страсть рождает силу 1курс

— Здесь находится вход в хранилище вашего рода. — Хват поклонился. — Князь простите, но необходима проверка статуса крови. Для этого положите руку на изображение рукояти меча.

Я на секунду задумался, но, не увидев подвоха, подчинился словам гоблина. На ощупь базальт под рукой был холодным и гладкий, неожиданно мою ладонь словно бы укололо иглой и спустя пару секунд в скале проявился проход — барельеф из меча рассекающего солнца просто растворился, открывая вид на тёмную комнату подёрнутый прозрачной зеленоватой пленкой. Гоблин довольно оскалился.

— Редко такое увидишь, очень древняя магия, здесь только вход, а это, — он указал на зеленоватую пленку, — граница совмещённых пространств. Само хранилище где-то там, — он взмахом руки указал куда-то нам под ноги, — в глубинах горы, и как вы понимаете, попасть в него можно только через этот портал! — И очень гордо закончил. — Согласитесь, это намного надёжнее, чем тривиальные драконы Гринготтса!

Он отошёл на пару шагов от нас, как бы намекая мне с Гермионой, что пора бы пройти. Медлить мы не стали. Всего пара шагов и даже не почувствовав преграды, мы прошли через "плёнку". Тут же по углам зажглись какие-то источники света, точно не электрические, но и не факела, а стеклянные сферы, наполненные светящимся жёлтым газом, наверное. Нашим любопытным взглядам открылась среднего размера комната, ярдов десять-двенадцать на пять-шесть. Вдоль стен возвышались массивные девственно пустые стеллажи, а у противоположной от нас стены стоял на полу средних размеров сундук.

На всякий случай, осмотрев пустые полки, мы с Гермионой подошли к сундуку. Внешних замков не видно, сам без каких либо украшений — из потемневшего дерева с оббитыми железом углами и массивными ручками с торцов. После моего прикосновения к крышке, сундук вдруг самостоятельно открылся, на её задней стороне была закреплена пара свитков, а остальное содержимое сундука пряталось под чёрной бархатной тканью. Взяв один из свитков, которые были вставлены в ленты-держатели, и, развернув его, я прочитал короткое послание на русском:

"Михаил, раз ты читаешь это письмо, то я и мама погибли, ты остался последним из нашего рода. Древнее проклятие всё же настигло и нас. Найди свою пару, магия обязательно приведёт тебя к ней! - Я невольно оторвал взгляд от пергамента и посмотрел на стоящею рядом со мной Гермиону. На душе сразу стало теплее, я не сомневался, именно о ней говорится в послании. - Только она сможет обуздать твою фамильную ярость. Обязательно найди её и береги, без неё твой путь приведёт к безумию.

К сожалению, мы не смогли оставить тебе многое. Но родовые реликвии здесь. Мы оставляем тебе книги, они помогут в освоении основ родовой магии. Так же оставляем боевое оружие нашего рода, для тебя и твоей будущей супруги. Ты быстро поймёшь, это далеко не простые мечи. К ним прилагаются и доспехи, они тоже совсем не простые. Береги их! И главное — родовые перстни: Князя и Княгини. Очень надеюсь, что в отличие от нас, они признают тебя и твою избранницу. Кольца обеспечат защиту от ядов но главное и приведут вас в место нашей силы, славы и скорби.

Прощай, и помни — мы любили тебя!"

В некоторой прострации от прочитанного, машинально передал Гермионе свиток и взял второй.

В нём, я так понимаю, был изображён только родовой герб, тот самый чёрный меч рассекающий солнце, и короткий девиз рода:

"Покой — это смерть, есть только страсть. Благодаря страсти, я получаю силу. Благодаря силе, я набираю могущество. Благодаря могуществу, я достигаю победы. Благодаря победе, я получаю свободу".

И дописанная ниже приписка, по всей видимости, отцом, судя по почерку: "Михаил, помни ни власть, ни сила сами по себе не могут быть целью, это лишь средства!"

Во блин! Не могли нормально всё объяснить?! Почему всё так непонятно?! Абсолютная свобода, она же невозможна, это даже мне понятно. И что означает этот девиз, к чему же стремился наш род? И зачем? Я перевёл всё написанное Гермионе. Она подвисла так же как и я.

Сдёрнув бархат, из сундука на свет извлёк небольшую шкатулку из чёрного полированного мрамора, в которой на всё том же чёрном бархате подкладки покоились два перстня. Оба из серебристого металла, тяжёлые. В обоих в глухой оправе были вставлены камни, в первом — насыщенно красный полупрозрачный плоский камень, а во втором — прозрачно-голубой тоже плоский камень, я бы даже назвал его льдистым. Мой взор невольно привлёк перстень с красным камнем, даже в неярком свете он выглядел притягательно — массивный перстень, даже просто своим видом внушающий уверенное спокойствие и силу. Уж и не знаю, почему у меня возникли ассоциации. В молчании проходили секунды, а я всё не мог оторвать от него взгляд, наконец, я взял его в руки и надел на безымянный палец левой руки. Мгновение спустя я едва смог сдержать крик, вначале перстень ужался до размера моего пальца, а потом по моим жилам словно жидкое пламя прокатилось сжигая меня изнутри. Боль была адской, к счастью секундой спустя она отступила, а потом и вовсе исчезла. Но за эти секунды я успел сгорбиться и опереться о крышку сундука, как не выпустил из рук шкатулку, не знаю, наверное, из-за того, что пальцы свело болью. Выпрямившись, я инстинктивно попытался сдёрнуть перстень, но не смог, он плотно сел на палец. После нескольких безуспешных попыток это сделать, в течение которых Гермиона удивлённо взирала на меня, я бросил это, и присмотрелся к перстню, пытаясь рассмотреть что-то мелькнувшее внутри камня. В глубине камня мерцали отсветы всполохов пламени, и чем больше я смотрел, тем чётче было видно пламя, и когда оно "разгорелось", то почти на всей его поверхности, появилась печатка — овальный серебряный щит, на поле которого чёрный меч разрубает солнце. Насколько могу догадываться — это магия перстня признала во мне нового князя.

— С тобой всё хорошо?

— Уже да не беспокойся , была буквально секундная сильная боль, и сразу же отпустило. Зато перстень стал мне по размеру и на нём появился герб моего рода.

После чего достал из шкатулки второй перстень, и посмотрел на Гермиону. Собираясь передать его ей. Она, слегка побледнев, следила за перстнем в моих пальцах. Я же думал о послание от давно мёртвых родителей, о странном, явно волшебном, перстне... а ещё нам предстоит скорая встреча с магическим миром, и что там будет... В общем вся логика происходящего не оставляла мне выбора, толкая меня действовать. Поначалу я решил просто отдать перстень Гермионе, чтобы она его надела сама. Но в последний момент передумал, понял, что в очередной раз мог лажануться (и невольно обидеть её своим бесчувствием), для меня перстень — это просто родовой артефакт, дающей ей защиту от ядов. А вот для Мионы же, скорее всего, это залог обручения. Конечно, в одиннадцать лет, это отдаёт либо сумасшествием, либо невероятным пафосом (с нашим то положением в обществе), но после проведённой в Гринготтсе проверки крови, это установленный факт. Я читал, что все девочки мечтают, чтобы вручение обручального кольца было красивым. Тут, конечно, не обручальное кольцо, но чем перстень хуже? Да и в конце концов, я же видел, как это делают в фильмах. Поэтому, не желая её огорчать, сделал к ней подшаг, и опустился перед ней на колено.

— Гермиона Джин Грейнджер, я знаю, что сейчас слишком рано, нам всего по одиннадцать лет, но... Миона, с первого дня нашего знакомства ты стала для меня всем, без тебя я мёртв. Все мои эмоции рождаются только тогда, когда ты рядом со мной. Прошу окажи мне честь... — с этими словами я протянул ей перстень.

Она вначале быстро покраснела, потом тут же побледнела, и изумлённо, молча смотрела на меня. Прошла минута, две... Наконец едва слышно, почти не шевеля губами, выдохнула:

— ДА!

Я осторожно одел перстень на её палец, через секунду Гермиона вскрикнула, от неё ощутимо шибануло волной холода. Её перстень претерпел точно такие же изменения, как и мой, только пламя внутри было явно синего цвета. Я встал и обнял её.

— Извини. Было очень больно? — она помотала головой.

— Нет, скорее неожиданно, хотя ты и предупредил, просто я не ожидала, что так резко будет.

— Понимаешь, я откуда-то знаю, что оно доет тебе защиту магии рода, да и продемонстрировать обретаемый тобой статус я уверен в магическом мире будет не лишним.

Миона в ответ лишь обняла меня, прижавшись ко мне. И отчего-то шёпотом сказала. — Миша молчи, не порти момент. — Уткнулась в плечо и, наверняка порозовев от смущения, добавила. — Ты мне очень нравишься, я надеюсь, лет через семь, стать твоей женой.

Так, обнявшись, мы и стояли.

Через некоторое время, то ли минуты, то ли часы, Миона отмерла и предложила продолжить изучение содержимого сундука. Я с неохотой разомкнул свои объятия и, выпустив её, продолжил досмотр. Из сундука было извлечено два комплекта довольно странной одежды, очевидно выполняющей функции доспехов, хотя совершенно не похожие на них. Сделана она была из какой-то необычной толстой чешуйчатой кожи глубокого чёрного цвета, отдельно куртка, на правом плече которой находилось выполненное тиснением изображение герба, брюки, сапоги, перчатки и свободный плащ с глубоким капюшоном.

Уже оказавшись дома, мы с Гермионой тут же полезли их примерять. Оказалось, что они каким-то образом подстраиваются под размер хозяина! Нам это очень понравилось! А ещё позже, после тестов, выяснилось, что в ней не чувствуется ни холод, ни жар.

Следующими были извлечены две слегка изогнутые с узким клинком сабли длиной фута три, три с половиной, из какого-то тёмно-синего, почти чёрного, металла и два длинных прямых кинжала того же металла. И сабли, и кинжалы были чисто утилитарного предназначения — ни одного украшения или гравировки. Сабли имели полуторную заточку и дол по внутренней части клинка, а кинжалы же были заточены с обеих сторон и долом по середине клинка. На самом дне лежали четыре толстых книги, я бы их со спокойной совестью мог назвать фолиантами, размеры были подходящими. К моему удивлению, и разочарованию Гермионы, ни одна из них не открывалась. Я уложил всё извлечённое обратно в сундук, и, взявшись с Гермионой за его боковые ручки, мы напряглись и подняли его. После чего вышли из хранилища, к ждущему нас гоблину.

А ещё немного спустя мы вернулись в портальную комнату и, использовав портал, перенеслись к стартовой точке нашего путешествия — на задний двор нашего дома.

Глава 3

Незаметно к своему концу подошёл август, сегодня последний вечер, когда мы дома, уже завтра утром отправляемся в Хогвартс. Последние приготовления завершены, напутствия от родителей получены и внимательно выслушаны. Ага, не единожды, вот только что прослушана очередная лекция от отца Гермионы. Конечно, понятно их волнение за нас, я всё понимаю, но лекции от этого лучше не стали.

— Дети, чем больше мы узнаем о волшебном мире, тем опаснее он для нас выглядит. — Отец Гермионы кивнул головой на толстенную книгу, которую мы приобрели в один из походов на Косую аллею. — Со времен поражения в войне с инквизицией, он находится в самоизоляции, но при этом, их поражение даже в учебниках объявляют победой. Хороша победа, когда победитель скрывается и тщательно прячется от побеждённого! А ведь до этого волшебники явно правили миром, во всяком случае, успешно тормозили развитие. Беда в том, что многие поколения магов воспитывается с убеждением, что магический мир скрывается только из-за убеждений части магов и для блага обычных людей. Они убеждены — обычный мир перед магами беззащитен. Их уверенность подкреплена тем, что индивидуально при внезапном нападении мага обыватели действительно бессильны. Подобные убеждения привели к недавней войне в магической Англии.

Но есть и хорошие новости — в истории Хогвартса написано, детям не позволяют колдовать до формирования магического ядра, что происходит в возрасте с десяти до одиннадцати лет. В противном случае легко может произойти его деформация , что в свою очередь приводит к потере магии. Поэтому ваши одноклассники колдовать, так же как и вы, не умеют, хотя, возможно это касается только практики, а вот хоть какую-то теорию они могут уже и знать. Мастер Ким кое-что мне объяснил, ваши умения для магов совершенно не ожидаемы, считается, что без палочки магию могут осознано применять только очень сильные и опытные маги, и явно не в столь юном возрасте. Вам очень повезло в том, что ваши самостоятельные тренировки не убили в вас магию. В общем, ваши тренировки и занятия у Кима, привели к очень неожиданным для магов результатам, ведь они даже не пытаются развивать спонтанную магию детей. Могу допустить, что маги справедливо считают, что дать палочку до одиннадцати лет ребёнку — верный способ получить из него сквиба.

Поэтому ваш телекинез и владение Ки-Хаб позволит вам иметь большое преимущество перед другими. — Закончил он.

Гермиона

Около пяти утра меня разбудил полный отчаяния крик, точнее почти вой Михаила. Спросонок, ещё не понимая, что происходит, вскочила с кровати и прямо в пижаме, босой побежала. Ворвалась в его комнату. В свете ночника вижу: Миша весь бледный с выступившими бисеринками пота на лбу, что-то беззвучно бормотал сидя на кровати. Очевидно, заметив моё появление, на секунду замолчал, и, оторвав взгляд от пола, посмотрел мне в глаза.

— Прости Гермиона, не хотел тебя разбудить, просто приснился кошмар. — Но я его почти не слышала, только в качестве фона, и в каком-то ступоре смотрела на бегущие по его щекам слёзы. Молча подошла и села к нему на кровать, обняла.

Господи, у него слёзы, — удивлённо подумала я, — он же не плачет, он же просто не умеет, после аварии у него же эмоции отшибло!

И как можно мягче уже вслух ответила — Ничего страшного. — Помолчала пару секунд, сильнее прижавшись к нему. — Что хоть приснилось?

— Не знаю, какая то абсолютная муть и хрень, меня собственный крик разбудил. Я помню только то, что было очень безнадёжно и тоскливо. Не уверен, но, вроде то, что я чувствовал, именно так называется. — Потёр руками глаза и растеряно, спросил. — Слезы? Я что ревел?!

— Ага — Я счастливо кивнула ему.

Еще бы я не улыбнулась, Миша ещё немного оттаял, это ещё один маленький шаг от того бездушного ко всему безразличного "робота", каким он был всего три года назад, к нормальному человеку. Пусть пока он плакал во сне, но главное он всё-таки плакал, к нему вернулись ещё пара эмоций. Ну или хотя бы стали возвращаться.

Михаил

Ночь, тихо падает снег. Из последних сил бегу по тёмной заснеженной улице, повернув за угол вижу на обочине распростёртое тело, лежащее в алом от крови снегу. Охватывает ужас, и одновременно надежда, что ошибаюсь и там не она. Подбегаю падаю на колени, смотрю, меня захлёстывает такая невероятная не переживаемая тоска, что мой полный безысходности и осознания потери то ли вой, то ли крик разрывает тишину зимней ночи.

— Слава богу, это был сон! — Подскакиваю с постели, и одновременно с этим осознавая, что это только сон, дурной и тяжёлый сон. Медленно выдыхаю, грудь ходит ходуном, как будто бы пробежал пяток миль. Я не помню, чтобы раньше мне хоть что-нибудь снилось, а тут словно бы всё ещё чувствую холодный колючий ветер и снег на лице, темноту улицы и отголоски пережитой тоски, от которой во сне хотелось подохнуть. Сижу, таращусь в темноту, темнота неприятна и вызывает чувства, испытываемые во сне, через напавшую на меня парализацию, включаю ночник.