Кодзуми в знак внимания сложил ладони перед грудью.
— Вы решили оказать ярлу поддержку?
— Да, — ответил Годзю. — Скачи в замок. Собери десять рук воинов. Во главе поставишь Тосиро. Я буду ждать здесь.
Не сказав ни слова, Кодзуми поклонился и поскакал обратно, самураи за ним. Я перевела взгляд на Годзю.
— А мне что делать?..
— Лети домой и не покидай замок до моего возвращения. — сухо приказал Годзю. Когда он так говорит, не послушаться означает нанести прямое оскорбление. Поэтому я молча распахнула крылья и полетела домой. Дома поела немного сассими, написала что произошло за день и легла на циновку у огня. Ждать Хакаса.
Что— то мне говорило: ждать Годзю нет смысла.
День 13, 17 сезон Белого солнца, оборот 58.
Вчера я ничего не писала, потому что Хакас так и не приехал, а я очень нервничала и не смогла себя заставить. Кодзуми уехал утром вчерашнего дня, с ним отправились почти все воины замка. Остались только два десятка редзю, шестеро самураев и несколько хэнгинов с длинными луками.
Весь вчерашний день я провела дома, в башне Хакаса. Читала книгу заклинаний, но ничего не запомнила. Слишком нервничала. Вечером пришел слуга, покормить меня. Он тоже не знал, почему Хакас до сих пор не приехал.
Сегодня утром прискакали гонцы южного Оракула. Рассказали, что посланцы Еши побывали и там; хозяин замка Юан, где живет Оракул, послал на помощь три руки воинов и шестерых опытных самураев. Не следовало Годзю посылать сразу всех наших, так нельзя... У нас ведь небогатый замок. Если честно, то замок Годзю — самый небогатый на острове. И самый маленький. Зато у Годзю лучший волшебник живет, Хакас.
Днем, когда я сидела на карнизе башни и ждала Хакаса, в меня стал бросать камни Валу. Оказывается, маленький сын Годзю — вредный Осаэси — догадался, кто устроил шутку с пауком, и сказал ему. Пришлось мне спрятаться в башне и сидеть до вечера. От нечего делать написала этот лист.
Хакас сегодня не приехал.
День 14, 17— ый сезон белого Солнца, оборот 58.
Утром приехал Хакас! Я даже не думала, что так соскучалась. Чуть не опрокинула его, облизала все лицо. Потом заметила, Хакас был очень печальный.
— Они не послушали старого Ханасаку, — сказал мне тихо. — Никто больше не слушает моих слов.
Я обиделась немного.
— Хакас, я всегда тебя слушаю...
Старый волшебник вздохнул.
— Только ты и слушаешь, Хаятэ. Я хотел остановить их, но Матагава назвал меня старым уродом и пригрозил отрезать бороду.
Хакас даже затрясся от обиды.
— Старым уродом!
— А почему ты не хотел пускать воинов в поход? — мне стало очень интересно.
— Потому что это опасно, глупышка. Северяне ярла — очень сильный народ, потомственные воины, не хуже самураев. И они проиграли. А что если и мы проиграем?
Я крепко задумалась над словами Хакаса. Уж что— что, а о войнах я знала все. Это было первое, чему меня учили — читать книги о войнах и героях династии Сахо. Поэтому сейчас я легко могла представить, чтО будет если мы проиграем.
— Годзю погибнет? — спросила я тихо. И вспомнила, какой он хороший человек, Акаги Годзю. Суровый, немного жесткий, но когда хочет — такой добрый...
— Хвост тебе узлом завязать надо за такие слова! — разгневался Хакас. — Теряешь время! Быстро принимайся за учебу!
Я села читать книгу заклинаний дальше, но иероглифы прыгали перед глазами. Вместо страниц виделся наш замок, охваченный пламенем, и низкорослые люди с окровавленными мечами.
Ночью мне приснился черный корабль, выброшенный на берег возле обугленных остатков пагоды. Вокруг лежали тела воинов, сотни тел, вся земля была покрыта кровью. А на носу корабля сидела очень красивая золотистая ящерица с огромными глазами, и смотрела мне прямо в лицо.
День 15, 17 сезон Белого солнца, оборот 58.
Сегодня утром Хакас сделал мне такой подарок, что даже сейчас, вечером, не верится. Теперь я точно знаю, что он лучший волшебник в мире. А было так.
Я проснулась раньше Хакаса, что уже само по себе странно. Наверно, он очень устал вчера. Некоторое время я разглядывала спящего старика, думая, как рассказать ему про сон. Не придумала.
Позже, когда Хакас уже проснулся и мы поели, я заметила, что он не заставил меня, как обычно, выпить травяную настойку для повышения магической силы. Это было уже очень странно, но как вскоре выяснилось, странности сегодняшнего дня только начинались...
А начались они, когда в ворота громко постучали, и старший редзю впустил всадника, запыленного до кончика шлема. Я сразу узнала Тосиро — нашего моногасиро*.
— Что случилось? — тревожно спросил Хакас. Я подошла поближе, но Тосиро, спрыгнув с коня, молча хлопнул по свитку за своей рукавицей и указал мне на дом. Пришлось подчиниться; когда Годзю присылает такие приказы, гонец должен молчать, пока не доставит свиток по назначению. Обидно, раньше у Годзю от меня секретов не было...
Я вернулась в дом, но сразу вылезла через заднее окно и взлетела на крышу. Только все равно опоздала: Хакас уже прочел письмо и вернул его Тосиро. Тот жестом подозвал слугу и приказал позаботиться о коне, а сам направился в дом, наверно передохнуть. Я спланировала к Хакасу.
— Плохие новости? — спросила я тихо.
Старик вздрогнул, словно приходя в себя.
— Нет, нет... Лети в беседку и жди меня. Я скоро приду.
Отвернувшись, он заложил руки за спину и медленно двинулся к самой старой пагоде в замке, той самой, что сгорела два сезона назад. Годзю отстроил ее заново.
Беседка тоже была очень старая, с резными стенами из красного дерева. Мне неудобно сидеть на скамейках, мешает хвост, поэтому обычно я взлетаю на смоковницу и сижу там; но Хакас сегодня был таким странным, что я решила не злить его лишний раз, и устроилась на полу беседки. Ждать пришлось довольно долго.
Когда старик наконец появился, я чуть зубами не клацнула от удивления. Хакас напудрил лицо, словно в замок приехал гость королевской крови! Вообще— то, вид у него был презабавный, но я еще не сошла с ума, чтобы засмеяться.
— Хаятэ, — сказал Хакас, усевшись на скамью. — Подойди.
Я молча приблизилась и опустилась у его ног. Старик положил руку мне на голову.
— Хаятэ, тебе придется временно переселиться на другой остров. Так приказал Годзю.
Я вздрогнула даже.
— На другой остров?!
— Так приказал Годзю, — повторил Хакас. Я видела, что ему трудно говорить, но старик изо всех сил старался выглядеть невозмутимым.
— Почему? — спросила я тихо. — Я сделала что— то плохое?
— Нет, — Хакас все же не выдержал, и тяжело вздохнул. — Так нужно для твоей безопасности, девочка. Вчера ночью неизвестные сожгли замок Окосинто на севере. У нас почти не осталось воинов, и Годзю приказал отправить тебя с Осаэси на остров Нокайдо, под защиту императора. Вечером Тосиро проводит вас в замок Мо, а утром посадит на драккар ярла Хольгена.
Я попятилась.
— Учитель, но... Нельзя же оставлять наш замок без защиты!
— Так надо, — тяжело сказал Хакас. — Все оказалось серьезнее, чем мы думали. Пришельцы не удовлетворились северными островами, грядет большая война. В императорском дворце вы с Осаэси будете в безопасности.
— А ты? — я даже крылья распахнула от волнения. — Ты с нами поедешь?
— Нет, — он покачал головой. — Я останусь здесь.
— Тогда я тоже останусь!
Хакас покачал головой.
— Так приказал Годзю, Хаятэ. Ты знаешь, что это значит.
Я и вправду знала. Слово правителя, сегуна — непререкаемый закон. Ослушаться его, означает стать предателем. Но я ведь пока не самурай Годзю, я его приемная дочь! Мне можно... Наверно. Все равно я не останусь у императора! Я не заложница от мятежного самурая, это... нечестно! Да еще и вместе с врединой Осаэси?! Я же с ума сойду!
Пока такие мысли крутились в моей голове, Хакас продолжал что— то говорить. Опомнившись, я прислушалась как раз вовремя, чтобы услышать конец фразы:
— ...хотел дождаться твоего совершеннолетия, но боюсь, уже не успею. Поэтому готовься, девочка моя — сейчас ты увидишь подарок, что я готовил к этому дню.
Знай я тогда, какой сказочный подарок меня ждет, я бы наверно всего Хакаса облизала от радости. Но я думала — будет летающий дракон, так и спросила. Старик улыбнулся и покинул беседку, наказав ждать его тут.
В этот раз ждать пришлось гораздо дольше. Я от нетерпения уже кусала хвост. Но наконец, резные двери со скрипом раздвинулись и Хакас опустился передо мной на скамью. Борода у него была вся в пыли .
— Смотри, малышка, — и протянул коробочку. Я быстро ее раскрыла...
А там лежал серебряный медальон с драгоценными камнями. Я раньше никогда не видела драгоценности так близко, жена Годзю не разрешала их трогать. Но, думаю, такого медальона нет даже у хозяйки замка Мо!
Несколько минут я просто говорить не могла, только смотрела и чувствовала, как внутри что— то греется от радости. Медальон был... потрясающий!!! И там из маленьких фиолетовых камушков, не знаю их название, была сделана я! Только почему— то фиолетового цвета, а не синего, и с голубыми глазами. По краям сверкало множество одинаковых блестящих камней, их называют бриллиантами, а сам медальон по форме напоминал очень толстый наконечник копья Хэ.
Потом Хакас мне объяснил, что серебристый металл называется платиной, а маленькие фиолетовые камешки — аметистами. Но это все неважно! Потому что медальон оказался волшебным!
— Это не просто драгоценность, — сказал Хакас, когда я насмотрелась. — Это волшебный талисман. Если произнести правильное заклинание, медальон запомнит все звуки, которые услышит, и будет помнить их вечно. Другое заклинание позволяет слушать, что он запомнил.
Я не поверила сначала, но Хакас пробормотал что— то над медальоном, и тот вдруг заговорил! Очень тихо, голосом Хакаса.
— ...она бессмертна. Взгляни, огонь спалил даже скалы, но пощадил ее. Знак кагири— то встречался мне на стенах подземелий Хинотачи, построенных не людьми, во времена, когда... — дослушать я не успела, потому что Хакас быстро пробормотал заклинание и медальон умолк. Я подозрительно взглянула на старика.
— О ком ты говорил?
Хакас запыхтел.
— Не задавай лишних вопросов!
— Один только! — попросила я быстро.
Старик дернул себя за бороду.
— Говори.
— Что означает "кагири— то"?
— Так зовут твой медальон, — ответил Хакас. — Будь к нему внимательна и храни как зеницу ока, эта драгоценность — живая.
Я до сих пор не могу понять, что в медальоне живого. Металл как металл, просто волшебный. Но имя мне очень понравилось, Кагири— то! "Огонь звезды"...
Мы еще немного поговорили, но Хакас как в рот воды набрал. Ни словом не объяснил, что значили странные голоса из медальона. Только написал на бумажке, как заставлять Кагири— то слушать и говорить.
Зато, когда я попросила, он долго рылся в одном из своих бесчисленных сундуков, пока не нашел красивую стальную цепочку. И надел Кагири— то мне на шею!
Целый день я любовалась подарком Хакаса. Весь замок сбежался смотреть, пришел даже Валу. Но я была такая счастливая, что не обиделась, когда он назвал меня ящерицей. Довольный Хакас грелся на солнышке у колодца, а я летала по всему замку и хвасталась.
Когда Брат стал клониться к закату, из дома показался Осаэси, одетый по— походному, и слуга тащил за ним большой сундук с вещами. Я только сейчас вспомнила, что уезжаю, и чуть не врезалась в пагоду от неожиданности.
Следом за мальчиком из дома вышел Тосиро.
— Хаятэ! — позвал он.
Я тихо шмыгнула за угол и влезла в дом через окно. Но Тосиро хорошо знал мои лазейки, и уже ждал внутри.
— Собери свои вещи, — приказал он сурово. — Нам пора.
— Хорошо, Тосиро— сама* — сказала я мрачно, и направилась к себе в комнату. А там, еще разок взглянув на медальон, решилась.
Ханасака— сэнси*, учитель, я знаю — прочитав эти строки, ты огорчишься. Прости, Ханасаки! Но я просто не смогу усидеть в замке, пока Годзю грозит опасность. Я улетаю ему на помощь. Буду каждый день писать тебе письма, обещаю!
До свидания, Хакас!
День 16, 17 сезон Белого солнца, оборот 58.
Я больше не пишу на бумаге. Это занимает много времени, приходится таскать за собой чернильницу и время от времени ловить каракатиц... Сегодня я первый раз попробовала использовать медальон вместо записей.
Получилось здорово! Всего за пару минут я рассказала Кагири— то, что сегодня произошло интересного. А он потом повторил все мои слова так точно, словно вторая Хаятэ незаметно подкралась и шептала из медальона! Потрясающая штука. Надо будет мне научиться делать такие драгоценности, колдунья я или нет?..
Вообще— то, сегодня ничего особенного не произошло. Мы с Тосиро и Осаэси доехали до замка Мо без всяких приключений, а утром я тихонько положила в мешок вещи, которые еще вчера отобрала для побега — волшебная книга, подаренная Хакасом, пояс с сюрикенами, немного бинтов и бутылочку бальзама, который Хакас готовит из листьев алоэ. Записку для Тосиро положила на самое видное место.
Потом, захватив свою любимую катану, я тихо прокралась во двор и направилась к воротам, сделав вид, что иду гулять. В замке почти все спали — было очень рано, только у ворот сторожили два самурая. Я сказала им, что лечу ловить электрических угрей для опытов мудреца Ханасаки.
Люди страшно не любят угрей, но один из самураев все равно вызвался меня проводить. Наверно, их Тосиро предупредил. Я сделала вид, словно очень рада попутчику, а за стенами замка незаметно отошла шагов на пять в сторону.
— Только не улетай далеко, — попросил самурай, когда я расправила крылья.
Я подумала, если его обмануть — выйдет очень нехорошо. Поэтому я чуть— чуть отлетела в сторону и рассказала самураю правду, куда лечу. Он очень испугался, бросился ко мне — поймать хотел. Я ударила крыльями и взмыла в небо.
Сразу лететь в море я не решилась. Следовало узнать дорогу, запастись едой и водой, смастерить бамбуковый плот для отдыха на волнах... Поэтому я до вечера задержалась в роще на самом западе острова — охотилась и рубила бамбук. А затем, спрятав плот в кустах, помчалась на юг.
До замка Юан, где живет Южный Оракул, долетела за два часа. Там рисовали лучшие карты на всем острове. Редзин у ворот, наверно, впервые меня увидел, потому что уронил пику от удивления.
— Я послана из замка Мо! — сказала я быстро. — Нам нужна новая карта.
Узнать дорогу оказалось гораздо проще, чем я боялась. Редзин привел Синабуро — жену хозяина замка Юан, и я сказала ей, что прислана за картой. Синабуро сразу позвала молодого сына замкового художника и велела нарисовать для меня карту. Когда рисунок был готов, она сама отметила там путь кораблей и остров ярла Хольгена, куда плыл Годзю. Я их всех вежливо поблагодарила.
Вернувшись в рощу, поймала двух обезьян, очень невкусных, зато больших. Сейчас уже вечер, плот готов, обезьяны жарятся над костром... А я сижу у огня и рассказываю Кагири— то, что произошло за день. Обещания надо выполнять.
Ханасаки, учитель, когда я вернусь — ты будешь доволен своей Хаятэ. Надеюсь...
