Радужный Феникс. Часть вторая.

Резко выгнувшись в напряжённую дугу, моё тело свело сильнейшей судорогой, и оно поднялось на полтора мера от земли, а яростное насыщено-фиолетовое пламя превратило в живой факел, силовой волной откидывая от меня Луну с Диониэлем, сметая ровный полукруг подчинённых дроу, раскидывая их словно кукол.

Боль, охватившая каждую частичку моего тела, сводила с ума, но сжатое и спазмированое горло не позволяло вырваться крику. Мне казалось, я сгорала заживо, а эмоции дроу, скручивающиеся во всё увеличивающийся шар в голове, давили и поглощали моё сознание, расщепляя на молекулы. Казалось, я чувствовала, как с меня сползает обуглившаяся кожа, как плавились органы от обжигающего жара, а каждый нерв в моём теле купался в жерле вулкана, без возможности сгореть и наконец, погибнуть, переходя от умирания к смерти. Я захлёбывалась от этой непрекращающейся и всепоглощающей агонии, которая вознесла меня на пик всеобъемлющей боли, не предвещая конца, а, только усиленно возрастая, разрывая мою душу, выворачивая её наизнанку, но, не позволяя перейти черту. Впервые я молилась о смерти, умоляя о ней и жаждая её, но пожирающее пламя продолжало нещадно жалить и рвать измученную плоть на куски.

И в следующий миг, когда казалось, что больше я не выдержу, распирающий голову сгусток чужих страданий, лопнул с оглушающим рёвом бушующего пламени, образовывая вокруг моей парящей фигуры яростный огненный смерч, переливавшийся тёмно-лиловым и агатово-чёрным огнями. А я, больше не сдерживаясь, закричала, выплёскивая не только свою боль, но и чужую, не замечая, как мой крик подхватили больше полусотни женских глоток, оповещая мир о выстраданной и вырванной свободе.

Сколько это продолжалось, даже представить не могу, но мне казалось, что прошла вечность. Когда всё стихло, а моё слабое и безвольное тело упало в середину выжженного кратера, диаметром не меньше десяти метров, больно придавив левое крыло, у меня банально не было сил даже перевернуться. Я не видела, как по краю выжженной ямы лежали медленно приходящие в сознание женщины-дроу. Не видела, что рабские ошейники больше не сковывали тонких шей, а часто моргающие глаза загораются искрой жизни и сознания, быстро сменившейся торжеством и жаждой мести. Пропустила, как Правитель и Тио, с помощью артефакта сбежали, бросив дезориентированных подданных, которых смела силовая волна моего пламени, на растерзание уже встающих бывших рабынь.

Но самое интересное, я всё же не пропустила...

Глава 5

Отголоски пережитой боли продолжали одаривать меня болезненными спазмами в мышцах и подступающей мигренью. Но раздавшийся яростный рык, в хоровом исполнении, прозвучал слишком уж близко, заставив мои, казалось намертво склеенные 'супер-клеем', веки, широко распахнуться. Вот только ничего кроме выжженной земли я не увидела, так как лежала в огромной яме.

Вот только до меня стали доноситься такие звуки, от которых у меня перья дыбом встали. Такое чувство, что за пределами этой ямки, схватились в жесточайшей схватке Годзилла с Кинг-Конгом, помноженных на сотню другую таких же монстров!

Земля сотрясалась, рёв мощных глоток оглушал, а когда на меня полился фонтан багровой крови, заливая кратер, делая из него кровавый бассейн, то моё тело подорвалось как ужаленное, без крыльев взлетая на метр от земли, чтобы через секунду замереть на краю поспешно покинутой ямы.

От картины, представшей перед моими глазами, я почувствовала, как мои, тяжёлые от чужой крови, перья встают вертикально, превращая меня в испуганного нахохлившегося воробья.

Некогда милая полянка, сейчас могла вызвать разрыв сердца от страха даже у Фрэди Крюгера!

Изумрудная трава обильно залита рубиновой кровью, деревья повалены и вырваны с корнем, земля перерыта глубокими рытвинами, а яркие солнечные лучи сверкают на переливающейся чешуе дерущихся существ. Слух меня не подвёл! Дрались очень крупные противники! Множество разнообразных тварей, каждая из которых размером с небольшой фургончик! Огромные змеи с полной пастью иглообразных клыков, пауки, саблезубые звери похожие на помесь крокодила и пантеры, и много ещё кого, рвали друг друга на части. А когда я увидела яркую багровую чешую, мои глаза безошибочно выделили в этом побоище невероятно красивого дракона с небольшим и гибким телом. Я безошибочно определила в этом красивом создании Оринфай. Грация движений, хищность и элегантность! Даже когда клыкастая пасть Орин сомкнулась на шее обвившего её тугими кольцами змея, от неё невозможно было отвести глаз. Я видела, как она схватила этого червяка-переростка когтистыми лапами и, помогая себе мощными челюстями, оторвала у змеюки голову. Правда, когда драконица скинула с себя кольца мертвой твари, увидела, что от этих объятий у Орин сломались крылья и сейчас свисали безжизненными тряпками с торчащими окровавленными осколками костей. Но это не остановила воительницы. Она только тряхнула рогатой головой и как гибкая кошка кинулась на спину следующего врага, огромного чешуйчатого скорпиона с широкой пастью акулы, который вцепился в холку рычащей большой кошки с шипами дикобраза вместо шерсти.

Я так увлеклась зрелищем, что проморгала, как парочка дерущихся непозволительно близко приблизились ко мне. Заметила только, как на меня несётся толстущий змеиный хвост, на огромной скорости, обещая сломать словно щепку. Я даже испугаться толком не успела, а меня снесло в сторону нетронутых деревьев. Удивило меня отсутствие боли. Не было ни удара хвостом, ни жесткого приземления, поэтому я осмелилась открыть зажмуренные глаза.

Я лежала в кольце сильных мужских рук, развалившись на широкой груди с гулко стучащим сердцем. Подняв взгляд выше, увидела Диониэля с гримасой боли на красивом лице. Это встряхнуло меня, и я мигом слетела с эльфа, падая на колени рядом с ним.

— Диониэль, ты как? — громко спросила я, стараясь перекричать вой, рычание, шипение и крики сражающихся.

— Нормально, — прохрипел эльф, поморщившись, сел и потёр плечо, на котором оторванный рукав, некогда белой, рубашки удерживался только благодаря узкому манжету на запястье. Суля по небольшому тормозному пути, именно это плечо пострадало от моего спасения, выполнив рол ручника.

— Скорее, сюда, — крикнула Луна из-за деревьев, зазывающее махая нам рукой.

Не успела я привстать, как Дио резко схватил меня за затылок, впечатывая в свои колени. Очень вовремя кстати. В том месте, где раньше была моя голова, пролетел острый осколок дерева, который, не застряв в моей черепушке, вошел в ближайшее дерево словно пика. Я немного охренела от холодного дуновения смерти прошедшей рядом, а Пресветлый решил не рисковать своими нервами и схватил меня как щенка поперёк талии себе подмышку, и смытой тенью оказался под тенью нетронутого боем леса.

— Оставайтесь тут, я должен помочь, — сказал светлый нам с Луной, и ринулся обратно, на ходу окутываясь серебряной мерцающей дымкой оборачиваясь в единорога.

— Как он собирается воевать с ними, если недавно был ранен, да и боец из него не ахти? — обеспокоенно спросила я, в шоке наблюдая, как у прекрасного единорога передние копыта превратились в когтистые лапы, и он серебристой молнией носится от одного врага к другому, помогая иглистым кошкам. — И чего он тогда тупил, когда его в капусту крошили?! — возмущённо воскликнула я, смотря на эту машину смерти.

— А ты бы смогла убить женщину, чей отчаянный крик буквально оглушает? — спросила Луна, выглядывая из-за дерева и внимательно глядя на бой. — Он ведь в форме единорога не может глушить ментальные способности. Да и не убили бы они его. Повелитель дроу конечно больной садист, но не дурак. Смерть Пресветлого ему была не выгодна.

— А что вообще происходит? — задала я волнующий меня вопрос и плотно закуталась в крылья, стараясь прогнать холод, гуляющий под кожей.

— Когда ты, с дуру, полностью раскрыла своё сознание, тебя затопило чужими эмоциями и желаниями, — проговорила голубая феникс и тоже завернулась в крылья. — От этого у тебя случился бесконтрольный выброс силы, который, благодаря отчаянному желанию скованных рабством дроу, был направлен на уничтожение ошейников. И сейчас свободные от подчинения эльфийки, яростно уничтожают своих обидчиков. Но тёмные, идя сюда, подпитали себя основательно, да и защитными амулетами обвешались. В то время как бывшие рабыни опустошены магически. Драконица со своим котами пытается помочь, но как видишь, силы не равны.

И теперь я чётко видела, что полсотни тварей отличаются от ста других. Эльфийки превращаясь в тварей подземелья, были крупнее и светлее мужчин. Коты-дикобразы старались помогать, но толку было не много, ибо каждая подземная зверюга была в разы крупнее. Правда, помощь Орин была очень действенной, она носилась красным смерчем, убивая врагов без жалости и промедления, и даже сломанные крылья и вспоротый бок её не останавливали. Но я видела, что эльфийки двигались всё медленнее, из яростных воительниц осталось меньше половины, мужчин же всё ещё вдвое больше. От волнения я начала грызть коготь. Сейчас на этой поляне идёт переломный момент в жизни дроу. Или женщины обретут сегодня свободу, или мы все тут сдохнем!

И вдруг всё вокруг вздрогнуло, а небо полыхнуло радужной рябью, окрашивая поле боя красочной россыпью разноцветных бликов. Я вскинула голову вверх, но разглядеть причину магического возмущения не смогла.

— Щит атакуют! — шокировано прошептала Луна, но даже сквозь шум драки я её услышала.

Поэтому когда пространство снова вздрогнуло и заплясало яркими огнями, а какофонию бойни разрезал звук трескающегося льда, я напрягла зрение и почувствовала лёгкое головокружение, после чего, в полном охренении, поняла, что смотрю, словно сквозь линзу бинокля! И то, что я увидела, наполнило моё сердце умопомрачительной радостью и счастьем, от чего хотелось рыдать и прыгать, радостно хохоча.

В бескрайнеё синей вышине, над куполом магического щита тёмных, два невероятно прекрасных в своей ярости существа, громили нерушимую защиту эльфов.

Белый дракон, чья чешуя сверкала не огранёнными алмазами в лучах яркого солнца, с короной больших острых рогов плавно переходящих в россыпь шипов по всей спине, с сиреневыми молниями, мягко оплетающими крупное мускулистое тело, и огромные мощные крылья, с кожистыми перепонками, одно из которых переливалось радужным перламутровым сиянием. И сказочно прекрасный Ледяной феникс в истинной форме! Эта огромная птица не уступала в размере дракону и выглядела как искусная скульптура вырезанная толи изо льда, толи из бриллианта, отдалённо напоминая беркута. Отличался феникс от знакомого для меня ястреба — красивым хохолком с заострёнными, хищно торчащими, ледяными пиками; клюв длиннее и более загнут; сгиб невероятно огромных крыльев венчался подвижным крюкообразным когтём; перья заострёнными кинжалами переодически топорщились и переливались льдистой синевой, только на одном крыле разбавляясь разноцветными яркими переливами; хвост длинный и подвижный, как у сказочной жар-птицы, с острыми гранями, а опасная когтистая кисть имела огромные загнутые диамантовые серпы.

Все эти детали мой мозг жадно впитал в считанные мгновения. Я сразу узнала Акиро и Айнона, от радости забывая, что оказалась тут из-за них, с алчностью впитывая их образ.

Они так гармонично дополняли друг друга, чередуя атаки переплетённой молнией струи огня и напора жидкого азота вспыхивающего льдистыми языками пламени, с мощными и сокрушительными физическими атаками острых когтей, что магический щит мерцал и трещал всё сильнее. Уже вскоре можно было разглядеть паутину широких расщелин расползающихся всё сильнее на фоне чистого голубого неба. Непробиваемый щит тёмных эльфов жалобно скрежетал в своих предсмертных содроганиях, больше не сверкая разноцветным сиянием перестав походить на стенку мыльного пузыря. Теперь создавалось впечатления, что щит был как стеклянная потрескавшаяся банка, которая накрывала собой мелких насекомых. А когда Кир и Айнон синхронно скоординировали магическую атаку на ослабленную часть защитного купола, он с оглушительным звоном битого стекла разлетелся в дребезги, на миг ослепив яркой белой вспышкой.

Когда я смогла проморгаться, то ситуация на поле боя разительно изменилась. Два светлых вихря, рвали воющих дроу на куски без всякого напряга, заливая свои светящиеся шкуры багровой кровью врагов. Эльфийки от такой поддержки оживились, открылось второе дыхание, и они с маниакальным остервенением принялись вновь кидаться своих поработителей.

С помощью Кира и Айнона, которые своей мощью смели зарвавшихся дроу, благодаря Орин и её команде, помогавшие опустошённым женщинам, вследствие Диониэля, выручающего упавших и, спасая проигрывающих, бой закончился в считанные минуты.

Когда, сбросив форму подземных тварей, горстка уставших и изнеможённых, но безумно счастливых, женщин, попадали на землю, с улыбками глядя на чистое небо. А белый дракон и Ледяной феникс, двумя мощными танка ринулись в мою сторону, не обращая внимания на чвакающую кровавую жижу под их лапами и ошмётки оторванных частей тел.

Я же реально очконула, когда меня резко схватила чешуйчатая лапа Кира, вытаскивая из-за дерева, в которое вцепилась как в родное, и утробно урча, прижала к тёплой грудине рептилии, а Айнон потёрся о моё плечо, крупной головой, блаженно вдыхая мой запах. Автоматически мой мозг с удивлением фиксировал, что там, где ледяные острые пики перьев феникса соприкасались с моим телом, лёд как бы исчезал, подставляя мягкий пух белоснежных пёрышек. Но испугали меня, их глаза! Фиолетовые и стальные озёра возбуждённо мерцали, у Кира даже вспыхивали маленькие молнии, а у Айнона радужка украсилась морозным рисунком, и у обоих в их невероятных глазищах светилось полное отсутствие человеческого сознания! Сейчас, два здоровенных хищника, полностью подчинённых инстинктам и первобытным эмоциям, абсолютно неконтролируемая мощь весом в несколько тонн, зажали между собой моё маленькое и хрупкое тело, нежно поглаживали с радостным воркованием, не замечая, как испуганно тарабанит у меня в груди сердечко.

Я чувствовала себя безвольной марионеткой от парализовавшего меня страха. Даже когда нас окружили эти мерзкие дроу меня так не крыло, а сейчас просто какая-то паническая атака! Мышцы задеревенели, сердце колотится в горле, перья по всему телу встали дыбом, крылья, словно включённый вибромассажёр дрожат, холодный пот мелкими бисеринками выступил на спине, а пальцы судорожно вцепились в держащую меня лапу до того сильно, что костяшки побелели. Оправдывала себя тем, что тёмные хоть и гады, и садисты, но вполне предсказуемы. А вот чего ожидать от диких и, для меня, сказочных существ, я не знала.

До меня, сквозь панику, не сразу дошло изменение в тональности урчащих вибрациях этих одичавших. Но колоссальным усилием железобетонной воли, я сглотнула вязкую слюну, отвесила себе мысленную оплеуху, кувалдой, и подавила топившую меня панику. Этот бой с собой занял не более минуты времени, а страх сменился не менее сильным гневом. На себя! Нашла время, дура пергидрольная, играть в неженку с психоделическим расстройством! И только когда злость прочистила мою блондинистую голову, я поняла, что Кир и Айнон больше не издают радостных и воркующих звуков, а тихо и жалобно скулят.