Наемничья банда Рысь

— Дяд... — я прервал их на первом же слове.

— Так. Первое. Я вам не дяденька. Я вас даже почти не старше. Хватит этого. Второе. Обе садитесь тут. — Я ткнул пальцем рядом с собой и сам плюхнулся обратно на траву. — Рассказывайте, кто вы и что все-таки тут произошло.

Они обе переглянулись и вслед за мной одновременно сели на траву. Даже хлюпнуть носом у них получилось синхронно. Талант.

— Меня зовут Мара, — сказала первая из близняшек, та, которую мы спасали, и после указала на сестру. — Моя сестра Кора. — последняя кивнула, не произнося ни слова. — Мы дочери купца с далекого севера. Наш отец постоянно возил товары из наших земель сюда на юг, за желтую степь. Но пару лет назад его не стало. Мы с мамой и дядей всегда ездили вместе с ним, поэтому продолжили дело. По глупости мы отбились от каравана. Продали, купили и, полные товара, поехали домой. Дальше появились они и... — Глаза девушки уперлись в землю, словно переживая все произошедшее вновь.

— Потом появились вы...— закончила за Мару сестра.

— Неподалеку наемники брали крепость. Скорее всего, они дезертиры, решившие поискать легкой добычи. — Я устало вздохнул. — Мне семнадцать лет, вам должно быть лет шестнадцать. Думаю весомый повод быть на ты.

Не понятно почему, но попав в этот мир, оказалось, что я тут не прожил и полных восемнадцати зим, вместо моих прошлых двадцати пяти. Это было достаточно странное ощущение, словно бы омолодился и снова продолжаешь расти.

— Пятнадцать. — сказала Кора. — Но какая разница сейчас? Лучше скажи, что теперь ты с нами хочешь делать?

— Выканье напрягает просто, — улыбнулся я им, пытаясь хоть немного ослабить напряженность девушек. — Делать? Да ничего, — я поднялся. — Сейчас мы соберем с трупов все ценное, загрузимся в воз ваш и выдвинемся отсюда. К закату мы должны быть уже далеко. А там уже и решим.

Я потянулся. Мандраж, бивший меня минут пятнадцать после битвы давно прошел и теперь наступило время двигаться дальше. Телега была цела, тенет на ней не поврежден, лошадь ее тянущая, к счастью, тоже осталась на месте, так что можно было смело говорить, что хотя бы до вечера я буду ехать на местном транспорте, а не на своих двоих. Что делать с девушками, я думал решить вечером. Пока ничего путного не приходило на ум.

— Ну, пора и честь знать, — девушки переглянулись, а я, видя это, улыбнулся. — Пошли.

— Ааа.. Подожди, — Кора буквально вскочила вслед за мной. — Ты еще не сказал своего имени.

— Имя, да?.. — пробормотал я, стоя к ним спиной, а затем, повернувшись, ответил. — Рюрик.

"Рюрик" — мысленно повторил я про себя. Да, чем-то, в своей сути, это имя напоминало мое настоящее, потерявшее свой смысл в этом мире. Оставшееся прозвище из далекого детства. Но оно мне всегда нравилось, так что принять его как имя для меня было честью.

На сборы по моим ощущениям ушло еще около получаса. Доберусь до ближайшего города, куплю себе часы! Мы собрали вещи и сложили все то, что было уже никому не нужно в телегу. Я наконец снял доспехи и отправил их туда же куда и все остальное имущество. В телегу же я положил тела матери и дяди Мары и Коры, накрыв их с головой куском ткани, которую они везли на продажу. Сам сел на козлы, девушек посадил рядом с собой и мы выдвинулись в дорогу. Вел телегу я впервые, но как мне и казалось, было это не трудно. Лошадь досталась покладистая и послушная, слушалась вожжей абсолютно и сбиваться с дороги по своим лошадиным делам не пыталась. Да и к тому же два человека водивших телегу чуть ли не с пеленок сидели рядышком. Дорога шла по полю. В какой стороне находится хоть какой-нибудь город, я не знал, поэтому поехал по-простому в сторону обратную той, куда ушли двое разбойников. Ехали ли мы туда, откуда в свое время девушки приехали, или же в сторону, куду они направлялись, я не знал, а сестры хранили молчание, погруженные в сои мысли. Ну да понять их было не сложно. За один день пережить нападение, пленение, нахождение в шаге от смерти или рабства, и лишь чудом спастись... Но теперь наступало их самое сложное испытание в эти бесконечны сутки, понять что делать дальше. Их жизнь в каких то несколько часов сделала настолько крутой поворот, что справиться с этим быстро было возможно лишь имея железную силу воли и мотивацию. Самое простое решение было забиться в какой-нибудь угол и там сидеть, плача и недоумевая на судьбу. Или так же просто отрешиться от всего, по серии "мозги уползли за стенку к соседу, и там поселились до поры до времени". Но здесь и сейчас это было равносильно смерти, и поэтому они решали и думали. Осмысливали все, что произошло, смерть родственников, возможную жизнь дальше. И беспокоить их я был не в праве. Как и навязывать возможные пути спасения от этой ситуации, погрузившись в какие-либо дела. Только сидеть и смотреть, чтобы лошадь обошла яму, да не свернула куда в поле. Ехали мы долго. Я старался ехать прямо по главной дороге, не сворачивая ни на какие мелкие тропки и дорожки. Вокруг нас тянулись к небу колосья пшеницы, овса или просто чертополоха, играющие всеми оттенками желтого под лучами солнца. Стрекотали и летали разные жучки и кузнечики. И за отсутствием людей на, казалось, многие лиги пути, стояла абсолютно живая, природная тишина. Ближайший крупный перекресток предстал перед нами часа через четыре, и мне пришлось остановиться, решая, куда ехать дальше. Девушки выпали из своего транса и тоже завертели головами. Мы оказались на распутье. Малый тракт, по которому мы ехали до этого, уперся в своего старшего брата. Возможных путей появилось три. Влево в леса, тянувшиеся всю дорогу вдоль поля, по которому мы ехали. Вправо к видневшимся за макушками деревьев горам и назад. Лесов за последние дни мне хватило, а вот в горах я бывал не часто. В молчании я повернул на право, и оживившиеся было девушки снова погрузились глубоко в себя. Еще с час мы ехали по тракту в сторону гор. Полоска поля быстро сменилась лесом, через какое-то время поредевшим и превратившимся в новое поле. Когда лес вновь подступился к новому полю, я свернул с тракта и направил телегу вбок от дороги.

Далеко проехать не удалось, все-таки телега не предназначена для подобной пересеченной местности. Заприметив небольшую впадинку я остановил телегу и слез сам. Среди вещей ежащих в телеге, еще когда отъезжали, я заприметил пару кирко-мотыг. Сейчас я взял одну из них и, подойдя к этой впадинке, начал ее углублять. Сперва я работал под сопровождением двух изумленных пар глаз девушек. Правда довольно быстро они поняли, чем я занимаюсь и тоже подключились по мере своих сил.

Две могилы, обложенные камнями, в большинстве своем принесенными девушками, и с выточенными мною столбиками, в лучах склоняющегося к горизонту светила смотрелись очень печально и при этом очень торжественно. "Во имя Отца, Сына и Святого духа! Пусть их души найдут покой",— подумал я про себя, а вслух произнес это же, но на неизвестной здесь никому латыни. После чего я отошел, давая возможность девушкам проститься с родителями.

С пол часа девушки неподвижно стояли у могил мамы и дяди. В конце концов я не выдержал я позвал их.

— Кора, Мара! Пора выдвигаться, пока солнце не зашло окончательно.

— Да, — донеслось от них, и девушки заторопились к нашему обозу.

Закат мы встретили у самых деревьев, разбив лагерь и даже приготовив чаю. Простой травяной чай под остатки моей еды, разделенной на трех человек, пошел на ура. А я, радостно смакующий теплый вкусный напиток был вновь удостоен странных пристальных взглядов. Маленький огонек в сгустившихся сумерках не ярко освещал наши лица, играясь на них тенями в свое удовольствие. С момента разбития лагеря и до сих пор от девушек не донеслось ни единого слова, поэтому после первой кружки я решил наконец прервать затишье.

— Хороший чай у вас девушки. Вкусный. Очень похоже на мяту. — сказал я, зачерпывая из кастрюльки вторую кружку. — Расскажите из чего насобирали?

— Странный ты, — тихо сказала Мара.

— Странный? Почему это?

— Свалился, словно ястреб с небес, спас нас просто так, рискуя жизнью... — продолжила Мара.

— Затем выражаться стал, словно старцы из наших деревень, у могил говорил как священник, хотя совершенно непонятно что, про чай знаешь, хотя местные люди его в жизни не пили!— подхватила более активно Кора.

— Ну так уж и не пили, — хмыкнул я. — Наверняка различные отвары и тут пьют как лекарства. Хотя буду честным, сам я не отсюда, тут вы правы.

— А откуда же ты? — глаза Коры, в свете неяркого огня казалось, наконец, загорелись чем-то новым, позволяя тяжким событиям дня отойти вглубь. — С севера? Как и мы?

— Примерно. Несколько дальше, я бы сказал. Совсем из дальних земель, где даже вы ни разу не были со своими караванами.

— Мы много где бывали,— не сдавалась Кора.

— Там вы не бывали точно...

Я в задумчивости смотрел в огонь и медленно, по глотку отпивал горячий напиток, не замечая его температуры. Над поляной снова повисло недолгое молчание. А ведь и правда откуда я здесь? По меркам этого мира даже и не скажешь ведь. Пришелец с другого мира? Измерения? Планеты? Наверняка это все будет оценено, как еретический бред сумасшедшего, и самое скорое и далеко не светлое, что будет меня ждать — костер инквизиции какой-нибудь. На крайний случай роль юродивого, но, даже это будет не так прекрасно, хотя я и буду живой. А если прикинуться местным, побывавшем в разных частях света? И тут меня поджидает опасность оказаться в опасном информационном омуте. О мире вокруг я ведь не знаю практически ничего. Да а много ли знают крестьяне, живущие в глубоких деревушках? Они знают в какой стране они живут и какой лорд ими правит. И в окрестностях они точно должны разбираться. А я уже два дня только и иду на удачу, хоть бы куда, повезло, что не по кругу. Нет лучше придерживаться легенды о своем очень далеком происхождении. Так сказать из-за морей-океанов прибыл. И вопросов меньше, и под дурачка закосить получится в случае чего.

— Даже я не знаю дороги туда теперь... — я хмыкнул и оторвался от вечного дела — созерцания огня. — Сильно я заплутал в общем. А последние несколько дней вообще по лесу шел, так что даже не знаю, где оказался. Не расскажите? Вы ведь караванщицы, дороги знать должны!

— Не караванщицы, а купцы! — воскликнула Кора.

— Ты что совсем не знаешь, где находишься? — спросила Мара, не обратив внимания на возмущенный возглас сестры.

— Нет. Совершенно, — помотал я головой. — Ни страны, ни местности не знаю.

— Совсем странный ты путешественник. Никак наемник? — Мара казалась явно взрослее своей сестры. До сих пор была тиха и осторожна в разговорах со мной.

— Наемник? — предо мной пронеслось воспоминание, виденное еще совершенно не мной, но и не в моем мире. — Нет. Я не наемник. Хотя и путешественник из меня странный, это ты верно подметила,— я улыбнулся девушке.

— Хм... Ладно, смотри.— Мара взяла палочку и быстро начертила круг на земле.— Это королевство Тюдор. Именно в нем мы сейчас находимся. Вот здесь, — она ткнула палочкой в правый, ближний ко мне конец круга. — С твоей стороны север, с моей юг. На севере находится королевство Мидланд.— она нарисовала еще один кружок с моей стороны, а между ними нарисовала линию, выходя с востока загибающуюся к Маре и прерывающуюся ровно посередине кружков. — Граница с ним пролегает по отвесным скалам, тянущимся от моря с запада на восток. Единственное место, где скалы расступаются — небольшой промежуток выжженной степи, называемый нами купцами желтой степью. Дальше перейти горы возможно уже только на землях мелких княжеств и герцогств с востока. С юго-запада от нас лежит государство Бальдин, закрывающее от Тюдора западное море. Прямо на юге лежит срединное море. За ним земли черных людей, рабов, используемых как в Бальдине, так и в Тюдоре. (прим автора: хоть сколько-нибудь нормальных карт мира мне найти не удалось, поэтому создаю ее, как понял из оригинала.)

Она нарисовала еще 3 кружка и выбросила палочку в огонь. Я медленно водил взглядом по этой своеобразной карте, запоминая местную географию. Что-то внутри меня свербило, словно пытаясь напомнить мне что-то, но вот что, так и не приходило в голову.

— Что ж. Спасибо. Общая география понятна. — кивнул я головой, зачерпывая еще одну кружку чая.

— Что понятна? — озадаченно спросила Кора.

— География. Наука о мире вокруг и его виде на карте, — пояснил я явно не распространенное здесь слово.

— То есть расположение королевств и морей?— это уже была ее сестра

— Именно,— мой кивок подтвердил ее догадку.

Чай постепенно подходил к концу, и кружка моя, очередной раз опустившись в котелок, уже успела чиркнуть о дно. Пора было задавать давно волнующий как меня, так наверное и сестер вопрос.

— Кора, Мара. Скажите мне, что вы планируете делать дальше? Есть вам куда идти?

— Мы... пока не знаем, — за сестру и себя ответила Мара, а Кора опустила нос. — Нет у нас дома теперь. И возвращаться нам особенно некуда, ведь ждать нас там некому. В родных краях только стены монастыря и ждут.

По лагерю снова разлилось молчание, красочно дополняющее всплывающие перед глазами картины того нерадостного будущего, которое может ожидать двух осиротевших девочек, без приданного и состояния.

— Суровые места причина суровой жизни, — вспомнил я известную фразу моего мира.

— Верно. — неожиданно согласилась Кора. — А суровые места сейчас повсюду. Как и жизнь вокруг.

— Значит так. Вы пока думайте, что теперь предпримете, а я пока отойду ненадолго. Но знайте, что чтобы вы не выбрали, я доведу вас обеих до того места, куда вы решите идти.

Я встал, потянулся и направился к деревьям. Предстояло мне одно небольшое дельце, упоминать о котором не буду. После направился в сторону небольшого ручейка, протекающего минутах в пяти не быстрого шага от лагеря. Луня светила довольно ярко, потому добрался я до него без приключений, вроде подвернутой ноги или ссадины на колене. Холодная вода, в бежавшем по полю ручейке, отдавала землей, насыпавшейся в воду при моем спуске в неглубокий овраг, в котором он тек, а музыкальное сопровождение квакающих лягушек, стрекочущих кузнечиков и трещащих цикад, навевали воспоминания об окне моего дома, в моем родном мире, выходившем на речку, и каждое лето наполнявшем дом этими приятными звуками жизни. И под весь этот парад природы мне в голову забиралась одна противная мыслишка, насильно гонимая мною прочь. Но эти мыслишки... Человек ведь всегда сомневается. Словно студент на последнем экзамене, вроде как уверенный в своем вопросе, но с трепетом ждущий ответа преподавателя. Подобные чувства и я испытывал сейчас. Казалось, зачем я связался с этими девушками? Подставил себя под опасность, теперь еще решивший позаботиться об их благополучии, хотя сам оказался в такой ситуации, что хоть стой, хоть падай. Но ведь не мог я иначе. Сам себе в глаза посмотреть не смогу, если две маленькие девочки, младшие для меня на десяток лет, окажутся одни лицом к лицу с трудностями, а я как мудрый взрослый пройду мимо, отговариваясь занятостью и своими трудностями.