Норматив попаданца

— Совершенно необучаем, — ябедничал между тем сенсей. — Мне осталось совсем чуть-чуть, а наследник на фаерболе через раз ошибается. Уйду в серебро, а парень останется, как в анекдоте — магистром, знающим полдюжины заклинаний.

— Как я вас понимаю, магистр — у самой полная Академия молодежи.

Оба состроили понимающие морды. И если мордочка капитана вполне ничего, то у старика... Все-таки убивать учителей — правильный, освященный веками обычай. Знаний только жалко, пропадут.

— Кстати, — словно услышала мои мысли воительница. — В смешных историях с Земли темные записывали свою личность и знания в некий кристалл, для потомков. Я слышала, Гильдия воспроизвела эту технику.

— Голокрон? — поморщился волшебник. — Он не сможет гонять ученика палкой, то есть эффект обучения сразу падает на три четверти. Но хоть что-то, тоже верно...

Из рощицы величаво выплыло гномье ядро, на которое якобы не действовала магия. Иногда у меня возникает ощущение, что учитель контролирует все вокруг, и вся херня происходят только с его ведома и только в педагогических целях.

— Ну-с... — маг сосредоточился.

— Мастер, если вы собираетесь трансфигурировать, то нужно сложить ладони вместе, а потом приложить к объекту, — вмешался я из чистой вредности. Ага, в этот раз я застал его врасплох — старик не сразу нашелся, что ответить.

— Мне тоже нравится эта история, — слегка застенчиво сказала капитан. Волшебник показал взглядом, что он мне это еще припомнит, встал и сложил ладони. Заискрило, один в один как в мультике15.

Прозрачная пирамида чуть больше ладони в основании перестала светиться — похоже, запись завершена. Учитель коснулся пирамидки — и его прозрачная фигурка возникла над вершиной.

— И кто у нас тут? — спросил маленький сенсей. — Красивая девушка и два, нет, даже полтора неудачника от магии. Если неудачники думают, что я буду учить младшего из ни...

Фигурка пошла помехами, звук ослаб до шепота. Сели батарейки? Учитель побарабанил пальцами по столу, встал и направился в избушку. Я осторожно потрогал голокрон — над острием пошла рябь в воздухе, но фигурка не появилась. Рябь быстро сошла на нет — он что, вливал туда ману, чтобы работало? Я осторожно подал энергию, над пирамидкой стала формироваться фигурка. Увеличиваю поток, голокрон начинает светиться...

— Бывайте, — сказал маленький сенсей, и под голокроном возник круг телепортации. Мы с капитаном растерянно переглянулись и снова уставились на пустой стол. Старик меня убьет...

— Кто-то переместился? — учитель вышел на крыльцо. В руках были перо и чернильница.

— Ох, я совсем забыла, — затараторила воительница. — Я же привезла вам два письма из дворца. Из Южной Теократии и от Светлейшей.

— Интересно, — ровно сказал Учитель. Я зябко поежился.

— Если коротко — принцесса закушалась, — вздохнула девушка. — Ей мало, что в Королевстве попаданцы ходят по струночке, она хочет поиметь внешнеполитическую выгоду.

У нас в Королевстве попаданцы и правда очень скромные. Принцесса объявила, что герой, желающий расположения короны, должен сперва очистить страну от зла — темного мага и его ученика. Что характерно, такие уникумы время от времени находятся, их снаряжение — еще одна статья нашего скромного дохода. Только не подумайте, что мы работаем лишь с хорошими парнями — нам чужда всякая дискриминация, злодеев мы тоже убиваем — за браконьерство, за дискредитацию профессии, по прихоти...

— Словом, два запроса из-за рубежа, одобренные короной. У теократов в классе попаданцев ударили своего в спину и сбросили в пропасть, нужно разобраться. У королевы эльфов нет отбоя от женихов для дочери — или так она утверждает.

— Парня из дома без няньки выпускать рано, — сокрушенно вздохнул учитель. — К счастью, существует каноническое решение — адские тренировки. А теперь скажи мне, ученик, где голокрон, хранящий тысячелетнюю мудрость Темной Ложи?

В средний год неуемные искатели приключений находят от трех до десятка древних подземелий. Возраст типичного лабиринта — хорошо за тысячу лет, и совершенно непонятно, как его не нашли раньше. Если так будет продолжаться, выходы подземелий заполнят землю сплошным ковром, и нам придется строить дома и сажать картошку поверх величественных врат. В лабиринты за славой и сокровищами устремляются толпы идиотов — и очень многие остаются там навсегда, монстры подземелий — серьезный враг. Там же часто тренируются другие идиоты, одержимые личной силой. Наконец, существует третья категория идиотов — те, кого в подземелье послало начальство.

Трансфигурированный трос медленно скользит вокруг моего тела, немилосердно давя рядом с промежностью. Обмотанный на альпинистский манер, я спускаюсь в черную пропасть, туда, куда добрые школьники-попаданцы столкнули своего одноклассника. Темнота вокруг насыщена шорохами — эхо от моего дыхания и шелеста одежд, но воображение с готовностью рисует длинные чешуйчатые шеи чудовищ. Наверху горят ауры моих спутников: светло-серая — эсквайр из людей капитана, мечник в пафосном черном плаще и с длинным мечом за спиной — не спрашивайте, как ему хватает руки, чтобы обнажить клинок; и чистый голубой свет божественной силы, молодая жрица милосердия. В отличие от нас, пижонов, она одета по-походному, никаких развевающихся одежд, штаны, куртка, крепкие ботинки, волосы собраны в короткий хвост.

"Минус пятьдесят, наблюдаю неизвестные символы на стенах. В некоторых сохранился остаточный заряд."

"Притормози, я наложу благословения... А?"

Освободившийся трос рванулся вверх, заплясал в свете магических рун. На фоне тлеющего обрывка стремительно меняется перспектива, ветер свистит в ушах. Единственная разумная мысль в моей голове была из трех букв.

Левитация под землей невозможна — классическая, за счет воздушного элемента. Никто не запрещает летать на отдаче от огненной струи — но нужно быть синоби трипл-Эс ранга, чтобы удержать равновесие и не разбиться в лепешку, оседлав огнемет. Сейчас меня больше всего напрягало, что я падаю спиной вперед. Ничего кошачьего во мне, видимо, нет — судорожное дерганье не дало результатов. Попытался смотреть вниз, выворачивая шею — темно, ни хрена не видно. Балда. Истинное зрение дает круговой обзор, что я выделываюсь? Родное мерзостное ощущение, и я наконец вижу воды подземной реки. Хорошо иметь глаза на затылке. Учитель рассказывал, что раньше мастерство блинка так и проверялось — волшебника сбрасывали с большой высоты, и некоторым удавалось точно подобрать время скачка. Огненные печати вышли почти на рефлексе, пережигая обвязку — только запутаться в веревках под водой мне и не хватало. Двести... Сто сорок... восемьдесят... Сейчас! Мозг со скрипом представил развертку пятимерного вектора, магические круги крутанулись, совмещаясь — мир мигнул. Рабочая дистанция блинка не превышает пятидесяти метров; с позорным вскриком я ухнул в воду с трехметровой высоты. Пространственный скачок поглотил инерцию, что не помешало мне уйти с головой и хлебнуть холодной воды. Выныриваю, толкнув вперед морозную вспышку, передо мной с треском топорщит шипы ледяной остров. Обдирая пальцы, на четвереньках влезаю на лед, с меня льется рекой, мокрые тряпки облепили тело, как объятья утопленников. Гадство. Автора бы сейчас на мое место, чтобы думал дважды, прежде чем ронять персонажей с обрыва. Шум в голове на поверку оказывается голосом жрицы, выкрикивающей мое имя.

"... На связи."

"Живой, хвала милосердию. Что случилось, обрыв?"

"Пережгло трос. Едва не попало по руке."

"Нам не спуститься?"

"Дай мне пять минут отдышаться, и я приму вас телекинезом."

С третьей попытки мне удалось высушиться магией воды; кожа по всему телу зудит и чешется. Трансфигурацией равняю ледяного ежа в нормальную площадку. Заметили — я сегодня без посоха? Адские тренировки Учителя дали свои плоды — я не только освоил пространственные печати, но и научился управлять шириной канала без фокусирующих медиаторов. Крутею на глазах, черт бы все побрал.

"Готов. Ты прыгаешь первая."

"Я первая?"

"У нашего ланселота лучше выйдет дождаться своей очереди в одиночку."

"А... ты уже ловил падающих людей телекинезом? Маны хватит? Тут высоко."

"Мне ее столкнуть?"

"Не шути так, я сама... Подожди, я же сказала..."

"Закрой глаза, мы все сделаем сами. Эй, не цепляйся за меня, двоих он точно не потянет!"

Яркий в магическом спектре силуэт завис вверху и начал быстро приближаться. Послушная моей воле сила, пронизывающая весь мир, стала сгущаться вокруг жрицы, готовая подхватить... Разбежался. Тугие токи энергии вокруг девушки не позволяли коснуться, инстинктивно разогнала источник, реакция на опасность.

"Погаси ауру, я не могу тебя коснуться!"

"Тебе легко говорить, знаешь ли!"

Силовой кокон чуть ослаб; боясь потерять драгоценное время, я просто смял энергооболочку силой. Есть, пошли тактильные ощущения кожи. Ого.

Промежуточный вывод 1: надо чаще носить девушек телекинезом.

Промежуточный вывод 2: гвардейца надо притормаживать каким-то другим способом, я не из этих.

Управляемое падение жрицы замедлилось, я вскинул руки, как персонаж романтического аниме, принимая с небес зарумянившуюся девушку. Инстинкт самосохранения толкнул сразу убрать руки и отступить.

"Готов, прыгай."

"Осу."

У воинов почти нет маны, но яркий ореол духовной силы — не менее заметный ориентир. У капитана Ки16 зеленая, у лейтенанта — оранжевая; аура эсквайра была бесцветной, то ли еще не приобрела личностных качеств, то ли очередная психическая травма, которые тут у каждого второго. Пижонски щелкаю пальцами, и над головой возникает огромная печать огня и ветра. Поток горячего воздуха устремляется навстречу падающему, подсос в печать треплет нам волосы. Мечник пробил печать и с невероятным пафосом приземлился; жрица укоризненно смотрит на меня.

— Что? Хочешь сказать, ты бы предпочла такое же сальто?

Фыркает и отворачивается. Неужто их натаскивают акробатике в храмах?

— Вижу следы, — глаза гвардейца светились зеленым.

— И монстров, — пробормотал я, глядя на берег. Это что, плотоядные кролики?

До вечера мы сумели спуститься еще на три уровня. Твари здесь были куда злее; на следующий уровень решили уставшими не соваться. На расчищенном пятачке я и жрица наложили охранные печати, гвардеец развел костер и изобразил видимость ужина. В начале третьего жрица разбудила меня прикосновением — я поднялся на локте и развернул сенсорную сферу на максимум, почти две сотни метров. Три... восемь... двадцать семь монстров вблизи лагеря. Жрица ворочается в спальнике, мечник заразительно дрыхнет, раскинув руки. Я встал, сунул руки в рукава, подражая Учителю. Завтра мы можем убить парня, который нам ничего дурного не сделал. Я ждал какого-то внутреннего отклика, грусти, может быть, или горечи — ничего. Прогресс, однако. Раньше я убивал лишь тех, кто сам нападал на меня — сейчас еще немного поработаю над собой и смогу резать младенцев в колыбели. Дерьмо. Вернусь домой — как я буду жить среди нормальных людей, с такими-то воззрениями? Это забывая о мелочах, вроде тикающего возраста. Я делаю зарубки на двери избушки, и верхняя уже отстоит от нижней на ладонь. Учитель обещал, что возвращение не будет проблемой — я поверил, мне просто надо было кому-то верить. Сдержит ли он слово? Ему осталось считанные дни.

С утра было много рутинной работы — удар плазмой по площади, потом мои молнии и клинок гвардейца зачищают уцелевших. На одном из уровней это вызвало грандиозный степной пожар, но экология лабиринта — последнее, что нас интересует. Наличие в группе баффера — что-то фантастическое, колдую, как в компьютерной игре под читами на ману.

— Сильный источник порчи на два часа, — предупреждает жрица, и мы замираем, вслушиваясь. Да, определенно, что-то есть...

— Источник Ки, сопоставим с нашим лейтенантом.

— И ток маны, примерно в полтора наших волшебника.

И вовсе не полтора, максимум — один и три. Следуя этикету подземелий, зажигаем на максимум, затем гасим ауры — через несколько секунд нам в ответ мигнуло несколько "огоньков". Вижу пять силуэтов, стоящих у развилки, ожидая нашего подхода. Бедолага, преданный одноклассниками, выглядел типичным попаданцем — подтянутая фигура, белые волосы, красный плащ. Повязка на одном глазу, белые перчатки с красными символами. За ним полукругом стоял гарем — маленькая красноглазая блондинка; синтоистская жрица в красно-белом одеянии, с разными глазами; мускулистая деваха с кошачьими ушами и хвостом, рубашка завязана под грудью, в руках — весло... гм, меч клауда страйфа; наконец — знойная красотка с выдающимся бюстом, местами покрытая чешуей.

— И что это за клоуны, няя? — тянет кошка. Мико17 толкает ее локтем в бок:

— Простите мою подругу, но мы и правда не ожидали встретить людей так глубоко в лабиринте.

— Мы представляем интересы Церкви Милосердия, — сообщает жрица. Она что, специально?

— Я разберусь, — попаданец распахивает свой долгополый плащ, выдергивая из креплений что-то кургузое и явно стреляющее очередями. Разумеется, в обе руки. Как будто этого мало, он оттолкнулся и взмыл в воздух, изрядно надорвав мне шаблон. Загрохотали очереди, мечник метнулся, загораживая нас, его клинок размазался в темное пятно — черт, он и правда отбивает пули из двух пистолетов-пулеметов18 ... Я шагнул вправо, прикрывая жрицу своим щитом, и сложил пальцы особым образом, глядя сквозь них на летающее чудо. Метрах в десяти справа и слева возникли печати, и оттуда вырвались огненные птицы — раскаленно-оранжевые справа, холодно-голубые слева. Сами по себе магические конструкты практически безвредны и могут лишь лететь туда, куда смотрит заклинатель; но вот если окажутся ближе трех метров к птице противоположного знака... Заклинание даже не пытается попасть в верткую воздушную цель — оно просто создает вокруг область сплошного поражения. Ярость аннигиляции окрасила мир в белый, грохот ударил по ушам за секунду до порыва обжигающего ветра. Попаданец уцелел — я заметил гаснущий вокруг него ореол чужой защиты — но камнем рухнул вниз, не желая больше изображать мишень. Краем глаза проверяю гарем попаданца — мико шепчет, закрыв глаза, кошка рванулась к нам, чешуйчатая перекидывается в дракона, вампирша стоит и смотрит неодобрительно. Меч скрестился с мечом, следующую очередь уже пришлось принимать на мои щиты. Я ответил красными молниями с двух рук, беловолосый уклонился с оскорбительной легкостью. Мое зрение обостряется, ощущаю прилив сил — жрица раскинула руки, окруженная священным светом. Следом за молниями ушел широкий серп воздушного лезвия, парень прогнулся назад, как в фильме, пропуская смерть над собой. Шустрый, да? Обжигая кожу, на тыльной стороне ладони зажигаются рунические символы, беловолосый снова начал стрелять, чувствую, как истончается моя защита. Последняя руна, и от моего пальца до невидимых границ подземелья возникает полоса цвета летнего неба. Вспышка чужой боли, беловлосый падает, мико бросается к нему; над драконицей возникает магическая печать пугающих размеров — я открываюсь в сторону жрицы, чувствуя встречное движение...