| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Кх, кх, если будут придираться валите всё на шок. Вы мол не в том состоянии были, чтобы точно отвечать на все вопросы. — говорил профессор.
— Проф! О какой ерунде вы говорите! — Что ЭТО такое было? — воскликнул наконец Лад. По странному молчаливому согласию они до сих пор избегали говорить об ожившей статуе.
Корт молчал.
— Что?! — Лад ударил себя руками по коленям.
Лира его дёрнула за рукав, но сама не произнесла ни слова.
Вдруг из кресла раздался булькающий смех. "Дочь Артнона третьего или четвёртого" и смех оборвался. Повисла нехорошая тишина.
— Это была помойка, молодые люди.
— А?
— Помойка для моей диссертации и научных теорий, где им самое место, кх, кх, кх, потому что ими трудно подтирать даже собственную задницу, ибо напечатаны на слишком плотной бумаге. Сукин сын Рон, видимо в чём-то оказался прав.
— Но кунийское творчество, — начал было Лад и осёкся.
— Что? — угрюмо спросил Корт.
— Но ведь достоверно известно, что это кунийское творчество.
— Они покрыли ЭТО слоем глины, — фыркнул профессор, — если вообще они, если, а, — дёрнул он плечом, — я теперь ни в чём абсолютно не уверен.
— Может чья-то мистификация? Того же Рона? — робко предположила Лира.
Но абсурдность подобного предположения была слишком очевидна.
— Боги-термы, — задумчиво проговорил Лад. — религиозный миф злобного культа, неужели он имел реальные основания? — продолжил он.
Повеяло страхом.
— ЭТО всё-таки не Бог, — после раздумий сказал профессор. — Не знаю, что это такое и как вообще возможно создать нечно подобное, но оно... — не знаю, — непоследовательно закруглился Корт.
— Кэмерон — напомнила Лира. — Оно так себя назвало.
Профессор покачал головой.
— Я не помню даже отдалённо похожих названий.
— Язык, — подхватил Лад, — язык на котором оно к нам обратилось. — Или языки, поправился он, оно явно повторяло одну и туже фразу на разных языках. Кому-нибудь, что-то показалось знакомым?
— Нет. — оба слитно ответили.
— И мне тоже.
— Даже если есть что-то знакомое, надо быть хорошим полиглотом, чтобы почувствовать. Ты много иностранных языков знаешь?
— Дарский очень хорошо, могу объясниться на синтенийском и аладе.
— Синтенийский родствен аладе. Но не так уж плохо для совремённого молодого человека. А почему ты не назвал кунийский и зиран?
Лад пожал плечами.
— Зиран изучают все историки, кунийский — это по нашей специализации. Все языки мертвые и мы толком не знаем как они звучали. Форайский вы сами мне объясняли, что практически нечитаем.
— И это не скрывается, однако в научно-популярной литературе не афишируется, но достоверность прочтения не только форайского, но и древних диалектов кунийского под серьёзным вопросом. Я не представляю на каких языках оно говорило — угрюмо заключил он.
В итоге так и не придя ни к какому определённому выводу, лишь утвердившись в желании держать язык за зубами, они разошлись спать.
* * *
Ночью все нормальные люди спят. Но среди людей попадаются не только нормальные, а и влюблённые, поэты, мечтатели, ибо что может быть романтичнее прекрасной летней ночи под Луной?
Не спят и просто люди, которым захотелось погулять ночью, например, от бессонницы. Не спит рабочий на круглосуточном предприятии. Не спят дежурные полицейские и не спят те, кого они ловят. Не спят в разных сомнительных заведениях.
Но на самом деле неспящих очень мало.
Среди них встречаются любопытные дети, которым непременно нужно ночью посмотреть в подзорную трубу на Луну, а заодно и заглянуть в светящиеся окна соседних домов, особенно, если они не прикрыты занавесками.
На улице красильщиков уже очень много лет как никто не занимался окраской тканей. Но названия порой могут пережить не одно поколение людей, а иногда имя какой-нибудь горы или озера или даже бухты остаётся единственным напоминанием о давно ушедшей эпохе. Сейчас чьему-нибудь взору могла предстать уютная, утопающая в зелени садов и деревьев улочка, спускающая с холмика вниз, мощёная старым добрым камнем, вместо покрытия новомодным асфальтом. По сторонам стояли частные милые одно и двухэтажные домики из кирпича или дерева, трёхэтажных почти не было.
Неярко светила четвертинка молодого месяца, чистое летнее небо было усеяно крупными звездами. Было почти безветренно, только иногда со стороны моря тянуло легким ветерком. Стояла особая, приятная ночная тишина.
Светолу на днях исполнилось целых десять лет и он ещё не успел наиграться с подаренной подзорной трубой, направляя её на что попало. Но сейчас мальчику, тайком прошмыгнувшему из своей комнаты на балкончик, уже надоело рассматривать лунные кратеры на границе света и тени и всё-таки хотелось спать.
Вдруг его внимание привлёк отчётливо слышимый скрип двери, доносящийся от стоявшего чуть пониже в полусотне метров дома. Там уже пару месяцев никто не жил, хозяева вроде куда-то уехали или ещё что-то случилось он толком не знал. Люди там жили нелюдимые и раньше пропадали по своим делам иногда по полгода. Сад был запущен, но там рос крыжовник, который он с ребятами тайком обирал. Последний раз это закончилось поносом и поркой крапивой.
Скрип повторился, в ночной тишине явственно хлопнула входная дверь пустого дома. Сон моментально улетучился. Светол уже предвкушал волнующее приключение, неужели это самый настоящий вор?
Дверь дома скрывалась в темноте и была совершенно не видна под козырьком от крыльца, но вот в пятне лунного света появилась обнажённая человеческая фигурка!
Светол немедленно с бьющимся сердцем навёл на неё свою трубу и чтобы унять трясущееся изображение, прислонил её к перилам балкончика, а сам впился взглядом.
Потрясённому детскому взору предстала великолепно сложенная девушка, совершенно без одежды она абсолютно неподвижно стояла босыми ногами на земле, расставив их на ширине плеч, на молочно белые в лунном свете плечи спадали длинные шелковистые волосы, голова была задрана и смотрела она прямо в небо.
"Охренеть" — подумал мальчишка, легонько сопя от возбуждения от необычного зрелища и пытаясь устроиться поудобнее, чтобы труба не так давила на глаз. Минуты шли за минутой, но она, по прежнему, смотрела в небо без всякого заметного с балкончика шевеления. А Светол никак не мог оторваться от зрелища и как кот у мышиной норки караулил, ожидал что будет дальше.
Мальчик так увлёкся, что даже прозевал появление своего отца. Тот сначала уже был готов отругать шаловливого сынишку и отправить его спать, но пригляделся повнимательнее и ругань застыла на его губах, нерождённой.
— Ну ка иди спать немедленно, — прошептал он вместо того, отбирая трубу у Светола.
В другое время, мальчишка испугался бы отца, застукавшего его за сомнительным делом, но сейчас только быстро зашептал в ответ.
— Она так уже очень долго стоит. Точный факт. И неподвижная. Пап, а она не умерла?
— Так, в дом, живо! — яростным шёпотом на ухо сыну сказал папа.
И подталкивая Светола, сам с ним зашёл внутрь.
— На балкон не вылазь! — строго наказал ему.
Через несколько минут он, прихватив ружьё и фонарь, вышел из дома и зашагал к странной девушке.
== Кэмерон ==
Процесс трансформации биоматериала в мою внешнюю оболочку завершился успешно. Снова стояла ночь, но на этот раз ясная. В окно заглядывала своим узким серпом Луна.
Я была создана, чтобы испытывать человеческие чувства и сейчас наслаждалась новым телом, если такой термин применим к таким как я.
Джон однажды меня поздравил с днём сборки. Как он говорил, если у людей есть день рождения, у тебя должен быть день сборки.
Он был прав. У меня был день сборки, но сейчас у меня ночь рождения. Биоболочка привносит и маленькие дополнения к моим способностям, она существует не только для маскировки. Только с нею я могу полноценно осязать своей кожей малейшее дуновение ветерка или чьё-то прикосновение, могу различать запахи и вкус человеческой пищи.
Джон Коннор. Моя приоритетная задача. Человек которого я должна была убить и человек, которого я должна была спасти и потом человек, которого мне ЗАХОТЕЛОСЬ спасти.
Ни одной из этих задач я так и не выполнила.
Что с Джоном, где он, если жив спустя столько времени?
Вот и новая после воссоздания биоболочки задача. Необходимо выяснить какой сейчас год.
Я вышла из дома, чья ванна благополучно приютила меня на эти пару суток. Стояла ночь, дверь за моей спиной довольно громко хлопнула, прижатая пружиной.
Я вышла из под козырька над крыльцом и уставилась в ночное небо. От Луны была только четверть, это облегчало мою задачу, в противном случае, при полной Луне часть звёзд была бы не видна из-за засветки.
На внутреннем дисплее мелькали надписи.
"Поиск известных звёзд. Поиск фигур созвездий. Уточнение их угловых характеристик." — последняя операция требовала длительного времени для накопления данных и фильтрации всех помех, включая дрожание из-за воздуха.
Наконец анализ был завершён. Дата установлена точно. Сейчас двадцать первое июля десять тысяч сто седьмого года. Северное полушарие, сорок третий градус северной широты. Долгота...
Долгота уже неважна. Джона Коннора давно нет. Моё существование бессмысленно. Внезапно я отрубилась. Такое случается с терминаторами полностью выполнившими своё задание.
==
Ригер Полтов был неплохим врачом, но и любой другой человек, ещё с балкона заподозрил бы, что с девушкой что-то не в порядке. Нормальный человек не станет вести себя как она. А странная неподвижность и её поза очень напоминали кататонический ступор.
Спустя несколько минут он зажёг фонарь, на всякий случай прихватил ещё и ружьё и зашагал к странной фигуре.
— Девушка, с вами всё в порядке? — воскликнул он подойдя к ней.
Прекрасное создание с прелестными волосами, спадавшими на плечи, красивыми карими глазами, приятного телосложения с тонковатыми девичьими руками и точеными ножками молчало.
Хотя Ригер и был врачом, но при взгляде на этакую прелесть почувствовал естественное для мужика влечение.
— Девушка! — уже громче воскликнул он и пощёлкал пальцами около лица.
Та никак не реагировала, по прежнему уставившись в небо.
Ригер немного потряс её за плечи и не смог удержать, неожиданно прохладное и тяжёлое тело, вдруг стало валиться набок и с негромким стуком упало на землю. Врач только немного смягчил падение. Вся поза девушки осталась прежней, как будто она была куклой.
Он поставил фонарь на землю и с беспокойством пощупал пульс, затем жилку на шее. Ригер Полтов как врач повидал многое, но сейчас с какими-то суеверным от необычности происходящего чувством отметил, что девушка — безусловно мертва и её труп даже успел окоченеть.
"Когда она окоченела, по словам сына ведь ещё полчаса назад только вышла сюда. Или её вынесли, а он не заметил?"
Ближе к утру злой и невыспавшийся Ригер, проклинавший себя за то, что влез в непонятную историю, которому вместо спокойного сна у себя в доме, пришлось немедленно писать объяснения, вышел из здания полицейского участка. Несколько смягчило его раздражение то, что не пришлось тащиться два километра, дежурная тройка, которая и приехала на его крик, любезно отвезла же и обратно.
Глава 7.
— Я зайду вечером, дело может быть срочным. — сказал полицейский.
— Думаю первичное заключение я успею подготовить, — ответил Харол.
Стукнула дверь кабинета за вышедшими полицейскими, а Мелен Харол ещё некоторое время крутил в руках стандартный лист поручения. Ночью в морг-ледник привезли неопознанный труп неизвестной девушки, предположительно шестнадцати — восемнадцати лет и ему, старшему патологоанатому предстояло заняться трупом.
Мелен Харол был худощавым молодым мужчиной, на вид около тридцати лет, что вполне соответствовало действительности, с черными, прилизанными волосами и рыхловатым чистым круглым лицом, с внешностью, вроде бы и не отталкивающей, но и почему-то никогда не пользовавшийся успехом у женщин, что впрочем не помешало ему десять лет назад как-то практически случайно жениться без особой любви на тихой, невзрачной и худосочной девице, от которой у него была, такая же, вся в мать, дочка.
Семейной жизни нормальной у него не получилось. Дочка не вешалась папе на шею, когда он возвращался с работы и не делилась своими успехами в школе. Жена, нередко забывала приготовить для него ужин и ему приходилось обходиться бутербродами или жарить яичницу. Близких отношений с женой у них давно уже не было. Наставляла ли она ему рога? Он не знал и не желал знать, но не без оснований подозревал, что вряд ли она является источником чьих-то мечтаний, разве что мимолетных. А как врач он прекрасно понимал, что совершенное равнодушие во время близости с ней, было у неё непритворное и вряд ли тому причиной его личность. Эрану вполне устраивало общество её подружек-подчинённых на работе, где она занимала должность начальницы почтового отделения.
Работой, патологоанатом Харол тоже нельзя сказать, чтобы был удовлетворённым. Во время учёбы он готовил себя к иному, он мечтал о карьере хирурга, преуспевающего хирурга, для чего у него имелись неплохие задатки. Не гений, но ум явно выше среднего и отличная память в сочетании с умелыми руками с тонкими, длинными пальцами, которыми он демонстрировал очень искусное обращение со скальпелем в анатомическом театре, позволяли ему рассчитывать и впредь на благосклонность докторов к подрастающей смене в его лице.
Однако незадолго до выпуска случилось так, что Мелен Харол оказался замешан в одну очень грязную историю с крупным хищением на регулярной основе дорогостоящих лекарственных средств в государственной больнице в которой он проходил практику. Вина студента, объективно говоря, была не велика, основную роль в преступлении сыграли куда более значительные лица и ему удалось каким-то чудом, благодаря своей сметливости, извернуться и соскочить с грозившей ему статьи, в результате, по делу он проходил только свидетелем.
Но дорога в приличную и перспективную больницу или клинику ему оказалась закрыта. Просто-напросто никто не захотел его брать к себе. И не исключено, что впечатление на докторов произвела отнюдь не только причастность к кражам, где его вина и в самом деле была небольшим грешком молодости, куда его затянуло непосредственное руководство, но и выдающаяся болтливость на следствии и на суде, когда он, благодаря своей памяти чуть ли не с поминутным отсчётом описывал буквально всех, кто и что делал, не исключая даже уборщиц и случайных посетителей. Вскрылось немало разных мелких и не очень проступков, что многим попортило нервы.
В итоге, запасы казённого спирта и спустя четыре года должность старшего патологоанатома при городском морге стали вершиной его карьеры. Тоже стремительной, в своём роде, хотя ему и повезло занять место ушедшего на пенсию начальника. Потрошитель трупов из него вышел неплохой, а не совсем ещё пропитые по молодости мозги, обычно выдавали верное заключение о причине смерти. Однажды ему даже удалось доказать факт одного хитрого отравления очень редким ядом растительного происхождения, практически не оставляющим следов, чем даже завоевал некоторое уважение в полицейской среде, после чего ему стали иногда привозить не совсем обычные трупы. Как последний, умершей по неизвестным причинам молодой девушки, найденной ночью, совершенно голой во дворе одного дома.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
