Что читать будем?

Грабители меж тем, поигрывая дубинками и перебрасывая ножи из одной руки в другую, приближались ко мне. Чтобы держать в поле зрения обе группы, я встала к ним боком, а сама тем временем размышляла, как быть — размяться или сюрприз устроить? Почистить район по доброте душевной, или пусть живут?..

Хотя, что мне с той доброты?! С ювелиров без заказа потом и медной денежки не выжать — те еще скупердяи. Решено, пусть потом за ними гоняются, нанимая и растрясая мошну. Да и мальчикам приятное сделаю — работой обеспечу. Надо будет Марату намекнуть — пусть пальчики на пульсе держит...

Демонстративно убрав руки от пояса, я медленно подняла их и откинула с головы капюшон плаща. Волосы туго-стянутые на затылке в хвост упали на спину, а плетеные от висков косички с гранеными гирьками на концах, глухо звякнув друг о друга, соскользнули на грудь.

Даже боковым зрением с расстояния десятка шагов уловила, насколько быстро на лицах у парней предвкушение сменилось растерянностью, а потом откровенным страхом. А я, довольно улыбнувшись, все так же медленно стала опускать руки к поясу, обратно к клинкам. Но за рукояти схватиться уже не успела — не потребовалось. Мужики предпочли ретироваться еще быстрее, чем появились.

Ну что могу сказать — молодцы, раз быстро соображают, а значит, дольше проживут. Ну а если возьмутся за ум и уедут из Батхура — то, может, и вовсе до старости дотянут.

Когда грабители растворились, я все же обнажила одну из сабель, но вовсе не для того, чтобы взять чью-то жизнь. Нужно было расчистить дорогу. Замах, горизонтальный удар крест-накрест и рассеченное полотно упало в лужу. Я легко вскочила в седло, приподнялась на стременах и, заставив Пегого встать боком к веревке, разрубила ее, а потом еще одну следом с подвешенными на ней тряпками. И поскольку больше полотен грабители не испортили, я направила жеребца вперед, через лужу. А потом, подумав, вовсе не стала слазить, так и поехала под мокрым бельем, прижавшись щекой к лошадиной шее.

На родном ряду, куда я вывернула с улицы ювелиров, тоже ничего не поменялось. Арман все так же откупал у города под себя и своих парней восемь домов по левую сторону и пяток по правую. Орна по-прежнему держала за собой две лавки — в одной сидели "ищущие" для тех, кто желал разыскать родственника или скажем пропавшего друга, а то и вовсе ценность какую-нибудь, а в другой — для дел посерьезней. Ищейки, берущие заказы во второй лавке, занимались розыском гораздо более опасных клиентов...

Томил на прежнем месте, Велизар тоже... Одиночки, как и раньше ставили палатки, прижимаясь как можно тесней один к другому и выставляя их едва ли не на дорогу. Да уж... Много нашего брата развелось, все хотят в найм, а посредникам вроде того же Армана платить неохота.

Вроде вольные должны понимать, что состоятельный клиент обязательно пойдет туда, где солидный продавец предложит ему наймита на выбор и, причем, с гарантией. А к одиночкам, у которых из поручительства только их слова, редко кто нормальный сунется. Разве только для каких-нибудь сомнительных дел? Так опять же все знают, что те, кто предлагает свои услуги через продавцов, может быть уверен — заказ, который он берет, не таит в себе двойное дно. Ведь наниматель, связавшийся с торговцем, прекрасно понимает, что если произойдет такая оказия — вся гильдия поднимется. Тогда, в лучшем случае, ему одному голову открутят, а не всей его семье и родственникам до седьмого колена.

Однако, поди ты! По-прежнему находится большое число желающих без гарантий, рисковать своей головой и уходить в наем без посредников, под честное слово.

Я же, предпочитала не рисковать понапрасну. Как говаривала мама — своя шкура дороже, и дырки, полученные в ней по глупости, не приведут к хорошему концу.

Вот так, пробираясь по узкой дорожке меж расположившихся на земле в палатках, в лавках и перед лавками наймитами, здороваясь с некоторыми из них, я наконец-то добралась до искомого шатра.

Шатровый край или шатровый городок, как еще называли его местные, простирался от середины наемничьего ряда, до самого его конца. И всем этим царством владел никто иной, как Марат славный сын Марата сына Марата. Во всяком случае, он сам так утверждал, что старших мальчиков в их семье испокон было принято называть только этим именем.

Я заглянула в самый высокий в бело-красную полоску шатер и спросила:

— Сына Сынов не видали?

— О! Ты глянь, кто к нам пожаловал?! — раздалось из самого темного угла. — Петур мне проспорил двадцать монет золотом!

Когда глаза притерпелись к полумраку, я увидела, что возле полотняной перегородки, которая отделяла внутренние помещения от пространства, застеленного коврами с разбросанными по нему подушками, с установленными вокруг низкими креслицами и столиком, где Марат заключал договоры с клиентами, сидел Шалер — его извечный помощник. Как все в этом городе он оставался верен самому себе, и поэтому был одет, как и прежде — в засаленные штаны непонятного цвета, подпоясанные огромным кушаком и в алый атласный жилет на голое тело, а обут в старые разношенные чувяки.

Кряхтя и постанывая, естественно больше на показ, чем на самом деле, он поднялся с большой лежанки и, перекатываясь как шарик на ножках, поковылял ко мне.

— Ну что застыла, как не родная? — продолжил брюзжать, пока дотопал до входа. — Всем лишь бы заставить бедного несчастного Шалера бегать за вами.

На самом деле немощь у еще не старого, но уже и немолодого мужчины была напускная. Случись чего, глазом моргнуть не успеешь, как его нож окажется у твоего горла, а ты сам будешь валяться на полу, причем скрученным в настолько замысловатую позу, что твое тело раньше о ней даже не подозревало.

— У меня сапоги грязные. Будете потом ругаться, что опять все ковры затоптала.

— Это да, — закивал Шалер.

Он вышел на свет и, почесывая волосатое брюхо, принялся оглядываться по сторонам. Я же окинула его внимательным взглядом.

А все же он постарел, седина пробиваться начала. Вон и щетина на лице уже наполовину седая, на груди тоже белый пук торчит, и объемный живот теперь зарос не черным, а серым.

— Налюбовалась? — с ехидцей в голосе уточнил он.

Все-то шельмец заметит!

— А то ж! — в тон ответила ему. — Я уж и не понимаю горемычная, как я без тебя все эти годы жила! Все глаза с тоски проплакала. Каждую ночь в одинокой постели вертелась, в надежде, что ты приснишься...

— Ой, и язва ты! — отмахнулся Шалер. — Скажем, а если б снился? Что тогда?

И я, не меняя интонации профессиональной плакальщицы, продолжила:

— А если приснился, то с того самого дня заикаться бы начала.

— И?!

— Так ведь не заикаюсь же, боги смилостивились...

— Ой, ты и язва... — вновь протянул он беззлобно, и тут же заметив, кого искал, указал: — Вон смотри, наш разлюбезный Сын Сынов. Беги — обнимайся, только смотри не кидайся на шею с разбега... — и уже серьезно добавил: — Не в духе он сегодня, вчера вечером крупный заказ к Арману ушел, и сегодня очередная рыбка с крючка сорвалась.

— Ладно, — кивнула я и со словами, — На, подержи, — сунула поводья Пегого Шалеру в руку, и поспешила навстречу Марату.

Торговец наймом был не один. Он шел и беседовал с каким-то господином, облаченным в расшитый длиннополый шелковый кафтан, сапоги из тесненной кожи, длинный плат, удерживаемый на голове шелковыми же витыми шнурами. По одежде видно — знатный, и очень состоятельный клиент. Как и у всех богачей, лично приходивших в наши ряды, а не посылающих помощников, лицо его было прикрыто углом платка так, что для всеобщего обозрения оставались лишь глаза.

Едва Марат разглядел, кто спешит к нему, то расцвел в улыбке и почти по-отечески распахнул объятья.

— Наконец-то ты почтила нас своим присутствием! — воскликнул он обрадовано. — Немного немало — три года и ты тут! Какими судьбами девочка?

Но меня не обмануло его радушие. По быстрому взгляду, брошенного на богатого господина, стало понятно, что могу заинтересовать его как товар для найма. Я отреагировала мгновенно — тут же зажала концы косиц ритуальной прически в кулаке, и слегка склонила голову в приветствии.

Марат разом поскучнел, но, тем не менее, не отослал меня.

— Ветка, а может, все-таки передумаешь? — на всякий случай уточнил он.

Но чтобы окончательно развеять его сомнения я покачала головой.

— Дорогой мой, я месяц в седле зад мозолила! Какой может быть найм? Мне с твоего последнего заказчика вот так, — тут я чиркнула себя большим пальцем по горлу, — хватит! И еще даже останется!

— Тебе решать! — он хитро посмотрел на меня.

Я уже хотела отойти, чтобы оставить торговца один на один с возможным покупателем, но богатый господин, видимо что-то решив для себя, легко поклонился, прощаясь, а после ни слова не говоря, развернулся и зашагал прочь. Что-то в его движениях мне показалось отдаленно знакомым, но что?!

Я тут же бросила опасливый взгляд на Марата — не сорвала ли ему очередную сделку, но его лицо лучилось благодушием.

— Этот долго ходит, и еще долго ходить будет, — пояснил он, глядя в след несостоявшемуся покупателю. — С запросами человек. Но зато когда найдет то, что ему надо, за любые деньги купит, — и, повернувшись ко мне, поинтересовался: — Что, наконец, решила вспомнить про старика? Ветка, вот скажи мне, тебя совесть-то не замучила? Три года ни слуху, ни духу, и тут как с неба упала. Не стыдно?

— Если намекаешь, что я должна тебе процент с заказа? Не волнуйся — вот он, — и, расстегнув на груди куртку, достала небольшой кошелек.

Марат поднял на меня хитрый глаз, а другой прищурил.

— Самоцветами возьмешь? — опережая его возмущение, поинтересовалась я.

Торговец восторженно зацокал языком.

— Думаю, побрякушечники тебя не обманут и дадут полновесную цену.

— Это ж как ты?.. — начал он, но я перебила.

— Да все так! По твоему же найму два с половиной года дочку того визира охраняла.

— Видать понравился тебе заказец?!

— Уж куда там! — едва не взвыла я, вспоминая "прекрасную" Берлен, ее необъятный стан и черные усики над верхней губой. — Все что примеряло меня с заказом — это сумма, которую платил ее папаша. Я скорее к ней женихов гоняла, чем от нее. Как вспомню, как у бедолаг вытягивалась лицо, когда они свою возможную невесту в первый раз зрели! До сих пор живот от смеха болеть начинает. Видел бы ты, как их перекашивало, каким галопом они за двери выскакивали?! У-у-у! Единственная отрада после этого заказа — визир мне оплату вполовину увеличил за то, что пока я работала, никто не пытался посягнуть на честь его цветочка, — я держала Марата под ручку, и мы неспешно шли обратно к шатру. — Но только тебе скажу по секрету — просто желающих ни одного не было!

— А-а-а??? — торговец тут же уловив для себя выгоду, указал на кошелек, что давно уже перекочевал из рук в руки.

Я усиленно закивала головой, так что гирьки на косицах звякнули. Марат довольно улыбнулся.

На самом деле по кодексу я вовсе не обязана была отдавать ему процент с премии, но... Здесь было одно очень большое — "но"! Марат торговец наймом — посредник, а я наймит, элитный отмеченный наймит, со всеми положенными знаками. По своему статусу, я могла бы уйти от торговца и сама продавать свои услуги, но... Вот тут это "но" и вступало. Заказов было бы меньше, и они были бы менее оплачиваемыми. Да и подбирать мне бы их пришлось самой. А тут?! Хочу небольшой найм — пожалуйста — Марат найдет мне заказчика, которого нужно будет сопроводить куда-то. Большой заказ нужен — мне подберут вроде того же визира Полада с его несравненной дочуркой Берлен, которую я буду беречь как зеницу ока.

Хотя надо сказать в этом найме я расслабилась, за что и поплатилась потом, однако... Денежки так приятно греют душу! Так вот, несмотря на то, что Марат, как посредник, забирает себе процент с наших заработков в виде оплаты у клиента, так еще мы ему оставшуюся половину суммы потом отдаем.

Но все равно выгоды мне с того гораздо больше, чем в одиночном плавании. Процент с дополнительной платы, что я ему периодически отдаю, еще больше греет старику душу, а мне позволяет собирать сливки с заказов, капризничать и выбирать самые лучшие.

Так мы дошли до шатра. Марат собирался было нырнуть под приветливо приподнятый Шалером полог, как задержался и ухватил меня пальцами за подбородок.

— Не все у тебя было гладко, девочка. Не все гладко, — заметил он, пристально разглядывая мое лицо. — Я смотрю, веточек и листочков на них, у тебя прибавилось.

— Ты ж знаешь, не все бывает так, как хотелось бы, — заметила я, дернув подбородком, чтобы освободиться из цепкой хватки.

— Да, да, — закивал Марат с глубокомысленным видом восточного мудреца, хотя с его разрезом глаз даже не требовалось притворяться жителем востока, все его предки были выходцами оттуда. — Не всё... Но если на это посмотреть с другой стороны — ты становишься еще более ценным товаром.

И с этими словами он нырнул в шатер. Кинув напоследок взгляд на коновязь, где уже расседланный Пегий вовсю хрупал овсом из яслей, а мальчишка, стоящий рядышком держал наготове финики, чтобы после скормить их жеребцу, я последовала за ним.

Я прекрасно понимала отчего Марат, разглядев мое лицо, так обрадовался появлению новых узоров. Чем больше их — тем опытней наймит, а значит ценней умения, которые он продает.

Подобные мне существовали с тех пор, как однажды кому-то из людей имеющих деньги потребовались мастера в своей области. Со временем эти мастера объединились и создали собственную гильдию, где каждый из них занимался только одним ремеслом, а ремесел у них было... Имелись наймиты, чтобы разыскать человека, чтобы охранять, находясь с заказчиком непосредственно один на один, чтобы охранять, работая на него целой группой. Существовали те, которые могли, например, найти заемщика, просрочившего оплату и стрясти с него долг. А были и такие, которые устраняли неугодного. Однако с последними оказывалось не все так просто — их жестко контролировала не только гильдия, но и власти. Для них существовали особые ограничения: первое — такие обязательно шли в наем от торговцев, которые имели на это разрешение. Второе — при заключении договора с заказчика бралась бумага, что все произошедшее делается по условиям найма. А если возникал случай преследования властями исполнителя, вся ответственность за произошедшее ложилась на плечи заказавшего.

Однако даже если в случае исполнения всех этих условностей, власти не находили покупателя услуг наймита, то поднималась вся гильдия и бедолагу доставали из-под земли. Хотя надо сказать такие случаи происходили редко, последний желающий обмануть гильдию и наемного убийцу, кажется, окончил свою жизнь в муках аж сотню лет тому назад. Позднее случаев не было.

Но среди всех этих профессионалов особо выделялись наймиты, отмеченные гильдией, мастера своего дела, лучшие из лучших. Их отличительной чертой были особые магические рисунки на лице — живые татуировки, которые изменялись, увеличиваясь с ростом мастерства. Такие мастера были редкость по двум причинам. Она из них — мало кто из наймитов удостаивался такой чести, а другая — многие попросту не решались получать ее. Во-первых, чтобы обрести такой рисунок, нужно было пройти серьезнейшее испытание, а рисковать своей шкурой за просто так — ведь неизвестно пройдешь еще или нет — желающих было мало. Во-вторых, каждый из них знал, что такой рисунок наносится раз и на всю жизнь. И потом, имея его на лице спрятаться или скрыться, если вдруг захотел поменять профессию — нельзя. С таким знаком невозможно будет затеряться в любой толпе, с ним навсегда останешься на виду.