"Особой важности. В одном экземпляре. Хранить вечно."

Вот и сейчас, он вернулся в Кассель, а через день там же начали приземляться транспортные машины, доставлявшие летный и технический состав его эскадрильи, штаффеля, по-немецки. Из первого 'Юнкерса' вывалились восемь человек с желтыми петлицами, шесть унтеров, и два кандидата. Эти — по его душу! Если окажется неспособным сделать из них эскадрилью, то его заменят этими кандидатами. Никакого чино и титулопочитания. Впрочем, пополнять войска и 'Комсомолец! На самолет!', РККА и ВЛКСМ тоже только начали, практически одновременно с Вермахтом и Люфтваффе. Теперь: кто кого переучит быстрее и качественнее. На стороне Германии: превосходство в технической стороне вопроса. Физилер уже закончил свой 'Fi.157', неуклюжий двухмоторный самолетик, с двумя двигателями Ar.10.C.3: радиоуправляемую самолет-мишень. Люфтваффе учиться стрелять по нему, а не по конусу, который тянет 'Р-5'. Чертежи и схема радиоуправления сняты на камеру, и лежат в тайнике, но, в момент выполнения задания N 2, он об этой машине не знал. Немцы, тоже, свои секреты умеют хранить крепко! А связи — нет!

Двадцать четыре человека летного состава и пятьдесят шесть техников и вооруженцев, плюс взвод связи и управления, четырнадцать автомобилей с водителями и двумя унтерами-механиками, батарея зенитчиков и вспомогательная охранная рота. Вся комплектация шла в расчете на полевое размещение отдельной воинской частью. Дополнительно присоединялась в этом случае только аэродромная рота. В штаффеле всего три офицера: командир штаффеля, командир батареи и инженер, остальные командиры — унтер-офицеры и 'подрастающее поколение': фенрики и фаненюнкеры, эти через год или два получат серебряный галун вокруг петлицы и белую окантовку вокруг воротника, и получат свою эскадрилью, если сдадут экзамен и не провалятся на этом месте службы. Люфтваффе росли как на дрожжах, и командиров требовалось много. Чтобы хоть как-то сократить расходы, в первую очередь, укрупнили основное тактическое звено. Всего под началом лейтенанта фон Крейца более 300 человек, будет больше, из-за проблем с двигателями его эскадрилья имеет неполный состав, пока. Но, в этом случае, увеличение будет незначительным. Все вспомогательные службы комплектовались сразу.

В конце февраля 39-го в Кассель пришел целый эшелон новых двигателей DB 601А1, и началась лихорадочно быстрая установка их на большую серию Bf.109E.1 долгое время стоявших возле цехов без двигателя. Этот же двигатель шел и на '110', силами эскадрильи все имеющиеся машины перемоторивали. Из Аугсбурга поездом были доставлены еще 12 машин, уже с новыми двигателями. Штаффель был полностью укомплектован и приступил к войсковым испытаниям новой машины. Сроки поставлены жесточайшие, плюс впервые испытания перенесли на полевые аэродромы, со сменой последних каждые две недели. Люфтваффе училось маневрировать силами и средствами, что значительно усиливало его по отношению к другим ВВС. Самому Вольфгангу летать пришлось мало в этот момент, больше приходилось заниматься наземной подготовкой. Несмотря на это, он сильно загорел, обрел уверенность в своих действиях, и отработал все варианты из представленных планов испытаний. На базе его эскадрильи гауптман Вальтер Рубенсдоффер отработал точечное бомбометание с пикирования, и установку мощной 3.0 см пушки МК.101 с двумя типами магазинов. Увидев почерневшего на солнце, с белой незагорелой отметиной на лбу от пилотки (в отличие от многих летчиков, ходивших в фуражках без пружины, так чтобы можно было ее сунуть за сиденье, Вольфи предпочитал носить пилотку), Вольфганга на аэродроме, который с микрофоном в руках наводил на цель штаффель, и посмотрев на результаты работы пилотов в воздухе и при работе по штурмовке, при этом зенитная батарея училась отражать удары штурмовиков, командир группе впервые назвал Крейца по уменьшительному имени с прибавлением приставки 'von'. 'Фон Вольфи' закрепилось за ним в качестве 'позывного'. Все летчики имели его, и не всегда этот позывной был 'положительным'. Были и пренебрежительные клички. Позывной в люфтваффе служил эдаким маркером. Просмотрев отчеты и графики передислокаций, Вальтер удовлетворенно положил их в кожаный планшет, с которым прилетел из Берлина.

— Примите мои поздравления, граф! Отличная работа, сразу чувствуется рука 'военного аристократа'.

Утром он забрал весь летный состав и большую часть механиков в Берлин, а в первый штаффель направил следующий состав. В мае сменился номер группы. По приказу Геринга все эскадры теперь имели сквозные номера, по 25 на флот, пятого флота еще не было, поэтому спецкоманды Люфтваффе получили номера свыше двухсот. Erpr.Gr.120 стала Erpr.Gr.210. Но в системе обучения мало что поменялось. Полеты на сопровождение бомбардировщиков, полеты в облаках, удары с пикирования, оборонительный круг с расширением в сторону цели и от нее, отработка ударов из круга. Слетанность и мобильность. Через эскадрилью уже проходит шестой состав. В марте прекратила полностью свое существование Чехословакия. 15 марта штаффель в полном составе прикрывал вторжение Вермахта Чехию. 22-го марта немцы вернули себе Мемель, Литве был выдвинут ультиматум, который она безоговорочно выполнила. На следующий день вся Германия прильнула к радиоприемникам и восторженно вопила 'Хайль'. Гитлер выступал в Мемеле. 1-го апреля закончилась гражданская война в Испании. Республиканцы потерпели поражение, а Вольфганг, подбивавший Вальтера отправить штаффель туда на тренировку, где еще находился легион 'Кондор', потерял последнюю надежду на переправку добытых сведений в СССР по запасным каналам. Через неделю Италия, подписавшая в 38-м протокол 'Ось Рим-Берлин' оккупировала Албанию. Но все делают вид, что никакой войны нет! Венгрия выходит из состава Лиги наций и присоединяется к Оси. Забеспокоились французы, Советский Союз получил предложение от Франции начать переговоры о совместных действиях, если Гитлер нападет на Польшу и Румынию. Еще одно незаметное событие: профессор Гамбургского университета Пауль Гартек сообщил в Имперское Военное Министерство о возможности создания ядерного оружия, и получил финансирование на разработку оборудования для разделения изотопов урана. Апрель 1939-го! А сидящий в 'консерве' разведчик из СССР продолжает готовить все новое и новое пополнение в 'своем' штаффеле. От резидента никаких известий, Москва в своих передачах ни разу не передала его позывной. Такое впечатление, что о нем все забыли. Нервы на пределе, отпуска отменили, и никакой возможности передать данные.

До самого июля летали как сумасшедшие, вдруг: 'Стоп!, перемоториваться, новая модификация 601-х, 1200 сил, ресурс не тратить!' И в темпе, в темпе, в темпе!!! Гонка такая, что только успевай отписываться в штаб группы. 12 августа доложил о готовности. Самолеты только облетали и опечатали, выдали премию, люди расслабились, но даже в город никого не выпускают. Звонок из Берлина: вскрыть пакет ? 1. Передислокация под Отрау, в Альбрехтшее. Скрытно!

Вольфганг отправил туда автотехнику, роту охраны и батарею. Туда — 700 километров. Через сутки ночью штаффель перелетел на новый аэродром. Машины замаскировали. 20 километров до границы с Польшей, точнее, с Тешинскими Судетами, судя по всему их решили забрать у Польши. Но, командир штурмовой группы III/SG10 ставит совсем другие задачи: прикрыть действия его пикировщиков в направлении Катовицы-Чеснохов-Варшава. Снимки, снимки, снимки, от них уже рябит в глазах, цели, объекты, аэродромы и железнодорожные станции. Германия полностью готова к нападению. 23-го августа стало известно, что СССР и Германия подписали договор о ненападении. В ночь на 26-е объявлена готовность ?1, но последовал отбой. Затем короткая пауза, и в 20 часов Берлинского времени 31-го августа Гитлер произносит слова о том, что Польша отказалась решить проблему мирным путем... В четыре утра самолет Вольфганга оторвался от земли, сбор эскадрильи занял 6 минут. Под ними четыре штаффеля третьего полка. Высота 5000 метров, в 04.15 пересекли польскую границу, в 04.30 'штукас', включив сирены, повалились на крыло, и начали обрабатывать стоянки польских самолетов, которые стояли плотными рядами на аэродромах. Провалившись вниз, штаффель 'фон Вольфи' бил с пологого пикирования по уцелевшим самолетам. Два 'Лося' попытались атаковать 'Штукасы', и первые жертвы войны были принесены. Две черных перекрученных полосы дыма разрезали небо. Сам Вольфганг стрелять по 'Лосю' не стал, атаковал, и дал команду ведомому обстрелять поляка. 'Лось' уступал новеньким Bf.110 километров двести по скорости, и шансов у поляков не было. Они с трудом могли достать 'Ju.87.c.4' по скорости. Война продолжалась, за уничтожение аэродромов, и самолетов на них, в Катовицах и Кракове, представили к наградам, но обещали вручить после войны. Фронт прорван двумя танковыми армиями и катился к Варшаве с приличной скоростью, задействованных сил Люфтваффе было с излишком, и это скверно отразилось на времени перемещения основных сил. Польские аэродромы были усеяны воронками и неразорвавшимися бомбами, поэтому перемещаться приходилось на слабо подготовленные площадки в обыкновенных полях. Настроение у Вячеслава было 'не очень', а еще приходилось всячески демонстрировать воодушевление и восторг перед мощью Вермахта. Воздушные бои случались, полностью польская авиация на аэродромах не была уничтожена. Ее большая часть находилась на границах с Литвой и СССР. Оттуда, капля по капле, поступали все новые и новые самолеты, но, в основном, устаревших конструкций. Вольфи очень надеялся, что удастся проконтактировать с нашими, но, 18-го сентября поступил приказ перебазироваться на запад. Там начались атаки французской армии на позиции в районе 'Линии Мажино'. Три эскадры 4-го флота срочно перебрасывались на Западный фронт, как официально стал называться этот участок. В первую очередь туда потащили новейшие 'BF.110'.

Вылетали днем, потому, что посадка в Берлине, а дальше как Вальтер решит, он — группенкомандер. На счету у Вольфи 5 сбитых, постоянно отдавать ведомым 'добычу' было небезопасно. В Люфтваффе была собственная служба безопасности. И 'свои' могли настучать, это, тоже, было принято во всех подразделениях. 'Пацифизм' не приветствовался. Поэтому требовалось сохранять паритет между добротой и заботой о личном составе. Из-за этого на каждый вылет он брал разных летчиков, как бы проверяя подготовку и уровень тактической грамотности. В Берлине садились под музыку, трибуны самого большого аэропорта Германии были заполнены до предела. Они были первыми, кто возвращался с польского фронта. Присутствовал Гитлер, почти весь генералитет, как Вермахта, так и Люфтваффе. Все радостно обнимали 'ветеранов' польской компании'. Командующие эскадрами давали ответ народу Германии. На трибуну вытащили обер-ефрейтора Крюгера, по статистике Люфтваффе он сбил первый польский самолет. Об этом все узнали только в Темпельхоффе. Крюгер, молоденький 19-тилетний мальчишка, краснел-краснел, а потом выдал:

— Я шел ведомым у штаффелькоммандера господина лейтенанта фон Крейца. Цель видел, мы быстро сближались снизу, находясь в мертвом пространстве двух бипланов. Господин лейтенант отдал команду: 'Атакуй, прикрываю!'. Я двинул до упора обороты, чуть подвигал педалями, пытаясь вычислить поправку. Господин лейтенант говорил по радио: 'Ближе, ближе, давай!' Второй очередью я попал. Я его сбил!

Трибуны взорвались аплодисментами, а Вольфганг удостоился 'похвалы' резидента.

— Ты потерял возможность войти в историю! Зачем это было нужно?

Вольфганг пожал плечами. Асу Первой Мировой этого было не объяснить. Тот, понимающе, улыбнулся в ответ на молчание, обнял за плечи, и прошептал на ухо: 'Заря сто одиннадцать'.

— Поздравляю, господин обер-лейтенант! — громко сказал резидент, — у Вас новое назначение.

Сигнал 'Заря 111' означал проверить связь и приготовиться к передаче важного сообщения. Для этого было подготовлено три основных и четыре запасных канала связи. Предстояло провести процедуры проверки прохождения материала до Москвы, и исключить те каналы, которые не сработали. Все они были бесконтактными: письма и закладки. Время для этого Вольфи получил вместе с Железным крестом 2 степени, который 'украсил' его карман на кителе. Ему предоставили отложенный отпуск.

По поводу признаний Крюгера, в Люфтваффе разгорелась дискуссия, правда, не выплеснувшаяся из летных столовых, клубных комнат и курилок. Каждый судил с высоты своего понимания и воспитания. Но, в общем, сошлись на том, что 'инструкторский дух' крепко засел в голове у графа, что помешало ему прославиться. Личный счет у него имелся, и почти все летчики его штаффеля отмечали, что 'фон Вольфи' всех молодых провел по этой 'дорожке', готовя их к тому, чтобы они сами водили пары. Кто-то, в основном 'из стариков', посчитал это лишним, и даже позерством, превращавшим 'рыцарский поединок' в учебный бой. О том, что бой с 'Лосем' считать за бой не приходилось, все потихоньку замалчивали. Слишком велика была разница в классе машин. Польские ВВС не были готовы к новому типу боя, они жили представлениями, подчерпнутыми из той войны. В 'той' войне, когда авиация только становилась, все было совершенно по-другому. В этой выиграет та авиация, которая создаст вокруг себя мощные и мобильные структуры, обеспечивающие ее сведениями о противнике, поступление новой материальной части для восполнения естественных потерь, и курсами, обеспечивающими пополнение личного состава. Все это должно опираться на качественную работу промышленности, и не только авиационной. Тут и радио, и медицина, оружейники, и нефтехимия, и не стоит забывать, что у Германии почти нет своей нефти! Весь бензин и все масла делались из импортной продукции. Именно отсутствие качественной присадки к топливу чуть было не сорвало все: фирма 'Даймлер-Бенц' смогла достичь заданной мощности двигателей на полгода позже срока. Ведь первая серия именно Bf.110, еще не Ме.110, летала на 700-сильных Юмо. Полторы тысячи 'Эмилей', выпущенных в 38-м и вначале 39-го, рассчитанных на этот мотор, более 8 месяцев стояли без моторов. В результате Люфтваффе не смогло укомплектовать полностью ZG (цет-гешвадеры). В Польской компании была только одна такая дивизия, плюс испытательный 210 полк, который имел уже машины с 1200-сильными двигателями. А в ZG.1 на вооружении стояла 'сборная солянка' с четырьмя различными двигателями от 600 до 1000 сил. Иметь машину с двумя DB601А1 в тысячу сил почиталось за счастье, и, в первую очередь, их забирало себе начальство. А попробуй удержаться в строю, во время боя, если у тебя на восемьсот сил меньше, чем у ведущего! 'Сто десятый' был самым большим секретом Геринга, и его любимым детищем. Он мечтал создать Zerstorer: неуязвимую машину-истребитель, быструю, как молния, хорошо защищенную со всех сторон, могущую сопровождать бомбардировщики на большие расстояния, и превосходившую всех по маневренности. По состоянию на август-сентябрь 1939 года это ему удалось. Ме.110С.4 с двигателем DB601N, имевший бронирование и протектированные баки, был несомненно лучшим истребителем 39-го года. Но их в Люфтваффе было всего 24 штуки, только в 1./Erpr.Gr.210.