Лорд Дреймор: Янтарный голем с изумрудными глазами

У самой двери меня остановил дюжий охранник в блестящей кирасе и вежливо поинтересовался, глядя в непроницаемые стекла моих очков:

— У господина есть билет? Если нет, то сожалею, все билеты на этот рейс уже распроданы.

— У нас есть билеты — встрял подоспевший Арчи и взмахнул перед носом стража корешками билетов — Первый класс!

Эти слова оказали магическое действие. К нам тут же подкатился пухлый толстячок в служебной ливрее и старательно растягивая жирные губы в улыбке, прощебетал:

— О! Первый класс! Я управляющий Джонс и лично занимаюсь первым классом. Прошу вас, джентльмены, прошу вас за мной. Позвольте ваши билеты. Благодарю. Теперь сюда, вот в эту дверь.

— Насколько я помню, лестница ведущая на вершину башни находится в другой стороне — прогудел я сквозь укутывающий мое лицо шарф.

— Совершенно верно! Но мы не можем позволить, чтобы пассажиры первого класса тащились по крутым ступенькам как обычные плебеи. Это просто немыслимо! И поэтому, в башне был построен специальный подъемник! Прошу вас!

Коридор окончился провалом, темным квадратным колодцем. На уровне пола висела деревянная клеть подъемника. В стене коридора была глубокая ниша, вместившая в себя низенький стул, несколько торчащих из стены рычагов и Механика, по-видимому, занимающегося всем этим хозяйством. Торчащий из капюшона плаща розовый нос был направлен точно на нас, пока мы проходили мимо ниши — Кроты Механики весьма любознательны.

Услужливо придержав перед нами дверь подъемника, Джонс пропустил нас перед собой, затем просочился следом, запер дверь и дважды хлопнул в ладони, подавая сигнал. Механик мягко опустил один из рычагов, внутри стены что-то зарокотало и вздрогнувший подъемник медленно пошел вверх.

Поняв по нашему виду, что мы не расположены к беседе, управляющий унял свое словесное извержение и на вершину башни мы поднимались в несколько напряженном молчании. Я заметил любопытные взгляды Джонса, искоса бросаемые на мою заключенную в кожу и шелк фигуру, но никак не отреагировал на столь наглое поведение.

Через пять минут подъемник наконец дополз до самого верха и мы оказались на вершине Башни Королевы, откуда открывался вид на весь город. Еще месяц назад я бы обязательно уделил полчаса на завороженное созерцание, то сейчас я лишь равнодушно огляделся по сторонам. Меня больше интересовал сам дирижабль, на котором нам предстояло совершить путешествие до столицы. И интересовал меня не его внешний вид и красота отделки, а степень прочности этого так называемого "летательного аппарата" и то, сумеет ли он доставить меня до места назначения и не рухнет ли на полпути. Впрочем, должен признать — парящий у меня над головой воздушный корабль подавлял своей внушительностью и вызывал невольное уважение.

— Впечатляющее зрелище, господа, не правда ли? — спросил управляющий Джонс.

— Несомненно — ответил Арчи — Надеюсь, отправление и прибытие будут точно по расписанию?

— О, ну, конечно! Мы никогда не выбиваемся из графика! — воскликнул Джонс — Вы торопитесь?

— Есть немного — проворчал я, поправляя шарф — Мы опаздываем на похороны.

— О! От лица компании "Братья Моголье" выражаю искренние соболезнования. Позвольте поинтересоваться — кого именно хоронят?

— Меня — мрачно буркнул я и зашагал вперед.

Еще через мгновение, порыв ветра донес голос ошарашенного моим ответом управляющего:

— Этот джентльмен ведь просто шутит, не так ли? Когда он сказал, что опаздывает на свои похороны... ведь это... неужели джентльмен неизлечимо болен?

— Успокойтесь, мистер Джонс. Всего лишь неудачная шутка — поспешил сказать Арчи, но в его насквозь фальшивом голосе я отчетливо расслышал нотки бурлящего веселья — Могу вас заверить, что мой друг здоров настолько, насколько это вообще возможно.

Эльф наслаждался происходящим на всю катушку. Нет, все же мой адвокат не совсем нормален — присутствует на чужих похоронах, смеется над абсолютно не смешными вещами... надо бы поговорить с ним на эту тему.

— Прошу вас, следуйте за мной, господа — вновь засуетился несколько пришедший в себя Джонс, забегая вперед и указывая на приставленный к гондоле дирижабля трап, чьи ступени были покрыты ярко-красной ковровой дорожкой — Осторожно, джентльмены — ступеньки. Ваши каюты расположены по левую руку от входа.

Я молча прогромыхал ногами по трапу, пригнул голову, вошел внутрь дирижабля и с любопытством огляделся — все же, я впервые попал на борт огромного воздушного корабля.

Влево от меня уходил достаточно длинный коридор, по обе стороны которого виднелись двери из полированного дерева. Дверь одной из кают была распахнута и тучный господин в слишком маленьком для его оплывшей фигуры сюртуке, с пыхтением пытался пропихнуть в дверной проем непомерно раздутый кожаный саквояж. Еще один коридор шел и направо, но буквально через несколько шагов он упирался в широкие двустворчатые двери, над которыми висела начищенная до блеска медная табличка с надписью: "Кают-компания". Двери были слегка приоткрыты и я услышал мягкие звуки музыки. Кто-то играл на рояле.

Секунду помедлив, я принял решение и вместо того, чтобы идти в отведенные нам каюты, зашагал к кают-компании. Меня никто не остановил. Распахнув створки двери, я прошел внутрь и, как мне показалось в первый момент, оказался в первоклассном ресторане. Около двух десятков столиков покрытых кремовыми скатертями, удобные стулья с высокими стульями, стоящие вдоль стены кожаные диваны и низенькие столики для напитков из красного дерева. У боковой стены возвышение, что-то наподобие небольшой сцены, большую часть которой занимал блестящий полировкой черный рояль.

Кают-компанию наполняли звуки музыки, исполняемой просто великолепно — уж в этом-то я разбирался. Играла девушка. Первое, что мне бросилось в глаза — она красива. Потом я заметил ее достаточно юный возраст, роскошное шелковое платье не скрывающее прелестную фигурку и уложенные в изящную прическу черные волосы. Слегка вздернутый носик, капризно изогнутые полные губы... да, случись эта встреча парой недель назад, я бы незамедлительно пошел на штурм этой прелестнейшей особы. Слегка наклонив голову набок, девушка казалось лишь задевала пальцами клавиши, но рояль покорялся этим едва ощутимым прикосновениям, послушно исторгая из своего чрева грустные переливы мелодии, от которой щемило сердце... у того, у кого оно было.

Шагнув в сторону, чтобы не загораживать проход, я тяжело опустился на стоящий в далеком углу диван, оставив решать все посадочные формальности своему адвокату. Сам я не желал беседовать с жирным управляющим, буквально истекающим приторно-сладкой любезностью. Лучше послушаю музыку.

Я просидел в одиночестве не менее получаса, а затем, ко мне присоединился Арчи, держащий в руках два наполненных до краев стакана. Один стакан он поставил на стоящий передо мной столик, а другой немедленно приложил к губам и, сделав большой глоток, откинулся назад и испустил глубокий вздох облегчения.

— Успели... Уф! Я уж боялся, что тот плешивый енот решит поиздеваться над нами и объявит перерыв... тогда бы мы точно не успели на дирижабль.

— И что? — лениво отозвался я, несколько раздосадованный тем, что мне мешают наслаждаться музыкой — Добрались бы до столицы на дилижансе или на поезде. Не вижу проблемы. И зачем ты притащил мне стакан с бренди?

— Бренди? Ну нет! Это чистейшее двойное виски с парой кубиков льда, друг мой! Божественный напиток! И второй стакан тоже мой. А насчет дирижабля, так тут все просто — опоздали на рейс, значит, опоздали на похоронную церемонию. Ни за что!

— Я не горю особенным желанием присутствовать на собственных похоронах и смотреть, как заколачивают крышку моего гроба. Как-нибудь перебьюсь без этого зрелища.

— Как хочешь — эльф беззаботно пожал плечам и подарил все еще играющей девушке широчайшую улыбку — Но на твоем месте, я бы несомненно там присутствовал.

— С чего бы это? — фыркнул я, с недовольством замечая, что девушка улыбнулась в ответ.

— А как же поговорка: убийцу влечет на похороны жертвы.

— Чушь! К тому же, поговорка звучит совсем иначе: убийцу всегда влечет на место преступления. И я не жертва! Подожди... думаешь, он появится на похоронах? Зачем?

— Кто знает? — Арчи развел руками и расплескал виски на мои брюки — О, прости. Маловероятно конечно, но вдруг? И кто эта чаровница с потрясающими формами, так тесно прильнувшая к изгибам рояля, что это кажется неприличным?

— Понятия не имею — отозвался я, переваривая предположение Арчи о возможном присутствии убийцы на похоронах — Пойди да узнай. Думаю, она здесь работает — музицирует для пассажиров.

— Да? Прелестно, просто прелестно — проворковал эльф, приглаживая волосы — А что еще она делает для пассажиров? Ты прав — пойду и узнаю.

— Подожди — остановил я любвеобильного адвоката и, наклонившись к его остроконечному уху, попросил — Дай малютке соверен и попроси исполнить "Разбитое сердце пастушки".

— Я бы предпочел попросить ее исполнить нечто другое, совсем не связанное с музыкой — для виду поворчал эльф — Ладно, попрошу.

И он попросил. Не знаю, как он убедил девушку и что он ей сказал, но черноволосая оглянулась, смерила меня загадочным взглядом, а затем вновь повернулась к роялю и из рояля полилась печальная музыка. И я готов поклясться, что это была лучшая из услышанных мною "Пастушек". Самая лучшая, черт подери!

Поглощенный музыкой, я не обратил ни малейшего внимания на тот факт, что дирижабль уже давно оторвался от причальной мачты, тяжело развернулся и, исторгая из главной трубы столб черного дыма, покинул старую столицу, казалось бы неспешно направившись к новой.

В кают-компании появились пассажиры, тотчас прильнувшие к покатым стеклам обзорных окон. Из ниоткуда возникли стюарды, торопливо разносящие выпивку. Величественно вошел сам капитан, сверкающий профессиональной улыбкой, приветствующий гостей на своем корабле и с удовольствием отвечающий на вопросы.

Мне было плевать на всю эту суету. Скрестив руки на груди, я полулежал на своем угловом диване и слушал музыку. Прекрасную грустную музыку.

3

Мы успели вовремя. Дирижабль, этот воздушный пузырь, кажущийся таким ненадежным и готовым вот-вот лопнуть, к моему искреннему удивлению, без происшествий донес нас до новой столицы и самое большее спустя час, мы были в храме, которой Арчи выбрал для церемонии прощания с последним из рода Дрейморов.

Мы успели вовремя. Можно даже сказать, что пришли слишком рано — начало церемонии должно было начаться только через полчаса. Двери храма были распахнуты настежь. По пышной ковровой дорожке шли облаченные в черное фигуры — в большинстве своем малознакомые мне личности. Стоило кому-либо из пришедших пристроить свое седалище на деревянную скамью, как тут же его взгляд устремлялся на гроб. И в этих деланно скорбных взглядах я явственно читал некую оторопь.

Да уж, Арчи расстарался на всю катушку, подошел к этому делу серьезно. Даже слишком серьезно и кое в чем переборщил — например, с количеством цветов.

Мой гроб просто утопал в цветах.

Пышные букеты, просто корзины с цветами, огромные венки, бесконечные цветочные гирлянды — всем этим добром было буквально усыпано возвышение, расположенное перед рядами скамей для прихожан. Крышка дубового гроба была поднята, но виднелось только лицо покойника, все остальное было скрыто пышными волнами материи и все теми же проклятыми цветами.

Впрочем, это к лучшему — я не горел желанием рассматривать свой собственный труп в подробностях. Уж как-нибудь перебьюсь. Я и так знал, что под пышными кружевами шелковой рубашки скрываются три небрежно заштопанные дырки. Раны от пуль трусливо пущенных мне в спину, но от этого не ставших менее смертоносными и легко сокрушившие ребра и пробившие мое сердце.

Три пули мне, и столько же досталось Лоре — совсем еще юной девушке, погибшей ни за что, можно сказать — умершей за компанию. Кем бы ни был этот чертов убийца, он не желал оставлять свидетелей. Выпустил в обнявшуюся парочку шесть пуль, в упор опустошил барабан револьвера... тварь... гнусная тварь, поровну разделившая между мной и Лорой смертельные подарки.

На меня накатила душная волна злобы и я сгорбился, втянул шею в плечи, сжал медные пальцы в кулаки, чтобы не сорваться, не выплеснуть свою ярость на толпящихся в храме людей. О... как я был зол... зол все эти дни, что так невыносимо медленно тянулись с момента моей смерти...

Но именно эти чувства беспомощной злости и бессильной ярости невольно оказались лучшими помощниками — благодаря им, я остался здесь, остался в этом мире, вместо того, чтобы чинно вознестись в столбе небесного света... ну или рухнуть вниз, окутанный языками багрового адского пламени — вот уж не знаю, как они решили ТАМ мою судьбу. Мне плевать. Все одно, когда я покончу со своими незавершенными делами здесь, у меня останется только одна дорога и уж точно, вести она будет не вверх.

Мерцающая у меня перед глазами кровавая пелена ярости постепенно развеялась и я с облегчением выпрямился, мысленно гладя себя по головке и приговаривая: "Вот так, молодец, парень, молодец, держи себя в руках". Это подействовало.

Убедившись, что вновь могу контролировать себя, я огляделся по сторонам, выискивая среди прибывающей толпы новые лица и внимательно в них вглядываясь. Особое внимание я обращал на высоких мужчин. И делал это по очень простой причине — ведь я видел своего убийцу.

Всего пару жалких секунд, когда уже испускал последний вздох и корчился в агонии — но я его видел. Эта картинка навсегда отпечаталась у меня в мозгу. Я видел убийцу, наклонившегося над моей кроватью, видел дымящийся револьвер в его руке. Высокий, широкоплечий, закутанный в черное длиннополое пальто, лицо в тени, но я все же зацепил взглядом что-то вроде бесформенной шляпы на голове и грязные бинты, покрывающие выдающийся вперед подбородок и горло.

Я увидел его... и умер. Моя душа покинула тело. Дальше я помню все как в тумане — льющийся одновременно со всех сторон яркий свет, ползущие ко мне толстые щупальца тумана, плотный поток воздуха, подталкивающий меня в спину и принуждающий сделать шаг, всего один шаг. И я уже занес ногу, почти что шагнул ТУДА, когда услышал смех и едва слышный звон. Этот вонючий ублюдок, подлый убийца стреляющий в спины спящих... ОН СМЕЯЛСЯ! Злорадно хихикал и гнусно похрюкивал, нависая над окровавленными простынями и на мое уже мертвое тело со звоном сыпались еще горячие гильзы — Перевязанный переломил револьвер и опустошил барабан прямо над своими жертвами.

В тот самый момент и случилось событие, благодаря которому я сейчас стою в храме и безучастно пялюсь на собственный труп. Благодаря охватившим меня дикой ярости и ненависти, благодаря испепеляющему желанию найти этого ублюдка и обеими руками пережать перевязанное бинтами горло, чтобы он больше никогда не смог исторгнуть из себя злорадное хихиканье. Мне удалось вырваться из окутывающих объятий тумана, удалось отшатнуться обратно и уцепиться за ускользающий от меня мир живых.