Дневник эльфийки

— На работе поем, — бросил он ей, после чего входная дверь хлопнула.

Через некоторое время в коридоре показалась Ника. Выглядела она очень расстроенной.

— Прости, пожалуйста, — тихо проговорила я, — но я не думала, что так выйдет...

— Да ничего, — Ника тяжело вздохнула и отвела взгляд, — откуда ты могла знать... Пошли завтракать.

И мы вернулись на кухню.

Во время завтрака я спросила Нику, можно ли мне будет здесь остаться.

— Конечно, Лиечка. Что за вопрос? Куда же я вас отпущу с Дэном? Нет, нет, жить вы будете только здесь.

Она ласково улыбнулась, а потом тихо попросила:

— Лиечка, только ты, пожалуйста, учти на будущее, что у Виктора Алексеевича очень ответственная работа, он сильно устает, поэтому не любит, когда ему мешают спокойно позавтракать перед работой.

За глаза Ника называла супруга исключительно по имени-отчеству.

— Да, конечно, я учту, Ника. Я не буду выходить из комнаты, пока он не уйдет на работу.

— Вот и умница, — Ника встала, ласково обняла меня и потрепала по волосам. — Спасибо тебе.

Однако оказалось, что Виктора Алексеевича мое присутствие раздражало не только по утрам. Он вообще болезненно относился, если на внимание его жены в его присутствии претендовал, хоть кто-то, помимо него ну и возможно Дэна.

При нем Ника не разговаривала с подругами и не звонила по телефону. Кстати, на редкость удобная штука, также как и телевизор... Не понимаю как я без них раньше жила. Дэн подарил мне мобильник, и я теперь не расстаюсь с ним. Удобно, когда в любой момент можно, набрав номер, поговорить или с ним или с Никой.

Так вот о Нике. Было видно с первого взгляда, что Виктор Алексеевич очень любит жену. Он выполнял все ее желания и прихоти, но не выносил, если она в его присутствии выказывала интерес к кому-нибудь кроме него. И если такое происходило, то тут же начинал злиться и выговаривать супруге. Он считал, что она должна принадлежать лишь ему, и рьяно следил за этим. Я старалась всеми силами как можно меньше попадаться ему на глаза, но это мне не всегда удавалось. К тому же он злился, если я, находясь дома, не выходила поздороваться с ним, а если выходила, то он злился еще больше...

Обвинения в мой адрес сыпались, словно из рога изобилия: я не учусь и не работаю, я не иду восстанавливать документы, я целыми днями сижу дома вместо того, чтобы сопровождать Дэна и тому подобное. Ника неизменно вставала на мою защиту, и это выводило Виктора Алексеевича окончательно из себя.

Все обвинения были, конечно, обоснованы, но я не могла пойти ни работать, ни учиться без документов, и идти восстанавливать их я не могла, потому что как можно восстанавливать то, чего никогда у меня не было... да и с Дэном ходить мне не нравилось. Он всем своим друзьям демонстрировал меня словно забавную зверюшку из зоопарка. Мол, вот какая у меня невеста — эльфиечка. Ко мне они даже так и обращались, не по имени, а просто Эльфиечка. Поэтому я использовала любой повод, чтоб не идти с ним, а остаться с Никой дома. Полдня тихого семейного счастья и вечерний выговор Виктора Алексеевича казались мне все же более привлекательным времяпрепровождением, чем общение с друзьями Дэна.

Однако вскоре я стала замечать, что ежевечерние скандалы Виктора Алексеевича удручают не только меня. Ника тоже явно устала от постоянных нападок супруга в мой адрес. Она помрачнела, осунулась, стала реже улыбаться. Всегда спокойная и выдержанная она как-то днем не сдержалась и накричала на приходящую домработницу, заявив ей, что устала от ее поведения и хочет расстаться с ней.

На мой взгляд, сделать это надо было давно. Меня, например, трясло уже от одного вида этой женщины. Я поражалась, как Ника спокойно терпит от нее постоянные придирки и замечания по поводу неправильного, на ее взгляд, ведения Никой хозяйства. Эта женщина, получая от Ники деньги за работу, осмеливалась указывать ей, что чашки нельзя оставлять в спальне или что она плохо воспитала Дэна, потому что тот постоянно разбрасывает бумаги на столе, а носки бросает под кровать. Претензий была масса. Ника терпела их, объясняя, что Поля, так звали домработницу, это не со зла говорит, и что кроме нее вряд ли кого-нибудь Виктор Алексеевич разрешит пускать в дом, потому что не любит в доме чужих, а к Поле привык. Поэтому я даже была рада, что Ника наконец-то указала этой женщине на ее место и ничуть не расстроилась, когда Поля ушла, хлопнув дверью и заявив, что ноги ее больше не будет в этом доме.

Ника сидела за столом на кухне и расстроено кусала губы:

— Зря я, наверное, не сдержалась, Лия, — тихо проговорила она.

— Совсем и не зря, — заверила ее я, наливая чай и ставя перед ней чашку, — я поражаюсь сколь долго ты терпела ее хамство. Не переживай, я могу убираться и помогать тебе по хозяйству.

— Мне приятно, что ты предложила, Лия, спасибо. Но я не только из-за этого... Ты понимаешь, Поля вряд ли где найдет работу с ее-то характером... А она женщина неплохая, честная, работящая...

— Если не дура, то вернется и извинится.

— Лиечка, если она вдруг придет, когда меня дома не будет, скажи ей, что я с радостью возьму ее обратно.

— Хорошо, Ника, конечно, — кивнула я, безумно желая в душе, чтобы домработница пришла именно в такой момент и мстительно думая, что в этом случае, передавать ей слова Ники ни за что не буду. А если и позволю вернуться, то не раньше того, как заставлю очень сильно пожалеть о своем поведении и после того, как она клятвенно пообещает мне больше никогда не делать Нике никаких замечаний.

Поля действительно пришла, когда Ники не было дома. Открыв ей дверь, я с мрачным видом застыла на пороге, проронив:

— Вы что-то забыли здесь?

— Лия, пожалуйста, — Поля, потупившись, нервно теребила руки, — Вы не могли бы попросить Веронику Вениаминовну дать мне рекомендательное письмо... Ведь я столько проработала у нее.

— Без проблем, — хмыкнула я. — Только я узнать хотела: Вы ведь не надеетесь, что в письме она не укажет Вашу милую черту постоянно делать замечания Вашим работодателям и говорить им всяческие гадости? Вы ведь знаете, что она исключительно правдива и вряд ли станет об этом умалчивать.

— Лия, но ведь тогда... тогда, — она нервно сглотнула, — мне ни за что не получить работу...

— Поля, а Вам и нельзя нигде больше работать... — я злобно прищурилась, — ну посудите сами, если даже такого человека, как Нику, Вы сумели довести до состояния нервного срыва... Вас вообще нельзя подпускать ни к кому на расстояние полета стрелы, это небезопасно для здоровья. Ника вон до сих пор болеет... А Вы еще хотите, чтобы она рекомендацию Вам написала, чтоб Вы и остальных также доводили... Вы считаете Нику столь безнравственным человеком, который может пойти на это?

— Вероника Вениаминовна больна? — Поля всплеснула руками и испуганно прижала их груди. — Что ж я натворила бестолковая... Лия, пожалуйста, я очень прошу Вас, пустите меня к ней, я должна извиниться... мне так стыдно... Ведь я не со зла... Клянусь! Я очень хорошо отношусь к Веронике Вениаминовне...

— Это было заметно, — вновь саркастически хмыкнула я, — даже Виктор Алексеевич оценил, когда ему доктор сказал, из-за чего Ника слегла.

— Виктор Алексеевич тоже в курсе? — глаза Поли стали огромными, показывая, что и она испытывала непреодолимый страх перед грозным супругом Ники, хотя, по крайней мере, на моей памяти, никогда с ним не сталкивалась. — Что же мне теперь делать?!

— По большому счету, Вы мне нравитесь, Поля. Вы трудолюбивы, исполнительны, старательны... И если бы не Ваше хамское отношение к Нике, то цены бы Вам не было...

— Я никогда, никогда не посмею больше... Клянусь, — в глазах Поли засверкали слезы, — Лия, если б Вы только помогли мне вымолить прощение у Вероники Вениаминовны...

Я могу Вам помочь, но только если Вы, действительно — я испытующе посмотрела на нее и с чувством повторила последнее слово, — действительно раскаиваетесь в своем поведении.

— Очень, очень раскаиваюсь, Лия, — закивала она, преданно заглядывая мне в глаза.

— Настолько раскаиваетесь, что согласны понести за него суровое наказание, — не сводя с нее пристального взгляда, продолжила я.

В глазах Поли появилось непонимание, и она в страхе попятилась, — Лия, я не понимаю, о чем Вы говорите...

— Что ж, — я равнодушно пожала плечами, — в этом случае ничем Вам помочь не могу. И не беспокойте более наш дом визитами, иначе разбираться с Вами будет непосредственно Виктор Алексеевич. Он уже хотел, Ника с трудом уговорила его не делать этого. Так что прощайте! — я взялась рукой за дверь, намереваясь закрыть ее, но сделать мне это не дала Поля.

— Лия, я согласна... согласна... Лишь помогите мне вернуться, — хватая меня за руку, скороговорной произнесла она, заискивающе глядя на меня.

Наказав Полю так, как у нас во дворце наказывали нерадивых служанок, и пообещав наказать еще сильнее, если она хоть раз посмеет сделать Нике хоть какое-то замечание, я отправила ее домой, велев прийти через два дня и приступить к работе. Затем, убрав всю квартиру так, как обычно убирала ее домработница, я позвонила Нике и сообщила ей, что приходила Поля и выразила желание вернуться, обещая при этом больше не вести себя подобным образом, поэтому я, в соответствии с нашей договоренностью, разрешила ей уже начать работать. Выслушав Никину похвалу моим действиям и узнав, что вернется она лишь к ужину, я решила пойти прогуляться по городу. К тому же у меня был повод срочно прогуляться.

Убираясь в кабинете Виктора Алексеевича, я увидела в ящике стола ключи от его сейфа, где он хранил оружие, и я не удержалась от того, чтобы не открыть сейф. Не подумайте чего плохого. Я не хотела ничего воровать, но оружие этого мира тянуло меня к себе словно магнит. Я много раз уже видела его по телевизору, но воочию увидеть и подержать в руках сумела лишь сегодня... Мощь подобного оружия завораживала меня и лишала рассудка, поэтому, мечтая о том, чтобы иметь возможность хоть иногда подержать в руках настоящий пистолет, я решила сделать для себя дубликат ключей...

Забрав из палатки с надписью "Металлоремонт. Изготовление ключей" ключи и их дубликаты, я остановилась у палатки "Мороженое" и купила себе эскимо на палочке. Как-то, когда мы гуляли с Дэном, он угостил меня подобным лакомством, и оно пришлось мне по вкусу.

Я ела мороженое и наслаждалась теплым вечером, когда вдруг мое внимание привлекли две девушки с чемоданами, стоящие на обочине. Одна была хорошенькой золотоволосой блондинкой, а вторая невзрачной брюнеткой с короткой стрижкой и большим, прям как у меня, ртом.

— Лидка, — громко выговаривала блондинка брюнетке, — мы вечно из-за тебя влипаем в какие-то истории. Ну ты что заранее не могла что ли расплатиться за номер? Вот опоздаем сейчас на поезд, и что будем делать? Ты хоть билеты-то и паспорта не забыла в номере, горе луковое?

— Нет, не забыла, — тихим бесцветным голосом проговорила та, которую назвали Лидкой.

Я остановилась, с интересом наблюдая за их разговором.

— Покажи! — тут же потребовала блондинка.

Невзрачная брюнетка безропотно полезла в сумочку и протянула ей бумаги и две маленькие книжечки, которые та моментально выхватила у нее из рук.

В это время рядом с девушками остановилось такси.

— Нам на вокзал! Мы опаздываем! — блондинка подскочила к машине, сунув все бумаги обратно в руки спутницы.

— Не волнуйтесь, девушки, постараемся успеть, — шофер вышел из машины и помог им загрузить в багажник чемоданы.

Блондинка уселась на переднее сиденье, а брюнетка юркнула на заднее.

Такси тронулось и быстро скрылось в потоке мчащихся машин, и только тут я увидела, что на обочине осталась лежать маленькая книжечка, которую здесь называют паспортом.

Я подошла, подняла ее и раскрыла. На фотографии я увидела брюнетку с большим ртом и длинными волосами. Я догадалась, что фотографировалась девушка еще до того как подстриглась. "Лидия Глебовна Гусева" — гласила надпись в паспорте: "место рождения город Комсомольск-на-Амуре".

Пока я разглядывала паспорт, в голову мне пришла мысль, как я смогу использовать этот документ столь неожиданным образом попавший ко мне в руки. Восторженно прищелкнув языком, я быстро спрятала его в карман брюк и поспешила домой.

Дома я первым делом вернула ключи от сейфа в стол Виктора Алексеевича, после чего завернула дубликат ключей в бумагу, чтоб не звенели, и припрятала у себя в комнате в коробочке из-под духов, которые мне подарила Ника. Коробочка стояла на самом видном месте, но я надеялась, что никому и в голову не придет, что там у меня может лежать.

В это время вернулся Дэн и прямо с порога закричал мне:

— Лия, быстренько собирайся, мы идем на вечеринку. И учти, никакие отговорки не принимаются, твое присутствие обязательно, и выглядеть ты должна великолепно!

— Дэн, а что за вечеринка? — я выглянула в коридор.

— Катерина устраивает прощальный вечер. Она нашла спонсора, отправляющего ее в Лондон и по этому случаю собирает всех знакомых, чтоб напоследок рисонуться.

— Дэн, а ты уверен, что мое присутствие на этом вечере будет уместным?

— Даже более чем, — уверенно проговорил он и, шагнув ко мне, потрепал по плечу, — не пугайся, у нас с Катериной больше ничего не может быть.

— Я нужна тебе для того, чтобы доказать это самому себе? — я испытующе посмотрела ему прямо в глаза.

— Ну что ты! Ты мне нужна, потому что ты — моя девчонка. И я это ни от кого не намерен скрывать.

Дэн говорил очень убедительно, но я почувствовала, что он врет.

Идти мне не хотелось, но деваться было некуда. Я быстренько оделась, причесалась и накрасилась.

— У, ты классно выглядишь, — Дэн заглянул ко мне в комнату. — Ты уже готова?

— Да, — кивнула я, — и мне приятно, что тебе нравится, как я выгляжу.

Мы вошли в большой зал ресторана. Дэн, обнимая меня за плечи, небрежно кивнул стоящей недалеко от входа очень красивой высокой девушке: " Привет, Кать", и тут же потащил меня к тусующейся в углу группе его друзей, которых я уже знала.

— О, Эльфиечка, привет, — услышала я. — Как там поживает прекрасная Галадриэль? Все ли спокойно в Лориэне?

Я уже знала о произведениях Толкиена, и вопросы были для меня не в диковинку, поэтому, приложила палец к губам и сделала заговорщицкое лицо:

— Это страшная тайна, но вам по секрету скажу, что в Лориэне все спокойно и прекрасная Галадриэль все так же прекрасна. Только вы о том никому ни слова. Клянитесь, а то заколдую вас всех!

Первым заливисто рассмеялся Дэн, крепче обнимая меня и при всех, открыто целуя, со словами: "Нет, она у меня просто чудо. Клянитесь ей ребята, а то и правда заколдует. Меня уже заколдовала".

Весь вечер он не отходил от меня ни на шаг. Смеялся, шутил, за столом сказал хороший и длинный тост Кате, пожелав творческой самореализации, успехов и выгодных контрактов, но при этом все время держал меня за плечо, будто боялся остаться один в этом зале полным гостей... один на один с ней...

А она и правда была красива. Шикарные каштановые волнистые волосы, прям как у Ники, зеленые с поволокой глаза, роскошная фигура. И держалась она с достоинством. Будто королева, снисходя до общения. Только я видела, что и ей несладко. Вид Дэна, обнимающего меня, был ей явно малоприятен, хоть она и старалась это не показать.