| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Проклиная свои старые привычки, Лея развела руки и обхватила Хэна за плечо. Человек — по-видимому, хозяин голографического куба — сделал вид, что не заметил. Его черные волосы и темная кожа могли свидетельствовать о высоком происхождении или — что более вероятно на Татуине — об обучении на других мирах.
— Неудивительно, что вам нравится эта голограмма, — произнес он.
Лея почувствовала, что Хэна задел уверенный тон продавца. Она чуть сжала его плечо, напоминая о сдержанности, а затем приняла самый распутный вид, какой только могла, изображая тви'лекку.
— Конечно, обожаю малышей, — она оглядела палатку в поисках информационного экрана и обнаружила его разбитым, на полу. — Особенно человеческих. Продавец вежливо улыбнулся:
— Разумеется. Но мальчик в этом кубе уже давно не ребенок. Этот снимок был сделан более сорока лет назад, когда он выиграл в классической гонке в канун праздника Бунта.
— Выиграл? — Хэн усмехнулся. — Слушай, мы ведь не деревенщина вроде пастухов нерфов, чтобы мозги нам пудрить. Даже когда гонки были законными, человек не мог в нем выжить — не хватало рефлексов. Тем более победить. Тем более ребенок.
Продавец проигнорировал Хэна.
— Не хочу с ним расставаться. Он был моим лучшим другом, но настали тяжелые времена. Хотя, если хотите купить его до начала аукциона, я мог бы продать его вам.
— Конечно, мог бы, кто бы сомневался. — Хэн потянул Лею прочь: — Пойдем, хвостик.
Как только они отошли на достаточное расстояние от продавца, Хэн задал вопрос:
— Так кто этот мальчишка?
— А я-то откуда знаю?
— Ты на него таращилась, — парировал он. — Не знал, что ты такая любительница голографии.
— Нет, конечно. Просто его глаза мне кое-кого напомнили… но у нас есть дела и поважнее. Этот продавец мог меня узнать, — Лея сказала ему про руки. — Винтер говорит, что я постоянно складываю их во время голографических передач, и это правда. Он мог просить о взятке.
— Или быть имперским шпиком, который пытался тебя раскрыть, — добавил Хэн. — Мне это не нравится, и сейчас не самое время привлекать к себе внимание, делая ставки против Империи.
Он повернул к палатке сквибов.
— Хэн, ты чего? Да что могут вомпы — переростки знать об искусстве?
— Ничего, — он вытащил кредитки из кармана. — Но они разбираются в аукционах.
Два сквиба перед отражающим полем перестали надоедать тогорянам и снисходительно заухмылялись, глядя на Лею и Хэна.
— Скажете хоть одно слово, и мы уйдем, — сказал Хэн. — Просто покажите товар.
Их лидер — по крайней мере, Лее он показался лидером — казалось, задумался над тем, как содрать с них побольше. Хэн убрал деньги обратно в карман, и, к удивлению Леи, сквиб пожал плечами и отвернулся, высматривая другого покупателя.
Хэн вздохнул и вынул руку из кармана — теперь в ней было шесть кредиток.
— У нас мало времени.
Глаза сквиба загорелись, и он показал десять пальцев.
— Семь, — ответил Хэн. — И того это не стоит.
Сквиб опустил один палец, Хэн достал еще две кредитки, и теперь их было восемь. И только когда они уже были готовы уйти, сквиб наконец протянул руку за деньгами.
Взяв деньги, он потер их о мохнатую щеку, затем кивнул и отдал их товарищу, который сделал то же самое и просунул их через отражающее поле. И лишь когда третий сквиб проверил монеты, Соло запустили в павильон.
Он был забит все теми же подержанными безделушками из дешевого пластила — информационный экран к которой гласил: «НАЙДЕННАЯ СКУЛЬПТУРА» — и тошнотворными пейзажами планет, которые Лея видела раньше. Сквибы немедленно начали предлагать товары, аккуратно потерев каждую вещь о щеку, прежде чем пытаться запихнуть ее в руки Хэна и Леи. И, помня об угрозе Хэна, все это они делали молча.
Хэн оттолкнул разбитый вентилятор, который ему пытались всучить:
— Хватит! Я уже сказал вам, что нам не нужны ваши товары. Мы здесь не поэтому.
Их лидер был настолько шокирован, что чуть не уронил разукрашенную опаловую вазу:
— Не поэтому?
Его товарищи яростно зашикали.
— Не волнуйтесь, — сказала Лея. — Нам надо поговорить. Просто нужно было уединиться для начала.
— Разговоры недешево стоят, — предупредил второй сквиб.
— Время — деньги, — вставил третий. Хэн повернулся к Лее и закатил глаза.
— Ну зачем ты сказала?
— Послушайте, — продолжила она. — Нам надо, чтобы вы для нас кое-что сделали.
Разговоры стихли, и лидер повернул голову, косясь на Лею одним глазом.
— Мы не выполняем заданий. Мы не наемники.
— Мы хотим заключить сделку, — поправил Хэн.
— Сделку? — лидер сложил руки. — Что за товар?
— «Закат Киллика», — ответила Лея. — Хотим, чтобы вы купили его для нас.
— Мы даем деньги, — добавил Хэн быстро. — Вы веселитесь.
Сквибы переглянулись, покивали и, наконец, предоставили слово лидеру.
— По рукам
— Но вам придется купить весь наш товар, — добавил второй сквиб.
— Нам ваш товар не нужен, — сказала Лея. — Нам некуда его девать.
— Это не наша проблема, — сказал третий сквиб.
— Можем достать вам магнитный грузовой отсек.
— Он даже не поцарапает вашу яхту.
Трудно было разобраться, кто из них что говорил.
— Всего тысяча сверху.
— Может, мы просто заплатим вам за ваш товар, — спросила Лея. — А вы оставите его себе и потом сможете продать на аукционе?
— Не пойдет.
— Вы купите его на аукционе. Такое условие.
— Слушайте, нас. А зачем тогда вы берете магнитный грузовой отсек?
— Мы не берем, — ответила Лея.
— И не покупаем ваш хлам на аукционе, — добавил Хэн. — Мы ни с чем не соглашались. Мы не такие тупые, чтобы поднимать цену на ваш хлам.
— Так какие же вы тупые…
— Может, всего один…
— Нет! — крикнул Хэн.
Сквибы замолкли и в шоке уставились на него, нервно моргая. В конце концов, он поднял взгляд.
— Хорошо. Сколько у вас товара?
И началось: сквибы предлагали, Хэн и Лея отказывались, за один отвергнутый товар сквибы пытались предложить два других, переговоры неслись на скорости звука и были сложнее всего, что Лее только встречалось за годы работы новореспубликанским дипломатом. Когда они закончили, договор заключался в следующем — Хэн и Лея или их представитель будут предлагать цену на три товара по собственному выбору, максимальная цена будет определяться сложной формулой, основанной на объеме повышения цены, и у каждой стороны есть право на одну поправку к договору.
— И мы получим картину после того, как вы ее купите, — сказала Лея. — Хочу быть в этом уверена. Все трое кивнули.
— Конечно, — ответил главный. — Выполняете свою часть сделки — мы выполняем свою.
— Хорошо. Я Лимба, — Лея протянула руку. — Мне было весьма интересно работать с вами. Джаксал прав — вы отличные ребята.
Сквибы выпятили грудь.
— Вы поступили правильно, — сказал лидер. Он потерся щекой о ладонь Леи, затем о ладонь Хэна, затем ткнул пальцем в грудь: — Меня зовут Грис. А это Слай.
Он показал на второго сквиба, который тоже подошел и потерся о руки Хэна и Леи.
— А я Элама, — представилась третья. — Тви'лекки и похуже с нами обращались.
— Спасибо, — сказала Лея неуверенно. Хэн подождал, пока Элама потрется о его руку, затем задал вопрос:
— А кто из вас пойдет смотреть картину? Хочу быть уверен, что вы знаете, на что будете ставить цену. Элама и Грис ожидающе посмотрели на Слая. Слай тяжело вздохнул.
— Я пойду, — он недовольно покачал головой. — Но чур, потом я не буду стоять в первом ряду на торгах.
Когда они вышли из отражающего поля, имперские офицеры уже завершили осмотр и направились к выходу из танцевального зала. Облегчение публики было ощутимо в воздухе, а тихое пошептывание переросло в возбужденный гул. Из-за палаток, из темных углов появились новые потенциальные покупатели, у стоек с напитками оживилась торговля. Лея, Хэн и Слай заняли очередь и были вынуждены ждать почти целый час, пока подошла их очередь пройти через отражающее поле.
Вместо картины внутри павильона трио наткнулось на полдюжины громил Маубо в нейларовых кителях и накидках из мерцающего шелка. У всех в руках были бластеры, направленные прямиком на клиентов.
— Не волнуйтесь, — произнес один из них, родианец. — Это просто мера предосторожности.
Его хоботок качнулся в сторону темного угла справа от Леи, и кто-то подошел сзади, закрыв ей глаза повязкой.
— Да сколько ж можно предосторожностей! — проворчал Хэн. — У вас виквай — нюхач на входе проверяет бластеры.
— Так вы хотите увидеть мох или нет? Хэн замолчал. Их провели к дальней стене ларька, потом по длинному коридору, потом на лифте подняли в тихое помещение, в котором резко пахло таковым дымом. Повязки сняли. Они были в темной комнате перед стеной, которую подсвечивала светящаяся панель над головой, а по краям стояли два охранника — гаммореанца. В центре стены висел бархатистый квадрат безупречно изящной алдераанской картины из мха, в рамке которой был искусно спрятан аппарат по поддержке влажности. Она казалась меньше, чем помнила Лея, не более полуметра шириной, но ничуть не менее прекрасной и вдохновляющей.
— «Закат Киллика», — произнес резкий женский голос за спиной. — У вас две минуты.
Лея хотела было возразить, что двух минут мало, ведь она уже целый десяток лет пыталась удержать в голове оригинальную композицию и мягкие тона картины. Она думала, что это сокровище навсегда утеряно для нее — и будущего поколения алдераанцев. Однако оно было перед ней, на расстоянии вытянутой руки… темное небо перед бурей над городом-колонией килликов, а на переднем плане — группа загадочных насекомоподобных силуэтов оборачиваются, чтобы увидеть приближающуюся тьму, — исчезнувшая раса, населявшая Алдераан задолго до прихода людей. Она не могла смотреть на эту картину, не восхищаясь даром предвиденья художника, не поражаясь тому, как ясно мог Хаддор видеть то, что означало для галактики возвышение Палпатина… и как он сумел выразить свою печаль так полно и прекрасно в этом небольшом квадрате.
— Хотите проверить на подлинность, так давайте, — произнес жесткий голос — Но снятие образца только кистью. Никакого отрезания.
Слай немедленно шагнул вперед, готовясь потереться щекой о картину.
Лея едва успела поймать сквиба
— Нет!
— Кто будет покупать это, вы или мы? — недоуменно проворчал Слай. — Нам надо проверить товар.
— Она настоящая, — Лея оттащила сквиба. — Мне даже не нужна аппаратура, чтобы это проверить.
Она взглянула на Хэна и обнаружила, что он стоял с отвисшей челюстью и не мог отвести глаз от картины.
После восьми лет их знакомства Хэн все еще умудрялся удивлять ее. И это было хорошо.
Глава 3
Хэна так не задевала ни одна картина. Те два часа, что они сидели в местной забегаловке, ожидая начала аукциона, мысли Хэна постоянно возвращались к тому, как киллики оборачивались к надвигающейся буре. Эта картина напомнила Хэну о том, что людей — и насекомых — в жизни сметали силы, которых они не могли постичь, что во всех испытаниях, которые обрушивала на них жизнь, они могли управлять лишь собой и ничем более. Хэн забывал об этом, когда буря налетала на него, и именно это он любил в Лее — то, как она держалась даже в самом сильном шторме, как она твердо стояла на ногах, даже когда всех вокруг сбивало с ног.
Хэну хотелось, чтобы Лея владела этой картиной. В молодости она смотрела на эту картину каждое утро, выходя из спальни, и это была та уцелевшая ниточка, которая связывала ее с дворцом ее семьи. И хотя это вряд ли волновало здешних покупателей, картина должна была все еще принадлежать ей.
Не то чтобы Хэн считал продавца вором — картина находилась в пути, а законы, касающиеся спасения имущества, касались произведений искусства точно так же, как и всего остального, — но картина не без причины продавалась на Татуине, планете без законов… и вряд ли причиной были преимущества сухого воздуха для хранения…
Как и все забегаловки возле Зала Представлений Маубо, тот, в котором были они с Леей, был настолько заполнен, что воздух, казалось, весь пропитан потной влагой. Посетители — в основном участники аукциона, ожидавшие начала, — болтали о том, о сем. Они были одеты в лучшие костюмы и старались говорить как можно более пространно о ценах. Лея и Хэн примостились в темном уголке и изо всех сил старались изобразить плотское влечение, изредка оглядываясь по сторонам. Чубакка и Ц-ЗПО были в забегаловке через дорогу, достаточно далеко, чтобы не быть замеченными с «Джаксалом» и «Лимбой», но достаточно близко, чтобы прийти на помощь в случае беды.
Постепенно, по одному или парами, начали подходить продавцы. Среди них были барабел с аласлевыми вазами и темноволосый мужчина с голографическим кубом, в котором был молодой гонщик. Хэн не удивился, когда Лея проследила взглядом за человеком, пока он шел к свободному месту. А ведь обычно она редко смотрела на голографию даже пару секунд. Но в этой голограмме было что-то необычное, и Хэн был уверен, что знает причину.
Он протянул руку за кресло Леи и начал поглаживать накладной лекку. Искусственный головной хвост податливо изогнулся.
— Знаешь, — произнес он, — ты ведь так и не сказала, кого тебе напоминает мальчишка в кубе.
— Никого он мне не напоминает. Только его глаза.
— Конечно, — ответил он. — Как скажешь. Лея не повелась.
— Да, как скажу.
— Да ладно тебе, можешь не притворяться. Мне тоже мальчишка показался симпатичным.
— С чего ты взял, что мне он показался симпатичным?
— Я видел, как ты на него смотрела. Лея бросила на него взгляд, которым можно было с успехом заморозить целое солнце.
— И?
— И может быть, на то есть причина. Глаза Леи сузились:
— Что за причина, Хэн?
Хэн отхлебнул побольше из своей кружки. Он видел, что Лея понимает, куда он клонит, и знал, какой будет ее реакция. Но в таких случаях мужчине приходится идти на риск.
— Может быть, в том, что тебе нравятся дети, — произнес он. — Может, потому, что ты хочешь ребенка.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
