Норман

— Харра! — рычал знакомый голос.

"Да это же дядю Храма рубят!" — мысли лихорадочно заметались. Я сдернул со стены ближайший меч, выхватил его из ножен и, прижавшись к стенке, начал подходить к нападавшим со спины. Замер. Убивать людей мне не приходилось, и даже в этой сумятице я не мог решиться. В итоге догадался резануть по ноге. Подрубив под колено ближайшего, обратным ударом рубанул следом по спине, знал — удар не смертельный. Но незнакомец в момент второго удара начал заваливаться на поврежденную ногу, одновременно поворачиваясь ко мне. Меч с чваканьем вошел в горло. Через два удара сердца противник Храма тоже был на полу, через три — зажегся магический светильник под потолком, осветив картину битвы.

В столовой за нашими спинами стояли с оголенными мечами ошарашенные Лекам и отец. Меня начало потряхивать. Храм шагнул ко мне, взял за голову одной рукой и прижал к груди:

— Тише, тише, уже все кончилось.

По щеке, прижатой к груди орка, потекло что-то липкое и горячее. Кровь.

— Дядя Храм ранен!

Все сразу оживились, усадили воина на скамью. Лекам побежал за мазью, отец начал протирать водой раны:

— Ерунда, неглубокие, жить будешь. А где Арофья? Арофья!

— Не надо, не зови, — орк посмотрел в глаза отцу.

За стражей ходил отец. Лекам в это время перевязывал Храма. Вместе со стражей пришел сыскарь из тайной службы:

— О, Храм! Сколько кругов не скатывались вместе! — Он хохотнул своей шутке.

— Да лучше бы нас в разные стороны раскатывало.

Сыскарь снова хохотнул:

— Привет, что ли! Раньше мы с тобой, почитай, каждую десятину виделись. Сколько харчевен и трактиров ты разнес! У-у-у!!!

— Ну, привет, Лысик.

Сыскарь и вправду был абсолютно лысым. Форменный камзол выпирал пузырем на животе.

— Давно меня так не называли. Эх, — он вздохнул, видимо, вспоминая о чем-то. — О, и Ровный с Огоньком, да у вас, как обычно, вся компания в сборе, — воскликнул он, увидев входящих отца и Лекама.

— И тебе, Лысик, не хворать, — отец хмуро посмотрел на него.

— Так, что тут у вас? Ага...

Сыскарь прошел на кухню. Вернулся через пару мер, тщательно осмотрел трупы нападавших.

— Я так понимаю, сначала прирезали женщину, а потом попытались прикончить тебя, на чем и обломали зубы.

— Да. По-видимому Арофья зачем-то встала ночью и наткнулась на них. Успела только вскрикнуть. Я проснулся, сон у меня на это дело чуткий. Вышел. Ну, ты меня знаешь, без меча я никуда.

— Помню, помню.

— Ну, а дальше дело мастерства. А там и Лекам с Ровным на музыку сбежались.

— А вас, молодой человек, как зовут? — Инспектор повернулся ко мне.

— Норман его зовут, это мой сын, — отец сел на стул. — Спал он, когда все произошло, на втором этаже плохая слышимость.

— А второй меч чего в крови?

— Так во время боя пришлось со стены сдернуть, сподручнее с двумя-то, — Храм поморщился от боли.

— Понятно.

По виду сыскаря не было ясно, поверил он или нет. Мужчина пристально посмотрел на меня. Отвернулся. Видимо, воином я в его глазах я не выглядел.

— Непростые ребята к вам зашли, из ночной гильдии.

— Да мы по одежде видим.

— Да нет. Не видите вы то, что я вижу. Черные маски на лице — это полбеды. Элитные бойцы. Последний раз я их кругов десять назад в таком виде застал. А вот с их работой постоянно сталкиваюсь. Правда, не в вашем квартале, все больше у знати. Я вот на бочонок пива могу поспорить, что в шее, справа, у них вживлены накопители силы, и плетение увеличения реакции на мозг накинуто. Ну, вскроем, посмотрим. Так что, повезло тебе в очередной раз, Храм.

— Тем и живем.

— В течение завтрашнего дня жду вас у себя в управе, объяснения напишете. Хотя, что я вам рассказываю, сами все знаете. Как идти — не забыли?

— Найдем. Мальца можно не брать с собой?

— Этот малец скоро тебя перерастет, Храм. Можете не брать.

Инспектор пошел к выходу. Трупы стража уже вынесла, на выходе он обернулся:

— И еще ... Серьезно вы кому-то хвост подпалили в этот раз. Элитные просто так не сдадутся, они заказ взяли, для них это дело чести. Хотя думаю, десятины три до нового визита у вас есть, пока следующие бойцы до города доберутся.

— А эти что, не местные?

— Больше не могу рассказать. Но чувствую, не в последний раз я в вашем доме, — инспектор закрыл дверь.

— Ну что, я думаю, спать никто не пойдет, небо, вон, уже алеет, — прервал молчание Лекам. — Давайте прибираться и завтракать, а потом поговорим.

Уборкой занимались отец с Лекамом, меня и Храма отправили в комнату к орку. Храма — по причине ранения, а меня — как сиделку, ну и чтобы под ногами не мешался.

— Поздравляю.

— С чем, дядя Храм?

— Э-э, нет, какой я тебе теперь дядя? Во-первых, у тебя на счету первый враг. Кстати, держи!

Он достал из-за кровати меч в черных ножнах:

— Твой трофей.

— Дядя Храм, это как?

— У него два было, я попросил Лекама один снять и спрятать, пока стража не прибежала.

— И что, инспектор не заметил?

— Да все он заметил, и вид твой бледный, и традиции знает.

Я разглядывал меч, наполовину вынутый из ножен.

— Так вот, когда орк убивает своего первого врага, он становится воином вне зависимости от того, сколько ему кругов. А воин воина не может называть "дядя". Во-вторых, сегодня ты бился со мной в одной битве, то есть, по орочьим законам ты мне теперь как родственник. По-вашему, по-людски, это что-то типа побратима — в одной крови искупались. В-третьих, ты мне спас жизнь, я твой должник. Поэтому с сегодняшнего дня для тебя я просто Храм.

— Но я ведь нечаянно... Я не хотел убивать.

— Судьбу плетут духи. Что произошло — не вернешь. А кто и что думал, когда все происходило, для духов не имеет значения.

Через часть времени все собрались на кухне. Лекам готовил яичницу, остальные хмуро сидели. Тяжелое настроение усугублял жар печи.

— Ровный, у тебя где-то гномья настойка была? — пророкотал Храм. — Надо бы дорогу Арофьи к духам умыть.