| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Мы не потерпим поражение, — Кип огляделся по сторонам, многие согласно кивали. — С помощью Силы и световых мечей мы разобьем йуужань-вонгов.
Джейсен Соло выступил вперед и прошел по ковру.
— Послушай, что ты говоришь, Кип, и вдумайся в свои слова. Йуужань-вонги закрыты от способа восприятия окружающего мира, которым мы пользуемся. Они хорошо обученные воины, они обладают броней и оружием, которым не страшны наши световые мечи. И что еще важнее, если мастер Скайуокер прав, они явятся сюда с многочисленной армией, достаточной для покорения целой Галактики. Даже если каждый из нас выступит против тысячи вонгов, нас слишком мало.
Кип вскинул голову.
— И что ты предлагаешь, Джейсен? Прежде чем племянник успел ответить на вопрос, Люк поднял руку, останавливая спор.
— Положение таково: мы имеем дело с врагом, способным явиться к нам незамеченным, в неизвестном нам количестве и месте, а еще у нас есть галактическое правительство, которое решило ничего по этому поводу не предпринимать. Кроме того, оно нам не доверяет. Я считаю, что вне зависимости от того, как сложится ситуация, виноватыми окажемся мы.
— Тем более, нам должно быть наплевать на то, что думает правительство, — Вурт Скиддер засунул указательные пальцы за ремень. — Совершенно очевидно, что благополучие Галактики их не волнует.
— А нас волнует? — Стриен наградил более молодого джедая суровым взглядом. — Ты это хочешь сказать, верно?
— Он хочет сказать, Стриен, что Галактике угрожает опасность в момент, когда наш Орден ослаблен, — Кип указал на Люка. — Если нас все равно обвинят в случившемся, я предпочитаю, чтобы меня обвинили в чрезмерной решительности при решении этой проблемы, а не в том, что я буду сидеть и трусливо ждать, чем все закончится.
Люк на мгновение закрыл глаза и задумался над опасностью, таившейся в словах Кипа. Рыцари-джедаи всегда считались защитниками мира, но Кип выступал за активные действия и нанесение упреждающего удара. Он назвал свою эскадрилью «Дюжина-и-двое Мстителей», вместо более подходящего с точки зрения политики джедаев имени вроде «Защитников». И сейчас он ратует за решительное наступление на проблему.
Кое для кого это всего лишь словесная игра, но выражения, которые использует Кип, чтобы внедрить в сознание остальных джедаев свои идеи, указывают на то, как близко он подошел к краю.
Это нисколько не удивляло Люка, поскольку он видел, как Кип на протяжении многих лет шел именно к такому восприятию долга джедаев перед Галактикой. Будучи еще новичком, Кип попал под влияние идей погибшего владыки ситхов Экзара Куна. Он украл супероружие «Сокрушитель Солнц» и уничтожил планету Карида, а вместе с ней несколько миллиардов жителей, в том числе и собственного брата. Кип изо всех сил старался оправдаться за содеянное, он постоянно выбирал самые сложные и яркие кампании, чтобы все видели, что он понимает свою вину и хочет получить прощение.
Это вторжение наверняка представляется ему великим походом, благодаря победе в котором он сможет завоевать расположение самых ярых своих противников.
Люк открыл глаза и спустился вниз, к джедаям, стоявшим перед помостом.
— Сейчас еще рано говорить о военных действиях против йуужань-вонгов. Джейсен прав, мы не можем выступить против них в одиночку. В настоящий момент нам следует подготовиться к худшему и постараться как можно больше узнать про врага. Мы должны располагать надежной информацией, которую Новая Республика сумеет использовать, чтобы спланировать наступление или оборону. Мы исполняем роль хранителей, а наш опыт и умения помогут нам изучить надвигающуюся на Галактику угрозу. Как только у нас появится достаточно сведений о йуужань-вонгах, мы сможем решить, что делать дальше.
Он оглядел всех рыцарей.
— В течение следующей недели я дам вам задания. Я намерен отправить вас навстречу опасности, суть которой мне неизвестна. Надеюсь, все из вас вернутся целыми и невредимыми, но знаю, что жизнь распоряжается иначе. Поскольку мир за пределами Ордена придерживается самых разных точек зрения о его деятельности, сейчас, как никогда раньше, мы должны стать единым целым. В противном случае, нас разорвут на части, и это будет означать конец нашей Галактики.
4
Лейя отвернулась от собранных вещей и взглянула в сторону двери, которую Ц-ЗПО открыл, чтобы впустить Элегоса А'Кла. Каамаси был в золотистом плаще, вышитом пурпурными нитями под цвет полос на его липе и плечах. Он улыбнулся ей и отмахнулся от предложения Ц-ЗПО взять его плащ.
— Я думала, что уже буду готова, — вздохнув, сказала Лейя, — но я еще не совсем закончила собираться. Не знаю, когда я сюда вернусь, а мне хочется взять с собой кое-что из того, что мне дорого.
— Прошу вас, не спешите, — сказал Элегос и пожал плечами. — Если бы не мои обязанности в сенате, мы бы улетели неделю назад.
Лейя знаком предложила ему пройти в двухэтажную гостиную, и каамаси уселся на стул, обтянутый кожей нерфа, около огромного окна, из которого открывался вид на городской пейзаж
Корусканта. Из южной прихожей можно было пройти в кабинет Лейи — когда-то здесь была комната ее сыновей — и маленькую спальню Джейны, превратившуюся в комнату для гостей, когда та отправилась в академию. Спальня Лейи и Хэна находилась на втором этаже, и в нее вела винтовая лестница, пристроенная к стене. Кухня располагалась к северу от гостиной — их разделяла небольшая столовая.
Лейя положила маленький кубик с голографическим изображением в сумку и принялась закрывать застежки.
— Сенат не хотел отпускать вас сразу?
— Сомневаюсь, что они вообще хотели меня отпускать, но у них не было выбора. Они специально загрузили меня работой в комитете и придумали кучу мелких поручений. Моя дочь занялась ими вместо меня. Релекуи будет выступать в роли моей связной с сенатом во время моего отсутствия. Я был так занят, что даже не мог с вами связаться.
— Ну, ваша дочь сообщила мне, почему вы задерживаетесь.
Лейя выпрямилась и посмотрела на три красных матерчатых чемодана, набитых до отказа одеждой и вещами, которые она просто не могла оставить.
Я покинула Алдераан с гораздо меньшим количеством вещей. Прошло четверть века, и я снова вынуждена бежать — но на сей раз от угрызений совести, а не от физической опасности.
— Мне давно следовало быть готовой, но постоянно возникают какие-то неотложные дела.
Прежде чем Лейя успела объяснить, что имеет в виду, она увидела, как у Элегоса раздулись ноздри и его взгляд переместился на верхнюю площадку лестницы. Лейя обернулась и увидела своего мужа, Хэна. Тот стоял в дверном проеме, положив обе руки на косяк. Она вздрогнула: его изможденное лицо и положение рук напомнили ей о том, как он был заморожен в карбоните. Ей хотелось думать, что темные круги под глазами — всего лишь игра света и тени, но Лейя понимала, что обманывает себя.
Она услышала, как Элегос поднялся со стула.
— Капитан Соло.
Хэн медленно поднял голову и прищурился, повернувшись на голос.
— Каамаси? Элегос, не так ли? Сенатор?
— Да.
Хэн с трудом сделал несколько шагов вперед и чуть не упал с лестницы. Он успел ухватиться за перила, спустился на пару ступенек и заскользил вниз. Восстановив равновесие, он спрыгнул через последние ступеньки на пол и прошел мимо Лейи. С тихим стоном Хэн плюхнулся на стул, стоящий напротив Элегоса. В свете, падающем из окна, пятна на когда-то белоснежной рубашке Хэна казались особенно яркими. Воротник, манжеты и локти были черными от грязи. Давно не чищенные сапоги, мятые брюки, нечесаные волосы. Хэн провел рукой по заросшему щетиной подбородку, и Элегос успел заметить черные полоски у него под ногтями.
— Я хочу задать вам один вопрос, Элегос.
— С удовольствием на него отвечу.
Хэн кивнул, казалось, его голова просто прицеплена к позвоночнику, а мышцы отказались ее поддерживать.
— Насколько я понимаю, вы, каамаси, можете хранить воспоминания. Сильные воспоминания.
Лейя посмотрела на Элегоса.
— Простите меня, Элегос. Я узнала об этом от Люка и думала, что мой муж… Каамаси покачал головой.
— Я не сомневаюсь, что вам всем можно доверить знание о мемниях. Важные события, происходящие в нашей жизни, оставляют воспоминания. Мы в состоянии передавать их таким же, как мы, и некоторым джедаям. Воспоминания должны быть очень сильными и значительными, чтобы стать мемниями.
— Да, сильные воспоминания не желают уходить, — Хэн уставился в точку между стеной и краем окна. Он на мгновение замолчал, а затем строго посмотрел на Элегоса. — Мне вот что интересно: как вы от них избавляетесь? Как прогоняете из своей головы?
Мука в голосе Хэна разрывала сердце Лейи.
— Хэн…
Он поднял руку, заставив ее замолчать. На лице у него появилось злое выражение.
— Как вы это делаете, Элегос? Каамаси чуть приподнял подбородок.
— Мы не можем от них избавиться, капитан Соло. Делясь ими, мы разделяем их тяжесть, но прогнать их вовсе мы не в силах.
Хэн зарычал и потянулся вперед, прижав к глазам руки.
— Я бы их вырвал, если бы это помогло мне перестать видеть… Знаете, я бы непременно так и сделал. Не колеблясь ни единой секунды. Я не могу перестать видеть, видеть его, видеть, как он умирает…
Его голос превратился в басовитый грохот, грубый, жесткий, похожий на звук разрывающегося феррокрита.
— Я постоянно его вижу, вижу, как он стоит… Он спас моего сына. Спас Анакина. Швырнул прямо мне в руки. А потом, когда я снова на него посмотрел, порыв ветра сбил его с ног и на него упал дом. Но он все равно поднялся. Он был весь в крови и ранах, но он встал. Он стоял и протягивал ко мне руки. Протягивал ко мне руки и просил, чтобы я его спас. Так же как он спас Анакина.
Хэн замолчал, его кадык, ходил ходуном.
— Неужели вы не понимаете — я его видел. Он стоял, а на Сернпидаль падала луна. Воздух вокруг нас сгустился. А он стоял и кричал. Он превратился в черный силуэт. А потом оно его пожрало. Я видел его кости. Они тоже стали черными, затем белыми, такими белыми, что было больно глазам. И все, — Хэн вытер нос рукой. — Мой лучший друг, мой единственный и самый верный друг, которому я позволил умереть. Как я могу забыть об этом? Скажите мне.
Голос Элегоса звучал мягко и одновременно его наполняла внутренняя сила.
— Ваши воспоминания — это частично то, что вы видели, а частично — ваши страхи. Вы считаете, что предали его, и вам кажется, будто именно так он думал в последние минуты своей жизни. Но вы не можете знать наверняка. Память никогда не бывает такой четкой и определенной.
— Вы не знаете, вас там не было.
— Да, меня там не было, но мне довелось переживать похожие ситуации, — каамаси сгорбился, и его красный плащ складками скользнул на пол. — В первый раз в жизни, когда я воспользовался бластером, я убил троих. Я видел, как они завертелись на месте, а потом упали. Я смотрел, как они умирают, и знал, что это воспоминание останется со мной навсегда, воспоминание о том, как я лишил их жизни. Потом мне объяснили, что бластер лишь оглушил их. Получилось, что я ошибся. Может быть, вы тоже ошибаетесь.
Хэн с вызовом покачал головой.
— Чуй был моим другом. Он на меня рассчитывал, а я его предал.
— Не думаю, что он так считал.
— Откуда вам знать, вы же не были с ним знакомы! — проревел Хэн.
Элегос положил руку ему на колено.
— Да, я не был с ним знаком, но много о нем слышал. Он спас вашего сына, и это говорит о том, как сильно он вас любил.
— Он не мог меня любить. Чуй умер, ненавидя меня. Я его бросил. Оставил умирать. Его последние мысли были наполнены ненавистью ко мне.
— Нет, Хэн, нет, — Лейя опустилась на колени рядом с мужем и взяла его за руку. — Ты не должен так думать.
— Я там был, Лейя. Я мог спасти Чуй и не спас. Я оставил его умирать.
— Что бы вы ни думали, капитан Соло, Чубакка считал по-другому.
— Откуда вы можете это знать?
— А как может быть иначе? Он спас вашего сына. С точки зрения Чубакки, Анакин спас вас, когда увел «Тысячелетний сокол» на безопасное расстояние от места катастрофы. Чубакка спас вас еще раз, на сей раз через вашего сына. Сейчас вы думаете иначе, но со временем поймете, что это правда. Когда будете снова переживать те события, подумайте о том, что я вам сказал. Чубакка умер, как благородный герой, радуясь тому, что вы остались в живых. Считая иначе, вы оскорбляете его память.
Хэн вскочил на ноги так резко, что стул, на котором он сидел, упал.
— Как вы смеете?! Как вы смеете в моем собственном доме заявлять, что я оскорбляю память своего друга? Кто дал вам такое право?
Элегос медленно поднялся на ноги и поднял руки ладонями вверх.
— Прошу простить меня за то, что я вас оскорбил, капитан Соло. Я бесцеремонно вторгся в ваше горе. Такое поведение немыслимо. Я приношу и вам свои извинения, — сказал он, поклонившись Лейе. — Я вас немедленно оставляю.
— Не трудитесь, — Хэн прошел между ними и направился к двери. — Золотник, поищи в полицейских сводках Корусканта список забегаловок, лидирующих по количеству происшествий. И сообщи его мне по комлинку.
Лейя встала.
— Хэн, не уходи. Я скоро уезжаю.
— Я знаю. Снова спасать Галактику, в этом вся моя Лейя. — Он даже не повернулся к ней, только еще больше сгорбился. — Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне. Я даже собственного друга спасти не смог.
Дверь в комнату захлопнулась за его спиной.
Ц-ЗПО чуть склонил металлическую голову и посмотрел на Лейю.
— Что я должен делать, госпожа? Лейя закрыла глаза и вздохнула.
— Запроси список и передай ему. Может быть, стоит связаться с Веджем или еще кем-нибудь из отставных Проныр. Хобби, Йансон, кто-нибудь должен быть свободен, пусть за ним присмотрят. А когда он вернется, позаботься о нем.
Лейя почувствовала, как Элегос прикоснулся к ее плечу.
— Лейя, я могу отправиться во Внешние территории один. А вы оставайтесь здесь с мужем. Я сообщу о том, что мне удастся узнать.
Лейя открыла глаза и накрыла руку Элегоса своей.
— Нет, Элегос, я должна лететь. Хэн прав. Я хочу остаться, очень хочу, но должна лететь. Хэн может о себе позаботиться — у него нет выбора.
5
Люк поднял голову и улыбнулся, когда Корран провел его племянников в кабинет совещаний. — Вы видели, как сестра улетела на челноке?
— Да, она уже в пути, — Джейсен, старший из двоих, оглядел комнату. Его всегда интересовали изменения, происшедшие с тех пор, как он был здесь в предыдущий раз. — Ей не нравится ее задание.
— Естественно, не нравится, — Люк несколько мгновений разглядывал Джейсена. Он всегда проверяет, что изменилось в мире. Уточняет, хочет убедиться собственными глазами. — Сейчас мне нужно, чтобы она забрала Дании с Комменора, а затем встретилась с вашей матерью и сенатором А'Кла.
Анакин, его младший племянник, изучал древние останки оборудования, стоявшие в углу с тех самых пор, как повстанцы сражались с Империей в небе над Йавином IV.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
