Всё было привычно, когда лёг на гравитележку специальные захваты зафиксировали всё тело, прозрачный кокон сомкнулся, единственное, что видно если немного шевелить головой — это стремительно несущийся потолок, потом был короткий перелёт по открытому пространству, открывающиеся и закрывающиеся за спиной двери. Вот уже третий день без сна, накаченный какими-то препаратами Белег снова и снова, как попугай, рассказывает свою версию происходящего пяти сменяющимся следователям, вопросы которых были, как на заезженной пластинке.

К концу третьего дня допросов Белег уже вспомнил и рассказал всё, что знал, каждый день полёта разведчика был запротоколирован следователями чуть ли не по минутам. Даже самый последний разговор в столовой, когда он там сидел с раскалывающейся от недосыпания головой, всплыл в памяти в самых мельчайших подробностях. Сумел вспомнить и описать в подробностях каждое судно противника, вот только ответа на вопрос, который на самом деле интересовал следователей, он не знал.

-Так значит вы, капитан утверждаете, что в момент выхода корабля из гиперпрыжка вас в рубке не было?

Следователь, который задал этот вопрос, был Белегу особенно неприятен. Он цеплялся за малейшие противоречия, внутреннее чувство капитану подсказывало, что будь его воля, он бы уже давно обвинил капитана во всех смертных грехах и упрятал его на планету каторжного типа. Внутри буквально чувствовалось, насколько сильно он ненавидит Белега и кипит от злости. Есть такие ситуации, когда неприязнь становится взаимной, и только правила приличия не дают перерасти этому во что-то большее.

-Да, и я это уже вам много раз повторял, в рубке находилась другая вахта, судно должно было выйти из прыжка только через час после того, как я должен был принять дежурство. Я находился в столовой, когда корабль совершил аварийный выход из гиперпространства. Предваряя ваш следующий вопрос, начала боя я тоже не видел, кто открыл огонь первым, я не знаю.

Сколько можно, в конце концов, третий день одно и тоже, проведите, наконец ментоскопию, я согласен, даю на это разрешение и убедитесь, что я говорю правду, и только то, что помню.

С другой стороны, именно этот въедливый следователь не давал Белегу замкнуться в себе или озлобиться на весь мир. Ему даже понравилось в ответ на тот или иной вопрос следователя отвечать "это не входит в вашу компетенцию, господин следователь. Для получений сведений по этому вопросу обратитесь в службу контрразведки, ваш уровень допуска к секретным сведеньям недостаточен". Пусть маленькая месть тому, в чьей власти ты полностью находишься, но как же она грела душу, доставляя небольшие радости, видеть бессильную ярость отчего-то невзлюбившего его следователя.

В конце третьего дня, когда голова от постоянного желания спать уже совсем отказывалась работать, именно этот вредный следователь не давал сломаться капитану, он с большим удовольствием доводил всё более выходящего из себя следователя. Давая, порой весьма издевательские ответы и состязаясь в остроумии со своим мучителем. Если бы не запись под протокол, возможно дело дошло бы даже до рукоприкладства, настолько стали неконтролируемы вспышки гнева у этого, хорошо всыпавшегося, холёного сотрудника следственного отдела.

Тут в помещение вошёл явно высокий чин, следователь подскочил и вытянулся в струнку.

Судя по нашивкам на его форме — это пожаловал сам глава службы безопасности. Белегу раньше с ним сталкиваться не приходилось, но он много слышал о Феаре, этом жёстком, холодном и страшном аграфе. Одно его имя, вводило в трепет врагов семьи Селариэль. Говорят, он не гнушался преступать закон о ценности любой жизни, и на его руках есть настоящая кровь тех, кого он пытал в подвалах своей мрачной службы. Одно про него Белег знал совершенно достоверно, и это точно были не слухи. Раньше Феар был тоже разведчиком, и поэтому капитан надеялся найти понимание у своего, пусть бывшего, но коллеги.

Следователь, повинуясь команде моментально исчез из помещения, Феар присел рядом с совсем уставшим от нескольких бессонных суток, и напичканном спец препаратами капитаном. В голове Белега даже на мгновение мелькнула мысль, как можно сейчас свернуть голову этому, неосмотрительно близко приблизившемуся безопаснику. Вот только зачем это делать, куда потом бежать и полная уверенность в своей правоте не позволили Белегу так поступить.

Помолчали пару минут, наконец Феар заговорил.

— Не надо ментоскопирования, хоть вы этого не знали, у нашей службы теперь есть на вооружении ментоскопы нового поколения, они не повреждают, как это было раньше психику пси активных, в вашем случае в такой проверке слов нужды нет. Поймите, Белег, сейчас речь идёт не о вашей компетенции как капитана, это не суд чести. Так вышло, что мы имеем гораздо больше информации, чем вы нам рассказали, мы даже смогли просмотреть записи боя, который вы увидели самым краешком глаза, ваше судно уничтожило более 20 кораблей противника, нас интересует — кто первый выстрелил, вот в чём основной вопрос.

-Ну откуда я могу это знать, — взмолился Белег, — говорю же, меня не было в рубке.

-Хорошо, — не сдался Феар, — попробую задать вопрос по-другому, анализ вашего ПСИ показывает, что у вас высокий для нашего народа уровень В-4. Скажите, как вам подсказывает собственный внутренний голос и интуиция, кто первым нанёс удар?

Белег устало хмыкнул, — А тут и думать нечего, есть стандартные алгоритмы, намертво прописанные в каждом Искине, стоящем на военном корабле. Когда Пустотного Стражника выбросило из гиперпространства, Искин посчитал, что на него было совершено нападение. Как только он сумел захватить цель — сразу же самостоятельно начал атаку. К тому же то, что я увидел, пусть всего несколько секунд, из самого боя, у нашего противника были весьма устаревшие суда, максимум третьего поколения, таких уже на наших верфях две тысячи лет как не выпускают и тут же испуганно замолк. Это же те самые, которые ушли две тысячи лет назад, вот где они оказывается были всё это время.

Похоже, та же самая мысль одновременно пришла в голову и Феару.

Феар удовлетворённо кивнул и сказал, — Спасибо за сотрудничество, со своей стороны желаю сообщить, что мы компенсируем доставленное вам беспокойство. О семьях вашей команды не беспокойтесь, вы правильно сделали, что застраховали экспедицию, существующей страховой суммы окажется вполне достаточно для выплаты всех положенных компенсаций родственникам погибших. Ваши товарищи знали, куда шли, когда заключали контракт и понимали всю опасность этой профессии.

Ближайшие пару дней для вас лучше провести полный курс лечения в реаниматоре, с вами поработают наши лучшие психологи. Поверьте, для вашего же блага некоторые вещи лучше забыть и никогда не вспоминать. Разрешите откланяться.

— Да, напоследок, — Феар обернулся, когда уже почти вышел из кабинета, — думаю эта информация окажется вам полезной, в немалой степени благодаря вам доставлена хорошая порция дезинформации в семью Элдариэль. Последний следователь, который так на вас напирал, является внедрённым агентом, мы уже давно держали его под колпаком, после того, как он передаст всю информацию о допросе — будем его брать. Участи этого аграфа я не завидую.

Лёгкий холодок прокатился по помещению. Слишком уж у Феара в это момент лицо было соответствующее. Кажется, ему доставляет удовольствие поймать в свои сети ещё одного противника великой семьи Селариэль. О том, что будет с разоблачённым агентом дальше, спрашивать не принято, официально провозглашалось, что любая жизнь имеет высшую ценность и никто не может её отбирать у разумного. Неофициально, если вам так интересно знать, обратитесь сами в службу безопасности и спросите.

Да уж, подумал Белег, я тут третий день без сна мучаюсь, а контрразведка играет в свои непонятные игры.

Вспомнив вопросы следователя и свои ответы быстро убедился, что не за что упрекнуть его во время допроса, разглашения секретных данных не было. Хотя следователь частенько пытался вывести беседу на посторонние, не относящиеся к основной теме вопросы.

В голову пришла усталая мысль, а я молодец, не сказал ничего лишнего, всё в самом строгом соответствии с подпиской о неразглашении.

— Постойте, — воскликнул Белег, собравшемуся уходить Феару, — скажите, вы собираетесь по последним координатам отправлять экспедицию?

-Да, — ответил, недовольно поджав губы, Феар, — и что самое плохое в этой ситуации — экспедицию желает возглавить лично Селариэль, и я не могу его от этого отговорить.

— Возьмите меня с собой, прошу вас, вот увидите я буду очень полезен.

-Я подумаю над этим. -Сухо ответил Феар.

Глава службы безопасности встал и окончательно попрощавшись, вышел.

Когда Феар почти покинул помещение, уже ему в спину, Белег крикнул.

— Это не указано в моей анкете, посмотрите сами кто мой отец. После этой информации вы обязательно передумаете.

У народа аграф с 18 лет дети считаются полностью самостоятельными. Во время военной, либо дипломатической службы, либо при устройстве на работу, не было принято указывать кто твои родители, давая каждому возможность строить свою карьеру в зависимости от личных способностей, а не по протекции родителей.

Дверь за Феаром уже закрылась, так и осталось непонятно, услышал ли он посланное к нему обращение.

В давнее время, когда народ аграфов в первый и последний раз разделился, триста с лишним миллионов аграфов, несогласных с политикой императора и великих семей, ушли в неизвестность. Белег был тогда ещё совсем мальчишка, ему исполнилось всего двенадцать лет, он не мог в этом возрасте принимать самостоятельные решения. Его мать, категорически воспротивившаяся желанию отца оставить империю и уйти в неизвестность, решила не покидать границы освоенного пространства, ребёнок по приговору "Суда Равных" остался с матерью. Отца Белега звали — Селариэль. Да, да, тот самый Селариэль, что возглавил свой народ и ушёл в неизвестность, оставляя свою семью.

Белег считал, что ему есть, что сказать своему отцу при встрече.

А не такой он и страшный, подумал Белег про Феара, когда в помещение вкатилась знакомая и такая родная гравитележка.

Мысли в голове уже еле ворочались, когда Белег, собравшись с силами ложился на привычную мягкую поверхность гравитележки, сейчас реаниматор меня подлатает, а на следователей глупо обижаться, у них такая работа.

Главное, чтобы психологи меня не срезали по профпригодности, так что, беру себя в руки и стискиваю зубы. Я ещё не всё сделал в этой жизни.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓