Рыцарь тут же выкрикнул смеясь:
— Чёрта с два я покину Долину хранителя королевской крови!
Эолтан упёрся передними лапами в каменный пол пещеры, поднатужился и выбрался наружу. В пещере стало намного светлее. Рыцарь неба быстро выбежал из неё и уже через пару минут дракон щедро окатил его своим пламенем, уничтожив магический огонь и спалив траву на половине холма. От такого странного лечения, рыцарь, кажется, даже слегка помолодел, но вслед за ним тотчас начались неприятности совсем иного рода и весьма серьёзные. Последний Рубеж угрожающе загудел и заходил ходуном, так, что даже дракон малость оробел. Легар испуганным голосом спросил:
— Родес, что это?
Рыцарь тотчас возбуждённо воскликнул:
— Ребята, мы, кажется, поторопились! Нам бы сначала поговорить, а потом исцелениями заниматься. Вам нужно срочно сматываться. Боюсь, что с первыми лучами солнца, Последний Рубеж вас просто растерзает, кем бы вы ни были. Буран, быстро сюда, мальчик мой. Легар, забирайся на спину Эолтана. Под ним земля не так сильно трясётся. Доспехи наденешь на нём.
Не на шутку перепугавшийся Эолтан тут же, без пререканий, лёг на живот, хотя и не любил такой собачьей, как он говорил, позы. Хорошо, что всё необходимое для дальней дороги, Легар привёз с собой на овре, упаковав в один большой тюк. Родес бегом метнулся в пещеру и притащил из неё свои седельные сумки и доспехи вместе со шлемом. Седельные сумки он забросил на Бурана, которого Легар так и не удосужился расседлать, и по его просьбе положил поперёк седла Клыка и привязал пса за лапы к грифону, пропустив верёвку под животом. Грифон, с перепугу, тоже помалкивал и не возмущался. Земля под ним шумно чавкала, а сам он, вскинув крылья, шумно трясся от страха всем своим мощным телом и хлестал себя по бокам длинным хвостом с кисточкой. Ну, а сам Легар разулся, быстро натянул поверх одежды чешуйчатые доспехи, шлем на голову, уселся на загривке дракона и вцепился руками в объёмистый тюк, положенный на шею жалобно подвывающего дракона, а Родес, привязывая его ноги и тюк к шее дракона, сказал напоследок:
— Легар, доспехи старайся с себя никогда не снимать. Они магические. Запомни, стоит тебе только сложить руки в замок и тихо прошептать: — "Аверо, таларес, кубес", как они сделаются невидимыми, но не исчезнут. Зато ты сможешь тогда искупаться, сходить до ветра и даже переспать с какой-нибудь красоткой. Носи их на голое тело и постарайся есть побольше. Они тебе великоваты и меньше не станут, но зато подгонят тебя под себя. Ну, да, хранят вас боги Рассвета, Дня и Вечерней Зари и не разгневаются на вас боги Ночи. Улетайте, парни, а я буду вас ждать здесь, в Призрачной Долине Оранж. Летите за Дикий Лес и не бойтесь воющих деревьев, они только пугают путников, но в нём ещё никто не погиб, так что можете приземлиться в нём на любой поляне, зато Последний Рубеж действительно опасное место. Сдаётся мне, что меня и Бурана он не порвал только из-за магического заговора. Похоже, что именно так маги прибирают к своим рукам всех выходцев Призрачных Долин. Всё, улетайте.
Последний совет оказался весьма кстати, так как объевшиеся грифон и дракон смогли отлететь от Последнего Рубежа только на полтора десятка лиг и камнем рухнули на первую же попавшуюся полянку. Дракон облегчённо расхохотался, а Легар, запустив в его голову сапогами, громко рявкнул:
— Чего ржешь? Мы так и не поговорили с Родесом. Как бы мне не пришлось потом об этом сильно пожалеть.
Эолтан философски заметил:
— Зато все остались живы, в том числе и твой новый друган Родес. Вот папаша мой обрадуется-то. Он давно уже мечтает найти такого человека, с кем можно поговорить о всякой ерунде.
— Сам ты ерунду говоришь. — Проворчал Легар отвязывая от ноги верёвку — Ладно, давайте спать. Буран, не надо так коситься на Клыка. Он несъедобный. Иди сюда, я его от тебя отвяжу.
Пёс, как только его отвязали, утробно ухнув, свалился с высоченного грифона на поляну и отошел от него на пару шагов. Ну, а этот здоровенный крылатый красавец с огромным клювом, тотчас улёгся на траву, вытянул шею и уснул. Клык, который тоже вволю наелся мяса, уже спал. Храпел во всю силу своих могучих лёгких и дракон. Легар снял с грифона седельные сумки и само седло. Он хотел было устроить нечто вроде бивуака, но увидев, что все спят, махнул рукой и тоже завалился спать, даже не сняв с головы шлема. В доспехах, висевших на нём, как тряпка на швабре, он чувствовал себя весьма комфортно даже на траве, мокрой от росы. Не помешало ему спать и солнце. То ли после всей нервотрёпки, то ли ещё почему, но проспала вся эта компания практически сутки и проснулась только в предутренние часы. Первым очнулся от сна дракон и прорычал спросонья:
— Ну, кто дверь открыл? Немедленно закройте. Дует же в задницу немилосердно. — После чего немедленно вскочил на ноги и, энергично делая драконью разминку, радостно завопил — Вставайте, сони! Скоро рассвет, уже небо начало светлеть.
Вслед за ним вскочил Клык, перебравшийся ночью под тёплый бок Бурана, и моментально потрусил в лес не то на охоту, не то по своим собачьим делам. Затем поднялся и, сняв с головы шлем, начал делать разминку Легар. Буран упрямо продолжал спать, игнорируя шум и гам, стоящий на поляне. Проснулся он только тогда, когда из леса вернулся с каким-то мохнатым зверьком, размером с крупного поросёнка, Клык, и бросил того ему прямо под клюв. Грифон приоткрыл один глаз, раскрыл клюв, не поднимаясь на ноги слопал угощение, после чего встал, и, радостно курлыкая, принялся прихорашиваться. Воды поблизости не было и потому Легару пришлось обойтись без умывания, равно как и без завтрака, хотя теперь он мог есть всё что угодно и в каких угодно количествах, чтобы улучшить фигуру. Вместо завтрака он стал разбираться с поклажей, сетуя на то, что от драконов в подобного рода делах нет никакого толка.
На это у него ушло чуть более двух часов и когда он, наконец, разобрался, что и на кого нужно вешать и цеплять, совсем уже рассвело. Оба летуна за это время отошли подальше от поляны и вернулись на неё, сделавшись намного стройнее, чем были до этого. Вскоре и грифон, и дракон стояли под седлом. Однако, когда Легар подошел к Бурану с вьюком, тот попятился назад и энергично замотал своей огромной, орлиной головой с белыми перьями, отказываясь от такой нечаянной радости. Юный рыцарь неба опустил вьюк на траву, ткнул в него пальцем и сказал:
— Значит так, Буран, говорю тебе это в первый и последний раз. Во время длительных перелётов, ты летишь навьюченный, а я на Эолтане. Когда лететь придётся недалеко или по какому-то важному делу, я лечу верхом на тебе, Эолтан сам по себе, а Клык остаётся стеречь наш шелковый замок. Если нам придётся лететь в бой, то я лечу на драконе, а ты прикрываешь нас с тыла. А теперь опускайся, чтобы я положил на твоё седло вьюк или ты вообще полетишь отсюда, куда тебе вздумается потому, что немедленно выйдешь в отставку.
Грифон шумно засопел, как овр, затем заклекотал, но всё же опустился на брюхо и Легар закрепил на нём довольно тяжелый вьюк. Буран поднялся помотал им из стороны в сторону и расправил свои огромные крылья, приготовившись к полёту. Дракон, тихо ворча что-то себе под нос, без всякой просьбы лёг на живот и лишь нервно дёрнул хвостом, когда Клык запрыгнул в специальную корзину, изготовленную из того же серебристого, лёгкого металла, что и навадор, прикреплённую к седлу позади наездника. Вчерашний пастух сел в удобное белое седло со спинкой, пристегнулся, опустил вниз подлокотники и через пару минут они уже поднимались в небо. Буран поднимался в небо с довольно большой скоростью, делая крыльями мощные взмахи. Эолтан махал своими перепончатыми крыльями реже, но не отставал от него. Наконец грифон поднялся на высоту в пять лиг и полетел вперёд с ещё большей скоростью.
Легар от восторга даже онемел, настолько его восхитил полёт и особенно скорость. Если бы не шлем на голове, то у него ветер свистел бы в ушах. Курс в небе прокладывал Буран, который один знал, куда нужно лететь, а потому Эолтан, зорко вглядываясь вниз, просто летел вслед за ним, не особенно гадая, туда ли они летят или нет. Ни он, ни Легар даже не знали, сколько дней им лететь до Эвриля, а грифон не мог им этого сказать, хотя и оказался на редкость умным и всё понимающим с полуслова товарищем. Часа через три Легар проголодался, достал из седельной сумки круг колбасы, опустил вниз защитную пластину, закрывающую нижнюю часть лица, и принялся жевать. Это не понравилось его другу дракону, и тот громко прорычал:
— Если ты не прекратишь чавкать, Легги, то я покажу тебе, что такое драконий штопор. Думаю, что тогда тебе точно будет не до еды. Это мало кто сможет выдержать.
Легар засунул колбасу в сумку и с обидой выкрикнул:
— Надо же, какие мы капризные! Ладно, я не буду есть, но и спать по столько времени тебе теперь тоже не придётся.
— Я не капризный, Легги. — Рыкнул в ответ дракон — Просто когда ты ешь, твоё чавканье отдаётся неприятным звоном у меня во всём теле. И можешь не орать так. Я услышу даже твой шепот, ты ведь сидишь в точке резонанса моего тела.
Поняв, что он был не прав, Легар тихо извинился:
— Извини, Эолт, я не знал. — Повернувшись к псу, он немедленно приказал — Клык, сиди тихо, суслик в норе.
— Что это ещё за суслик в дыре? — Спросил дракон — Какая-то интересная собачья игра?
Легар вполголоса ответил:
— Да, это так, забава у него такая. Он когда находит в траве нору суслика, то ложится около неё и замирает. Ну, а суслик через какое-то время, не слыша ни звука, начинает думать, что Клык уже ушел и высовывает голову из норы. Вот тут-то он его и хватает, родимого, за шкирку и несёт мне. Ему обед, а мне шкурка для матери. Она из них потом отличные одеяла шила.
— Одеяла хороши для людей, а нам, драконам, они ни к чему, у нас для этого крылья есть. — Степенно ответил Эолт — Ты, кстати, на ночь забирайся ко мне под крыло. Никогда не замёрзнешь. И не бойся, я во сне не ворочаюсь. На какой бок завалюсь с вечера, на том и встаю утром, вот только сквозняков терпеть не могу. Особенно, когда в задницу сильно дует.
Легар усмехнулся и ответил:
— Нет, уж, спасибо. Ты, батенька, так храпишь, что мне сегодня под землю зарыться хотелось.
— Это потому, что я объелся. — Весёлым голосом ответил ему дракон — А вообще-то я сплю очень тихо.
Вскоре Легар заметил, что грифон начал уставать. Это выражалось в том, что он стал как-то судорожно махать крыльями. Легар выглядел сверху большую поляну, они летели над лесом, попросил Эолта догнать грифона и громко крикнул:
— Вниз, Буран, вниз! На поляну! Нам всё же нужно отдохнуть ещё денёк, другой.
Грифон тут же перешел на планирующий полёт, заложил в воздухе пологую спираль и они стали спускаться. Через десять минут грифон и дракон уже стояли на берегу широкой речки. Как только Легар снял с грифона вьюк и седло с седельными сумками, тот моментально удрал в кусты и отсутствовал минут двадцать. Легару тут же стала понятна причина его усталости. По всей видимости, гадить на лету, не входило в правила хорошего тона у грифонов. Через поляну протекала широкая, но мелководная речка и вскоре все полезли купаться. Всё-таки Легар чувствовал себя в доспехах, надетых поверх одежды, несколько неуютно. Поэтому он с удовольствием разделся, а когда вволю накупался и обсох, то надел их на голое тело и первым делом проверил, как действует магическая формула из трёх коротких слов, которую он услышал от старого рыцаря. Стоило Легару произнести — "Аверо, таларес, кубес", как доспехи действительно исчезли, а вот браслет на руке остался.
Когда Легар снова произнёс волшебные слова, доспехи опять появились на свет и вот что удивительно, золотой браслет сверкал поверх золотистой чешуи, каким-то хитроумным образом прикреплённой к странному материалу их подкладки. Он был похож на тонкую, изумительно нежную замшу, но отливал металлом и был, словно бы сплетён из тончайших нитей. Жаль только, что доспехи сидели на нём мешковато и не обтягивали тело, но это, как понял Легар, было делом поправимым. Юный рыцарь задумался, сделал доспехи невидимыми подошел к грифону и с вежливой улыбкой на лице, попросил его:
— Буран, укуси меня за руку, но не оттяпай её. Просто с силой прикуси и всё.
Грифон посмотрел на своего рыцаря с удивлением, но выполнил просьбу. Правда, мгновение спустя он с возмущением выплюнул левую руку Легара из клюва и обиженно заклекотал. Зато рыцарь почти ничего не почувствовал. Похоже, что доспехи продолжали защищать его тело даже не смотря на то, что он их не только не видел, но и не ощущал. При этом он чувствовал дуновение ветерка и когда снова полез в воду, то моментально намок. Когда же рыцарь протянул руку к Клыку, чтобы погладить пса, тот лизнул её и он почувствовал прикосновение его языка. Это окончательно развеселило Легара и, просохнув, он надел, поверх доспехов, взятую в дорогу одежду. Он специально, из всей имеющейся дома, выбрал самую просторную. Покончив с купаньем, Легар торжественно объявил своим спутникам, что сегодня у них разгрузочный день, а сам устроил себе небольшой пир и принялся трескать всё, что только нашел в обоих седельных сумках, после чего устроил той, которая принадлежала рыцарю неба Родесу, полную ревизию.
Обе большие, туго набитые седельные сумки сэра Родеса, содержали в себе немало интересного. В одной он нашел складной, лёгкий, но мощный арбалет и три дюжины стрел к нему, хорошее дополнение к его блочному луку и, судя по подзорной трубе, дальнобойное. Ещё у него имелось жалкое подобие навадора. Сокрушенно вздохнув, Легар отложил его в сторону, поднялся и принялся устанавливать походный шатёр. Их в замке учёных оказалось пять штук и он выбрал самый большой, с просторной прихожей, который профессор Сайрус назвал зимним. Ежеминутно сверяясь с инструкцией и велев Эолтану, Бурану и Клыку помогать ему с натягиванием тросиков, он установил его всего за полчаса. Дракон хотел было сразу же завалиться на кушетку, но Легар заставил его затаскивать в шелковый замок всю их поклажу. В результате перетаскиванием тяжестей занялись Буран и Клык, а Эолт только командовал. За это те получили от него награду. Он вошел в прихожую и скомандовал:
— Буран, твоё место будет справа, а твоё, Клык, слева. Что, Буранчик, ты хочешь спать слева. Ну, ладно, разбирайтесь сами.
Дракон распахнул шторы, туго натянутые на тросиках, расположенных сверху и снизу, аккуратно переступил через порожек и вошел внутрь большого, пять на шесть саженей, зала, и немедленно завалился широкую раскладушку с высоким, удобным изголовьем, изготовленную для дракона покрупнее его ростом. Легар, разложивший на большом столе седельные сумы и три тюка поменьше, посмотрел на друга с улыбкой и сказал:
— С одним тебе не повезло, Эолт. С посудой.
Дракон осклабился и весело откликнулся:
— Ошибаешься, Легги. Видишь тот серебристый, круглый тюк? В нём как раз и лежит складная посуда. Причём для всех четверых. Там есть даже ложка и вилка, а вместо ножа я смогу использовать навадор с откидным лезвием, который принадлежал сэру Родесу.
