бережности, но тщательно. Спросил, вытирая руки об остатки пластыря:

— А вы не можете сами полечить... как тогда?

Я поморгала, тряхнула головой. Судорожно зевнула.

— Не сейчас... я полежу немного, хорошо?

Джервек сидел, откинувшись головой на спинку кресла. Казалось, он спит. Но едва я шевельнулась, полковник открыл глаза. В комнате царил полумрак.

— Сколько...

— Вы спали час, — он подумал и уточнил. — И семь минут.

Я потерла лицо и села. Джервек выпрямился, положив руки на стол. Мы заняли позицию для переговоров. И, похоже, переговоры обещали быть нелегкими.

— Не ожидала, что вы здесь будете.

— Я и не должен был. Прибыл только вчера.

— Да, наша разведка не на высоте...

— Ключ у вас?

Я моргнула.

— Какой?

Джервек вздохнул.

— Не заставляйте себя обыскивать.

Я заинтересовалась.

— Будете это делать сами?

Джервек сказал сдержанно:

— Я могу пригласить женщину со вспомогательной службы.

— Тогда почему вы до сих пор этого не сделали?

Джервек посмотрел на свои руки. Пауза все длилась, и я осторожно спросила:

— У вас ведь не расстреливают пленных?

— Пленных — нет, но диверсантов... Правда, вы женщина, но...

Он снова замолк.

— Но все когда-то бывает в первый раз, — закончила я. — Похоже, я создам прецедент?

— Какова была цель вашей вылазки?

Я, кряхтя, опустила ногу на пол. Подошва распухла, как подушка.

— Вы ответите на вопрос?

— А вы бы ответили, полковник?

Он с силой потер лицо.

— В конце концов, мы всегда можем прибегнуть к химии. У вас ведь наверняка нет блока?

Я кивнула.

— Нет. Но действие химических препаратов на Псов... э-а-у... людей моей расы до конца не изучено. Разве что вы захотите всесторонне исследовать это процесс, — нерешительно предположила я, от всей души надеясь, что Джервек — не сторонник медицинских опытов. Полковник выглядел усталым. Принесло же его на мою голову! Хотя, возможно, иначе меня бы уже не было в живых...

— А давайте на этот раз я возьму вас в заложники? — полусерьезно предложила я. — Приставлю бластер к вашему затылку, и мы промаршируем через базу к выходу.

Джервек поглядел на меня, как на чокнутую, но не удержался от вопроса:

— И что?

Я скромно пожала плечами.

— Ну, как бы то ни было, мы будем квиты.

— Не переживайте, вы и так со мной расквитались. Сполна, — буркнул Джервек.

Я вытаращила глаза:

— Это когда же?

— И, кроме того, у вас ничего бы не получилось — при всех ваших песьих штучках, — он мотнул головой, и я увидела разложенные на столе мои вещи — бластер, разрядник, нож, сетку...

— Вы все-таки обыскали меня. Спящую.

— Бодрствующая вы бы мне это вряд ли позволили.

Я с трудом поднялась, перенося вес тела на здоровую ногу. Поглядела на дверь. На Джервека.

— А что, если я... — сказала медленно, — просто сейчас выйду и уйду отсюда? Да, Юджин? Просто уйду.

Он молча смотрел на меня — глаза сужены, рот сжат, свет настольной лампы резко очерчивает лицо.

— Я пойду? — я сделала осторожный шаг. Джервек молчал — и, понимая уже, что означает это молчание, я все-таки шагнула еще, протягивая руку к двери.

— Стоять, мастер-инструктор.

Голос был негромкий. Я взялась за ручку.

— Стоять.

— Вы ведь не убьете меня, правда, Юджин? — спросила я, не оборачиваясь; пальцы сжались на гладкой ручке, не спеши и не медли...

— Стоять, — сказал он снова — безо всякой интонации, но холодок пробежал у меня по позвоночнику. Я медленно оглянулась и увидела нацеленный на меня бластер. Мой собственный бластер.

Всего секунду назад я верила, что он меня не убьет...

— Три шага назад, — сказал Джервек. — Сядьте на койку.

Я шумно выдохнула и рассмеялась:

— Ну что ж, попытка — не пытка!

Поволоклась обратно — интересно, каким это образом я собиралась выбраться с базы? Ползком, что ли? Из меня словно разом выпустили весь воздух.

Бластер опять улегся на стол между ладоней Джервека. Джервек провел по нему пальцами, точно стирая невидимую пыль — раз, еще раз. Я привалилась спиной к стене. Нужно что-то решать — и не мне, а моему любимому врагу. Он не может меня отпустить и пока не хочет отдавать своим соратникам. Но не будет же он вечно держать меня здесь? Лично я бы не возражала — все лучше камеры для допросов. Хотя крупномасштабные военные действия были прекращены, стороны все равно предпринимали такие вот мелкие вылазки — командование с обеих сторон делало вид, что ничего об этом не знает. Интересно, обменивают ли военнопленных по второму разу? Или это процедура одноразовая и к злостным рецидивистам неприменима?

Джервек поднял голову, разглядывая низкий потолок. Сказал — как-то нехотя:

— Не помню, говорил ли я, что члены моей семьи обладают правом неприкосновенности? Лишь сам император может арестовать нас, заключить в тюрьму или приговорить к смертной казни.

— Ну надо же, — с уважением отозвалась я. — А ваш Кассио не может меня немного... а-а-у... удочерить? Хотя бы на время?

Джервек закинул руки за голову.

— Навряд ли, к сожалению. Зато вы можете выйти за меня замуж.

У меня отвисла челюсть. Пока я пыталась с ней справиться, смогла выдавить только:

— А... о... у...

Челюсть встала на место, а я уставилась на Джервека. Лицо его было безмятежным.

— Что? — спросила я. — Что я должна сделать?

— Не должны, — заявил Джервек потолку, — МОЖЕТЕ.

Подумал и добавил:

— Хотя бы на время.

— А нельзя ли, — пробормотала я, — как-то... обойтись без жертв?

— Кого из нас вы считаете жертвой?

— Вас. Прежде всего. Насколько я знаю обычаи гаятов, семейные узы для вас священны. И идти на... а-у-у... подлог...

— Ничего страшного, — серьезно сказал он, — с муками преступной совести я как-нибудь справлюсь. Что-нибудь еще?

— А как ваши соотечественники отнесутся к тому, что вы берете в жены врага? У вас могут быть неприятности...

— Мы создадим прецедент, — с удовольствием пообещал Джервек. Он, наконец, соизволил открыть глаза и теперь, склонив голову набок, разглядывал меня. Спросил — с явным сочувствием:

— Вы можете предложить иной выход?

Мозги у меня обычно работают хорошо. Но сейчас, как бы я лихорадочно не перебирала варианты, мысли все равно возвращались к неожиданному предложению. Разве что здесь вдруг объявится Мастер со стаей... Но Мастер пока не торопился.

— А может, я просто посижу у вас здесь... до конца переговоров?

Он даже не обратил внимания на мой 'вариант'. Я вздохнула.

— И как же вы собираетесь прокомментировать эту вылазку? Как наше с вами любовное свидание?

— Никак. Я ничего не собираюсь им объяснять. А допрашивать мою невесту они просто не посмеют.

— А если вас спросит ваш император?

— Ему я скажу правду.

Правду... какую? Почему мне кажется, что он потаенно улыбается — не мне, своим мыслям? Я осторожно спросила:

— А МНЕ вы скажете правду?

Он поднял брови в молчаливом вопросе.

— Зачем вы это делаете? Конечно, это очень благородно, и я благодарна вам, но... Возможно, вы чувствуете ко мне симпатию или считаете себя моим должником, или используете этот союз еще как одно средство в переговорах...

Я замолчала. Джервек не сводил с меня глаз.

— Все это вместе. Но решать вам. И решать надо быстро. Сюда идут.

Я и сама слышала приближавшиеся шаги — размеренные спокойные шаги человека, идущего по важному, но не слишком спешному делу.

— Они знают, что я у себя, что я жду доклада, — говорил Джервек все быстрее. — И я не собираюсь притворяться спящим. Вы сами выбираете свой статус — пленной или моей невесты. Решайте, Мэг.

Я хмуро взирала на него. Сама, как же! Нож к горлу — выбирай, резать или как?

— Но мы не успели обговорить...

— Обещаю, что обращаться с вами будут лучше, чем в военной тюрьме, — почти улыбнулся Джервек. Шаги стихли у дверей. Приглушенный кашель, короткий вежливый стук. — Ну же!

Я резко кивнула — с чувством, что сама за собой захлопываю дверь ловушки — и в следующий миг Джервек сказал:

— Войдите!

Офицер, перешагнувший порог, собирался доложить; глаза его расширились, рука метнулась к кобуре.

— Спокойно, капитан!

— Что... как... Сэр?!

— Разрешите представить, — церемонно сказал Джервек. — Мой помощник, начальник базы капитан Ольсен. Маргарет Рейнан, моя невеста.

Взгляд Ольсена ошалело метался по моей форме, моему лицу, пустой кобуре, переходил на невозмутимое лицо командира и вновь возвращался ко мне.

— Но сэр... но она... она ведь...

— Да, к сожалению, Маргарет служит в войсках нашего противника. Служила, — поправился Джервек. Черта с два, подумала я и улыбнулась.

— Очень рада с вами познакомиться, капитан Ольсен.

Я стояла, перенеся вес тела на здоровую ногу: без одного ботинка, с задранной окровавленной штаниной, распухшей перевязанной лодыжкой, засунув пальцы за ремень песьей формы, и надо думать, выглядела достаточно сексуально и элегантно для будущей леди Джервек. Полковник посмотрел на мою кривую улыбку, сказал поспешно:

— Моей невесте требуется медицинская помощь. Вызовите базового врача.

— Но сэр... — с трудом отозвался Ольсен, не сводя с меня зачарованных глаз. — Я шел доложить вам, что мы не можем найти ни следа Бойцовых Псов в окрестностях базы.

Я мило улыбнулась.

— След, как видите, остался. И еще какой. Дорогой, капитан думает, что вы сделали мне предложение под дулом бластера... Знаете, Ольсен, все было в точности до наоборот...

— Выполняйте приказ, капитан!

— Но сэр... вы же знаете, я обязан об этом доложить!

— И по всей форме, капитан. А сейчас — идите и пришлите, наконец, врача!

Ольсен кинул на меня последний отчаянный взгляд — и вылетел за дверь. Я рухнула на койку.

— Все ваши подчиненные начинают с этого 'но, сэр'?

— У вас есть время связаться со своими, Мэг, — заметил Джервек. Так, а где же 'мастер-инструктор' или 'мэм'? Я прижала микрофон к гортани.

— Джоди... Да, я. В норме. В гостях у старого знакомого. С Мастером свяжусь. Уходите.

Я опустила руку и поглядела на Джервека.

— Не засекли? Наш свадебный эскорт убыл, что дальше?

Джервек потер щеку, но промолчал, услышав тяжелый топот в коридоре. В распахнутые двери ворвались двое медиков и незабвенный капитан Ольсен. Джервек показал на меня.

— Вот ваша пациентка, лейтенант.

Тот вытаращил на меня глаза.

— Но сэр...

* * *

— Так-так-так, — сказала я. — А я-то гадала, где у вас центр связи?

Джервек молча кивнул мне, приглашая войти.

— ...и ваш поступок, — доносилось с экрана, — представляется нам в высшей степени мужественным и очень своевременным. Отдаем вам должное, лорд Джервек.

— Благодарю, — отозвался тот сухо. — Думаю, на сегодня достаточно. Предоставьте данные завтра к девяти ноль-ноль. Присаживайтесь.

Я поняла, что последнее указание относится уже ко мне, и села в кресло. Джервек кинул беглый взгляд на мои ноги.

— Как вы меня нашли?

— По запаху.

Я заметила камеру наружного наблюдения: черта с два я бы сюда вошла, если б он этого не захотел.

— Отсюда вы и руководите переговорами?

— Почему вы решили, что я ими руковожу?

Я склонила голову набок. Мелькнула мысль — еще не женаты, а уже перенимаю его привычки... Джервек помедлил и сказал:

— Я не руковожу. Я со-координатор.

— А за что это вас так славословили? Уж не за то ли, за что меня сегодня превозносил наш военный секретарь?

Я крутилась в кресле. Джервек вновь посмотрел на мои ноги и сказал:

— Вас это тоже раздражает?

— Когда тебя со всех сторон хвалят и поют дифирамбы, поневоле начинаешь чувствовать, что совершил ба-альшую глупость. Представляете, — пожаловалась я, — они даже присвоили мне внеочередное звание! В качестве компенсации морального ущерба, наверное... Что? Что не так с моими ногами?

— Что это на вас надето? — спросил Джервек холодно.

— Вам же не нравился мой комбинезон? Это шорты.

— Шорты?

— Ну да, — я закусила щеку, чтобы не улыбаться. — Знаете, такие короткие брюки.

— Это скорее очень короткие шорты... У нас не принята такая форма одежды для женщин.

— Да? — я вытянула ноги, придирчиво их рассматривая. Вроде не кривые. — Зря. Вам неприятно видеть мои ноги?

— Наоборот, даже слишком приятно, — сдержанно сказал Джервек. — Как, впрочем, и всему базовому составу.

Я поджала под себя красивые ноги. Склонила голову набок, изучая непроницаемое лицо своего любимого врага.

— Джервек?

— Юджин, — поправил тот. — Что?

— Это похоже на ревность.

Он поморщился.

— Бога ради, Маргарет! Просто как моя жена вы должны соблюдать определенные правила поведения...

Я уныло кивнула.

— Я не знала, на что даю согласие.

Пауза. Джервек не сводил с меня глаз.

— Для вас брак со мной хуже тюрьмы?

Я длинно вздохнула и уперлась подбородком в спинку кресла.

— Маргарет, — осторожно спросил Джервек. — Но я, по крайней мере, не... воняю?

Я улыбнулась — креслу.

— Наоборот.

* * *

Сказать, что Кассио сбежал нам навстречу с лестницы, будет неверно: он буквально скатился, сияя полуденным солнцем.

— Леди Маргарет! Я так рад! — он схватил мою руку, быстро поцеловал и, не отпуская, повернулся к Джервеку. — Вот видишь, я же говорил...

Я не успела спросить — что, как Кассио закричал: