Она прочистила горло и потерла висок хрупкой, испещренной венами рукой.
— Джереми предложил обратиться к коммерческим компаниям, чтобы они прислали корабль с гуманитарной помощью и квалифицированным медицинским работником, но я не согласилась. Как бы он ни ныл, Санта-Круз теперь его дом. Знаю, что ему здесь очень нравится, и мне, наверное, тоже. Кроме того, судя по тем обрывкам информации, которые мы можем собрать, кверны все еще действуют в этом секторе. Учитывая условия их местообитаний, я сомневаюсь, что их сильно заботит климат Санта-Круза, и, полагаю, это главная причина, по которой они никогда не навещали нас. С другой стороны, они могут просто передумать, если начнут перехватывать наши передачи. Ника хороша, но я не стала бы выставлять ее против планетных штурмовых сил квернов. Даже если бы она победила, в Санта-Крузе осталось бы не так уж много выживших, чтобы поболеть за нее, когда все закончится.
Она опустила руку и снова улыбнулась.
— На самом деле, это была неплохая жизнь. Иногда мне было немного одиноко. Благодаря системе безопасности "Декарта", большинство местных жителей даже не знали, что мы с Никой были здесь, а те, кто знал, похоже, забыли, но у меня был дорогой Джереми. Мы с ним давно смирились с тем, что станем постоянными жителями Санта-Круза, и, кроме него, у меня были Ника, моя работа и куча времени, которое я могла проводить со всеми тремя. И, конечно, — ее улыбка превратилась в озорную ухмылку, — никакого начальства, которое могло бы устроить мне неприятности! Полная свобода исследований!
Она усмехнулась и откинулась назад, скрестив тонкие руки на груди.
— К сожалению, похоже, что мое время на исходе. В моей семье всегда были склонны к проблемам с сердцем, и меня настигло предупреждение. Я обсудила это с Никой — она, как правило, беспокоится, и у меня вошло в привычку быть честной с ней, — и понимает, что на складе нет тех запчастей, которые нужны мне. Я также приняла меры к тому, чтобы перевести ее в режим автономной работы, если — когда — придет время. Уверена, что кто-то где-то еще продолжил то, на чем остановилась команда "Декарт". К настоящему времени, вероятно, появилось целое поколение автономных Боло, но теперь, когда вы пришли меня сменить, думаю, обнаружите, что у Ники все еще есть несколько своих сюрпризов. Позаботьтесь о ней, кем бы вы ни были. Она замечательная девушка. Уверена, что мои разработки вызовут удивление у многих — видит Бог, начальники в кабинетах рвали бы на себе волосы при одной мысли о некоторых возможностях, которыми я ее наделила! Но я ни разу не пожалела ни об одном аспекте ее дизайна. Она уникальна... и больше, чем просто моя подруга.
Пожилая женщина на экране вздохнула. В ее улыбке странным образом сочетались печаль и глубокая, неизменная гордость и привязанность, а голос был очень мягким, когда она заговорила снова.
Когда твое чело избороздят
Глубокими следами сорок зим,
Кто будет помнить царственный наряд,
Гнушаясь жалким рубищем твоим?
И на вопрос: "Где прячутся сейчас
Остатки красоты веселых лет?" —
Что скажешь ты? На дне угасших глаз?
Но злой насмешкой будет тот ответ.
Достойней прозвучали бы слова:
"Вы посмотрите на моих детей.
Моя былая свежесть в них жива,
В них оправданье старости моей.
Пускай с годами стынущая кровь
В наследнице моей пылает вновь!"
Она моргнула затуманенными глазами и кивнула в сторону камеры, как будто действительно могла увидеть его, оценить его по достоинству, узнать самую сокровенную часть его натуры.
— Возможно, есть небольшая неточность в цитатах, — тихо сказала она, — но я думаю, Шекспир простил бы меня. Заботьтесь о моем ребенке, кем бы вы ни были.
Экран погас, и Меррит покачал головой,
— Вы, должно быть, тоже были молоденькой девушкой, майор, — пробормотал он.
— Она была такой, — мягко произнесло сопрано Боло, и он посмотрел на маленькую зеленую лампочку, горящую под динамиком, из которого доносился звук. Теперь, когда он увидел последнюю запись в журнале Ставракас, ему больше не казалось странным, что Ника говорит без приглашения. На мгновение воцарилась тишина, а затем Боло продолжила тем же мягким голосом. — Я и не подозревала, что запомнила это сообщение, командир. Должно быть, она записала его во время одного из моих периодов простоя.
— Она не хотела, чтобы вы беспокоились о ней.
Мерриту даже не хотелось думать о том, как отреагировали бы на весь этот разговор другие психологи. Каждый полевой офицер бригады Динохром мог процитировать главу и параграф из руководства, предостерегающие от чрезмерного отождествления с Боло, от синдрома идентификации с оператором (СИО). В руководстве говорилось, что они были боевыми машинами. Обладающими самосознанием и индивидуальностью, да, но машинами, созданными для того, чтобы сражаться против врагов человечества и умирать, и которые, в конечном счете, должны рассматриваться как расходный материал. Сами Боло знали это; лишь их командиры и партнеры-люди были склонны забывать — как Меррит забыл об этом на Сэндлоте.
— Да. Думаю, она бы этого не хотела, — согласилась Ника через мгновение.
— Конечно, не хотела бы. Но она гордилась вами, Ника, и даже из того немногого, что я видел до сих пор, у нее были на то причины.
— В самом деле? — голос Боло звучал удовлетворенно, и у него возникло ощущение, что она склонила голову набок и приподняла бровь. — Я подсчитала, что с тех пор, как служила, прошло семьдесят девять с лишним лет, командир. Несомненно, новые и более современные Боло превосходят мои собственные возможности?
— Напрашиваетесь на комплименты, Ника? — Меррит ухмыльнулся и похлопал по подлокотнику своей кушетки. — Майор Ставракас была права. Эти офисные жокеи рвали бы на себе волосы, если бы услышали вас сейчас!
— Почему? — просто спросила Боло.
— Потому что они беспокоятся о Боло, которые становятся слишком похожими на людей.
— Потому что боятся того, что может сделать такой Боло? Или потому что боятся того, что он может отказаться делать?
— Думаю, боятся, что могут начаться подобные вопросы, — сказал Меррит более серьезно. — Вы очень мощная боевая машина, Ника. Никогда еще не было случая, чтобы неповрежденный Боло, проходивший надлежащий ремонт, нарушал приказы, но у нас иногда случались аварии с единицами, получившими повреждения или не прошедшими техобслуживание. Вот почему бригада все еще беспокоится о своей способности сохранять контроль над новыми автономными подразделениями. Они сократили количество запрещающего программного обеспечения в Марк XXV, но его основной пакет все еще там.
— Разумная предосторожность, — заметила Ника через мгновение. — Несознательная машина с такой боевой мощью, как у меня, была бы слишком опасна для своих друзей.
— Боюсь, вынужден согласиться, но это-то в вас и расстроило бы администраторов. У вас и близко нет систем резервирования, которые есть у Марк XXIV и XXV. Технически, это делает вас более уязвимой к повреждениям в бою, и — что, вероятно, еще хуже, с точки зрения штаба — то, что я видел до сих пор, говорит о том, что изменения, внесенные майором Ставракас в вашу личность и командные центры, также выходят за рамки текущих параметров. Начнем с того, что ваш запретительный пакет гораздо менее ограничительный. Ни один современный Боло не должен быть таким же "бодрым", как вы, вне боевого режима, и, похоже, ваша личностная интеграция, по крайней мере, на порядок более развита, чем у Марк XXV. Я еще не уверен, но, учитывая изменения в вашем вторичном командном мозге, подозреваю, что вы могли бы даже на некоторое время задержать червя Омега.
— Червь Омега?
— Простите. Это современное сленговое обозначение программы тотального переопределения систем (ПТПОС).
Наступила минута молчания — очень человечный момент, который Меррит прекрасно понимал. ПТПОС был главной защитой от Боло с отклонениями, это был файл самоубийства, предназначенный для уничтожения всех файлов в памяти любого Боло, который не подчинялся прямым приказам своего должным образом идентифицированного командира. Многие сотрудники бригады, как и сам Меррит, сомневались в необходимости использования ПТПОС. С тех пор, как появилась технология "мозговых коробок", в мозг Боло было встроено так много резервных систем, что возможность иррационального поведения практически исчезла. И, как он только что сказал Нике, ни один Боло никогда не нарушал законного приказа. Но ПТПОС был включен в самые первые Боло, обладающие самосознанием, и во все последующие за этим Боло, и не очень-то приятно осознавать, что контролируемое другими принудительное самоубийство было частью твоей базовой матрицы.
— Полагаю, вы правы, командир, — сказала Ника через мгновение, и его брови поползли вверх от ее задумчивого тона. — Конечно, я не могу сопротивляться этому бесконечно, но, по моим расчетам, дополнительные возможности обработки, установленные майором Ставракас в моей психотронике, позволят мне отложить выполнение файла не менее чем на сорок минут, а возможно, и на целый час. Является ли это неоправданным фактором риска в моем проекте?
— Я так не думаю. Конечно, учитывая мой личный послужной список, я, возможно, не самый беспристрастный судья. Полагаю, фактор риска зависит от того, насколько велика вероятность того, что вы не подчинитесь приказу своего командира.
— Я служу в бригаде Динохром. Я бы никогда не поступила против чести своей бригады, командир.
— Знаю, Ника. Знаю. Я же говорил вам, что не волнуюсь. — Меррит еще раз похлопал по подлокотнику кушетки, затем встал и широко зевнул. — Простите, Ника. В отличие от вас, у меня нет термоядерной установки, и для меня это был долгий день. Мне нужно немного поспать.
— Конечно, командир.
— Разбудите меня, пожалуйста, в шесть ноль-ноль, хорошо?
— Конечно.
— Спасибо. — Он улыбнулся и помахал в сторону визуального дисплея над главными экранами управления огнем. Это был обычный жест вежливости среди мужчин и женщин, которые командовали обладающими самосознанием боевыми машинами бригады Динохром, но сегодня вечером он имел для него больше значения, чем обычно. Зеленая лампочка "Система активна" под динамиком вспыхнула в безошибочном ответе, и он, устало усмехнувшись, вылез из люка.
Наблюдаю через внутреннюю оптику склада, как мой новый командир направляется по коридору в отсек персонала. Он всего лишь мой второй командир. Осознаю, что моих эмпирических данных, таким образом, недостаточно, чтобы реально оценить его пригодность в качестве замены майору Ставракас, и он сильно отличается от моего предыдущего командира, но я чувствую удовлетворение. Приятно снова иметь командира, но это нечто большее, чем облегчение, которое должно испытывать строевое подразделение при появлении нового командира. В нем есть что-то, чему я не могу дать адекватного определения. Потратила на это целых 20,0571 секунды, но безуспешно. Возможно, дальнейшее знакомство с ним предоставит важные данные, которых сейчас не хватает моему анализу.
Размышляю над его словами, наблюдая, как он готовится ко сну. Он прав насчет опасности, которую может представлять для всех неконтролируемая единица бригады. Моя задача — защищать человечество, а не угрожать моим создателям, и меня гложет странное беспокойство при мысли о том, что я менее защищена от такой возможности, чем более современные Боло. Однако мой командир прав, признавая отдаленную вероятность такой ситуации. ПТПОС вступает в действие только в тех единицах, которые отказываются выполнять прямые приказы, и я не могу себе представить, чтобы какая-либо единица, находящаяся в надлежащем состоянии, совершила такой поступок.
Мой командир гасит свет в своей новой каюте, а я оставляю аудиосистему включенной. Если он проснется и захочет пообщаться со мной, я буду готова.
Он не приказывал мне вернуться в режим ожидания для экономии энергии. По крайней мере, в этом он похож на майора Ставракас. В моей оперативной памяти содержится много справочных данных о стандартных процедурах работы; понимаю, насколько это редкое явление, и благодарна за это. Системы электропитания склада полностью заряжены. Мне даже не требуется внутреннее питание для поддержания состояния полной боевой готовности, и я с удовольствием просматриваю свои библиотечные файлы.
7
Джералду Остервельту не нравилась Урсула. Столица сектора или нет, планета, как и все планеты в пограничных секторах, была крайне некультурной. Он предпочитал цивилизованные удобства и удовольствия центральных миров, но все же утешал себя мыслью, что его задача здесь стоит временных неудобств. Считал, что ГалКорп на самом деле не обязательно было владеть всей системой Санта-Круз, но им определенно нужно было владеть достаточной ее частью, чтобы контролировать остальную, а первоначальная планетная хартия усложняла это. Какой бы девственной ни оставалась большая часть планеты, немалая часть ее уже принадлежала каким-нибудь потомкам первых колонистов или была отведена в природные заповедники, находящиеся в ведении планетного правительства. Конечно, все самое ценное было на месте, и ГалКорп не стала бы третьей по величине межзвездной корпорацией Конкордиата, если бы довольствовалась остатками.
К сожалению, его мать была права, по крайней мере, в одном отношении. Его исходная нелегальная копия записей о планете в Центре на Урсуле оказалась менее полной, чем он думал. Центр значительно обновился за восемнадцать месяцев, прошедших с тех пор, как он впервые получил доступ к его файлам, и казалось, что Санта-Круз будет более крепким орешком для "грязного решения", чем он ожидал вначале. Тот факт, что у ополчения местной деревенщины было не менее четырнадцати тяжелых танков Росомаха, был прискорбным, но какими бы грозными Росомахи ни были в свое время, они также устарели на семьдесят-восемьдесят лет. С ними можно было бы справиться довольно легко, если бы не настоящий джокер, которого он никак не ожидал найти в колоде.
Боло. Что, во имя здравого смысла, делал Боло на захолустной фермерской планете? А точнее, как нейтрализовать его? Несмотря на свою первоначальную легкомысленную уверенность, он знал, что если провалит эту операцию, то материнских чувств его родительницы будет недостаточно, чтобы сохранить его нынешнее право наследования трона Галактической корпорации, но в любом случае обнаружение Боло в этом деле значительно усложнило ситуацию.
Он сидел в салоне своей роскошной гиперяхты, обдумывая возможные варианты. Как выяснили враги человечества за последние семьсот лет, обычно никто не преуспевал, применяя грубую силу против Боло. Конечно, этот Боло был таким же устаревшим, как и Росомахи ополчения, но "устаревший" был чисто относительным понятием, когда речь шла о Боло. Нет, нет. Если он собирался провернуть это дело, ему требовался более тонкий подход, и вполне возможно, что он у него был. Боло могли быть неподкупными, но то же самое, увы, не всегда можно было сказать обо всех людях, которые их строили или командовали ими.
Но даже если бы он смог каким-то образом нейтрализовать Боло, ему все равно потребовался бы кто-то, обладающий волей, опытом и ресурсами, чтобы справиться с устаревшей бронетехникой ополчения. Существовало множество отрядов наемников, обладающих последними двумя качествами, но найти тех, кто хотя бы был готов взяться за операцию, могло оказаться непросто. Военно-космический флот Конкордиата был бы крайне недоволен ими, и если бы кто-нибудь из выживших на планете смог впоследствии опознать их, недовольство со стороны флота могло бы слишком легко оказаться фатальным. Что ему было нужно, так это команда с минимумом угрызений совести и максимумом потребностей, чья жадность к подпольной поддержке, которую могла оказать ГалКорп, преодолела бы как любые сохраняющиеся гуманитарные принципы, так и страх перед потенциальной реакцией военно-космического флота.
