| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Гермиона посмотрела на доску, на которую указывала Зи.
— На данный момент у нас есть десять оборотней, которые присоединились к Службе поддержки оборотней, два гоблина, которые выразили заинтересованность в оказании помощи нам в работе Отдела по связям с гоблинами, три вампира, которые помогут нам в работе Отдела по связям с вампирами, два русала, которые помогут в работе Отдела по работе с Существами, и один домашний эльф, который выразил заинтересованность в равные права — Добби.
— Что именно это значит? — Спросил Рон.
Зи улыбнулась.
— Это значит, что все продвигается очень медленно, но это только начало. А, вот и Лу Баннерман. Ему не терпится с тобой познакомиться.
Гермиона с благодарностью посмотрела на Рона, когда он сжал ее руку под столом, и подумала, что это был один из самых волнующих дней в ее жизни.
* * *
Ремус проснулся от того, что лучи вечернего солнца проникали в окно их спальни. Его жена лежала на животе, подложив руки под голову. Одеяла были свалены в кучу в изножье кровати, и она была восхитительно обнажена. Он улыбнулся. Он перевернулся на бок, нежно проводя кончиком пальца по ее спине.
До сегодняшнего дня он никогда в жизни не прогуливал работу.
И все же он ни на что не променял бы сегодняшний день.
Они провели все утро, занимаясь любовью. В одиннадцать она потащила его на кухню, и они приготовили сэндвичи с индейкой, нарезанные толстыми ломтиками, с фруктами и овощами. Они добавили шоколадное печенье с молоком, после чего жена заставила его поиграть на пианино. Она сидела рядом с ним на скамейке, зачарованно наблюдая, как его пальцы бегают по клавишам. Когда он начал играть "Малыш, я люблю тебя", она громко подпевала ему. Затем они оба пели, в основном, фальшиво и смеялись. Вскоре после этого она усадила его верхом на скамейку у рояля и целовала до потери сознания.
Они занимались любовью на полу в гостиной, а потом он склонил ее над пианино. После этого Тонкс включила радио, на котором звучали песни Билли Айдола, The Weird Sisters, Брайана Адамса и Мадонны, и заставила его потанцевать с ней. Он чувствовал себя глупо, пританцовывая в полной прострации по гостиной, не в силах удержаться от восхищения стройными бедрами и округлой попкой своей жены. Но когда она упала на колени, он почувствовал нечто совершенно иное.
Они снова занялись любовью в душе, прежде чем он отнес ее в постель и зарылся лицом между ее бедер. В какой-то момент они снова заснули, он не знал, когда именно, но сейчас, проводя пальцами по ее спине и изгибу ягодиц, он не мог удержаться и просто смотрел на нее. Она пошевелилась и повернулась к нему лицом, но продолжала тихонько похрапывать.
Ее волосы, всегда ярко-розовые, как жевательная резинка, с темно-розовыми отблесками. Ее стройная шея, к которой ему всегда хотелось прижаться губами. Ее стройное, подтянутое тело, которое она поддерживала в тонусе на тренажерах DMLE. Ему нравились ее маленькие груди, темно-розовые соски; шрам в форме полумесяца, который он оставил у нее под грудью, его метка для нее. Он машинально протянул руку, чтобы коснуться такой же метки, которую она оставила у него на бедре... это был единственный шрам на его теле, которым он дорожил. Он любил ее маленький вздернутый носик, темные брови, эти прелестные губы, которые ему так хотелось поцеловать. Он провел пальцами по ее плечу, вниз по ребрам и вокруг, обхватив ее зад, прежде чем провести ими вверх по бедрам. Он поиграл с подвеской в виде волка, которую она носила на пирсинге в пупке, провел пальцем по легким шрамам, оставшимся после охоты за крестражами, а затем провел пальцами вверх, между ее грудей.
Она издала тихий звук "ммм", и он наклонился и поцеловал ее в губы.
— Я умираю с голоду, — пробормотала она.
Ремус усмехнулся ей в губы.
— А ты теперь?
— Умираю с голоду, — призналась она, приоткрыв глаза. Тонкс протянула руку и скользнула по его груди между ног, чтобы обхватить его своей ладонью. — Мой муж уже рвется в путь.
— Спасибо. — Увидев, как она приподняла бровь, он снова поцеловал ее в губы. — Мне нужен был сегодняшний день. Больше, чем я думаю, я осознавал, но мне нужен был сегодняшний день.
Тонкс придвинулась к нему поближе, лаская его член.
— Ты усердно работаешь, и я знаю, как сильно тебя истощает луна. Ты пытаешься притвориться, что это не так, но это так. Дни, предшествовавшие этому... тебе нужен дополнительный отдых, дополнительная забота, дополнительные... оргазмы.
Ремус усмехнулся.
— Ну, потребность и желание — это очень разные вещи, Нимфадора.
Она погладила его, и он прищурился.
— Как твоя жена, я обязана позаботиться о том, чтобы у тебя было хоть немного больше любви, не так ли?
Теперь ее рука двигалась быстрее, и он мог только кивнуть.
— да.
Она поцеловала его в плечо.
— И это ваша работа — следить за тем, чтобы я был сыта и вполне удовлетворена, профессор Люпин.
— Да, — согласился он, а затем она опустилась ниже и взяла его в рот, и он простонал ее имя.
Его пальцы вцепились в ее короткие волосы, и когда эти губы начали скользить вверх и вниз по его члену, насколько это было возможно, он застонал. Тонкс отпустила его, покрывая поцелуями его грудь, прежде чем растянуться на кровати рядом с ним, откинувшись назад, пока не встала на четвереньки. Ее глаза встретились с его глазами через плечо, блеснули, и он подошел к ней сзади и отшлепал ее.
— Я не думаю, что должным образом наказал вас за то, что вы сегодня прогуляли, миссис Люпин, — сказал он, нащупывая ее пальцами.
Он целовал ее плечи, спину, попку, пока его пальцы ласкали ее, а затем он слегка шлепнул пальцами по ее клитору, и она выкрикнула его имя.
— Миссис Люпин, вам бы сейчас не понравилось это наказание, не так ли? — спросил он, скользя зубами по ее заднице.
— Нет, — выдохнула она. — Ни в коем случае, профессор.
Он снова пошлепал пальцами по ее клитору, дразняще потирая его, а затем слегка прикусил ее зад, чтобы подразнить, и снова пошлепал по клитору. Тонкс тяжело дышала. Он продолжал двигать пальцами внутрь и наружу, прежде чем скользнул ими по ее заднице.
— Рэм... да...
Мгновение он наблюдал, как его пальцы то исчезают в ней, то выходят из нее, прежде чем он схватил ее за бедра и скользнул в это влажное тепло. Звук удовлетворения, который она издала, только заставил его трахать ее сильнее. Затем он вышел из нее, сел на кровать и притянул ее к себе на колени, чтобы она оседлала его. Ее голова откинулась на его плечо, и она застонала.
— Я люблю тебя, — выдохнула она.
Ремус завладел ее губами и прижал большой палец к клитору, и она застонала ему в рот, раскрываясь навстречу. Мгновение спустя он последовал за ней. Ремус продолжал обнимать ее, они оба тяжело дышали, лежа как мертвые посреди своей кровати. Прошло почти десять минут, прежде чем Тонкс заговорила снова.
— Я все еще голодна.
Он рассмеялся и поцеловал ее.
— Дай мне минутку, и я приготовлю нам что-нибудь поесть.
Тонкс еще немного поежилась, прежде чем встать и пойти в туалет, а он натянул пижамные штаны. Он направился на кухню, чтобы найти что-нибудь перекусить. Взглянув на часы, он понял, что уже половина восьмого. Он нашел в холодильнике стейки и сразу же принялся за их приготовление. Он резал картофель, когда появилась Тонкс, подняв руки над головой. На ней был один из его свитеров, который доходил ей почти до колен.
— Нужна помощь?
— Ты можешь разлить вино.
Она надулась.
— Я могу заняться другими вещами.
Ремус улыбнулся.
— Хорошо. Очисти и мелко нарежь морковь.
Тонкс немедленно направилась к столу, чтобы выполнить его просьбу. Она идеально нарезала одну морковку, а затем порезала палец о вторую.
— Ой!
Ремус потянулся, чтобы всосать кончик в рот, прежде чем исцелить его своей палочкой.
— Осторожно.
Когда она потянулась, чтобы положить морковь в кастрюлю, и ушибла палец, он ухмыльнулся ей.
— Прекрати!
— Я ничего не говорил.
— Я чувствую твое осуждение.
Он подошел к ней сзади, обнял за талию и уткнулся носом в шею.
— Я люблю тебя, Нимфадора. Каждую твою очаровательную неуклюжую клеточку.
Тонкс улыбнулась и накрыла его ладони своими.
— хорошо.
Они дружно трудились на кухне, и вскоре овощи уже варились, а стейки жарились на гриле. Тонкс заворковала "Странными сестрами", а он только весело улыбнулся. Он быстро снял свой стейк с гриля, а ее подержал еще немного, прежде чем сделать пюре из картофеля и добавить к моркови коричневый сахар и масло. Затем они сели за стол и принялись за еду.
Ремус выключил музыку, и Тонкс улыбнулась ему.
— Так что, в этом году отмечать Рождество раньше или позже?
Он покачал головой.
— Мы можем провести его как обычно.
— Рэм, — тихо сказала она. — Тебе нужно отдохнуть.
— Нимфадора, это первое Рождество Гарри без Сириуса, я его не брошу.
— Тебе нужно отдохнуть, — повторила она.
Он нарезал стейк и ел, пока она наблюдала за ним.
— На седьмом курсе я учился на Рождество. Я отказался идти домой и портить праздник своим родителям. Все мои друзья остались со мной в школе, несмотря на мои протесты. Когда я вышел из больничного крыла на Рождество... они все были в общей комнате с Фи и Монти. Фи хлопотала надо мной, мы открыли подарки и устроили праздничный завтрак, а я спал на диване, положив голову на колени Фи. Я проснулся несколько часов спустя, и она пела мне колыбельную. Джеймс и Лили разговаривали в углу. Сириус и Монти болтали, и я просто...... они сделали все это для меня, а я не знал почему.
Тонкс потянулась через стол, чтобы взять его за руку.
— Потому что они любили тебя, глупый ты оборотень. И если ты хочешь, чтобы все оставалось по-прежнему, мы так и сделаем. В этом году я могу почитать Диккенса вам с Гарри.
— Ты знаешь, как я отношусь к тому, что ты находишься в этой комнате.
— И ты знаешь, что ведешь себя как упрямый, неразумный мерзавец.
Мгновение они смотрели друг на друга, прежде чем он кивнул.
— хорошо.
Тонкс улыбнулась.
— Я поговорю с Зи о том, чтобы пойти позавтракать в "Блэк Коттедж". Мы откроем там подарки, а потом ты сможешь поспать у меня на коленях, да?
— Мы каждый год ходим к твоим родителям на ужин.
— Да, и ты тоже можешь поспать на их диване.
Ремус поцеловал ее пальцы.
— Я люблю тебя, Нимфадора.
Она встала и плюхнулась к нему на колени, чтобы поцеловать.
— Мы заботимся друг о друге, Ремус. Всегда.
Он поцеловал ее в висок.
— Ты будешь здесь в воскресенье вечером?
— Да, — сказала она.
— Я знаю это... ты действительно слушала меня последние несколько лун и старалась держаться подальше... это из-за Бэла?
Тонкс закрыла глаза, уткнувшись носом в его шею.
— Я тебя не боюсь.
— Я не об этом спрашивал, — тихо сказал он.
Тонкс обняла его, довольная, когда он крепко прижал ее к себе.
— Иногда, когда я закрываю глаза, я вижу, как он преображается у меня на глазах, превращаясь в волка, который хотел причинить мне боль. Я чувствую его отвратительный запах изо рта и его пальцы на своем горле, и... тот факт, что ты каждый месяц превращаешься в волка, это...
— Тревожно, — прошептал он.
— Нет, — строго сказала она. — Когда ты поворачиваешься, в твоих глазах столько гнева, боли и стыда. Больше всего на свете я хочу подойти к тебе, обнять и сказать, что все будет хорошо. Когда Баэль обратился...... он наслаждался этим. Я знала, что он собирается убить меня и что ему это понравится. Видеть разницу между вами... видеть, как ты меняешься, было еще больнее.
Он поцеловал ее в лоб.
— Мне неприятно, что ты здесь, но когда тебя нет... ты расскажешь мне в следующий раз, когда тебе приснится плохой сон?
Тонкс обхватила его лицо ладонями и поцеловала.
— Я всегда так делаю.
Он удивленно приподнял бровь.
— Почти всегда, — поправила она, заставив его улыбнуться.
Она вернулась на свой стул, чтобы закончить трапезу. Она посмотрела на заднюю дверь и широко раскрыла глаза.
— Идет снег!
— Ну, сейчас конец ноября, — сказал Ремус. — Рано или поздно это должно было проявиться.
— После ужина пойдем лепить снеговика!
Он не мог не улыбнуться, увидев восторг в ее глазах, и знал, что даст ей все, что она захочет.
— Хорошо. Это снеговик.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
