Беги, Лесс, беги!

Путешествие из Брумы в Имперский город проходило неожиданно мирно. Ни дикие звери не нападали, ни разбойники не шалили, ни монстры из Обливиона не наскакивали. Первые дни Элессар постоянно вздрагивал и оглядывался, после лишь прислушивался всё время, а потом и вовсе почти расслабился.

Столица встретила их сдержанным любопытством жителей. Ничто, как говорится, не предвещало.

Разговор Мартина с канцлером Окато начался скучно. Лесс слушал краем уха, стараясь не отсвечивать и не привлекать лишнего внимания. Перед этим облечённым властью альтмером он чувствовал себя совсем уж ничтожным.

Речь зашла уже о зажжении Драконьих Огней, когда в зал ворвался запыхавшийся курьер. От принесённой им вести у Лесса мурашки побежали по хребту.

Наступление Обливиона на Имперский Город.

"Я так и знал!" — эта мысль пришла даже раньше, чем обыкновенное в таких ситуациях "Беги, Лесс, беги!" — глас инстинктов запоздал буквально на мгновение.

Но бежать значило повернуться спиной канцлеру и доказать тем самым своё ничтожество. Элессар затравленно оглянулся на Маркуса, который его во всё это втравил. Имперец заметил взгляд Лесса и ободряюще улыбнулся.

— Не переживай, прорвемся! Мартин зажжёт огни в храме, и даэдра уйдут.

— Надо поторопиться, — заметил Джоффри, — иначе мы можем не успеть.

— Вперёд, во имя Империи! — порывисто воскликнул Септим и устремился к выходу. Вся компания, влекомая императорской харизмой, немедленно последовала за ним.

На улицах царил ад. Множество Врат раскрылись прямиком посреди мостовых, порождения Обливиона наводнили город, нападая на мирных жителей и солдат. Маленький отряд пробивался к храму, Клинки разили тварей своими катанами, альтмеры помогали им магией. Лесс мимоходом искал пути к бегству.

Наконец они достигли храмового района.

— О нет, всё пропало, — выдохнул Мартин, указав на что-то взмахом руки.

Элессар неосторожно посмотрел в ту же сторону и застыл.

Над городом возвышалась исполинская туша Мерунеса. Краснокожий четырёхрукий великан размахивал гигантской палицей и медленно приближался к горстке смертных, что хотели нарушить его планы.

— Ещё можно попытаться что-то сделать! — Септим взял себя в руки. — Идём, друзья, мы должны попасть в храм, пусть и кружным путём!

— Я хорошо знаю город, — сказал Маркус, — я вырос здесь и часто играл с ребятами в переулках. Идёмте за мной, я знаю дорогу!

Никто из спешно уходящих в запутанный лабиринт узких улочек не обратил внимания на то, что их группа стала меньше.

Лесс, не отрываясь, смотрел на идущую к нему смерть. Он просто не мог заставить себя сдвинуться с места, хотя верный голос в голове надрывался, призывая бежать, идти, хотя бы ползти в сторону от опасности!

Дагон заметил мелкую неуклюжую букашку на своём пути. На его жутком лице расползлась довольная усмешка. Элессар тихо всхлипнул и впервые в своей жизни потерял сознание от безграничного ужаса.

Дальнейшие события всем случайным очевидцам показались похожими на пьяный бред, что было неудивительно, если брать в расчёт всех, кто принял участие в развязке.

Сначала под ноги Мерунесу бросился хаджит, голося что-то вроде "М'Айк не даст красному тупице обидеть жёлтого котёнка!". Дагон проигнорировал героический поступок кота, наступил на него и... поскользнулся. Нелепо взмахнув всеми четырьмя руками, лорд даэдра рухнул как срубленный дуб. От удара исполинской туши об землю, казалось, содрогнулся весь Имперский город. А хаджит, целый и невредимый, как ни в чём не бывало, вскочил на ноги и кинулся к бессознательному альтмеру, чтобы утащить его с дороги за ноги.

Не успел великан подняться, как рядом с ним из воздуха соткалась ещё одна гигантская фигура, в которой невозможно было не узнать Принца Безумия.

Шеогорат сходу огрел Дагона тростью по голове.

— Ты почто кота моего обидел, гад? Обойдёшься теперь без власти над Нирном, хватит, наигрался!

С этими словами повелитель сумасшествия отвесил Мерунесу смачный пинок, отправляя его в пылающий красным портал.

— И так будет с каждым! — пафосно возвестил Шеогорат, вскинув к небу трость, и исчез.

Глава пятая, в которой автор разгребает последствия своего произвола, делает внезапный ход Маннимарко, и проявляет решимость Лесс

Кризис Обливиона внезапно кончился. Мартин, не растерявшись, всё же добежал до храма и зажёг Драконьи Огни, тем самым вступив в права наследования. Новоиспечённый император, конечно же, не забыл про тех, кто был рядом с ним, особенно много почестей навалилось на Маркуса. Имперец, уставший от ответственной миссии и прочих важных дел, пытался отказаться от высокой чести и звания Защитника Сиродиила, но все мы знаем, как хорошо умеют убеждать Септимы.

В память о чудесном спасении жители города возвели на храмовой площади памятник, изображающий Шеогората, сидящего на троне и наглаживающего большого и толстого кота. Глаза Принца Безумия и его животного стараниями магов обрели цвет, жизнь и способность светиться в темноте, и теперь по ночам за случайными прохожими неотрывно следили два звериных взгляда. Вскоре после открытия к каменному изваянию подошёл хаджит, известный как М'Айк Лжец, потыкал в кошака пальцем, глубокомысленно изрёк: — "Не похож", — и торжественно удалился.

Месяцы, когда длилось вторжение, признали переходным периодом, и нынешний год был объявлен началом новой, четвёртой эры.

Лесс проснулся только на следующее после изгнания Мерунеса утро, со смутным ощущением того, что накануне было страшно. Обнаружив себя не дома, в Бруме, а в гостевых комнатах Университета Волшебства, он всерьёз задумался над тем, сколько же вчера выпил, и по какому поводу, собственно, была гулянка.

Поинтересовавшись новостями, Элессар был, мягко говоря, в шоке, как от услышанного, так и от проснувшихся воспоминаний. Но он был жив, а это главное. А ещё безмерно радовал Лесса тот факт, что на войну его теперь точно не отправят.

На некоторое время вислоухий задержался в Университете, ему было любопытно узнать, что же произошло в магической среде за время его жизни на севере. Как оказалось, пока Империя дружно боролась с дремора, Гильдия Магов тоже нескучно проводила время.

Несколько лет назад между Ганнибалом Травеном и Маннимарко вспыхнул острый конфликт, возникший на почве того, что первому совершенно не давалась некромантия, тогда как второй был ведущим специалистом. Архимаг не поленился перерыть кипу старых летописей, чтобы отыскать одно древнее уложение, которое запрещало некромантию и которое в своё время забыли отменить, после доказательства того, что использовать мертвецов можно и во благо. Этим самым документом Ганнибал воспользовался, чтобы выгнать из гильдии всех магов, имевших дело со Смертью. Маннимарко, естественно, обиделся и ушёл, пообещав создать собственный магический орден, с зомби и личами. До сих пор о некромантах ничего не было слышно, но во время Кризиса Обливиона начали поступать сообщения о бродячих мертвецах и оживших скелетах. Травен был серьёзно обеспокоен этим фактом, небезосновательно полагая, что Маннимарко начал действовать.

Лесс, осмыслив информацию, пришёл к выводу, что не зря он скрыл информацию о своей способности к превращениям, иначе его тоже могли выставить из зависти, объявив адептом запретного искусства, и на этом до поры до времени выбросил некромантов из головы.

Надолго в Университете Элессар решил не задерживаться, мало ли что могло случиться с его домом за время отсутствия хозяина. Воры так и бродят, так и бродят по ночам!

Непосредственно перед отъездом к нему подошёл Раминус Полус и попросил убедиться, что в Брумском отделении всё в порядке. Вчера они не вышли на связь, что могло оказаться как очередной шуткой Воланаро, так и серьёзной неприятностью. Лесс согласился, не желая спорить с руководством.

Маннимарко долго ждал подходящего момента. Сперва они были слабы и прятались по подземельям, как крысы. Потом, когда всё было готово к первому наступлению, грянул Кризис Обливиона, и Король Червей благоразумно решил немного подождать. Расчёт главы некромантов оправдался, война закончилась спустя несколько месяцев, жители Сиродиила вздохнули спокойно. И расслабились.

Своей целью изгнанник выбрал Бруму, где было самое слабое отделение. Да что уж говорить, если тамошняя управительница не могла колдовать без учебника под боком!

Они напали внезапно. Всё должно было кончиться в несколько минут, но на пути воинства мертвецов встал воин дремора, судя по рогам — далеко не кайтифф, — а за спиной демона виднелся остроухий силуэт демонолога.

— Воланаро! — Маннимарко вспомнил своего родича, с которым неоднократно пересекался в Университете. — Какими судьбами ты в этом захолустье?

— Я здесь живу и работаю, — пожал плечами альтмер-шутник. — Тут тихо и спокойно, и относятся к моим розыгрышам куда терпимее, чем в столице.

— Идём со мной! — позвал глава некромантов. — Мы похожи, оба обращаемся к помощи тёмных тварей, — Маннимарко кивнул на злобно оскалившегося дремора. — Разница лишь в том, что у моих не бьётся сердце. Что тебя держит здесь, среди низших рас?

Воланаро покачал головой:

— У нас с тобой нет ничего общего, кроме происхождения. Я живу ради новых знаний и хороших шуток, а ты... Опомнись, разве поступать так достойно настоящего мага? — демонолог обвёл рукой входную залу, где зомби с голодным урчанием обступили труп Джины Фрасорик. — Ты убиваешь своих же из глупой мести старому пердуну! Ты безумен, Маннимарко!

Король Червей хрипло расхохотался.

— Сколько пафоса, сколько экспрессии!.. Глупец! Что ж, я предлагал тебе шанс, ты сам от него отказался.

По мановению руки некроманта его воинство ринулось в бой.

Ещё только пройдя сквозь городские ворота, Элессар заподозрил неладное. Люди передвигались по улицам короткими перебежками, на него косились, раздавались неприязненные щепотки. Спиной чувствуя горящие взгляды местных и стараясь держаться с достоинством, Лесс шёл к гильдии магов. Его ноздрей коснулся ни с чем не сравнимый запах огня, смерти и горелой плоти. Вислоухий ускорил шаг, в его душе одно за другим рождались дурные предчувствия и жуткие предположения. Но реальность оказалась страшнее фантазии.

Распахнув дверь дома, в котором располагалось отделение, Элессар тут же согнулся в приступе тошноты, не сумев совладать с собой. Увиденная им картинка была куда более впечатляющей, чем даже поле битвы за Бруму после закрытия порталов. Лесс вспомнил трупы дремора и защитников, валяющиеся вповалку на снегу, снова вдохнул насыщенный запахом смерти и разлагающихся тел воздух, и его во второй раз вывернуло наизнанку. Выпрямившись, он, словно против воли, заглянул в зал. Увиденное никак не складывалось в цельное изображение, сознание выхватывало то одну тошнотворную деталь, то другую.

Немного постояв на пороге, Лесс развернулся и медленно побрёл обратно. Его уши бессильно поникли, и сам он стал похож на выброшенного на мороз щенка. Зайти в дом Элессар так и не решился, хотя следовало проверить всё на наличие выживших. "Только не после пожара", — сказал он сам себе, — "Судя по запаху, прошёл день или два, даже если кто-то и выжил в бойне, морозы точно убили его. Я ничем не мог помочь, потому что был в пути".

Ещё один пренеприятный сюрприз ждал эльфа возле конюшен. Его лошади не было на месте, вместо неё на земле лежал зомби с пробитой копытом головой, да вела вдаль ровная дорожка следов.

"Беги, Лесс", — вкрадчиво сказал внутренний голос. — "Незачем тебе втравливаться в эти разборки, это совершенно не твоё дело, зато здесь можно легко попасть под удар".

И в этот момент альтмер впервые в жизни проявил решимость.

"Нет!" — Элессар упрямо мотнул головой. — "Мне надоело бегать! Хватит!"

— Хватит! — повторил Лесс вслух. — Я устал всё время убегать, и поэтому я ухожу! В Скайрим!

Часть третья. Климат-бандаж

Просто забейте в переводчик гугла отдельно "sky" и "rim"

Глава первая, в которой автор пускается в разнос, проходит двести лет, и случается много разных вещей

Между Кризисом Обливиона и пробуждением драконов прошло двести лет, и первая глава посвящена в основном этому промежутку.

Так уж случилось, что из-за вмешательства Шеогората (и автора) история пошла немного по иному пути — Мартин выжил и стал императором. Как говорится, упс. Поэтому мы оставим Империю самостоятельно разбираться с вопросами дальнейшего наследования и перенесёмся своим воображением на Саммерсет.

Группировка талморцев вдруг набрала силу во время Кризиса и заняла главенствующее положение на родине альтмеров. В связи с последующим переименованием архипелага в Алинор автор смеет полагать, что эльфы из Средиземья доплыли куда-то не туда. Так или иначе, новоиспечённому независимому государству не составило особого труда отгрызть от Империи Валенвуд и Эльсвейр. Когда ответных действий не последовало, талморцы осмелели вконец и попёрли на Сиродиил.

Собственно, на этом в данной реальности Великая Война и закончилась. Армию Алинора встретили имперцы. Все, кто успел добраться до границы с момента получения экстренного сообщения. Когда завоеватели выстроились в боевые порядки и начали наступление, на них обрушилась просьба разворачиваться и идти домой, высказанная от всей души и с максимумом харизмы. Разумеется, талморец, представляющий из себя подвид альтмера с завышенным чувством собственного величия, обладает иммунитетом к имперскому дару убеждения, но, увы, не в том случае, когда на одного эльфа приходится по два-три человека. К тому же, среди вставших на защиту Сиродиила людей оказались и дети, а ведь даже обычный ребёнок обладает поразительной способностью уговаривать взрослых, что уж говорить про маленьких имперцев? Рискованный ход сработал, алинорцы ушли.

Но на этом ничего не кончилось. Не сумев разбить Империю в лоб, талморцы развернули широкомасштабную кампанию по подрыву устоев в ряде провинций. Их шпионы под видом посольств смогли приникнуть везде, кроме Сиродиила и Вварденфелла, и тихонько начали подрывную деятельность, которая принесла свои плоды. К исходу второго века четвёртой эры Скайрим захотел независимости, и грянула гражданская война под девизом "Север для нордов! Империю — в пень!".

На этой оптимистичной ноте, пожалуй, мы завершим краткий обзор мировых событий и вернёмся к одному скромному альтмеру.

Лесс, устав бегать, ушёл в горы. В приступе юношеского максимализма он переоценил свои силы, иначе никогда бы не попёрся пешком через перевал. Воспоминания об этом путешествии надёжно стёрлись из памяти эльфа, возобновляясь лишь на моменте, когда он очнулся в избушке ворожеи-отшельницы.

Жизнерадостная девица-бретон, назвавшаяся Карлоттой, выходила обмороженного альтмера и попутно рассказала ему, кому Лесс обязан своим спасением. Безжизненную вислоухую тушку к её порогу притащила флегматичная соловая кобыла, держа зубами за ботинок. Разумеется, отшельница не смогла пройти мимо столь любопытного явления и оставила "подарок" у себя.