Магиня для эмиссара

Вечера я проводила у себя в комнате. Листала конспекты, читала, начала, как и собиралась, вязать для малышки. Последнее, правда, не особо получалось, зато хорошо успокаивало.

Потянувшись, отложила кривоватое недовязанное одеяло — ничего, потом магией поправлю. Встала перед большим висевшим на стене зеркалом. Повернулась в профиль, натянув на животе длинную ночную рубаху, хихикнула — экватор он и есть экватор! И испуганно подпрыгнула — в коридоре рядом с моей дверью что-то заскребло по стене, а потом тяжело упало на пол.

Что за?..

Взяв в руку лампу — если чего, ей и отбиваться буду! — выглянула за дверь. Почти у порога на ковровой дорожке темнела бесформенная куча с вытянутой вперед белой рукой. Холт! Кинулась к нему — без сознания, голова в крови. В каком состоянии всё остальное — не поймешь, потому как в грязи. Но, похоже, что архивариусу досталось, и сильно.

Бетани занимала комнату на первом этаже, рядом с кухней, говоря, что ей так удобнее. Сбегать за ней? Сейчас, только сначала посмотрю, что с ним — если кровь идет, останавливать надо срочно — а потом уж позову кормилицу. Как он в таком состоянии вообще домой дошел и на второй этаж поднялся?

Хорошо бы, конечно, его куда-то положить. Только куда? До хозяйской спальни в торце коридора мне тело явно не доволочь. Ладно, сначала надо понять, что с ним.

Поставив лампу на пол, побежала за тряпкой и кувшином с водой. И, присев рядом с телом, осторожно стала смывать кровавую корку со лба, одновременно ощупывая пальцами голову со слипшимися волосами. Ага, получил удар по затылку. Рассечен висок. Но череп вроде цел. А почему потерял сознание? Упс, правый бок в крови — вот это хуже. Кое-как, дергая за рукава, стянула камзол. Холт застонал, открыл глаза.

— Вы ранены, сейчас позову Бет. И нужен врач.

— Не надо звать Бет, не страшно... Сами... — и отрубился опять.

Отлично!

Ладно, хочет помереть — его воля. Подняла лампу, рассматривая распоротую пропитанную кровью полотняную рубаху. Похоже, распахали плечо. И впрямь не смертельно. Если, конечно, это всё. Перевязать такое я могу — нас учили.

— Я его убил, — осчастливил меня новым знанием снова пришедший в себя Холт.

— Кроме плеча — раны есть? — задала я вопрос по существу.

— Голова.

Ну, это я уже видела.

— Встать сможете, если я подопру?

— Попробую.

Тащить Холта на себе я не собиралась, но подстраховать могла. Кое-как мы дошли до его спальни — моя была ближе, но делать там незнакомому мужчине было нечего. Да и где я сама тогда буду ночевать?

Следующий час я провела творчески, вспоминая то, чему нас учили в семинарии. Оказалось, что в ванной моего хозяина имеется аптечка, где обнаружились и бинты, и вата, и куча склянок со снадобьями на все случаи жизни. Я промыла раны, обработала края спиртом, забинтовала. Потом, подумав, принесла иголку с шелковой ниткой, поболтала их в спирте и прихватила разрез на виске тремя стежками — иначе останется шрам. Бледный как смерть Холт терпел молча, следя за моими действиями расширенными зрачками.

Закончила я тем, что перетащила в его комнату из своей так и оставшиеся стоять у меня табуретку, таз и колотушку, и, пожелав доброй ночи, отбыла восвояси.

Отмыв от крови руки и сменив заляпанную рубашку на чистую, задумалась. Странностей накапливалось все больше и больше. Темный ковер на стене комнаты архивариуса украшали мечи и кинжалы — с мирной профессией такое никак не вязалось. И эта аптечка... словно не с бумагами работает, а на войну собрался. А еще больше настораживали пара шрамов от давних порезов на мускулистом предплечье и старый, похожий на белую кляксу, шрам под лопаткой.

Но случившееся однозначно было дурным знаком.

Во что я влипла?

Неужели я со своими догадками разворошила осиное гнездо?

* * *

Утром Холт был уже почти в норме — во всяком случае, спустился к завтраку он самостоятельно и был брит. Хотя по-прежнему выглядел бледнее хорошо отбеленной простыни.

Меня приветствовал кивком, всю трапезу молчал, а, вставая, сообщил:

— Ньера Алессита, вы мне нужны. Пойдемте.

Предсказуемо — повязка на плече пропиталась кровью, и ее нужно было сменить. Посадив хозяина спиной к окну, внимательно осмотрела края раны. Те покраснели, но — прикоснулась пальцами к коже — воспаления вроде бы не было. А вот еще один шрам останется.

— Хотите знать, что случилось? — неожиданно поинтересовался он, пока я накладывала повязку с календулой и бинтовала плечо.

Я задумалась. Оно мне надо? Любопытство погубило кошку. Или не знать — еще опаснее?

— Ведь вы уже поняли, что я не архивариус?

Наклонила голову. И что сказать?

— Ну, как хотите... — казалось, он был слегка разочарован.

— Сколько вам лет? — задала я вопрос на пробу. Ответит охотно, можно будет спросить что-нибудь еще. А если уклонится — это станет ответом само по себе.

— Двадцать шесть.

Хм-м, моложе, чем я думала, а командует, как Андреасу и не снилось! Кто же он?

— Личный эмиссар Риналдо Третьего, ведущий сейчас по просьбе гильдии Купцов и гильдии Страховщиков расследование участившихся случаев пиратства. Кроме того, в Салерано год назад погиб мой отец — этот дом достался мне в наследство от него. Я ищу убийц. Вы это хотели спросить?

Сообщить кому-то, что лично знаком с королем, когда этот кто-то ощупывает шишку у тебя на темечке — не самый удачный момент. Я дернулась сама, дернула прядь его черных волос. Холт подпрыгнул на стуле и выругался сквозь зубы.

— Впечатлены, ньера?

— Нет. Думаю, как побыстрее смыться куда подальше, — абсолютно честно ответила я.

— Помогите мне, и я посодействую вашей карьере в столице. Ведь вы хороший маг?

— Что включает помощь?

— Работу с бумагами, анализ и только их. Никакой опасности.

— Что случилось с вашим отцом?

— Уличное убийство, которое затем попытались выдать за обычное ограбление.

— Он тоже занимался этим делом?

— Да.

Отлично. В плохом смысле. Значит тот, кто стоит за этим, наверняка следит и за действиями Холта, и за его домом. И тут — как безмозглая тетерка — в это замечательное место прилетела одна безголовая свежеразведенная беременная магиня...

Даже если предположить, что внешние наблюдатели считают меня родственницей Бетани — все равно оставаться здесь не следует.

— На месте виновных я бы убила вас, ньер — ведь это и пытались сделать вчера, да? — сняла бы с пояса ключи, пошла бы сюда, зная, что в доме нет никого, кроме двух женщин, обыскала все в поисках улик и бумаг, свидетельниц прирезала, а дом — чтобы уж точно ничего не пропустить — сожгла. Боюсь, мне этот вариант не подходит. Если не возражаете, завтра я уеду в Виэнию.

— Возражаю. Поступим по-другому. Мне нужна ваша помощь — у вас хорошая голова, но вы требуете безопасности. Так? Я остаюсь в доме и делаю вид, что прекратил расследование. Возможно даже изображу, что вовсе покинул Салерано. А сами продолжим работать с бумагами — такую кипу даже вдвоем за месяц не разобрать. Кстати, у вас нет новых идей, куда рыть дальше?

— Заведите сторожевую собаку, — не совсем логично ответила я. — И куда рыть, да, мысли есть. Во-первых, нужны данные по всем пяти портам. Начать можно с тех кораблей, которые уже привлекли к себе внимание. Посмотреть, кто подписывал декларации... а там видно будет. — Отступила на шаг. — Пересядьте лицом к окну — хочу посмотреть шов на виске, не разошелся ли. — Холт послушно развернулся. Я подступила чуть сбоку, иначе б мой живот уткнулся ему прямо в нос. Сдвинула черные волосы со лба, разглядывая, что вчера нашила. Неплохо, шов аккуратный. — А другая идея — попробовать проследить за награбленными товарами, подняв таможенные документы. Вдруг черное дерево или фарфор повезли продавать дальше на север? Так вот интересно, какая купеческая компания это сделала.

— Неглупо. У вас приятно прохладные пальцы, ньера. Спасибо за лечение.

Собака появилась на следующий же день. Точнее, две собаки. Черные короткохвостые геранские волкодавы — страшенные зверюги почти мне по пояс, с круглыми рыжими подпалинами на груди, здоровенными зубами и в ошейниках с шипами. Тетушка Бет всплеснула руками в ужасе. Правда, позже выяснилось, что ужаснул ее не вид псов, а то, что тех полагалось два раза в день кормить сырым мясом.

— Не воют, не лают, сообразительны, бесстрашны, верны до смерти, — прокомментировал приобретение Холт. — И уже выдрессированы на охрану.

Я промолчала, отметив только, что мое желание он воплотил с рекордной скоростью, тем самым отрезав мне путь к отступлению. Ладно, пока Холт держит слово и находится в доме, я тоже останусь здесь.

— Как их зовут? — поинтересовалась я, пока меня обнюхивали.

— Хват и Рвач.

Уж да, очень подходящие имена для домашних питомцев.

— Запомнить легко, вот этот, с одним рваным ухом, Рвач и есть.

Пес, услышав имя, наклонил башку с торчащим надо лбом драным черным огрызком, внимательно рассматривая меня янтарными глазами. Я протянула руку, погладить — нос угрожающе наморщился, верхняя губа приподнялась, обнажив клыки.

— Простите, ньера, к ласке они не приучены.

Убойцы какие-то. Или убийцы?

Появлением собак дело не ограничилось. К вечеру в доме появились мастера, установившие на все окна — в том числе и второго этажа — внутренние металлические жалюзи. Открывались они изнутри. А когда были опущены и заперты, ни проникнуть в дом извне, ни устроить пожар, кинув какую-нибудь дрянь в окно, было невозможно.

— А чердак и погреб для дров? — практично поинтересовалась я.

Холт прищурился на меня, фыркнул и ответил одним словом:

— Уже.

Вообще-то, все эти предосторожности годилось лишь для защиты от обычных, немагических нападений. Маг средней руки легко бы и открыл засовы, и усыпил или убил собак. Я бы сама справилась с этим безо всякого труда. Но вероятность такого была ничтожна — будущим магам еще в нежном возрасте втолковывали, что самый слабый маг может жить обеспеченно, спокойно и, главное, долго — если не ввязывается в сомнительные или криминальные предприятия. Что магия оставляет следы, и любое преступление будет раскрыто старшими коллегами, которые в свою очередь желают жить долго, богато и счастливо. Так что найти в Таристе мага, желающего поучаствовать в штурме дома личного королевского эмиссара, было нереально.

Со следующего утра мы начали работать в гостиной вместе. И это не было неприятно или напрягающе, как того опасалась я.

Я продолжала методично заносить в свой гроссбух данные о привезенных кораблями грузах. А Холт выписывал данные по нападениям в хронологическом порядке. Когда кто-то из нас натыкался на то, что казалось интересным, мы обменивались мнениями.

Например, я заметила, что вместо одной из потерянных компанией "Восточная звезда" шхун у нее всего через три месяца появилась другая — с аналогичным тоннажем — и начала плавать по знакомым маршрутам. Неужели настолько нагло? Вот так, получили страховку, перекрасили название и поплыли дальше? Но на каком уровне нужно иметь прикрытие, чтобы поступать так и не бояться разоблачения?

— На очень высоком. И, пока мы собираем факты, допускать утечек нельзя.

Надеюсь, еще пару месяцев эти факты мы прособираем... Здоровенные коробки с неразобранными бумагами под столом подтверждали мой оптимизм.

Глава 5

Безусловно, ваш муж имеет свои недостатки!

Если бы он был святым, он бы никогда

не женился на вас.

Д. Карнеги

Неприятности свались, откуда я их совсем не ждала. Дохаживать мне осталось меньше месяца, и я расслабилась — день за днем ничего не происходило — мы с Холтом корпели над бумагами и начали рисовать схемы — кто и как, прямо или косвенно, замешан в пиратском промысле. Причастных хватало — торговые компании, отдельные купцы, судовладельцы, чиновники разных рангов, таможенники — ведь прибыль исчислялась сотнями тысяч соленов. Прорва денег!

Подтвердилась догадка о том, что, похоже, не все захваченные пиратами корабли шли на дно. Например, пропала какая-нибудь "Резвая нимфа" вместе с грузом. Груз засветился в Салерано три месяца спустя. А еще через три-четыре на рейде возникала поразительно похожая на пропажу перекрашенная, сменившая владельцев и команду "Меч-рыба". До того нигде не существовавшая и непонятно кем и когда построенная. Мы насчитали четыре таких случая лишь в Салерано только за последние пять лет. А сколько их было всего?

И стало понятно, зачем нужны эти аферы с кораблями. С одной стороны, если всем вокруг известно, что ты тоже пострадал — никто и не заподозрит, что ты сам стоишь за разбоем. С другой — судно стоит кучу денег! И, наконец, допустим, всплыл через несколько месяцев якобы погибший корабль, да? Страховка уже получена. Вот кто может наверняка сказать — та же ли самая это шхуна? Только владельцы да команда. А все замешанные поглаживают кошельки и молчат. Страховщикам остается скрежетать зубами, подсчитывая убытки. И поднимать ставки, которые ложатся грузом на плечи честных купцов.

Так, день за днем я добавляла в складывающуюся картину новые кусочки, а по вечерам сидела с крючком и мотком шерсти, перебирая в голове данные, которые переписывала днем, гладила живот, который время от времени болезненно каменел, растирала опухшие лодыжки и старалась не есть слишком много. И начисто забыла о своем экс-супруге...

А зря.

Виновата была я сама. Потому что, поняв, что скорее всего задержусь в доме ньера Холта до родов, отписала Вильке и тетушке Лео с нового адреса, чтобы те не беспокоились, куда я пропала. При этом совершенно упустив из виду, насколько тетя помешана на устройстве моего семейного счастья, и какое впечатление произвел на нее красавец Андреас, когда Лео приехала на нашу свадьбу.

А вот Андреас, как выяснилось, все просчитал. Не найдя меня сам, отписал тете, что мы поссорились в результате мелкого недоразумения, что он ужасно боится и беспокоится и за меня, и за ребенка — как же я буду беременная, одна? Ни об измене, ни о том, что сам оставил меня без денег, ни о том, что мы уже разведены, экс-гад не сообщил. Тетя прослезилась, купилась и послала мой новый адрес, искренне веря, что творит добро, сводя поссорившихся влюбленных.

Но это было не все. Узнав адрес, Андреас отправился в Храм, где пообщался с тем самым храмовником, который меня разводил, и заявил, что де он — известный уважаемый маг — может предоставить лучшие условия для жизни и воспитания ребенка, чем легкомысленная мать-одиночка без верного заработка. Ведь у него-то есть и дом, и постоянный доход! Потом принес клятву, что действительно хочет забрать ребенка, как только малыш родится. Не знаю, сколько Андреас заплатил, но в результате он получил на руки предписание Храма отдать ему младенца, как только тот появится на свет.

Обо всем этом я узнала, когда в нашу дверь поутру неожиданно забарабанили судебные приставы, в компании которых мой бывший пришел мириться с норовистой беглой женой.

Разговаривал с ними Холт. И только это меня и спасло — иначе бы я или умерла на месте, или убила подлеца. Отрицать, что Алессита лен Ориенси проживает в этом доме, Холт не мог — письма доставлялись именно сюда. Да и не стал бы — наказание за лжесвидетельство у нас в стране было суровым. Закончилось тем, что мне пришлось-таки показаться и лично подписать врученное злорадным храмовником еще одно предписание, запрещающее покидать Салерано до родов.