Непобедимая и легендарная (Балтийский фактор 2)

В начальствующем составе я тоже произвёл некоторые перестановки. Бывшего штабс-капитана Владимира Георгиевича Ананьева перевёл с должности коменданта форта на командование башенной двенадцатидюймовой батареей, посчитав, что там он будет мне более полезен. А на освободившуюся должность коменданта поставил более опытного офицера, которому раньше уже доводилось на ней служить — бывшего подполковника Алексея Григорьевича Егупова, которого я привёз из Главного артиллерийского управления.

Бывшего капитана Ивана Александровича Антипова, командовавшего открытой двенадцатидюймовой батареей, я оставил на прежнем месте. Как и бывшего прапорщика Георгия Андреевича Потёмина, несмотря на молодость, успешно справляющегося с обязанностями начальника службы связи.

Ещё два артиллериста, командовавших башнями двенадцатидюймовых орудий: бывший штабс-капитан Сергей Николаевич Калашников и бывший подпоручик Алексей Григорьевич Водопьянов, также остались на своих местах.

Руководить сборной солянкой из канониров двух левофланговых батарей (десятидюймовых орудий Бринка и шестидюймовых Канэ) я поставил бывшего капитана Всеволода Петровича Чечулина.

Всё. По штату в форте "Ино" было пятнадцать офицеров, а фактически к декабрю 1918 года их осталось семеро. Я на время стал восьмым, взяв на себя общее руководство обоими передовыми фортами Кронштадтской позиции.

Выход в горло Финского залива двух эсминцев Действующего отряда кораблей Балтийского флота сигнальщики форта отследили и немедленно сообщили об этом по команде, но я тогда не придал значения этому факту — вышли и вышли, может быть, Зарубаев решил произвести разведку. Ещё подумал, что куда проще было бы использовать для этой цели самолёты.

Назад мы этих эсминцев так и не дождались. Зато пришла радиограмма от Миши Свечникова, который, в отличие от Зарубаева, вовсю использовал авиаразведку. Дело в том, что Невская губа уже замёрзла, и сезон действия флотских летающих лодок закончился, а истребители СПАД-13 из Мишиного авиаотряда не только были способны летать в любое время года, но и могли забираться на высоту, недоступную для зенитного огня. Чем Свечников беззастенчиво пользовался, гоняя их на разведку чуть ли не ежедневно. Не забывая информировать меня об английских кораблях, обнаруженных военлётами в Балтийском море. О наличии там лёгких крейсеров, эсминцев и тральщиков мне из этих сообщений уже было известно. Но в этот раз он сообщил, что разведчик обнаружил в Либаве какую-то непонятную посудину. Примерно как лёгкий крейсер по длине, но заметно шире его, имеет только одну трубу и огромную башенную установку, высоко поднятую над палубой.

По этому описанию я сходу вычислил, что это за зверь. В британском флоте таких кораблей было всего два и один из них, по-видимому, прислали по мою душу. А для чего ещё в Балтийском море может потребоваться тяжёлый монитор типа "Эребус", заточенный под разрушение береговых фортификационных сооружений? Этот утюг будет пострашнее германского дредноута. Пятнадцатидюймовые орудия смертельно опасны для любой фортификации. С другой стороны, из них ещё надо попасть. И не просто в форт, это как раз не слишком сложно, а в конкретное его место. Издали без авиационной корректировки вообще не реально. А таких орудий у него всего два. Против наших шестнадцати лучших в мире двенадцатидюймовок — такого зверя следует в два форта охаживать. Но для этого надо его заманить поближе. И заранее договориться с Мишей об истребительном воздушном прикрытии.

Я вызвал радиста и продиктовал ему текст радиограммы для Свечникова: "Михаилу Свечникову. Спасибо за информацию. Это "Эребус" или "Террор". Монитор с пятнадцатидюймовыми орудиями, предназначенный для подавления береговых крепостей. Полагаю, что в ближайшее время он пойдёт к Кронштадтской позиции. Мы справимся, но желательно предупредить заранее и закрыть небо на время боя. Борис Пересвет".

Закончив, я собрал офицеров форта в Главном командном пункте, расположенном почти в геометрическом центре форта, в стыке между одиннадцатидюймовой и десятидюймовой батареями. ГКП представлял собой массивную двухэтажную бетонную конструкцию, обвалованную грунтом с трёх сторон и снабжённую сверху мощной броневой крышей, поверх которой также была выполнена обсыпка грунтом. Фасадная (расположенная с тыла) стена оставалась открытой и имела трапецеидальные подпорные стены для предотвращения осыпания во двор грунта при попадании в земляной вал вражеского снаряда. В ГКП размещались трёхметровый оптический дальномер Герца, малый угломер Лауница, стереотруба и металлический планшет с нанесённым на него районом стрельб. ГКП был связан подземным кабелем (имеющим дублированную линию) с телефонной станцией форта. От неё подземные двухпроводные кабеля расходились по всем батареям и опорным пунктам форта. С фортом "Красная Горка" телефонная станция соединялась по подводному кабелю, проложенному по дну Финского залива.

Когда все расселись, я пошутил:

— Некоторые тут жаловались, что пострелять не довелось, а я обещал, что всё ещё впереди. Вот свершилось. В Либаву пришёл "Эребус". Полагаю, что в ближайшие дни мы его увидим в стереотрубу.

— А что это за зверь такой, этот "Эребус"? — спросил Георгий Потёмин.

— С чего вы взяли, что он именно сюда пожалует? — задал свой вопрос Всеволод Петрович Чечулин.

— Какое у него бронирование? — поинтересовался Алексей Григорьевич Егупов.

Я дал развёрнутый ответ сразу на все вопросы, в том числе и те, которые ещё не прозвучали:

— "Эребусы" — это новейший и самый мощный на сегодняшний день тип британских мониторов — низких самоходных плавучих платформ для тяжёлых орудий. Ввиду тихоходности эти мониторы вообще не предназначены для эскадренного боя. Они созданы для подавления береговых крепостей, но могут использоваться и для разрушения прибрежных городов. В Балтийском море у него сейчас просто не может быть других задач, кроме как разделаться с нашими фортами и уничтожить Балтийский флот, скованный льдом на Кронштадтском рейде. Сейчас сложилась такая ситуация, когда западная часть Финского залива ещё свободна от льда, а Невская губа уже замёрзла. Чуть раньше наши линкоры могли выдвинуться ему навстречу и, сблизившись на короткую дистанцию, накидать собственных "чемоданов" по самое "не балуй". Немного позже лёд не даст ему подойти к Кронштадту на дистанцию эффективного выстрела. Это окно очень узкое, поэтому его визит наверняка произойдёт в ближайшие дни. В противном случае монитор просто не посылали бы на Балтику. И ещё некоторая информация для размышлений. На "Эребусе" установлена только одна сверхтяжёлая двухорудийная башня с пятнадцатидюймовыми орудиями, имеющими длину стволов в сорок два калибра, способная закинуть снаряды весом почти в девятьсот килограммов на тридцать шесть с половиной километров. Это позволяет ему работать по площади из-за горизонта, находясь за пределами дальнобойности наших двенадцатидюймовок. Это понятно?

— Понятно, Борис Иванович, — ответил за всех на правах старшего бывший подполковник Егупов. — Но я бы хотел всё-таки услышать про его бронирование.

— Обязательно расскажу, Алексей Григорьевич, потому что нам нужно будет его утопить, а с этой задачей пока ещё никто не смог справиться. Даже с помощью брандера. А теперь конкретика. Броневого пояса у "Эребуса" нет вообще, да он, по большому счёту, ему и не нужен — монитор очень низко сидит в воде и защищён в подводной зоне специальными булями — утолщениями корпуса в виде двух продольных отсеков, внешний из которых заполнен воздухом, а внутренний, непосредственно контактирующий с бортом, — водой. Они предназначены для защиты подводного борта от торпед и мин. Внешний (наполненный воздухом) отсек поглощает энергию взрыва, а внутренний (наполненный водой) деформируется и улавливает осколки. По длине були разделены переборками на пятьдесят отсеков. Бронированные на "Эребусе" только переборки, палуба, погреба, боевая рубка, башня и её барбет. Толщина брони переборок и погребов — сто два миллиметра, палубы от ста двух до пятидесяти одного миллиметра. Боевая рубка, она у него поднята над башней, имеет бронирование сто пятьдесят два миллиметра. Сама башня — триста пятьдесят миллиметров, а её барбет — двести три. Таким образом, стрелять в башню бессмысленно — нам не пробить её броню даже на минимальной дистанции. В боевую рубку можно, но попасть будет весьма затруднительно, а значит, не стоит с этим связываться. Вывод — бить нужно по бортам, причём желательно укладывать несколько снарядов в одно и то же место. Я понимаю, что это почти нереально, но при большом количестве попаданий статистически возможно. По крайней мере, у меня с "Рейнландом" это получилось. Да, из вооружений у него ещё имеется две казематных шестидюймовки и восемь четырёхдюймовых орудий, но это для нас абсолютно несущественно. Разве что по их погребам попадём. Ещё есть вопросы?

— С нашего траверза он достанет до Кронштадта? — спросил бывший штабс-капитан Сергей Калашников, командовавший одной из двенадцатидюймовых башен.

— Хороший вопрос, — отреагировал я на реплику артиллериста. — Правильный. В том-то и дело, что достанет, поэтому наша первая задача — сделать так, чтобы у англичан даже мыслей не возникло направить орудия на Кронштадт. Чтобы не до этого им было. Следовательно, бой надо начать раньше.

— А какой будет вторая наша задача? — спросил командир другой башни, бывший подпоручик Алексей Водопьянов.

— Вторая ваша задача, Алексей, простая — накидать ему столько снарядов, чтобы он утонул. Если этот монстр вернётся в Ревель, то очень сильно затруднит нашим войскам взятие города. И мы с вами не должны этого допустить.

Потом было ещё много вопросов, на большую часть из которых я смог ответить. Под конец совещания свой вопрос задал ранее почти не принимавший участия в разговоре бывший капитан Всеволод Петрович Чечулин:

— Какие батареи будем задействовать?

— Все четыре батареи двенадцатидюймовых орудий обоих фортов и вашу десятидюймовую. Двенадцатидюймовки будут бить по монитору, а ваши орудия по крейсерам и эсминцам.

— Может быть, тогда имеет смысл расконсервировать вторую батарею десятидюймовок? — предложил Чечулин.

— Вы, Всеволод Петрович, сможете руководить огнём восьми орудий? — задал я встречный вопрос.

— Нет, конечно. Но, может быть, вы возьмёте на себя командование этой батареей? Вдвоём мы всю мелочёвку перетопим.

— Отпадает. Я останусь здесь, в ГКП, и возьму на себя общее руководство боем, координируя действия батарей обоих фортов. Да и не требуется нам топить все корабли. Получится — хорошо, нет — пусть драпают. Нам важно, чтобы монитор не ушёл.

— Георгий, — обратился я к Потёмину, в ведении которого находились не только связь, но и управление огнём. — Сколько целей вы можете вести одновременно?

— Четыре цели.

— Нам хватит. Монитор и три корабля сопровождения. Вряд ли их будет больше. Не погонят же они сюда всю эскадру. Это уже война. А война не нужна ни нам, ни им.

После окончания совещания я попросил телефониста соединить меня с комендантом форта "Красная Горка". Поздоровавшись с Алексеевым, я попросил его позвать к отводной трубке Константина Андреевича Вогака. После чего объяснил обоим предстоящую задачу и договорился о боевом взаимодействии, согласовав все основные моменты. В том числе действия форта "Серая Лошадь", находящегося в оперативном подчинении коменданта "Красной Горки".

Теперь, когда всё руководство батарей обоих фортов было озадачено и, проникшись важностью текущего момента, ставило на уши подчинённых, мне оставалось только ждать радиограммы от Миши Свечникова.

На следующий день погода резко испортилась. Пронизывающий западный ветер швырял в лицо снежную крупу, тёмно-свинцовые воды Финского залива украсились белыми "барашками". Видимость упала буквально до полутора километров. Чёрные тучи неслись над головой очень низко, едва не цепляясь за верхушки сосен.

Я знал — англичане считаются весьма умелыми навигаторами, но понимал, что в такую погоду даже они ни за какие коврижки не сунутся восточнее Нарвского залива. Слишком уж густо акватория между островами Мощный и Сескар насыщена банками и отмелями. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Я тоже не стал понапрасну напрягать ни сигнальщиков, ни канониров, дав им возможность пересидеть непогоду в помещении. Тем более, что к вечеру ветер начал стихать.

Тучи сдуло куда-то на восток к Петербургу, и на небе проглянули звёзды. Сначала только несколько самых ярких. Потом, по мере наступления темноты, между ними появлялись бесчисленные россыпи мелких звёздочек, напоминающих иголочные уколы. И сразу вспомнились слова из оды Ломоносова: "Открылась бездна звёзд полна; звездам числа нет, бездне дна". Откуда-то пришло понимание, что всё произойдёт завтра.

Так и случилось. Утром пришла радиограмма от Свечникова, в которой он сообщил, что три британских корабля, предположительно лёгкий крейсер и два эсминца, огибают остров Сескар. Вслед за ними из Любавы вышел более крупный однотрубный корабль. Вскоре сигнальщики заметили дымы на горизонте.

Идут. У "Эребуса" максимальная скорость четырнадцать узлов, соответственно нагнать лёгкие силы он физически не способен. А значит, крейсер и эсминцы первыми окажутся в зоне действия левофланговой батареи стадвадцатимиллиметровых орудий Виккерса форта "Серая Лошадь". Так мы вчера с Алексеем Григорьевичем Егуповым и прикидывали.

Менее вероятным был другой вариант, при котором британские корабли пойдут вдоль северного берега. В этом случае ими займётся противодесантная батарея "Пуммола", состоящая из шести установленных на временных деревянных станках шестидюймовых сорокапятикалиберных орудий Канэ.

В любом случае, орудиям главного калибра в дело вступать пока не придётся, и можно их готовить, не особенно торопясь. Я отдал распоряжение пробанить и обильно смазать стволы двенадцатидюймовок. Считается, что это способствует снижению омеднения нарезов, которое наверняка будет происходить в процессе интенсивной стрельбы.

Потом позвонил на "Красную Горку" Семёну Ипполитовичу Алексееву. Передал ему полученные от Свечникова данные авиаразведки и подтвердил, что действовать будем в соответствии с разработанным позавчера планом. Предупредительный выстрел с форта "Серая Лошадь" должно произвести стадвадцатимиллиметровое пятидесятикалиберное орудие Виккерса левофланговой батареи, когда первый из британских кораблей пересечёт створ маяка Стирсудден. После этого следует дождаться момента, когда англичане хотя бы один раз выстрелят по берегу. Это необходимо для того, чтобы нас потом не обвинили в неспровоцированном обстреле мирно следующих в Петроград британских кораблей. Когда англичане нанесут удар по батарее, она уже на законных основаниях открывает беглый огонь из всех четырёх орудий. Все остальные батареи молчат, чтобы не спугнуть англичан раньше времени. В самом крайнем случае, если батарея орудий Виккерса не сможет отогнать англичан, ей помогут шестидюймовки Канэ правофланговой батареи форта "Серая Лошадь". "Красная Горка" при этом вообще никак себя не проявляет. Она начнёт стрелять только после подхода "Эребуса".