Меч и плеть. Часть вторая

— Раньше надо было суетиться, — подмигнул ему, держась за дверь наемник. Заика улыбнулся и повернулся к проходу. Освещение немедленно начало подрагивать. Огонь зарябил. Мужчина недоуменно взглянул на свет. Затем на фигуру 'Кальда', отмечая его странную осанку. Подозрения вспыхнули в нем с новой силой.

— А ну-ка постой, друг! — он подскочил к Заике, разворачивая его к себе и пристально вглядываясь в лицо. — Как меня зовут?

На лестнице вновь послышались шаги.

— Что?

Виз, тоже слышавший это, обмер.

— Как меня зовут? — с напором повторил наемник. Его вторая рука медленно потянулась к поясу и висящим на нем метательным топорам. В начале коридора появилось третье действующее лицо — Грэм и его бродэкс.

Заика с силой лягнул наемника под колено и схватился за нож. Но прежде чем успел ударить, противник уже повис на его руках, мертвой хваткой и закричал:

— Тревога!!!

Дом моментально ожил. Внизу раздался шум переворачиваемой мебели. Грэм бросился к сцепившимся противникам, еще не понимая, что происходит, но уже готовый вмешаться. Виз вскочил на ноги. Нужно было помочь Заике. Хотя все это уже не имело смысла, потому что лестница уже стонала под ногами людей Гексли. Свет дрожал, добавляя происходящему мистичности.

— Нет! — крикнул Заика. Сквозь чужой, искаженный напряжением облик несколько раз явственно проступили его черты. И почти сразу же сумев переломить сопротивление, он погрузил плохо заточенное лезвие в глазницу врага. По коридору пронесся предсмертный вопль.

— Стой! Стооой, ублюдок! — налетел на него Грэм. Палаческий топор размахнулся неожиданно ловко и ударил Заику в бок. На какой-то миг все замерли. И не успевший на помощь Визерий. И выскочившие первыми в коридор громилы. И пялящийся на свое оружие Грэм. И даже болезненно морщащийся Заика.

— Дьявол... — удивленно глядел на отскочившее от человеческой плоти лезвие Грэм. Заика использовал фору с наибольшим толком. Сорвал с запястья откинувшегося на пол врага янтарный браслет и с силой метнул его в Виза.

— Беги!!! Я за тобой!

Визерий отреагировал автоматически. Не успевая задуматься. Тепло распространилось по всему телу, неприятно обжигая в голове и у колена. Порхнувший мимо лица браслет завис в заполняющейся янтарным светом комнате, медленно и плавно продолжая свое движение к окну. Виз протянул руку и взял его — словно с полки снимая — и тут же почувствовал, как немеет нога. Циркуляция крови выросла в десятки раз, и повязка на успокоившейся было ране начала стремительно пропитываться темным. Камень дарил и дарил свое тепло, проскальзывающее сквозь пальцы подобно песку времени, который не было сил удержать. Замедлившиеся и почти остановившиеся на какое-то время люди в коридоре упрямо продолжали набирать скорость. Нет. Он не справится.

— Да беги же!!! — повторился отчаянный крик Заики. Звук размазывался в пространстве как масло, накладываясь на другие слова:

— Сотар! Схватите его!

И Виз решился. Прихрамывая, он бросился к окну, ударяясь о закрытую ставню всем весом своего тела. 'Держать' время, становилось все сложнее. Оно просто скользило и скользило. Текло мимо, протекая на пол текущей по ноге и затылку кровью. Властно брало свое из слабеющих рук мага.

Он ударил еще раз, по поддающемуся дереву. Ставня плавно, как опавший с ясеня листок полетела вниз. На полотно причала, омываемого рекой. Визерий устремился следом, изо всех сил пытаясь справиться с нарастающей слабостью. Дорожка причала приближалась, лениво и неотвратимо. Надежда, что магия ослабит падения, растаяла как призрак поутру. Толстая, невероятно прочная поверхность в последний миг бешено рванула на встречу, жестоко и зло ударив все тело разом. Тепло янтаря разом ушло. Уши резанул голос Гексли, донесшийся из дома:

— За ним! Мешок золота тому, кто его достанет!

Некогда думать. Некогда ждать. Снаружи, во дворе наверняка кто-то был. И наймиты все слышали, а значит, через несколько секунд будут здесь. Тогда он точно останется здесь. Но где же Заика? Ведь оборотень должен был выбраться следом, подумал Виз. И тотчас понял — не выберется. И даже не собирался. Нет. Некогда думать. С обеих сторон дома уже неслись крики преследователей.

... Вода замедлила движение. И приняла его в свои холодные объятия. Виз поплыл, с усилием отдаляясь от берега. Со стороны его скорость казалась невероятной, но он чувствовал каждый миг растягиваемого времени. Он спешил, желая убраться подальше, расталкивая непослушные волны. Теряя силы. Намокшая форма потяжелела, облепила кожу. Переплыть реку, пересечь шумный широкий поток... Виз нацелился на выглядывающие из воды и мокро блестящие в лунном свете камни, ближе к середине, как вдруг почувствовал, что у него отнимается нога. Магия грела тело, но кровь текла не останавливаясь. И прикосновения воды становились все более дурманящими. Река накатывала на него, попадала в глаза и рот, кружила голову. Камни были так близко. Обманчивое тепло магии... тепло замораживающей сердца вьюги. Он сделал очередной рывок, уже не понимая, что не в силах бороться с течением. Что силы оставили его. Капитана повлекло, потащило, снося куда-то в сторону от камней, от берегов, от преследователей. Страх, холодной судорогой вцепился в легкие, когда Виз закричал. Но услышала его только река...

... Необходимости прятаться и тратить силы, больше не было. Облик соскользнул как разношенная одежда. Легко и свободно. Заика слабо улыбнулся, глядя, как подались назад обступившие его наемники. Он мог бы собой гордиться, читая боязнь в глазах, столь опасных типов.

— Подходите! — стремясь говорить как можно более угрожающе, позвал он, демонстративно разминая руки. — Двоих из вас я уже отправил к праотцам, кто следующий?

На него наставляли оружие, однако только один из всех решительно подался вперед. Шестопер ударил Заику, и тому понадобилась вся возможная выдержка, чтобы не вскрикнуть от дикой боли. Алмаз. Ему никогда особенно не удавалось договориться с этим камнем. Даже сейчас, в момент острой нужды, когда все его знания помножились на отчаяние безвыходной ситуации, камень отзывался очень неохотно. Недостаточно, чтобы защитить. Только отсрочить развязку. Но суеверным бандитам хватило и того.

Заика, почти физически чувствуя, как дробится за пазухой алмаз, ударил воина с шестопером кулаком в грудь. Здоровый мужик отлетел на одного из стоящих позади напарников и застонал, припадая к земле.

— Он неуязвим, — с осторожным страхом прошептал пожилой с чудным топором. Если бы. Боль в боку, куда пришелся первый пропущенный удар, была почти нестерпимой. Алмаз, покрываясь тоненькой сеточкой трещин, пока что удерживал кости в целостности и не давал выступать крови. Но надолго его не хватит.

— Вы не пройдете, — заметив бросаемые на комнату ему за спину взгляды, пообещал Заика, про себя молясь, чтобы Визерию хватило времени. Чтобы парень сбежал. 'Лорд Сотар был бы недоволен', — подумалось велону. — 'Я не оправдал ожиданий. Допустил это все'.

— Что вы там копаетесь, как беременные? Почему не преследуете? — зарычал, появляясь в коридоре Артей Гексли. За спиной дворянина семенил несущий его саблю и продолговатую резную шкатулку слуга с на диво перепуганным лицом.

— Маг, — коротенько пояснили Гексли подручные, не решаясь слишком близко подходить к Заике. Они торопливо расступились, открывая для Артея проход. Тот встал, мгновение, изучая подрагивающую невысокую фигуру в слишком большой для нее одежде. Узнал:

— Ба! Слуга Сотара! И кто бы мог подумать, что даже такое отродье может быть полезным.

— Подойди сюда, — прижав руку к больному боку, предложил Заика. — И я покажу тебе мою полезность.

— Толстошкурый значит? — как-то уж очень гадко усмехнулся Гексли. Он протянул руку и не глядя, взял у слуги шкатулку. Раскрыл. — Один знакомый Видящий — а они первейшие умельцы в том, что касается вашего магического брата, — как-то проболтался, что против рудных магов и их финтифлей хорошо помогает металл. Защищает от их чародейства.

Он вынул из бархатного лона шкатулки диковинное оружие. Небольшую ручную пищаль, украшенную серебряной резьбой, с декоративными рожками рукоятки, меж которым виднелось колесико взвода.

— Но не сталь, — деловито рассказывал Гексли, наставляя пуффер на Заику. — От стали вы изловчились бегать, за столько-то лет, плуты. Свинец. Вот что нужно. И разве не замечательно, что мои покровители на пару с Клеархами очень правильно подумали, отчего бы не сделать не обереги из свинца. А оружие, его использующее. Раз он так хорошо помогает.

Заика побледнел, глядя в черное отверстие дула. И не медля бросился на Гексли, вытягивая из алмаза все и даже более. Тщедушного вида человек отшвырнул в стену, оказавшегося на его пути наемника весом за центнер. Уроненный тем шестопер, как игрушка улетел в дальний угол.

Раздался выстрел, затопивший коридор грохотом и круглая пуля угодила Заике прямо в лицо. Не слишком привычные к такому шуму люди закрыли уши. Даже сам Гексли очумело потряс головой, с удовольствием глядя на распластавшееся на полу тело рудного мага. Из дула тянулся легкий дымок. Как из бутылки откупоренного игристого вина.

— Свинец, вот металл будущего, — глубокомысленно изрек Гексли, разглядывая обезображенное и залитое кровью лицо мертвеца. Оглядев своих подручных и насладившись произведенным эффектом, он взмахнул пищалью как дирижерской палочкой: — Обожаю прогресс. Господа — наш пленник ранен и ослаблен. Найдите его.

В уголке бессмысленно глядящего перед собой глаза Заики блеснула, подсыхая одинокая слезинка.

По Главному Тракту шла армия. Огромная. Неодолимая. Вызывающая трепет в сердцах изменяющих маршруты торговцев, трудящихся на полях велонов и свободных землепашцев. Причем если вторые, взирали на стройные ряды с нескрываемой гордостью, то первые чаще всего со страхом. После выступления Вольных очень многие ходили на нервах. И по старой привычке винили во всем 'рабов', нещадно избивая тех по любому поводу. Внося так собственный вклад в торжество исторической справедливости.

Армия тянулась и тянулась, великолепным живым мечом грозя подлому врагу. Впереди, на самом острие, под шелково реющими стягами выступало командование в сияющих на солнце драгоценных латах, словно сошедшее с великолепных гравюр. Копыта, несущих их жеребцов блистали серебром подков. Следом за ними не спеша ехали рыцари королевской армии. Плотно сомкнув ряды, кажучись сплошным потоком грозного вызова и богатства. Кони в прошитых яркими цветами попонах важно ступали в пыли. Сливались воедино золотые удила, наколенники, шлемы и щиты, блистали огнем рубинов и белизной жемчуга ножны сабель. Покачивались пышные плюмажи. То был парад невиданной и невообразимой роскоши, на которую были способны только представители зажиточных и могучих дворянских семей. С начищенных и выставляемых напоказ щитов глядели волки, вороны, медведи, черепа, львы, змеи, драконы, вепри, сказочные чудовища, фениксы, распятые, пронзенные люди, мечи, сжатые кулаки, звезды, полумесяцы и много еще всякого, что придумывала геральдическая традиция, дабы подчеркнуть уникальность рыцарского рода. Среди них, стремящихся выделится друг перед другом, почти не встречалось людей одетых в обыкновенные, добротные брони, кованные для простой и незатейливой рубки.

За рыцарями следовали отряды их Верных, выделяющиеся рослыми и могучими телесными конституциями. Этих отличала не роскошь, но богатое разнообразие оружия. Дальше, шагали бесконечные колонны рекрутов в красно-синих расцветках с пиками, алебардами, сулицами, протазанами, щитами и всем необходимым собственно для военного столкновения.

Армия тянулась издали вдаль, сквозь зелено-желтый горизонт и никак не заканчивалась. За пешими солдатами важно катились телеги. Настоящая тележная рать, груженная всем, что только можно было себе представить — от шатров и подбитых мехом (вдруг похолодает?) плащей, до бочонков с дорогущими марочными винами и сундуков с любимой посудой господ командующих. Армия телег, слуг, поваров и поварят, кухарок, маркитантов, художников, портных, наигрывающих на своих дудках музыкантов, комедиантов, пророков, предсказателей судьбы, и шлюх. Последних, путешествующих налегке, в кузовах повозок было столь много, что казалось, будто это резерв основных войск. Обоз был огромен. Армия шла побеждать.

ГЛАВА 3

— Ну-у-у, и что мы видим? — недоуменно спросил Уиллс Мисгерд, жестом отгоняя виночерпия. — Что это еще такое?

Королевская тень и предводитель Законодательного Собрания только-только приступили к подготовке общего плана действий, как вдруг к шатру явилась группа богато одетых рыцарей и передала им странный документ. По тому, как они держались с Клиггсом-старшим, можно было догадаться, что речь идет о каком-то общем деле. Затрагивающем между тем все войско.

— Петиция, — пояснил Сеанор Клиггс, подвигая бумагу в центр военной карты. — Прошение благородного сословия о милосердии.

— Благодарю, читать я умею. Не понимаю, вот это откуда? Нобилитет призывает проявить человеколюбие, присущий развитому братскому народу гуманизм и вспомнить о том, что Прародитель завещал чинить по справедливости, но помнить о любви. Эти самые Вольные вырезали несколько тысяч добропорядочных беонтов, а мы с ними о милости? Чего-то, я не разумею, Сеанор.

— Мой благородный собрат, — вкрадчиво обратился к нему Глава Собрания, всем телом демонстрируя дружелюбие. — Все просто. Собрание обеспокоено. Только-только мы добились столь выгодного для королевского двора решения о табачной монополии, как случилась данная конфронтация. И сейчас если мы просто раздавим повстанцев, вырежем их, оставив стервятникам да воронам... то кто станет работать на полях? Нам очень нужны рабочие руки. Бестигвальду нужны. Вольными они могут называть себя сколько угодно, но многие из них еще вчера служили нам. Отсюда, вполне законная просьба, не усердствовать по исходу дела. Бить, ранить, наводить устрашение. Но не убивать зазря, а все больше брать в плен. Проявить милосердие. Разве не о том взывает народ? А, что, как не воля народа, определяет государственный интерес?

— Понимаю, — хитро посмотрел на него Мисгерд. Ох уж этот Клиггс. Поискать нужно такого ловкача. И Короне услужит, закрепляясь на еще один срок над Собранием. И о себе не забывает. — Только и ты пойми, за всех и за каждого, среди господ рыцарей я ручаться не смогу.

Они стояли у стола, в окружении поверенных слуг, со значительными минами, в блеске своих военных нарядов и занимались по сути тем, ради чего пробились в командование. Решали вопросы. Клиггс, с его округлым сибаритским лицом, обладающим льстивой гибкостью, походил на раздобревшую лису. Напялившую кружевное жабо.

— В этой петиции ставили свои подписи многие из них. А у тех, кто не ставил, есть командующий, — широко улыбнулся он, намекая на своего брата. — Так как, дорогой друг? Вы желаете послужить на благо государства? — он сделал многозначительную паузу, а после спросил прямо: — За определенную ответную благодарность?

— Нет, — свиные глазки Мисгерда, способны были выразить любую эмоцию. Сейчас там было легкое негодование. — Вы предлагаете мне податься в торговлю? Мне главе королевской разведки?