Лемелиск принялся колотить рукой по сетке, пытаясь сбросить жука. Ему удалось разбить его панцирь. Но запах крови уже привлек к нему других. В ужасе увидал он, как полчища новых насекомых полезли из дыр в полу, расправляя свои крылья и с жужжанием бросаясь прямо на него.
— Эти жуки,— пояснил Император, поудобнее откинувшись на спинку своего вращающегося кресла,— родом с Явина IV, и я считал, что они должны погибнуть, когда твоя Звезда Смерти уничтожит эту луну. Так что ты спас их.
Теперь жуки уже облепили Лемелиска. И он орал, скорчившись, прижимаясь к сетке, чтобы раздавить их, жмурясь, вертя головой, пытаясь как-то спрятать лицо и с ужасом чувствуя, как что-то заползает за воротник и больно впивается в спину. Слова Палпатина скользили мимо его внимания.
— Останови… б-б-б-ммм! — Оборвав себя на полуслове и безумно мыча с закрытым ртом, он что было сил сжимал губы, как склеивал, леденея от внезапной мысли, что жуки залетят ему в рот и станут жрать его изнутри.
— Не сейчас,— ответствовал Император. Он наблюдал, как жуки атакуют вжатую в плечи шею, как они уже прогрызли одежду и добрались до бледной кожи — рук, плеч, боков… Кровь залила обрывки ткани, брызгая ярко-алым на блестящие голубые панцири, на дрожащие крылышки. Сотни новых жуков появились вблизи, врезаясь на лету в сетку.
— Эти милые насекомые теперь вне опасности,— продолжал Палпатин, — ведь твоя станция не сработала! По твоей вине я потерпел поражение, Бевел Лемелиск,— процедил он. Его бесцветные морщинистые губы изогнулись безжалостной улыбкой.— И теперь я хочу посмотреть, как эти жуки растерзают тебя в клочья. Они очень голодны, как видишь, и нескоро удовлетворятся. Но если они все же насытятся и решат отдохнуть, то не волнуйся, их у меня еще гораздо больше в запасе,— ледяным голосом докончил он фразу и засмеялся.
Но Лемелиск уже не мог его слышать.
Жуки жужжали, ползали, терзали его плоть, кожу под волосами, обкусывали уши, ноздри. Он фыркнул — кровь на вдохе затекла в носоглотку,— но жуки тучей кинулись к лицу, и он, крутнувшись и прижав подбородок к груди, задержал дыхание. Промокшие в крови обрывки изгрызенной одежды испещрили пол. Лемелиск, жмурясь, прижимая локти к груди, кидался всем телом на сетку и терся боками и спиной. Раздавленные и отодранные с живым мясом жуки валились ему под ноги, и их голодные собратья набрасывались на них, разгрызая сияющие панцири и пережевывая нежные внутренние органы. Новые стаи садились Лемелиску на раны. Жуки проели брюки, впились в бедра, в нежно-голубое за коленями…
Плавая на полу в крови, Лемелиск мычал, моля о пощаде,— бесполезно. Боль затопляла сознание. Жуки выгрызли ему глаза. Он осознал, что ослеп… и после этого боль еще нескончаемо долго продолжалась…
…Потом вдруг Лемелиск очнулся, открыл целые и зрячие глаза и поморгал ими. Он видел: глаза явственно различали узоры на сводчатом потолке и стенах; значит, он все еще находился в зале. Он лежал на спине. Приподнявшись, он увидел свое тело, одетое в чистую белую форму. Медленно, скованно, ничего не понимая и оттягивая понимание, Лемелиск поднес к глазам кисти рук. Кожа была цела. Боли не было,— а впрочем, Лемелиск просто боялся вслушаться в собственные ощущения. Но чуть-чуть отпустив себя, он ощутил свое тело. Ощущение было новым, и не только от крепнущего сознания, что он жив: тело было молодым и сильным, и дряблые мышцы стали упругими, и не стало брюшка, незаметно отросшего, пока он десятки часов просиживал над проектами, трудясь над усовершенствованием своего разума и не заботясь о бренном теле, то забывая поесть, то жуя между делом. Медленно, думая только о том, что тело прекрасно слушается его, он встал на ноги и глубоко вдохнул.
Затем до него вновь донеслось приглушенное жужжание и пощелкивание. Он перевел взгляд и, чувствуя легкую дурноту, как-то очень ясно увидел прямо перед собой клетку, все еще полную жуков, жужжащих, стукающихся о стены, работающих челюстями. Брызги крови, темнея и теряя яркость, подсыхали на металлической сетке, внизу натекая каемкой. Местами к сгустку крови присохла блестящая, как эмаль, спинка или крылышко. Внутри, на полу, посреди шевелящейся ало-буро-голубой мозаики ползающих по добыче жуков, остатков панцирей, ошметков одежды, что была на нем — но он не мог определить, минуту или час назад — он разглядел дочиста обглоданный человеческий скелет. -
— Ты мгновенно привыкнешь к своему клону,— услышал он голос Палпатина. Лемелиск, как замороженный, повернулся к нему и посмотрел бессмысленными глазами. Император потирал узловатыми пальцами странную, выглядевшую старинной вещицу.— Надеюсь, все уровни твоей памяти трансформировались должным образом? Возможна некоторая неопределенность: джедай, у которого я украл технологию, отказался дать мне точные инструкции. Но, похоже, сработало.
Лемелиск слабо кивнул, уплывая от понимания, всеми силами желая снова потерять сознание, но уже знал, что ему этого не позволят.
— Ну, не подводи меня снова, Лемелиск,— улыбнулся Император,— мне не хотелось бы изобретать еще более страшную казнь.
* * *
Теперь, перед лицом Дурги и Имперского генерала Суламара, Лемелиск судорожно собирался с силами для сопротивления. Переработчики минералов разрушили друг друга самым что ни на есть ужасным образом.
— Мы сумеем все исправить,— быстро проговорил он. Он поспешно перевел дух и постарался сказать возможно более внушительно: — Да, я уверен, что сумею перестроить наши работы так, что планы не нарушатся.
Дурга наклонился вперед — его мигающие медно-красные глаза расширились.
— Что?
— У вас есть два других переработчика минералов, практически завершенных. Потеря, конечно, огромная,— Лемелиск потыкал рукой в сторону окна, — но у нас заложено несколько запасных вариантов. Согласен, планирование плохое, но я сумею запрограммировать другие машины так, чтобы подобное больше не повторилось.
Генерал Суламар расправил плечи и уставился прямо на Лемелиска.
— Ты абсолютно прав,— заявил он,— подобного больше не повторится!
Лемелиск помахал руками, стараясь придать жестам некоторую самоуверенность.
— Считайте, что эти были пробными моделями. Расходными. Теперь мы знаем ошибку.
Он старался сделать вид, что произошедшее не было катастрофой. Но в душе он влепил себе пощечину за такой идиотский просчет, чуть не стоивший ему жизни. Мышцы его дрожали, и он с трудом заставлял себя стоять прямо. Он не имел никакого желания снова подвергаться казни — ему достаточно,— хотя и полагал, что Дурге не сравниться в жестокости с Палпатином.
— Обещаю ликвидировать проблему, повелитель Дурга,— с поклоном произнес Лемелиск.— Но пока я ей занимаюсь, вы должны сосредоточиться на нашей главной задаче. Ведь когда мы еще и не думали о добыче ресурсов, первой нашей целью было добыть те планы из Имперского Информационного центра.
Дурга взревел низким булькающим голосом.
— Не вам диктовать…— вздергивая подбородок, начал генерал Суламар. Дурга шлепнул поперек подбитой ватой груди имперского мундира одним жирным пальцем.
— Я уже запланировал экспедицию на Корускант, Лемелиск,— объявил он.В ближайшее время мне потребуются твои точные чертежи.
6
Корускант
В роскошных апартаментах главы Новой Республики Лейя Органа-Соло спешно наводила последние штрихи в своем туалете, готовясь к дипломатическому приему. Позади нее Хэн Соло возился с застежками, проклиная тоненькую орденскую ленточку, которую никак не удавалось прицепить на дипломатический мундир.
— Терпеть этого не могу, — ворчал он, — из любви к тебе я всем этим занимаюсь, но мне не доставляет удовольствия цеплять на себя побрякушки даже для встречи с людьми, которых я люблю.— Он наконец приколол орденскую ленточку и теперь чистил щеткой полы мундира.— А сумасшедшие черви-переростки не относятся к числу моих любимцев.
Лейя обернулась и примирительно положила руку ему на плечо.
— Ты думаешь, мне это нравится больше, чем тебе? — Она очень живо вспомнила, как, будучи пленницей Джаббы Хатта, сидела перед ним в унижавшей ее одежде и в цепях, а он ласкал ее огромным скользким языком.— Хатты давно заслужили лишь право смерти от обоих из нас, но этот Дурга предпринял новую попытку примирения. Увы, это дипломатическая необходимость — принять склизня и выслушать, что он скажет.
— Дипломатическая необходимость! — фыркнул Хэн. — В жизни не доверял и не буду доверять хоть одному из них. Бластер не забудь прихватить.
— Возьму, Хэн, не беспокойся.— Лейя еще раз бегло осмотрела себя, пройдясь и поворачиваясь перед несколькими зеркалами. Можно было идти — она выглядела как подобает, царственно и эффектно.
Вошел Си-3ПиО, тихонько жужжа сервомоторами.
— Простите, хозяйка Лейя,— проговорил он,— я считаю, что приготовился к этой важной государственной встрече. Я отполировал все пластины на туловище, смазал шестеренки и просмотрел программы на предмет протокола и этикета.
— Великолепно,— объявил Хэн.— Можешь занять мое место. Лады?
— Сэр,— воскликнул Си-3ПиО,— едва ли я поверю, что это будет мудрый шаг. Почему…
— Он шутит, Си-3ПиО,— сказала Лейя, глянув на Хэна.— успокойся, Си-3ПиО.
— Просто шучу,— поспешно подтвердил Хэн.
— Дети желают вам спокойной ночи,— сказал Си-3ПиО. — Госпожа Винтер уже с ними и собирается рассказывать им вечернюю сказку.— Дроид развел золотистые руки в стороны, словно в недоумении.— Почему-то дети не любят, когда я рассказываю им сказки. Просто теряюсь в догадках.
Лейя не очень внимательно слушала жалобы дроида.
— С детьми бывает иногда трудно, — рассеяно бросила она. Близнецам Йакену и Йайне было уже по три года, и они начинали повсюду совать свои нос. Малыш Анакин, которому теперь было около двух, оставался тихим и замкнутым, много спал, едва пробовал говорить. Темноволосый мальчик с огромными светлыми глазами, он жил большую часть времени в своем собственном мире, тогда как близнецы стремились повсюду быть в центре внимания.
— Я готов в той мере, насколько хотел,— объявил Хэн, приглаживая свои темные волосы и испуская долгий вздох.— И все же я не уверен, что достаточно хорошо выгляжу для хатта.
— Сомневаюсь, что повелитель Дурга обратит на это внимание, капитан,обнадежил его Си-3ПиО,— у хаттов другие стандарты красоты, вы ведь знаете. Кстати, я слышал…
— Не сейчас, Си-3ПиО,— остановил его Хэн и предложил руку Лейе, сопровождая ее к двери. Собственно, он давно уже не был капитаном, хотя робот-секретарь постоянно называл его именно так. Хэн подозревал, что если бы Си-3ПиО вдруг стал употреблять его нынешнее звание, он собственноручно развинтил бы нахала.
— Возможно, как-нибудь в другой раз,— согласился Си-3ПиО и заторопился за ними.
В гостиной на банкетке сидела Винтер в окружении троих детей, рассевшихся перед ней на полу, и рассказывала им какую-то невообразимо длинную историю, слово за словом припоминая подробности.
Камеристка Лейи уже не раз помогала ей в наиболее затруднительных случаях, оберегая детей в их самые уязвимые ранние годы жизни, когда они особенно чувствительны к Силе. Винтер обладала к тому же превосходной памятью: она была способна пересказать слово в слово любую когда-либо в жизни слышанную или прочтенную ею историю. Несмотря на свою сдержанность, она питала глубокую, неколебимую верность как самой Лейе, так и Новой Республике.
Камеристку, похоже, устраивала ее роль няньки при трех детях, в то время как Лейя и Хэн были перегружены работой по устройству государства. Новое положение позволяло ей по-прежнему советовать Лейе на правах доверенного лица, оставаясь самой за спиной.
Йакен и Йайна вскочили на ноги, радостным воплем приветствуя Лейю и Хэна.
— Эй! — Хэн сграбастал близняшек.
Темные волосы Йакена, как всегда, торчали в разные стороны, прямые же волосики Йайны были аккуратно причесаны. Анакин продолжал спокойно сидеть, терпеливо ожидая продолжения сказки Винтер. Даже когда его обняли.
* * *
— Винтер присмотрит за вами,— сказала Лейя детям. — У мамы и папы важная встреча с хаттом. — Дети захихикали. Хэн посмотрел на Лейю, многозначительно подняв брови с выражением на лице "именно это я и говорил".
— Вперед, золотник,— повернулся он к Си-3ПиО,— мы же не хотим опоздать на "дипломатическую необходимость".— И они покинули личные апартаменты и в сопровождении эскорта — пары гвардейцев — направились к залу.
Цт-ЗПО бормотал на ходу:
— Возможно, одной из тем переговоров может оказаться расширение вашей торговли, хозяйка Лейя? Я только что загрузился…
— Мы не знаем, идет ли речь вообще о торговле, Си-3ПиО,— остановила его Лейя.— Хатты — величайшая во вселенной преступная банда. Не думаю, что следует ждать много хорошего от этой встречи.
— Да, да, но могло бы оказаться весьма полезным попытаться понять основы психологии хаттов на основе интерпретации тех данных — весьма разрозненных,— которые мне удалось отыскать,— методично начал Си-3ПиО.Хатты пришли из системы, называющейся Варл, звезда которой подверглась некоторого рода распаду. Так что они вынуждены были переместиться в другую планетарную систему. Сначала они вели с целой планетой подставные коммерческие дела.до тех пор, пока им не удалось изгнать бывшее население, а потом объявили мир своим. Они переименовали его в Нал Хутта, что на их языке означает "сверкающая драгоценность". Луна Нал Хутта носит имя Нар Шаддаа, но на общем диалекте ее называют Луной Контрабандистов.
— Мы там были, Си-3ПиО,— со скукой в голосе заметил Хэн.
— О да! Я и забыл. В любом случае хатты имеют чрезвычайно запутанную клановую систему, и никому из посторонних не дозволяется знать внутрисемейное имя любого из хаттов; так, собственное клановое имя Джаббы было известно только его родственникам.
— Очень интересно,— промямлил Хэн; все они как раз повернули за угол и подходили уже к служебному входу в зал президентских приемов.— И правда, не могу понять, чего это дети предпочитают слушать Винтер?
— И правда, почему? Спасибо, сэр,— полностью игнорируя иронию Хэна, продолжал Си-3ПиО. — Собственно, весьма мало известно о взаимоотношениях между кланами хаттов, хотя определенные трения и привели к некоторого рода межклановой войне, в которой сильнейшие семьи хаттов поглотили слабейших.
Гвардейцы встали по сторонам огромной двери, ведущей в зал президентских приемов. Лейя плечом к плечу с Хэном прошла сквозь нее.
— Благодарю, Си-3ПиО. Все,— сказала она.
— А у меня еще столько есть чего рассказать вам,— не останавливался дроид.
— Понимай намеки, золотник,— громче сказал Хэн.
— Я… понимаю, что вы имеете в виду, капитан, сэр,— сказал Си-3ПиО и молча прожужжал за ними в зал.
Лейя наклонилась и прошептала Хэну, стараясь, чтобы гулкая комната не отозвалась эхом:
— Хэн, преступная империя хаттов очень сильна, и нам придется оказать им дипломатическую вежливость. Хотя бы притворись.
— Притвориться? — с живостью отозвался Хэн. — Притворство — одна из моих сильных сторон. Вот увидишь.
