Академия истины (Академия Веритас)

По дороге к рынку юноша успевал рассказывать о столичных обычаях, обращать наше внимание на самые диковинные дома и улыбаться девушкам, дружно сбившимся в стайку прямо у него за спиной. С того момента, как новоявленные ученицы узнали имя эпопта, они, не переставая, перешептывались, хихикали и бросали на него донельзя заинтересованные взгляды. Я, не выказавшая должного почтения их кумиру, удостаивалась лишь презрительных мин. Уж не знаю, кто такой этот красавчик, но, судя по ажитации девиц, он как минимум сын верховного правителя Веритерры. Хотя должна признать, что смотреть на юношу и впрямь приятно.

Впрочем, на столичных улочках тоже было на что поглазеть: дома все разные, то беленые, то просто каменные, а то напополам из камня и дерева, поставлены тесно-тесно друг к дружке. Каждый дом украшен то дракончиками, то птицами, а то какими-то до того страхолюдными харями, что поневоле шарахнешься. Шарль объяснил, что это — гаргульи, защищающие дом от зла. Мне такие защитники были в диковинку, у нас дома украшались деревянной вязью, ажурной, словно кружево. В остальном столичные жилища особого впечатления не производили: не сказать, чтоб высокие, не выше нашего лесного терема, с покатыми крышами и ровными фасадами. Ни тебе башенок, ни петушков, ни столбиков. Улицы мощены камнем, но грязноваты. И ни одного деревца вокруг.

А вот базар был богатый: тут тебе и всякие морские гады, и мясо любое, даже какой-то неведомой мне птицы струсь, и молочная снедь, и сласти. В лабазах у края рынка торговали рассыпным зерном. Воняло, правда, жутко: рыбьей требухой, тухлыми яйцами, подгнившей картошкой, но и приятные запахи наличествовали: патока, свежевыпеченный хлеб, мед, тонкие ароматы чужеземных специй. От этой мешанины даже виски ломить начало.

Вдосталь поводив нас по рынку, Шарль направился к неприметной лавочке рядом с хлебными лабазами.

— Запомните, неофиты, это самое важное для учащихся торговое учреждение на всей рыночной площади. Здесь продаются ингредиенты для декоктов и суспензий, которые вас научат готовить на старших курсах. Разбейтесь на небольшие группы и заходите посмотреть.

Первая группа, состоящая из парней, пробыла в лавке с пару минут, вторая — не дольше. В третьей группе оказались девочки, ни на шаг не отходящие от нашего предводителя, ну и я с ними.

Лавка была забита травами и кристаллами, порошками и какими-то окаменелостями.

— Рад приветствовать вас, верит Ковель, — обратился эпопт к дородному мужчине с лоснящимся лицом.

— И вам не хворать, верит Демар! Смотрю, желторотиков привели, — благостно прогудел торговец. — Пусть поглядят, им полезно будет.

Девушки явно не разделяли этой точки зрения и продолжали коситься на нашего проводника. Я же потянулась к знакомым растениям, да так и обалдела.

— А почем такой пучочек чабреца? — подала я голос.

— Только для вас, верита, всего серебрушку, — масляно поглядел на меня лавочник.

— Серебрушку, — чуть не взвыла, — да за что же? Тут сорной травы больше, чем полезной.

— Ай-яй-яй, верита, как вам не совестно так отзываться о первосортном товаре! — моментально взгляд торговца стал колючим.

— Пер-во-сорт-ном, — протянула я в ответ, приметив в углу большую вязанку высушенных веточек с листочками и ягодками. — А какую хворь, позвольте спросить, вы пользуете этим вот веником?

— Это от расстройства кишечника, приводящего к накоплению отходов внутри организма, — солидно сообщил Ковель, — именуемого нутряным запором.

— И как, помогает?

— Всенепременно!

— Да быть не может!

— Это еще почему? — сузил глаза травник.

— А потому что там крушина вперемешку с черемухой! И если первая, верно, от запора, то вторая, напротив, от поноса. И вместе они использоваться не могут, — разгорячилась я. — А другой лавки с травами тут нет? — спросила уже у изумленного донельзя эпопта.

— Да что ж я, по-твоему, черемуху от крушины не отличу, сопля? Да я тебе... — озверел лавочник, рванув из-за прилавка ко мне.

Но дорогу ему немедленно перегородил Шарль:

— Верит Ковель, я надеюсь, вы помните, что разговариваете с учащимся Академии? — нежный юноша преобразился на глазах. Сейчас с торговцем говорил настоящий истинник, в голосе его звучала сталь, а из глаз, кажется, вот-вот вылетят молнии.

Травник даже с лица спал и немедленно вернул свою объемистую тушу обратно за прилавок.

— Имейте в виду, верит Ковель, я сегодня же доведу до сведения администрации Академии информацию о произошедшем инциденте. А сейчас мы вынуждены откланяться. Вериты, после вас. Всего вам доброго, верит Ковель!

Молодой маг подождал, пока мы все покинем лавку и вышел последним, на прощание бросив хмурый взгляд на хозяина.

— Преклоняюсь перед вашим умением заводить врагов, прекрасная верита, — вновь сияя шутливой улыбкой, сообщили мне.

— У меня нет врагов, — все еще не отойдя от перепалки, ответила я несколько резко.

— Ах, позвольте мне вам не поверить, — многозначительно прошептал Шарль, склонившись к самому моему уху.

Возвращались мы другим, более длинным путем. Наш сопровождающий продолжал заливаться соловьем, но я его уже почти не слушала, просто стараясь запомнить дорогу, и недоумевая, зачем эпопту потребовалось пугать меня какими-то несуществующими врагами. Если он имел в виду лавочника, то ничего предосудительного я не совершила, и обижаться на меня торговцу было не за что: травы и впрямь хранились не в должном порядке, а цены были просто грабительскими. Я говорила истину, а это всегда угодно Великой Веритассии. Хотя, если вспомнить высказывание кого-то из неофитов насчет святош, можно предположить, что в столице заветы богини не в почете. Но это не повод сходить с пути Истины, даже если все вокруг погрязли во лжи. И тут я некстати вспомнила о зарянице, спрятанной от матери в саквояже... Конечно, впрямую я не обманывала, лишь умолчала о подарке Семена, но ведь можно рассудить и так, что я в тот момент погрешила против истины?

За такими размышлениями незаметно промелькнул обед. В общежитии все так же стояла тишина, хотя мамаша Гурдан рассказала, что утром на втором этаже разместилась еще одна жиличка. Но сейчас обе мои соседки ушли в город, видимо, в то самое заведение с какой-то хитрой кухней. Я же решила, пока есть время, изучить место, в котором предстояло провести ближайшие полгода. Вооружившись руководством, чтобы не заплутать, я отправилась гулять по Академии.

И Академия оказалась просто огромна! Она была намного больше уездного села. Здесь даже текла весьма широкая речка. Страшно представить, какова вся столица! Домов на территории учебного заведения было много, но они не жались друг другу под бок, как в городе, а были окружены полянками с травой, клумбами и деревьями. Большую часть зданий заткал все тот же бордовый вьюн, а те, где все же виднелась кладка, были сложены из небольших красных камней. Издали и не поймешь сразу, какое строение покрывает листва, а какое стоит в первозданном виде.

Людей на улицах было немного, в основном мне встречались служащие в полосатых мантиях, но кое-где попадались и учащиеся. Преподавателей так и не встретила. Наверное, они еще не прибыли сюда, потому что учебный год еще не начался. Хотя позднее я поняла, что ошиблась.

Сдав посуду после ужина, я уже направлялась к дверям столовой, когда с одной из лавок мне навстречу поднялся Шарль Демар.

— Прекрасная верита, я благодарен судьбе за нашу новую встречу, — тонко улыбнулся молодой человек, склоняя голову.

— Э... доброго вечера, верит Демар! — витиеватый слог юноши сбивал с толку, и я не придумала ничего лучше.

— Верита, вы не находите несколько прискорбной ситуацию, при которой вам известно мое имя, а вот ваше остается для меня полной загадкой?

— Меня зовут Феодоссия Ролло. Можно просто Фея, так короче.

— Восхитительное имя, польщен знакомством! Скажите, верита Фея, а каковы ваши планы на ближайший вечер?

— М... я в общежитие иду, — промямлила безо всякой уверенности, что верно поняла вопрос.

— Восхитительно! И вас там, конечно же, с нетерпением ждут? — глаза молодого человека лучились лукавством. А может, мне это показалось.

— Нет, меня никто не ждет, я тут почти ни с кем не знакома.

— О, верита Фея, мне отрадно принести вам благую весть, что вы пребываете в глубочайшем заблуждении на свой счет. Вас ждут! Но только не в общежитии: верит Дорэ будет счастлив лицезреть вас в своем кабинете! — широкая улыбка осветила прекрасное лицо, сделав его еще более юным.

— А... а кто это? — я хлопала глазами, словно корова, не успевая за поворотами нашей странной беседы.

— Простите мне этот промах, верита! Разумеется, мне следовало с самого начала сообщить, что верит Дорэ — декан факультета истинного Врачевания, — молодой человек покаянно приложил руку к груди, демонстрируя глубочайшее раскаяние.

— А вы уверены, что он ждет именно меня? — я искренне не понимала, что могло потребоваться от меня такому важному человеку.

— Вы меня обижаете! — пожурил шатен. — Разумеется, я абсолютно убежден в этом. Вашу ручку, верита Фея! — грациозным движением красавец протянул мне руку, приглашая дотронуться до ладони.

— За... зачем? — совсем уж растерялась я.

— Вы ведь не сможете перенестись в кабинет верита Дорэ без моей помощи! Смелее, чего же вы испугались? Утром в лавке верита Ковеля вы демонстрировали весьма боевой дух, — заговорщицки подмигнул мой собеседник.

Щеки вспыхнули, я разозлилась, толком не поняв, на Шарля Демара или на себя, и решительно вложила пальцы в ладонь мужчины. В тот же миг мы оказались в другом помещении.

Плотные шторы скрывали окна, отсекая солнечные лучи. Единственным источником освещения служил зеленоватый шарик над столом, так что углы комнаты терялись в полумраке. За столом сидел мужчина средних лет, просматривая какие-то бумаги. Мантия на нем была с серебряной отделкой. Подняв глаза на нас с Шарлем, декан устало потер переносицу и ворчливо изрек:

— Наконец-то! Все упражнялись в изящной словесности, эпопт Демар?

— Как вы могли такое подумать, верит Дорэ! — пылко возразил юноша, выпуская мою руку. — Я сбился с ног, разыскивая вериту Ролло...

— Благодарю вас, эпопт Демар! Вы свободны! — прервал его излияния декан. — А вы присаживайтесь, неофит Ролло, присаживайтесь! — мужчина указал на табурет со спинкой, стоящий напротив него.

Я послушно села, все еще не понимая, чего от меня ждут.

— До меня дошли сведения, что сегодня вы раскритиковали товары в лавке торговца Ковеля. Это так? — произнес истинник, быстро черкнув пером по документу.

— Нет, верит декан, я абсолютно уверена, что не раскрикивала, хотя этот торговец — настоящий разбойник: дерет втридорога за товар, который еще перебирать надобно! — я моментально успокоилась, как только поняла, для чего меня позвали.

— То есть вы считаете, что эти травы нельзя использовать? — декан врачевателей кинул на меня цепкий взгляд, на миг оторвавшись от очередной бумаги.

— Отчего же, вполне можно, если перебрать, хотя большой пользы от них не будет.

— Что заставляет вас делать столь далеко идущие выводы? — осведомился мужчина, откладывая бумаги и сосредотачиваясь на разговоре.

— Многие из них сорваны не вовремя: цветки надо на самом пике цветения срывать, а в лавке они еще с бутонами. Ягодам тоже не дали полностью налиться соком, а это уменьшает целебные свойства, — слегка пожала плечами я, недоумевая, неужели они здесь таких простых вещей не знают.

— У вас дар врачевателя? — сцепив пальцы, маг пристально вглядывался в мое лицо.

— Не знаю, верит декан. Мы с родителями не смогли понять, каким даром меня благословила богиня. Мне бы очень хотелось быть лекарем, но в травах я разбираюсь не больше, чем прочие.

— Откуда вы родом?

— Из Пеньковского уезда.

— И что, у вас там многие умеют заготавливать лекарственные растения? — мужчина встал из-за стола и заходил по комнате, заложив руки за спину.

— Без этого не проживешь, — я никак не могла понять, к чему он клонит.

— Кто учил лично вас разбираться в травах? — маг резко остановился рядом со мной, всматриваясь в глаза.

Я замялась, вспомнив предостережение мамаши Гурдан.

— Ну же, я жду! — жестко произнес истинник, наклоняясь ко мне.

— Леший, кикимора, полевики...

— Так! — мужчина быстро распрямился и продолжил ходить. — Будем считать, что этого я не слышал. А не захватили ли вы с собой из дома каких-нибудь травок?

— Конечно, захватила, верит декан.

— Долго вам их искать?

— Да зачем искать, они в столе лежат!

— Превосходно! Куда вас поселили?

— В Яблоневое общежитие.

— Комната?

— Шестнадцать.

По мановению руки моего собеседника посреди помещения возник высокий овал, переливающийся всеми цветами радуги.

— Будьте так любезны, принесите ваши запасы, неофит Ролло! Только быстро: одна нога там, другая — здесь! Да не бойтесь вы — это портал в вашу комнату, — уточнил мужчина, заметив мое недоверчивое отношение к странной штуке. Но делать нечего, пришлось шагнуть прямо сквозь радугу. С другой стороны овала и впрямь находилась моя горница. Быстро вытащив из ящика стола объемистый кошель, я поспешила обратно. Стоило выйти в кабинете декана, как разноцветное сияние исчезло.

Верит Дорэ распустил тесемки и начал уверенно копаться в плотно набитых льняных мешочках, подписанных рукою матушки.

Длинные тонкие пальцы ловко перебирали травы: какие-то тут же откладывались, некоторые удостаивались более пристального внимания. Пяток мешочков верит декан развязал и принюхался к аромату, а в два даже соизволил сунуть указательный палец, после чего задумчиво лизнул подушечку. Закончив осмотр, мужчина взял в руки пару мешочков, изначально отложенных на край стола, и осведомился:

— Неофит Ролло, я могу одолжить у вас вот это на несколько минут? Обязуюсь вернуть все в целости и сохранности.

Я не видела, что написано на заинтересовавших мага мешочках, но, конечно же, кивнула:

— Берите, разумеется.

— Благодарю! Посидите здесь до моего возвращения, пожалуйста, только ничего не трогайте — это в ваших же интересах! — с этими словами он исчез.

Мне оставалось лишь сидеть и осматриваться. Кажется, кроме стола в кабинете декана были только шкафы с книгами, зато их было множество! Вдоль всех стен стояли книги. Заинтересовавшись, я подошла к ближайшему вместилищу знаний и медленно пошла вдоль книжных рядов, склонив голову и изучая корешки. Я же ничего не трогаю, значит, и не нарушаю запрета!

Неожиданно в комнате раздались голоса:

— Нет, если бы я знал, что нужен скандал, я бы уже давно лично сходил к этому мошеннику и отхлестал его по щекам его же мусором! — кипятился невысокий мужчина в бордовой накидке, размахивая руками и совершенно по-петушиному наскакивая на стоящего у стола высокого худого старика. Даже если бы плечи старца не украшала мантия с золотой отделкой, я бы поняла, что передо мной ректор Академии по одному лишь меткому замечанию мамаши Гурдан: вытянутое бледное лицо с широко расставленными печальными глазами и жиденькой бороденкой до жути напоминало козью морду.