Дополнительный бонус от демона, полученный Вовочкой — работоспособность и неутомимость. Это всё хорошо, но ни демон, ни богиня не обмолвились, что организм архонта чрезвычайно чувствителен к трате волшебных единиц на выполнение строительных работ. Если спирт на Вову совершенно не подействует, то применение волшебных единиц вызовет капитальную эйфорию, сходную с сильным опьянением. В течение двух недель все подарки богини и демона окончательно завладеют сущностью Вовочки, окончательно в нём устаканятся. Пока же он делает только первые шаги в овладении магией, хоть магом он себя ещё не осознаёт.

Мир за дверью Вовочкиной комнаты в общаге тоже кипит, только без пузырей. В субботу он кипит меньше, но не сегодня. По меркам Советского Союза, общежитие, где проживал мастер Купцов, считалось очень даже неплохим. Это вам не общаги коридорного типа с метафизикой вонючих санузлов в торцах здания. Здесь относительно вонючие санузлы располагались в секциях; в каждой секции всего по четыре комнаты, коридор и кухня с балконом, где жильцы сушили выстиранное бельё. Вова жил в маленькой комнате на втором этаже трёхэтажного дома старинной постройки, когда-то переделанном под общежитие стройтреста. Из-за того, что в общаге обитала молодёжь, на лавочке возле входа в здание не встретишь бдительных и глазастых бабушек.

Солнце медленно, но уверенно перемещалось по небосводу, освещая Вовину комнатушку своими лучами.

...за то, что день сменил зарю, я партию благодарю... Пора двигать ногами на стройку, — наконец решился Вова, — но желательно не попасть на глаза соседям и, самое главное, не попасться в лапы комендантши общаги, самой Степаниде Павловне Алексеевой. Стёпа, как за глаза называли комендантшу жильцы, обычно по выходным дням сильно перевозбуждалась, отлавливала жильцов и заставляла их работать на благоустройстве прилегающей к общаге территории, выполнять мелкие ремонтные работы, таскать мебель или просто драить полы, то есть заниматься, по мнению жильцов, всякой ерундой. Соответственно, жильцы старались в выходные дни улизнуть от страдающей духовным зудом комендантши. Зачем здесь что-то делать, если, всё равно, лучше не станет?

Чтобы выйти из общаги, Вове надо пройти через коридор своей секции, но так, чтобы его не заметили соседки, торчащие на кухне: не хотел сегодня Вове отвлекаться на пустые разговоры, ему сегодня надо свалить по-тихому. Всего соседей по секции у Купцова числилось пять душ: две семейные пары и Костя Гладков, живущий, как и Купцов в небольшой комнатушке. Костя трудился на штанопротирательной должности в конторе, а не на линии вкалывал, как Вова.

Все соседи — молодые люди до тридцати лет. Это комендантше стукнуло аж тридцать два года: пора в таком возрасте уже о душе подумать, остепениться, а не заставлять бедных жильцов ещё и в законный выходной корячится на дополнительных работах. Вова, как и все молодые люди, считал тёток, имеющих за плечами тридцать лет, древними ископаемыми. При встрече с комендантшей Вова только здоровался с женщиной, отводя глаза в сторону и стараясь быстрей прошмыгнуть мимо. К внешности женщины он не присматривался, считая её старой грымзой. Это совершенно зря с его стороны: Степанида, как женщина выглядела очень даже привлекательно на лицо, умна, стройна, обладала неплохим характером и деловой хваткой. Собственно, о комендантше Вова мало что знал. Видел как-то её дочку Свету, девчонку двенадцати лет, и слышал, что Степанида разведена и живёт где-то недалеко от общаги со своей мамашей, ну и с дочкой, соответственно. Мужиков, вроде, у Степаниды не имелось. Короче говоря, как женщина, Степанида совершенно не интересовала Вовочку. Впрочем, его замужние соседки по секции, также Вовочку особо не интересовали, хоть девчата молодые и местами красивые. Высокая Наташка Богомаз, жена Сашки Богомаза, имела лошадиное лицо, выдающийся носик, буйную причёску, резкий голос и большие зубки. Наташка старалась ходить с гордо выпяченными сиськами, кои у неё совсем не выпячивались, но девушка старалась.

Среднего роста Людка Воротникова, жена Мишки Воротникова, обладала внушительной кормой, приличных размеров сиськами и короткой причёской. Вовочке не нравились девчата с большой жопой и сиськами, не помещающимися в сиськодержателях.

Сегодня Вовочка намеревался ловко проскочить незамеченным мимо кухни, где слышал голоса Наташки и Людки, кулинаривших что-то на газовой плите. Поварихи, мля! На Вовочку, крадущегося мимо кухни, пахнуло густым коктейлем из запахов жареной картошки, подгорелого лука, сигаретного дыма и неведомого, но жутко мощного одеколона, злоупотребляемого Людкой Воротниковой. Вентиляция на кухне не справлялась с удалением запахов: она во всей общаге работает, как дыхание туберкулёзника на поздней стадии болезни, вот потому по коридорам разносятся запахи из кухонь и ароматы из санузлов. Эта ядрёная смесь витала в местной атмосфере, создавая уникальный микроклимат.

— Купцов! — на первом этаже Вовочку остановил резкий голос комендантши, не просто так свою попенцию отсиживающей в общежитии.

Попался лишенец — теперь заказывай сам себе катафалк. Вот же напасть: выползла комендантша из своей коморки, как из террариума, среагировав на тёплого Вовочку. Её не ждали, а она припёрлась в выходной день. Пришлось Вове испуганно оборачиваться на оклик. Перед ним стояла сама Степанида Павловна. От симпатичной женщины пахло кофием, усталостью и небольшой надеждой на лучшую жизнь. — Купцов, у меня к тебе партийное задание. Вот тебе лопата — надо привести в порядок прилегающую территорию. Ты справишься, я знаю. Сегодня я хочу субботник организовать, ага.

Вот умёют всякой хренопопии в Советском Союзе придать видимость важного мероприятия. Степанида Павловна, находясь при должности, действовала строго по заветам предков, считавших, что правильный жилец советского общежития должен загружаться работой по самую маковку и ходить строго с виноватым видом. Жилец должен всегда чувствовать за собой вину и страх от возможного уличения за действительные и мнимые прегрешения. Иначе бардак и попрание канонов, установленных предками.

— Не могу сегодня, — перепуганным зайчиком заныл Вовочка, прикладывая ладони к сердцу. — У нас на работе аврал, вот бегу на стройку.

Степанида внимательно посмотрела на своего жильца. Она по блеску глаз и кое-каким другим признакам давно стала понимать, куда намылились её подопечные: за пивом, на блядоход, по магазинам, или на работу. Купцов не врал — он-таки на работу собрался, а не по бабам. На стройке всегда так — то понос, то золотуха. У наших строителей давно повелось — или выручит аврал, или пронесёт авось. Впрочем, везде так — рулит святая троица: Аврал, Авось и Хусим.

Пришлось Степаниде, вооружённой лопатой, с Вовочкой распрощаться и отправиться искать новую жертву, радостно возжелавшую поучаствовать в субботнике. На втором этаже Степанида принюхалась: из секции Купцова бодро текли запахи готовящейся пищи. Степанида носом ощутила тоску с примесью подгорелого лука.

Комендантша даже заходить в эту секцию не стала — Наташку Богомаз и Людку Воротникову хрен мобилизуешь на субботник: эти девки придумают сотню отмазок, чтобы не ходить на общественные работы. Для них они не общественные, а исправительные. Легче договориться с дырой в сортире, чем с этими ленивыми девками. Им лень даже пыль смахнуть с поломанной тумбочки, прислоненной к входной двери, ведущей в секцию. Убогую тумбочку не выкинули только по одной причине: она держала дверь открытой, чтобы хоть как-то работала вентиляция. На пыльной поверхности тумбочки кто-то вывел пальцем слово "Вова".

Комендантша невзначай прислушалась к громкоголосым девчатам, темпераментно что-то обсуждавшим: в общаге тишина в дефиците, почти как трезвый алкоголик в пивной. Обсуждали девчата своего соседа Вову Купцова и всех мужиков скопом, обнаруживая у них сонм недостатков. В каждом квадратном сантиметре Вовы Купцова девчата находили фатальные огрехи. Вовика девки качественно словесно "обсирали" за его серость и незаметность, впрочем, остальным мужикам тоже доставалось, но меньше и по иным причинам.

— Прикинь, Натаха, — верещала Людка. — В детстве мамка меня постоянно пугала, что мужикам от нас нужно только одно. Я замужем, мне двадцать три года, и я на своём опыте выяснила, что мужику надо пожрать, поспать, посмотреть футбол, упиться пивом, приударить за соседкой, а "только одно" надо чисто мне, но для этого мужика надо предварительно возбудить на подвиг.

— И не говори подруга, — вносила свои пять копеек в разговор Наташка Богомаз. — Если у девушки есть мужик, то у неё куча проблем с ним. Если у неё нет самца, то у девушки только одна проблема "Нет мужика".

Слушая эти откровения, комендантша невесело вздохнула: конкретно у неё во весь рост стояла такая проблема. Периодически эта проблема высекала из комендантской души массу негативных эмоций. Хватит ерунду слушать, — опомнилась Степанида, — надо идти и ловить добровольца на работу, а языками этих девок хорошо унитазы драить. Удаляясь от крикливой секции, она успела услышать ещё одну сентенцию о тупых самцах. Якобы в предложении "Мужик сказал — мужик сделал", всегда отсутствует параметр "Мужик подумал".

В субботу на стройке тишина. Только сторож Борисыч с удивлением поздоровался с мастером Купцовым, зачем-то притащившимся на объект.

Вовочка с умным видом походил по приобъектной территории, затем посетил сам объект.

— И как мне начать тратить волшебные единицы? — бормотал он. — Руками махать, или заклинания говорить: ахалай махалай, кручу-верчу, запутать хочу? Где, понимаешь, инструкции к колдунству?

Вслух бормотать — это признак ненормальности. Надо молча размышлять, — решил мастер, — а то на меня и так все смотрят, как на "особенного". Хочу, например, усилить фундамент, — пожелал Вовочка.

Да, всегда пожалуйста! Колдунство оказалось неимоверно понятным, словно Вовочка уже сто лет творил волшбу направо и налево. Перед взором ахронта появилась схема основания и фундамента здания, тщательно выполненная в аксонометрии. На схеме указывалось всё: расположение железобетонных блоков фундамента, монолитные пояса, уплотнение основания, обмазочная гидроизоляция и даже указывались проблемные места, могущие со временем привести к просадкам здания.

— Не нужен нам такой авангардизм, чтобы мой любимый объект когда-то вздумал проседать и трескаться, — вскинулся Вовочка. — Желаю, тудыть растудыть, заменить сборный фундамент на монолитный с увеличением глубины на два ... нет на три метра. Ага. И всё это помещу на монолитную плиту толщиной ... да чёрт с ней ... пусть толщина наколдуется в два метра. И это ... желаю применить бетон с приличным классом прочности, а не как в проекте.

На схеме изобразилось монструозное сооружение, вместо обычного фундамента, сооружённого по проекту.

— Желаете потратить единоразово шестьдесят две единицы силы? — прошелестел голос в голове.

— Желаем, — кивнул Вова. — Хрена ж нам ... давай крутить-вертеть, на Луну свистеть ...поехали ...

Вот зачем он это возжелал. Надо начинать колдовать с чего-то мелкого и малозатратного, по единичке силы. Тут Вову, как кувалдой по голове огрело. Он словил такой удар эйфории, что не удержался на ногах и бухнулся прямо на грязный от строительного мусора пол. Словно литр самогонки употребил, — сообразил Вова, с дебильной улыбкой валяющийся в пыли. Сколько времени мне тут валяться? Хотя, с другой стороны, состояние неимоверно приятное. Будем считать, что жизнь удалась. Так бы и валялся в этой нирване. Волна эйфории наполняла архонта радостью, как воздух наполняет детский воздушный шарик. Время для Вовика резко замедлилось и раздробилось на множество разноцветных частичек, радостно кружившихся вокруг него. Так вот вы какие, кванты времени, а я вас и не замечал до сих пор, как не замечал узоров снежинок и хороводов звёзд на небе.

Минут двадцать эйфория продолжала топить расплавленный в эндорфине мозг Вовочки. Он улыбался, пускал слюну и копошился в пыли, пытаясь встать на ноги. Только больше извазюкался в мусоре.

Вскоре незадачливого архонта немного попустило и он начал соображать. Первая прилетевшая мысль: как замаскировать то, что натворил Вовочка? Как, как? Вот так, каком кверху.

Пьяный архонт распорядился доставить в подвал кучу строительного мусора, тонн пятьдесят, чтобы скрыть неимоверно толстую и прочную монолитную плиту, а стены подвала замаскировать путём нанесения декоративных швов — якобы здесь у нас обыкновенные фундаментные блоки. Ну, и по мелочам прошёлся: гидроизоляцию усилил, технологические проходы сквозь фундамент облагородил стальными гильзами, даже исправил электропроводку в подвале, сделанную криворуким электриком по принципу "тяп-ляп". Всё это потянуло ещё на четыре единицы силы.

— Это ерунда — четыре единицы, — пробило Вовочку на хи-хи. — Как два раза по "писят" употребить. Эффект тот же.

— Смех без причины — причина дурачины, — сам себе объяснил Вовочка. — Отставить смех боец. Лучше посмотри, сколько денег нам отслюнявили за грандиозную работу.

Молодого архонта никто с оплатой его труда не обманывал: в волшебном кошельке оказалось сто девяносто восемь полноценных советских рублей плюс те пять рубликов, что он сам положил в кошелёк. Шестьдесят шесть единиц умножаем на три рубля ... что-то я арифметику позабыл ... получаем ... эээ ... пишут, что у нас на счету двести три рубля ... как с куста бляха муха ...

Пьяненький Вовочка сидел на бетонной лестнице, приходил в себя. Ему хотелось громко запеть, что-нибудь отвязное, но стеснялся сторожа Борисыча: вдруг тот услышит Вовочкино пение. Что мужик подумает?

— Мне такое колдунство уже нравится, — неразборчиво бормотал Вова сам себе. — За час "работы" получил денег, как за месяц труда.

На самом деле Вована не деньги радовали, а та эйфория, что накрывала его. Но признаваться он в этом не хотел, даже самому себе. Да, он как наркоман, подсел на чудовищный наркотик и ему это нравилось. Может ещё потратить несколько еденичек? Ведь до сотни единиц он так и не доработал. Но Вова просто испугался: если сейчас он с трудом, но мог передвигаться, то, что случится, освой он всю сотню единиц?

— Наверное, сдохну, — благоразумно решил Вова. — Хорошенького понемногу. Надо идти домой. Как идти? По стеночкам, с остановочками, на автопилотике. А где я живу? ХЗ!

Отряхнуться от пыли и грязи у Вовочки сил не оказалось. Его одежду попытался отряхнуть сторож Борисыч, из человеколюбия, надо полагать.

— Алкашина, — вслед Вовочке прошептал сторож и сплюнул. — Пришёл, в одну харю надрался до безобразия, и ушёл. А я хотел этого мастера со своей племяшкой познакомить. Ага, с алконафтом. Господь уберёг.

Как Вовочка добирался на ватных ногах до своей общаги — то отдельная песня, но как-то добрался, даже на глаза грозной комендантше не попался.

— Не такая уж она и грозная, — вдруг подумалось Вовочке, находящемуся под остатками эйфории. — Вполне себе симпатичная женщина. Можно сказать, красотка. И Наташка с Людкой тоже классные девчата. Я бы их обоих ... обеих ... двоих, короче ... вот прямо сейчас поцеловал бы. Но, блин, у них мужья завелись, да и я сейчас немного не в форме. Устал, наверное. Сегодня столько всего наделал — экскаватором не раскидать. Я на фаянс и баиньки.