Летопись, начертанная кровью

Бенедикт несколько раз стреляет из гранатомета — впустую, с помощью телекинеза гранаты улетают туда, где их взрыв пропадает впустую. Бесполезно пытаться справиться с телекинетиками метательным оружием, даже самый быстрый метательный снаряд будет отклонен с траектории или остановлен. Что ж, значит бой пойдет на магии и холодном оружии, как в старые добрые времена. Самое время активировать Щит Крови — секунда, и вокруг меня возникает одна из надежнейших защит, разработанных в нашем клане. Кровь выступает из каждой поры на поверхности моего тела и этот тончайший слой приобретает форму облегающих доспехов потрясающей прочности и абсолютно пластичных, не стесняющих движения. Теперь для того чтобы пробить эту защиту понадобится неесколько ударов мечом или очень мощное заклятие. да и то часть его силы будет поглощена.

Рядом со мной переплавляется в новую боевую форму Цимитсу. На сей раз принятая им боевая форма оказалась приземистой, но очень устойчивой. На его локтевых и коленных сгибах я успеваю заметить присоски, вероятно предназначенные для перемещения по стенам и потолкам — полезная вещь для боях в тесном замкнутом пространстве. Метаморф в рукопашной — самый страшный кошмар, что можно представить, остановить реально только заклятием (далеко не всяким) или численным превосходством.

И все таки один из гулей-Охотников успел раньше... Я ожидал боевого заклятия и готов был попытаться его перебить, но паразит подошел к делу творчески. Он атаковал Рольфа, уже переходящего в другой слой реальности, но отнюдь не боевой магией. Исчезающий контур Носферату вдруг покрылся какой-то фосфоресцирующей пылью, видимым он конечно не стал, но теперь при движении можно было заметить расплывчатое светящееся пятно, потеряв тем самым возможность неожиданного нападения. Ладно, хотел приберечь мощные заклятия на Салюбри, но придется рискнуть, иначе завяжется долгая и нудная магическая дуэль. Надеюсь, моей выносливости хватит на два таких удара. Охотники, пусть даже и гули — все равно люди, а значит имеют обычную кровеносную систему. Не зря наш клан упорно изучает Магию Крови, на вампиров она, конечно, действует слабее, но на то есть и другие области магии. Выбираю в качестве цели одного из Охотников, наиболее удачно расположенного, то есть стоящего посреди группы. Я чувствую всю кровь, что течет по его жилам, и она подвластна мне. Кровь начинает закипать, ей становится тесно в этом теле, она ищет выход наружу... Избранную жертву просто разрывает на части, кипящая кровь, превратившаяся в оружие, огненными иглами врезается в тела стоящих рядом. Наивные, они попытались поставить обычный энергетический щит и отвести кровь телекинезом. Глупость всегда наказуема, поэтому еще двое были насквозь пробиты кровавыми зарядами, да и оставшиеся получили некоторые повреждения. Единственный способ противодействия этому заклятию — мгновенный уход из области поражения, что, к сожалению, и сделали Тореадоры, им эта техника хорошо знакома.

С оставшимися Охотниками выясняют отношения Рольф и Бенедикт, отбросивший гранатомет и вооружившийся парными кистенями, а у меня сейчас другие, но очень серьезные проблемы. Оба Тореадора похоже решили избавиться от неприятности в моем лице. В одного из них с размаху врезается монструозная тушка Цимитсу, а другой, увы, неотвратимо приближается ко мне. Главная опасность в том, что Тореадоры способны некоторое время двигаться быстрее обычных вампиров, а этот к тому же обладает повышенной стойкостью к магии, как и любой, стремящийся к Голконде. В голове полный сумбур, меня шатает из стороны в сторону после такого мощного атакующего заклятия. Проклятие, хотя бы несколько секунд, чтобы добраться до пакетов с кровью и восстановить силы, но нет. Я с огромным трудом успеваю парировать удары, с дикой скоростью наносимые мне Тореадором, вооруженным полуторным мечом. Иногда пропускаю выпады противника и Щит Крови принимает на себя основную силу удара. Ухожу в глухую защиту, стараясь не принимать удары, а сводить их вдоль лезвия катаны. Не знаю, сколько времени я так сумею продержаться, а вторая магическая подобной силы надолго выведет меня из строя, после чего Салюбрм смогут взять меня голыми руками.

Внезапно Тореадор разделяется на две неравные части — тело стоит на месте, а голова весело катится по полу. Спасибо тебе, Рольф, выручил. Осматриваюсь, чем там заняты остальные. Цимитсу уже превратил своего противника в некую фантасмагорию — где там руки, где ноги — разберется лишь автор сего шедевра, но то, что "шедевр" находится в безнадежно дохлом состоянии не может не радовать. Бенедикт занят важным и ответственным делом — он подходит к трупам Охотников и наносит контрольный удар кистенем в голову.

— Бенедикт, они и так дохлые — пытаюсь я воззвать к его здравому смыслу.

— Лишняя подстраховка еще никому не повредила, — отвечает мне отсутствие здравого смысла голосом Бенедикта и очередная голова расплескивает свое содержимое во все стороны.

Ладно, чем бы дитя не тешилось, но нам надо спешить. Сзади раздается грохот обвалившихся камней, похоже, прикрытие исполнило долг до конца. Ролло все же обрушил потолок на атакующую толпу монахов, похоронив их вместе с собой в одной могиле. Пора платить по счетам, ренегаты, пора платить. Платить за свое сотрудничество с Инквизицией, за наших уничтоженных собратьев, за все... Без вас мир будет только чище, а мы этому всячески поспособствуем.

— Времени немного, завал скоро разберут. Поспешим.

* * *

Неприятное место, весьма и весьма неприятное. Впрочем, буду объективен — это место неприятно только для нас. Место Силы, не из мощных, но все же дает ощутимые преимущества Салюбри, использующим все преимущества церковников, в том числе и усиление возможностей в таких "намоленных" местах. Вспомни про ..., вот и оно — Салюбри объявились. Как и ожидалось, их двое. Сразу видно, что это не новоинициированные — от них просто исходит сила, пусть и абсолютно чуждая нам, доступная лишь искателям Голконды, предателям своего рода. А самое неприятное среди их особенностей то, что они способны ослабить большую часть направленных на них заклятий. Впрочем, свет и огонь против них тоже не особенно эффективны, лучше всего просто отрубить им головы. Метод этот хоть и стар, но еще ни разу никого не подвел.

— Рольф, Цимитсу, тот из подонков, что слева принадлежит вам. Бенедикт, со мной.

Я не стал пока что атаковать своего противника боевыми заклятиями, на данной стадии это было бы малоэффективно. Но вот против особо извращенных магических фокусов они не так защищены, а к ним как раз и относится Отторжение Крови. Салюбри все таки вампиры, пусть и несколько особого рода, а следовательно пьют кровь. И вот эта кровь, грубо говоря, вдруг становится "несъедобной" и всячески просится обратно. Результатом является резкое ухудшения состояния вампира как от резкой потери крови (поще говоря запаса сил), так и от чисто физических проявлений (беднягу словно вывернуло наизнанку). Ох и приплющило его болезного, аж на душе лучше стало, когда он согнулся от резких судорог во всем организме. Впрочем, Бенедикт очень вовремя воспользовался теми секундами, что дало мое заклятие — его парные шипованные кистени из широкого замаха обрушились на голову Салюбри. Но за то мгновение, что потребовалось кистеням для того, чтобы долететь до цели, Салюбри, великолепно осознав, что ему пришел полный кердык без права обжалования в высших инстанциях, сделал последнюю гадость в своей жизни. В Бенедикта полетело заклинание, разработанное специально против Бруджа, находящихся в боевом трансе (а во время боя они в нем практически постоянно). В этом состоянии у Бруджа максимальная боевая эффективность, но сознание слишком открыто для ментальной атаки, чем и воспользовался проклятый отступник. Это заклятье очень энергоемкое, но Салюбри уже нечего было терять. Через мгновение на пол осели два безжизненных тела — Салюбри с бесформенной кашей вместо головы и Бенедикт с выжженным мозгом. Бруджа вновь оказались жертвой своего главного преимущества и слабости одновременно — боевого транса. Покойся во Тьме, брат.

Обернувшись, я понял, что у остальных дела идут гораздо хуже, способность Салюбри гасить заклятия работала в полной мере. Рольф попался на крючок, когда попытался частично выйти из измененной реальности за спиной Салюбри, тут его и настигло гасящее заклятие, выбросившее Носферату в обычный мир. Все бы ничего, но то место куда его выбросило было уже занято... стеной. Хорошей такой стеной, прочной и толстой. Так что бедняга Рольф до пояса врос в стену и теперь безуспешно пытался оттуда выкарабкаться. Хорошо еще, что у Салюбри не было достаточно времени, чтобы воспользоваться его почти беспомощным состоянием, его внимание было полностью сосредоточено выяснением с Цимитсу важного вопроса, "Кто есть ху в этом мире". К моему огорчению, у Цимитсу это получалось как-то не слишком убедительно. Попытки смены формы прерывались контрзаклинаниями Салюбри, в результате чего тело метаморфа представало каким-то недосформировавшимся, прерванным на середине трансформации. Положение спасало то, что ментальные атаки Салюбри отбивались, хоть и не без труда, и успешно работала другая сторона магии трансформации — изменение чужого организма. Цимитсу направлял потоки трасформ-энергии на самую труднорегенерируемую область, а именно на скелет. Одна рука Салюбри уже практически не работала, ее кости были до неузнаваемости деформированы, из-за чего ему пришлось бросить один из парных мечей. Но все равно он ощутимо превосходил Цимитсу, лишенного возможности полноценного метаморфизма, и в магических атаках и во владении холодным оружием. Рольф же был по крайней мере на несколько минут выведен из боя.

Я был слишком измотан физически, чтобы напролом лезть в дуэль на мечах, а для большей эффективности заклятий Салюбри надо было отвлечь, чтобы он просто не успел погасить или по крайней мере ослабить направленное на него магическое воздействие. Что же придумать, что?! Цимитсу явно непригоден, он и так отбивается из последних сил; Рольф неподвижен и лишен большей части своих преимуществ. Стоп, но ведь Носферату все же имеют некоторую власть над животным миром, меньшую, чем Гангрел, но большую, чем остальные кланы. А мы сейчас находимся в неуютном и промозглом монастырском подземелье. А где сырое подземелье, там стопроцентно есть крысы, а хорошо бы еще и летучие мыши. А уж эти два вида фауны может вызвать даже самый неопытный из клана Носферату.

— Рольф, летучие мыши и, если можешь, крысы, — на его лице промелькнуло понимание и неприкрытая радость. Носферату умные парни, все понимают с полуслова, был бы на его месте Гангрел, не уверен, что все удалось бы так легко.

Хорошо, что Салюбри либо не расслышал, а скорее всего просто не понял, что крылось за этой внешне безобидной фразой и продолжал уже просто добивать Цимитсу. Но уже через секунду оказавшаяся ближе всех крыса банально тяпнула его за ногу. Тот отвлекся буквально на миг, но это позволило покалеченному Цимитсу вырваться из угла, куда его загнали и разорвать дистанцию. Подоспели еще несколько крыс, с не меньшим энтузиазмом впившихся в ноги Салюбри, а над головой закружились три летучие мыши, мешая обзору и пытаясь выцарапать глаза. Его внимание отвлеклось на них, а мне только это и нужно было. Ради такой важной персоны я не пожалею самого надежного и убойного своего заклятия Магии Крови, рассчитанного как раз на подобный случай. После него я долго буду чувствовать себя препаршиво, но цель того стоит. "Петля" использует для активации и дальнейшего действия мою собственную кровь — из протянутой в сторону Салюбри руки вырывается струя крови, сформировываясь по пути в зазубренную петлю, которая и охватывает его шею. Тут он и задергался, пытаясь разрушить заклятие и не понимая, что для этого нужно сначала уничтожить меня. А между мной и им встал несколько оклемавшийся Цимитсу. "Петля" же продолжала работу, в стиле циркулярной пилы вгрызаясь в его шею все глубже и глубже, пока наконец не перерезала позвоночный столб. Так вот ты какой, "Всадник без головы", подумал я прежде чем окончательно отрубиться.

* * *

Когда я очнулся, то с удивлением обнаружил, что нахожусь в машине, движущейся с огромной скоростью в окружении своих в доску личностей. Рядом сидел злобно матерящийся Рольф, которого, дабы не тратить время, похоже извлекли вместе с солидным куском каменной стены, да так и не удосужились обколоть до естественного состояния организма. Теперь он, вооружившись монтировкой, обкалывал свою многострадальную тушку от многочисленных каменных включений. Иногда он попадал не по камню и выдавал новый набор изощренных ругательств, посвященных рождению Салюбри, подробностям их интимной жизни и изощренным фантазиям по поводу их загробной жизни. Буль все высказанное им правдой, Салюбри выгнали бы даже из борделя, опасаясь, что даже самые невероятные извращенцы могут быть растлены этими жуткими субъектами. Но вот кого-кого, а Клима я увидеть никак не ожидал, как и двух других из нашей Резиденции.

— А вы-то здесь как оказались? И что произошло пока я был в отключке?

— Да твой гуль, Ден, связался по твоему приказу с нами и сообщил о той большой ..., куда вы ухитрились залезть, — далее последовал виртуозный многоэтажный мат, услышав который, даже Рольф временно отвлекся от работы по камню. — Смотритель послал нас помочь вам. Когда мы добрались, то увидели намертво заваленный вход в подземелья, ну и решили пробить дыру с другой стороны направленными взрывами. А там полный бардак: этот красавец Рольф пытается вылезти из стены, надо же было ухитриться туда залезть; ты валяешься в отключке; на Цимитсу ни одного целого клочка шкуры не осталось. Хорошо же вы повеселились, а самое обидное, что на нашу долю почти ничего интересного так и не досталось. Так, погоняли на отходе монасей, вот и все наши подвиги.

— Нет уж, хватит с меня такого веселья, я отдохнуть хочу. Клим, а что мы несемся с такой дикой скоростью?

— Спешим обратно в Резиденцию, пока остатки Охотников не очухались и не попытались погоню организовать. Это ж надо было ухитриться — ухлопать всю их ударную группу с двумя Салюбри впридачу. А ведь эта группа была специально предназначена для вашего уничтожения. Теперь они как минимум пару лет будут кипятком из ушей ссать, вспоминая подробности этой ночи. И все же, какая сука узнала о нашей операции?

Ответить мне было нечего, а значит потом предстояла адская работа по выявлению того, кто смог узнать эти сведения.

И все-таки Салюбри большие сволочи. Они послали на смерть всех, кто был под рукой, но сами не захотели рисковать. И до последнего они надеялись, что продержатся до тех пор, пока к ним на помощь не подоспеет та толпа, что сейчас разбирает завал. Действительно, они истинные союзники церковников — гонят на смерть толпы фанатичных "рабов божьих" или "стремящихся к Голконде", не суть важно, смысл все равно один. И кто только запустил так прочно пустивший корни миф о том, что сразу же после ритуала обращения новообращенный диаблерирует обратившего. Салюбри считают свою жизнь проклятьем и что каждый вампир, не достигнувший Голконды, обречен на вечные страдания? Так, да не совсем. Это та идеология, что вдалбливается в голову пешкам, но истинная элита клана не имеет никакого отношения к этой бредовой практике. О, они очень ценят свою жизнь. А эти постоянные вопли о бедном Саулоте, лидере этого дегенеративного клана. Дескать, злыдни-Тремеры диаблерировали несопротивляющегося "святого", достигшего Голконды; он мог бы сопротивляться, но не захотел.