1. Курортная планета

— Это ты, что ли? — ответ послышался незамедлительно и из дверного проёма, отделявшего кухню от столовой, выглянула высокая, сухопарая дама, важная, как генерал, перед смотром войск.

— Это я! — я выдвинулась на шаг вперёд, потому как до уровня моей головы взгляд поварихи не опускался. Ничего, мне не привыкать.

Конечно же меня накормили, даже моську голодающего котёнка строить не пришлось — я это умею, но не люблю. Того, что осталось после завтрака и того, что не требовало особой обработки перед поеданием, было столько, что хватило бы даже на Олафа, но он на перекус не остался, поспешил смыться. А жаль. Действительно симпатичный парень, я бы не отказалась продолжить знакомство.

Вот теперь, после плотного обеда, можно и пойти, с начальством пообщаться. А то злая я недоговороспособна, так и денежного контракта, сопряжённого с отдыхом на курорте можно лишиться.

Место, где засела администрация я нашла, руководствуясь железным правилом: "язык до Киева доведёт". Это здание было так же приземисто, как и все остальные, строения выше одного-двух этажей на Улиссе почему-то не возводили, блестело новенькой раззолоченной табличкой и сообщающей, что именно здесь я могу найти начбазы. Вопросами приёма на работу, увольнения, изменения пунктов контракта и прочего в том же духе должна заниматься именно администрация, если я ничего не путаю.

Сказано — сделано, и вот я уже с вопросом: "Можно?" проскальзываю за тяжёлую, но открывшуюся совершенно бесшумно дверь.

— А, давешняя скандалистка! — поприветствовал меня кругленький и очень добродушный на вид мужичёк. — Ну как, успокоилась? Что ж ты такая нервная?

— А вы знаете, чем я рискую? — тут же насупилась я. Хорошего настроения, как ни бывало. — Кстати, я — Мартина Игоревна.

— Виталий Сергеевич, — он привстал на стуле, чтобы пожать мою руку. — Так о каком риске речь?

— А вы не знаете? — я вопросительно уставилась в мелкие карие глазки. Очень вовремя вспомнила, что Учитель просил не трепаться направо и налево — круг посвящённых не так уж велик. Начбазы красноречиво развёл руками. Да, это не Большой Босс, который разговаривал со мной на Земле, тот если и не знал точно, то о многом явно догадывался. — Тогда поверьте на слово, те восемнадцать дополнительных пунктов, что были вписаны в мой контракт, появились там не просто так. И сейчас они дополнятся девятнадцатым: отказом от контролёра.

— Невозможно! — мужичок мгновенно встрепенулся. — Его присутствие в инструкции по технике безопасности прописано очень жёстко.

— Точно, — согласно кивнула я. — И основная его функция должна состоять в подстраховке, а в присутствии вашего диверсанта-вредителя я ни один из артефактов больше в руки не возьму.

— Если вопрос только в кандидатуре...

— И где гарантия, что второй не окажется таким же? Нет-нет, больше такого как вчера, я не допущу.

— Тогда нам с вами придётся расстаться, — он демонстративно развёл руками и сделал доброе-доброе лицо. — Ваши капризы — это не повод, чтобы перешагнуть через Инструкцию. Да к тому же, раз уж вы сами напомнили о контракте... Вы, помнится обязаны расшифровывать не менее десяти надписей в день? И где они?

— Не более десяти! — поправила я его жёстко, сделав нажим на "не более". — И я их сделала. Проверьте по базе, там должна вестись регистрация всех выполненных работ.

— Это за вчерашний день.

На экран стационарного компа Виталий Сергеевич даже не глянул, значит, знал, что именно там увидит.

— Вчерашний день — день приезда. Не считается, — ответила я внаглую. А не осади, так и на шею усядутся. Уже, собственно пробуют. Это каким интересным образом мои десять расшифровок превратились в "не менее десяти"? А? — А по поводу моего отстранения и изменения одного из пунктов контракта вы всё-таки проконсультируйтесь с Землёй. До завтра, когда мне придёт пора вновь приступать к своим обязанностям, думаю, как раз успеете.

И на этой нерадостной ноте я закончила разговор.

Мда. Начала, называется, карьеру, завоевала друзей и показала себя с лучшей стороны. Теперь ещё придётся постараться, чтобы завязать более-менее нормальные отношения хоть с кем-то, а то грядущие два месяца работы превратятся для меня в сущий ад.

Но прямо сейчас налаживать отношения с коллективом я была не готова и, остановившись на пятачке, с которого в разные стороны разбегались дорожки, стала прикидывать, в какую сторону податься. А рельеф здесь такой, что просто так по газончику не перебежишь, если неверно направление выбрала. Вернуться к себе в номер? Сидеть в одиночестве, растравлять себя неприятными мыслями, а они в голову непременно полезут, и страдать от скуки? Нет, это вариант какой-то не слишком привлекательный. Да к тому же, вот выпрут меня завтра отсюда, и вспомнить будет нечего — нигде не была, ничего не видела. Сбегать за купальником и отправиться на пляж? Не может быть, чтобы его здесь не было! Но вливаться в коллектив вот так прямо с места в карьер..., да и вообще людей видеть не особо хочется. Ой, да что я парюсь? Я ж на острове! Не тут так там, а подход к воде найдётся.

Сказано — сделано! У меня вообще между принятием решения и его исполнением не много времени проходит — характер такой. Купальник, полотенце и шлёпанцы на липучках — и я готова и уже бегу только что не в припрыжку к песчаной косе, которую видела, когда вчера въезжала на остров, а направление на неё запомнила. Был даже соблазн вбежать в воду с разбега, наплевав на то, что одежда вымокнет, но вовремя решила обойтись без экстрима. Очень вовремя, потому как стоило мне остановиться, снять с плеча полотенце и примериться, где бы его расстелить, как меня окликнули:

— Эй! Ты что здесь делаешь?

Опять Олаф. И вид у него какой-то нерадостный. Можно даже сказать грозный.

— А что?!

И почему это я должна оправдываться?! Я ничего такого не делаю. Он быстро приближался, перекинув через плечо сумку с каким-то инвентарём — я ждала.

— Ты ж не туристка, за которую администрация отеля отвечает, что бы что попало творить. И должна бы понимать, что прибыв на чужую планету, нужно узнать, какие опасности тут могут быть! Да хотя бы выяснить, какие хищники здесь водятся!

О, сейчас это был не вежливый, немного растерянный молодой человек, выговаривал он мне весьма экспрессивно. Но никакой вины я за собой по-прежнему не чувствовала. Помилуйте, какие ещё хищники посреди разморенного жарким полуднем пляжа?

— Я читала, что жизнь здесь весьма примитивная, — закинула я удочку. Взялся — пусть объясняет.

— Примитивно организованная, — поправил меня начавший понемногу остывать парень. — Ещё не означает, что безопасная. Всякие там слизни — тоже не венец эволюции, но если он три метра длинной и ядовитый, тебе этого вполне хватит, чтобы откинуть тапочки.

— А здесь такое водится?

Я невольно оглянулась на безмятежно шелестящее прибоем море и удержалась от того, чтобы отойти на шаг назад.

— Тут водится и не такое.

Он стянул с ноги шлёпанец сорок-не-догонишь-какого-размера и с размаху шлёпнул им по песку на мелководье, осторожно подойдя к нему по кромке каменистого наплыва. Бух! И понимает обувку вверх, а на ней, пробив подошву насквозь на манер гарпуна судорожно брыкается многолапое нечто. И вот тут я не просто отошла — отскочила на метр в сторону.

— Убери его отсюда!

— Не ядовит, — Олаф с демонстративным хладнокровием поднял шлёпанец на уровень глаз. — А ведь тут и ядовитых полно.

Тварюшка обломала кусок невезучей конечности, оставив нам его на память, и шустро умчалась к воде.

Я с силой растёрла предплечья — отчего-то мне вдруг стало холодно. Вон, даже кожа пупырышками покрылась.

— То же мне, курортная планета, искупаться невозможно!

— Возможно, возможно, — поправил он со снисходительностью старожила. — Только песчаные пляжи опасны, на каменистых, они с другой стороны острова, купайся сколько захочешь. Да ты увидишь, наши с базы именно туда и бегают.

— Да видела я, просто мне захотелось побыть одной. Слушай, а тебя-то сюда чего принесло?

— Охочусь, — он кивнул на залив. — Тут самые богатые промысловые места, только спуск неудобный, вон с той нависающей над водой каменюки прыгать приходится. По песочку и я пройтись не решусь.

— А добычу куда?

— Сфоткать, взвесить и на кухню, в общий котёл. А куда ещё?

— Вариант: отпустить назад, в море, не предлагать?

На лице у Олафа появилось такое сложно-красноречивое выражение, что я рассмеялась.

— Ладно, плыви уж, не буду тебя задерживать.

Однако сама задержалась, посмотреть, как парень экипируется для подводной охоты и рыбкой, головой вниз, ныряет в тёплый океан. Я даже позавидовала немного. Плаваю я хорошо, может быть даже не хуже, чем этот спортсмен-переросток, а вот нырнуть головой вниз не могу. Боюсь.

Не удалось поплавать, пойду по скалам полазаю — это тоже интересно, а то переться на общественный пляж нет у меня никакого желания.

Нет, я не альпинистка, ни на что такое не замахиваюсь, но и это не горы, а для равнинного жителя возможность полазать по причудливо изломанным скалам уже тянет на приключение. Особенно, если они не почти отвесно поднимается вверх, а имеет кучу ступенек, выемок и пологонаклонных поверхностей.

Марголит тёплый и очень приятный на ощупь — подъём оказался не таким лёгким, как мне представлялся, кое-где приходилось помогать себе руками, а на его серо-чёрной поверхности, тут и там яркими жёлто-оранжевыми пятнышками красовались какие-то образования, напоминающие не то лишайники, не то каменные розочки. Но я, наученная горьким опытом, старалась до них не дотрагиваться. И с фанатизмом первооткрывателя заснимала всё на комм. Потом узнаю, что оно такое.

Я успела вволю налазиться и подустать, насмотреться на открывающиеся с высоты виды и уже начала подумывать о том, чтобы вернуться назад, как нечаянно обнаружила нечто любопытное, что и ждала, и не чаяла здесь встретить. Это была не расщелина — нормальный такой вход в пещеру и даже не очень маленький — я могла войти не пригибаясь и даже руки в ширину расставить. Ничем не огороженная, даже специальные знаки не выставлены, не говоря уж о проложенной удобной тропе, но это явно вход в лабиринт Иных — ничем другим это быть просто не может. Необследованный? Я почувствовала себя первооткрывательницей — духозахватывающее и крышесносное ощущение. А что, вполне возможно. Снизу его не видно, не то, чтобы вход был спрятан, просто так органично вписан в каменные изгибы и изломы ландшафта, что не вдруг заметишь.

Два шага внутрь и я как будто в иной мир попала. Из жаркого полудня в холодный и влажный полумрак рукотворной пещеры. Щупальцетворной или что там ещё было у Иных вместо конечностей.

От сооружений Иных я не ожидала многого, хотя и немало слышала он них (тема-то какая, только ленивый по ней не прошёлся) и познавательные фильмы видела о величественных, загадочных и прочая, и прочая. Или нет, не "не смотря на то", а именно "благодаря этому". В своё время я прочла немало приключенческих романов о средневековье, рыцарях, турнирах и замках где всё это происходило (что я, девочкой-подростком не была, что ли?), а потом и фильмами костюмными, историческими увлекалась. В общем, о рыцарских замках у меня создалось вполне определённое впечатление, как о величественных, грозных, романтичных. И каково же было моё разочарование, когда я увидела их, так сказать, в натуре. Двух-трёхэтажные, неказистые, довольно мрачные сооружения, оставившие после себя разве что тоскливое недоумение.

Так что и от сооружений Иных я старалась не ждать многого. Шла и мысленно настраивала себя, что что бы я там не увидела, ни за что не разочаруюсь.

Какое там разочарование?! Это была действительно фантастика! Я шла, легонечко касалась кончиками пальцев стены, подсвечивала себе встроенным в комм фонариком и остро сожалела об отсутствии нормального освещения. Эти идеально отшлифованные и отполированные криволинейные поверхности, выступы и выемки непонятного назначения, естественная красота марголита, выявленная в процессе обработки, прозрачные включения из камня другой породы!

Нет, я конечно филолог, но всю жизнь прожив в шахтёрском городке, нельзя ничего не понимать в камне, хотя бы поверхностно и оценить удивительную красоту и недоступную сложность проделанной работы я вполне могла.

Ах как же жаль, что не догадалась с собой нормальный фонарик взять — мечущегося по стенам луча, бьющего из наручного коммуникатора, было явно недостаточно. Он выхватывал то одно, то другое, частями, отрывками, не давая картины в целом. Скользил, бликовал, под разными углами отражался в полосках отшлифованной породы. А может, и хорошо, что не взяла, фиг бы я при нормальном свете увидела "поясок", идущий по самому потолку лабиринта. Я — заметила, а кто не проходил дополнительный спецкурс у Гадкова, тот и не знал бы на что обратить внимание. Потому что, строго говоря, эти "пояски" надписей не содержат, только что-то вроде указателя направления, хотя у Иных это понятие более глубокое, чем у нас. Как если бы стрелочки, которые мы время от времени рисуем на стенах, обладали ещё и указанием глубины или там объёма. Путанно как-то получается, но при описании языка и того, что мы подразумеваем под технологиями Иных, слишком часто приходится прибегать к аналогиям и иносказаниям. Иначе не получается никак.

И вот сейчас мне выпал случай на собственном опыте проверить эту "глубину". У Сергея Семёновича в задней комнате хранилось множество образцов, в том числе и с "направлениями" (правда, как он мне признался в нашу последнюю встречу, большая часть из них была копиями), но там это были осколки и обломки, никуда не ведущие и вообще не дающие ощутить полноту картины. Здесь — другое дело.

Я подняла руку к потолку, с моим ростом — в самый раз, только достать (а вот Олафу пришлось бы ходить, пригибаясь), и легонечко провела пальцами над "пояском". Три, нет, четыре линии налагались одна на другую, даже не так, шли одна в другой, и мне стоило большого труда отделить их друг от друга. Мда, это тебе не тренировки на муляжах, пришлось даже руку сменить — затекла, да и пальцы чувствительность начали терять, а им сегодня уже и так досталось. Выбрала самую "короткую" и "толстую" линию и, не отрывая от неё руки пошла вперёд. Интересно стало проследить её до конца, в коттедже-то у учителя одни обломки были, лабиринт целиком никто в его садике разместить не догадался. Шла-шла, по внутреннему времени и не так долго, минут десять от силы, когда "поясок" растворился в окружающем камне, а впереди забрезжил дневной свет.

Вот только вход-выход оказался совершенно другим — на солнечной стороне острова, вовсе не спрятанная в камнях, наоборот, к нему вела новенькая лестница, а к окружающим скалам крепились выключенные сейчас фонари и камеры наблюдения. И куда это меня занесло?

4

Олаф

Раствориться в море, почувствовать себя частичкой этого прозрачно-прекрасного мира мне в полной мере не удалось. Что-то мешало, скреблось в подсознании, словно бы там, на суше остались какие-то незаконченные дела и потому выбрался из воды я довольно быстро, хотя и не без добычи: в холщёвой сумке у пояса скручивалась в узлы парочка длинных сизявок крапчатых — повезло ухватить пока они в норы не забились. И этих в столовую не потащу — в морозильнике у знакомых охранников ещё пять штук таких же дожидаются — роскошный шашлык можно будет при случае сварганить.