Боня-2

Так, не о том думаем! Нужно что-то придумать, чтобы эта змеюка: во-первых, не сбежала, когда очнется. Во-вторых, никого не покусала, а то мановых доспехов больше ни у кого нет. Ну, и в-третьих, чтобы сама не покалечилась.

Боня вспомнил, как он грозился змея Ди в твердую ману упаковать. Может, стоит метод на ламии опробовать? Все равно, хвост никакими веревками не свяжешь. Разве что узлом его завязать? Жалко. Как бы не покалечить ненароком. Или развяжется без проблем. Так что твердая мана — лучшее решение.

Сделать метровый шар твердой маны и покрыть его пленкой, предотвращающей испарение, заняло у Бони уже меньше пятнадцати минут. Затем он подкатил его к ламии и стал размазывать его ей по хвосту, как пластилин. Возиться с маной ему нравилось. Красивый и безумно прочный материал, который легко меняет форму по одному его желанию. Но только его. Возможно, у других деусов тоже получится, но пока еще дети подрастут, чтобы это проверить можно было...

Руками он себе помогал больше по привычке. Хотя ощутить, как меняет форму под пальцами похожая на янтарь субстанция, было тоже приятно. На весь десятиметровый хвост маны не хватило, пришлось добавлять. Без проблем! Вокруг утолщения, где продолжал перевариваться кабан, Боня оставил немного свободного пространства. Не надо мешать пищеварению! Ну а выше пояса покрывать ламию броней он уже не стал, только кисти рук браслетами к остальной мане приварил. Чтобы когтями махать не могла. Переложить бы ее еще поудобнее...

Только тут Боня вспомнил о своих телохранителях. И где эти пикси? Деуса загрызть пытаются, а они куда смотрят? Оказывается, висят в воздухе вокруг и смотрят на его манипуляции с маной. Ну, ладно. Все-таки бдят. А понять, что змеюка делала, он сам долго не мог. Да и до сих пор не понял. Так что разнос гвардейцам Боня устраивать не стал, только попросил их для ламии подушку сделать. Которую и подсунул ей под голову. После чего пошел к братцам-монахам проверить, не осталось ли еще жареной рыбки. А то он ее толком так и не поел.

* * *

Ламия очнулась часа через два. И, как Боня предполагал, попыталась слинять по-тихому. Не тут-то было! Даже змея не может ползти, когда у нее хвост зафиксирован. Оставленные на часах пикси немедленно сообщили Боне, и тот поспешил к пленнице.

Подошел по-возможности тихо и со спины. Немного полюбовался на извивающееся поразительно гибкое женское тело. Мелькнула мысль: — интересно, а Света так может? — но Боня ее отбросил, как постороннюю. После чего деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание.

Ламия чуть вздрогнула и немыслимым образом перекрутила корпус, повернувшись к нему лицом. При этом руки, кисти которых были зафиксированы браслетами из твердой маны, обмотались вокруг тела, как веревки. Боня внутренне содрогнулся от такого надругательства над суставами и спешно обошел змеелюдку, встав с другой стороны. Та сначала стала закручиваться следом, повернувшись градусов на триста, но потом сообразила и раскрутилась в нормальное положение.

Боня напустил на себя максимально суровый вид и молча смотрел на ламию со всем возможным осуждением. Та ответила ему абсолютно ясным взором, невинно хлопая ресницами. Тоже молча. Игра в гляделки стала затягиваться. Боня не выдержал первым:

— Ламисса! — строгость взгляда распространилась и на голос. — Ты зачем меня укусить пыталась?! Да еще и ядом всю рубашку испортила?!

Частота хлопанья ресниц несколько возросла:

— Я не хотела! Я случайно!

— Извини, не верю. Ты в такой раж вошла, что даже сама себя поцарапала!

— Нет, случайно! Мне так хорошо было, мана струится, ты меня от себя не гонишь, даже обнял, совсем не боишься, добрым голосом что-то рассказываешь, вот я и разнежилась и совсем-совсем случайно зуб выпустила...— окончание этой фразы ламия пробормотала наивно-детским голоском, изображая полную покорность судьбе: — Ты меня теперь бить будешь? Или совсем убьешь?

Боня чуть не поперхнулся. Ни малейшего страха в змеелюдке не ощущалось. Вроде, все слова правильные говорит, а на деле — комедию ломает.

— Змея кусачая, ты что — эмпат?

— Я таких умных слов не знаю. Это ты целую академию учишь, а я никаких университетов не кончала...

— А про университеты где слышала? И, вообще, кончай издеваться! Тебе бояться положено, а не хамить. Я ведь и вправду с тобой все что угодно сделать могу. Я же тебе рассказывал, что я деус нового типа: сам магичить могу, а ману не только давать, но и отбирать. Она меня слушается, что хочу с ней делать могу. Захочу, совсем тебя без маны оставлю, снова в камень превратишься!

Боня стал мысленно себя накачивать, пытаясь рассердиться. Получалось плохо. Змеелюдка продолжала хлопать глазами и смотреть на него с самым умильно-восхищенным выражением. И губки колечком делала. И при этом очень на Свету похожа... В результате, Боня жутко разозлился на самого себя за бесхарактерность. Как ни странно, Ламисса это почувствовала и сама забеспокоилась. Точно — эмпатка. Ну и шут с ним! Все равно врать не умеет, у него и так все на лице написано!

В общем, процесс наказания или хотя бы воспитания ламии пошел у Бони из рук вон плохо. Змеелюдка сразу со всем соглашалась, выражала горячее желание во всем слушаться и быть самой-самой хорошей. Не кусать никого из членов экспедиции? Да никогда в жизни! И не интересуют они ее. Зачем на каких-то людей или эльфов внимание обращать, когда рядом деус! Ни одного возражения или хотя бы секундного колебания. Да сразу и на все. Поневоле закрадывались сомнения в искренности. Но по эмоциям ничего подозрительного Боня тоже не ощущал. Хотя, кто их, змеюк этих, знает. Если они все сами эмпатки, должны были научиться истинные чувства скрывать, а играя роль восторженной дурочки, делать это довольно удобно.

Все, что Боня смог придумать, это продемонстрировать свои способности. Ламисса при этом ахала и изображала такое восхищение, что затягивать демонстрацию он не стал, как-то самому неловко стало.

— Ничего, — подумал Боня, — что бы она при этом не изображала, наверняка выводы сделала и на ус намотала. (Или на хвост? Куда там змеи наматывать могут?) Так что впредь должна поостеречься агрессию проявлять.

При этом Боня отметил странное поведение навешанных на ламию заклинаний. Когда он ману вокруг нее ненадолго убрал, они пропали. Но после возвращения маны восстановились, кажется, сами собой. Ламисса явно не магичила, да и проявились все магемы как-то сразу, потихоньку обретая четкость и наполняясь энергией. На генетическом уровне они в ламий заложены, что ли? И что это за заклинания? Вроде, от них вокруг змеелюдки поле какое-то образуется, только как оно на окружающий мир воздействует, Боня не понял. На него самого, похоже, никак.

Убедившись, что никакие меры морального воздействия на Ламиссу не действуют (или, наоборот, все уже давно подействовало, а он зря распинается), Боня еще немного посотрясал воздух (уже больше для вида) и пленницу отпустил. Через недолгое время все, вроде, вернулось на круги своя. Боня сидел, прислонившись спиной к дереву, а змеелюдка опять к нему прижималась. Теперь, правда, не только слушала, но и на вопросы охотно отвечала. И сама рассказывала, причем поведала о ламиях много нового и интересного. Если только не обманывала.

Послушать Ламиссу, так получалось, что ламии — чуть ли не идеальные существа. И красивы, и умом не обижены, и мастера на все руки. Только очень несчастные. Толи эволюция с ними начудила, толи древние маги так их прокляли, да только все остальные разумные их сторонятся. Это можно было бы и пережить (хоть и обидно да и они, вообще-то, общество любят), но своих мужчин у них нет. Одни девочки рождаются, точнее — вылупляются из яиц. При этом яйца у них за раз не как у драконов — дюжины, а только по одному бывают. И кормят они младенчиков грудью, как люди.

Так что пару себе найти — большая проблема. Люди от них бегают, а те, которых похищали, как-то быстро чахли. Да и детей от них ни разу не было. Только репутация у соседей совсем портилась. В древности они вокруг деусов старались держаться, на тех проклятье не распространялось. На любую работу согласны были, хоть охранниками, хоть кухарками, лишь бы не гнали. Только они своих деусов, в отличие от эльфов, никуда не запирали, вот мумрики у них их и поперли. Бойцы ламии хорошие, но летать не умеют, а инопланетяне на своих тарелках в небе зависали, лучи света какие-то на деусов направляли и прямо в воздух к себе в тарелки тащили. Так счастье и кончилось.

В конце рассказа ламия уже рыдала и умудрилась при этом устроиться у Бони на коленях. Он с интересом покосился, как же она хвост при этом сумела разместить, но вместо хвоста обнаружил пару вполне симпатичных женских ножек. Абсолютно голых, как и вся остальная фигурка. Ламисса умудрилась непонятно когда сменить облик на человеческий.

Гормоны попытались подать голос, но Боня подавил бунт в зародыше.

— Нет, грудь при смене формы все-таки не увеличивается, — пробормотал он, стараясь сохранить небрежно снисходительную интонацию. — Ламисса, верни хвост на место, нечего мне студентов смущать, у меня в отряде куча мужиков и только одна эльфийка женского пола была, если Лизу не считать.

Из-за дерева раздалось возмущенное фырканье. Оказалось, что единороги потихоньку подошли сзади и бессовестно подслушивали. А, может, о Боне беспокоились. Они тут единственные, кто в древности мог с ламиями встречаться. Жаль, говорить не умеют.

Ламисса ойкнула и перекинулась сразу в змею. Единороги не спеша вышли с двух сторон дерева, направив на нее рога. Боня тоже вскочил.

— Ребят, я не знаю, что вы там в древности не поделили, но у меня все магические существа живут дружно. Всем понятно?! Саша! Лиза! Помнится, вы и со Светой в первый раз чуть не сцепились. Мы с Ламиссой пока только знакомимся, ни я раньше ламий не встречал, ни ей такие деусы не попадались. Если хотите, можете рядом постоять, но давайте обойдемся без скандалов. Ламисса! Тебя это тоже касается!

Конфликт удалось подавить в зародыше, но форму Ламисса менять не стала. Так и осталась змеей. Видимо, чешуя у нее под стать драконьей шкуре — бронированная. Видно было, что ни она, ни единороги, взаимным доверием не прониклись. Говорить же ламия в змеиной форме, как выяснилось, не может. По крайней мере, по-человечески. Хотя шипит довольно выразительно. Но разговор с Боней у ней на сем и закончился.

Четкого мнения о новой знакомой Боня так и не выработал. То, что укусить пыталась, сильно его не рассердило. Яды на деусов все равно не действуют. Или ненадолго парализовать его тоже могло? Впрочем, тут почти все магические существа его сначала захватить и приватизировать стараются, не особо спрашивая его мнение. Пока по носу не дашь — не понимают. Эльфы его в мелорне запереть пытались. Да и горгульи не лучше себя вели. Пикси, правда, сами на руки кинулись, но они, вроде, и в древние времена так же поступали. Пока одна только Света силу применять не пробовала, но она, вообще, неглупая, а его возможности сразу увидела.

От мысли об оставшейся дома жене и детях настроение стало портиться. Может, зря он в экспедицию кинулся? Сбежал от трудностей? Ладно, жизнь покажет. Опыта семейной жизни у него раньше не было.

В результате, когда ночью Ламисса, в общем-то ожидаемо, попыталась забраться к нему в шатер в человеческом облике, Боня только раздраженно на нее шикнул и отправил ночевать в палатку к единственной эльфийке, которую, кстати, зовут Мистелла. Та ее одна занимает. Наверное. Но Ламисса снова превратилась в змею и обмоталась вокруг Бониного шатра снаружи. Ну, как хочет...

* * *

Ночью Боня в первый раз после того, как стал деусом, заснул. Снов, правда, не видел, Проснулся бодрым и, хотелось бы сказать, отдохнувшим, но он и раньше практически никогда не уставал. Бонусы модифицированного организма. То, что причиной этого была ламия, гадать не приходилось. Впрочем, снова ставшая змеелюдкой Ламисса и не отпиралась.

— Хорошо выспалс-ся? — радостно приветствовала она Боню. — Я с-старалась.

Вид у нее при этом был, как у нажравшейся сметаны кошки. Хотя, змеи, кажется, тоже молочными продуктами не брезгают. Кстати, никаких следов съеденного накануне кабана не наблюдалось.

Объяснить, что она делала, Ламисса не смогла, утверждая, что не знает. Это, мол, природное свойство. Возможно, более образованные ламии расскажут. Одна из них, Ламис-с-са, выполняла в их маленькой общине функции правительницы и жрицы одновременно. Вот она знала больше всех.

— У вас что, имена совпадают? — удивился Боня.

— Нет, она Ламис-с-са, а я Ламис-са. Это два совсем разных имени.

Насчет "совсем разных" Боня был не очень согласен, но спорить не стал. Заодно выяснил правила образования имен у ламий. Оказалось, что все имена в их поселке начинались с "Лами", а затем с разной степенью длительности тянулась согласная буква. Как правило, шипящая или хотя бы глухая. Так что там были Ламиш-ш-ша, Ламифа, Ламих-ха и даже Ламищ-ща.

Посетить их поселок Ламисса уговаривала очень активно. Обещала интересную экскурсию организовать, но при этом и на жалость давила. Вот ей Боня шкуру залечил, а другие ламии страдают, и травмы у многих гораздо более серьезные. Змеелюдка и впрямь с утра лучилась здоровьем, на щеках — румянец, глаза сияют, да и вся шкура змеиной части тела блестит, переливается чуть ли не всеми цветами радуги (с преобладанием зеленого) и даже как будто немного светится.

Полноценным лекарем Боня себя не считал и тому, что получилось так здорово помочь, искренне радовался. Соответственно и змеелюдка стала вызывать у него большую симпатию. Так что посетить их поселок Боня уже про себя решил, только ломал голову, одному идти или всей экспедицией? Не оставляло чувство, что Ламисса что-то не договаривает, и неприятные сюрпризы от ламий еще возможны. За себя Боня не боялся. Змеелюдки — существа магические, пытаться убить деуса вряд ли будут. Да и сделать это крайне непросто, особенно после того, как он мановый доспех освоил. Как-нибудь повязать? Возможно. Но тут он сам всем им скорее накостыляет. Опыт уже есть. А вот сможет ли он, в случае чего, защитить всех членов экспедиции, Боня был не уверен. То есть пикси-то любых противников с воздуха из своих ПП, наверное, расстрелять смогут. Но итоги их стрельбы будут только летальные, до чего не хотелось бы доводить.

В общем, решил идти один. Остальным — укрепить лагерь и выходить за его пределы только группами и под охраной пикси. Пару гвардейцев Боня решил прихватить с собой. Не для защиты, а для связи с лагерем. Пусть сверху его маршрут отслеживают, а если понадобятся, он их подзовет.

Ламисса было заикнулась, что они всех видеть рады будут, но особо не настаивала. Видела, что бесполезно. Зато предложила поработать в качестве транспорта. Боня удивился:

— Змея ты, конечно, крупная, но не настолько же. Я же ногами в землю зароюсь, а поджимать их к подбородку всю дорогу очень неудобно. Да и свалиться можно на счет раз.

Вместо ответа змеелюдка изогнула спину такой буквой "зю", что сформировала что-то вроде седла и приподняла его больше, чем на метр над землей. Гибкая, гадюка ползучая!