Барон двух миров. Общий файл

Закончив мысленный забег в историю архитектуры, а также насладившись широтой души добровольных декораторов, я направился к афишам возле входа. Афишами явно занимался более скромный живописец, кроме названия фильма, времени сеансов и имен актеров на них ничего не было. И это радовало. Был я как-то проездом в одной деревеньке. Наши преподаватели называли такие прогулки "полевой практикой". Мы мужественно трясли старушек на предметы старины, пили деревенский самогон, в кого сколько влезало, и придавались прочим нехитрым развлечениям на лоне деревенской природы. Так вот, в этой самой деревеньке меня особенно порадовала афиша на входе в сельский клуб. На фоне стартующей ракеты и мужика в скафандре шла надпись "Звездные войны". Все можно понять, места глухие и народ здесь такой же, но неужели автору этого эпохального творения было тяжело взглянуть сначала на фильм, а потом рисовать?

В общем сеанс сегодня был в шесть и в десять. Наташа уже конечно девочка большая, но представляя, что со мной будет, если я после этого попадусь на глаза ее родителям, решил взять билет на более "детское" время. Проблем не возникло, и получив два билета на последний ряд я стал думать уже о другой проблеме, чем бы заняться до вечера.

Пунктом номер один естественно значился звонок Натали. Надо было успокоить ее (так как сплетни по институту летают быстрее пуль, и она уже точно в курсе, что меня в больницу законопатили) и обрадовать новостью, что я жив, здоров и хочу в кино. С пунктом номер два было немного потяжелее. Можно было пойти пожевать чего-нибудь или просто посидеть на лавочке в тенечке. Скорее пожевать! Желудок одобрил эту мысль громким урчанием, так что мне стало даже немножко его жалко. Так же я пожалел старушку, которая раздавала брошюрки в фойе, так выразительно она на меня посмотрела (и что самое обидное — начала принюхиваться).

Так что оставив бабулю ловить несуществующие ароматы, я отправился искать таксофон. Телефонная карточка нашлась в кармане кожанки, так что Ринату сегодня предстоит дважды стать моим спонсором, пусть он об этом еще и не догадывается. Живой аппарат нашелся в соседнем здании почты. Быстренько набрав номер с нетерпением стал ждать ответа.

— Алло. Я слушаю, — вот повезло, трубку взяла Ната, а не эта вредина Викуля. — говорите.

— Привет Наташенька! Узнала?

— Саша. Неужели это ты?

— Угадала. Значит богатым мне не быть, — голос Наташи был немножко скованным, что это с ней? — Как твои дела?

— У меня все в порядке. А с тобой что случилось? Мне сегодня таких ужасов понарассказывали.

— Натали, какие ужасы. Просто потерял сознание перед компьютером, на фоне нервного переутомления и любовного иссыхания, — снова попытался пошутить я.

— Это по кому ты любовно сохнешь? — хм, перестарался, кажется Ната завелась не на шутку. — Я тебя спрашиваю!

— Только по тебе, Натуся. Только по тебе!

— Обманщик. Знаю я тебя, — а голосок снова стал довольным!

— И никакой я не обманщик. Я, между прочим, уже билеты купил, на "Волкодава", как ты и хотела. Так что свои обещания я держу.

— Хорошо. А во сколько сеанс?

— В шесть вечера.

— Нормально. Вика, не подслушивай! — в трубке послышался шепот Вики, вот завистница неугомонная.

— Ладно, Саша. Я к полшестого приду. Жди меня у входа. Договорились?

— Договорились, — ответил я. — Да, и дай Вике по лбу, чтоб в разговоры не лезла!

— Договорились. Ну давай, пока!

— Пока!

Вот вроде и все. Поговорил. Интересно, почему Наташа грустила? Неужели переживала из-за того, что я в больницу попал. Это здорово! В смысле не то здорово, что в больницу попал, а что переживала. Если жалеет — значит я ей не безразличен. Настроение поднимается до заоблачных высот от таких мыслей. Как бы не улететь. На пустой желудок — это запросто. Ну вот блин, опять все мысли о высоком были заглушены радостным урчанием. Нет, так дело не пойдет, надо что-нибудь пожевать.

С моими скудными финансовыми возможностями выбор места обеда был довольно прост. Или идти в студенческую столовую при институте, или отправиться на городской рынок, в узбекскую забегаловку. Так как рынок был ближе, я решил остановиться на втором варианте. Хотя конечно был шанс травануться собачатиной третьей свежести, но пока вроде проносило (в переносном, так сказать, а не в грубом физическом смысле этого слова).

Городской рынок встретил меня шумной толпой покупателей и печальным китайцем на входе. Китаец занимался изготовлением ключей, а печальным он был потому, что всех его соплеменников с рынка вытеснили бравые кавказские парни. Которым, разумеется, другой тяжелой работы, кроме торговли, в нашем городе не нашлось. Вот они и выжили более субтильных желтолицых братьев с их исконного места кормления, правда товар их оставили себе, только цены оставить забыли. Таким образом тапки, которые я покупал два года назад за сотню, нынче стоили рублей триста пятьдесят, чем определенно разрушали все бодрые заверения нашего правительства об инфляции в десять процентов в год.

Забегаловка с гордым названием "Юлико" встретила меня запахами борща и чего-то мясного (скорее всего котлеты, не бефстроганов же здесь подавать будут). Улыбающийся узбек за стойкой, напяливший на голову белый колпак для особой важности, показал мне меню. Ничего особенного, но хоть цены не запредельные. Взяв себе тарелку борща, котлету с рисом, салат и сок, ну и пару кусочков хлеба, я направился к свободному столику. Вознеся мысленную молитву всем богам — покровителям студентов, а также своей удаче, я принялся за борщ. Молился же я о скорой смерти, если эти харчи окажутся малоусвояемыми. Потому что если я начну бегать каждые пять минут в туалет — это будет точно мое последнее с ней свидание. Лучше быстро помереть, чем такая перспектива.

От внезапного хлопка дверью я чуть не подавился. В помещение столовой влетела бабища явно цыганской наружности и с криками кинулась к прячущемуся за стойкой узбеку.

— Ай Рафик. Чем ты меня вчера кормил! — вот это голосище, как бы у бедного Рафика колпак не сдуло. — Я вчера у тебя кушала. Ты сказал что все свежее, а мне потом как плохо стало!

— Да что ты такое говоришь, Людмила. Постыдись людей. Я всегда вкусно готовлю, и хорошо, никто еще не жаловался!

— Конечно никто не жаловался. Не выживали после твоей стряпни.

— Вай, Людмила. Ты уже три года у меня обедаешь, я тебя когда-нибудь обманывал? — ну если она после этих трех лет жива, значит и я не помру. Под радостные крики двух старых знакомых я расправился с борщом и перешел к котлете.

— Ах ты гад! Ты нарочно меня отравил. Это тебя Танька подговорила, чтобы моих клиентов отбить! — шекспировские страсти в исполнении ансамбля "Ромалы", точнее одной его представительницы, не думали утихать. — Да я тебе за это глаза твои бесстыжие выцарапаю!

— Уймись Людмила. А то хуже будет. Выйди вон из моего заведения, — узбек пошел в наступление, интересно, если у них завяжется бой с применением подручных средств, куда мне прятаться со своим салатом?

— Сын ослицы. И сам осел. Да чтобы ты подавился своей стряпней!

— Коза ободранная. И кто тебя только на рынок пустил. Иди в переход милостыню просить. Оборванка!

— Вот ты как. Ну я тебе покажу — коза. Всем расскажу, как ты клиентов травишь!

От удара дверь чуть не слетела с петель. Вот это сила. Надо быстренько дожевывать салат и валить отсюда, а то узнаю еще несколько таких подробностей, и пойду харакири себе делать, чтобы не мучаться.

Оставив глухо бормочущего под нос ругательства славного повара из очень Средней Азии я решил просто посидеть на скамеечке в сквере, и подождать. Голова вроде вела себя спокойно, как и живот. И будем надеяться, эти два друга меня сегодня не подведут.

За полчаса до начала сеанса я уже стоял на страже возле дверей кинотеатра, высматривая в толпе прохожих Наташу. Девушки любят, чтобы их ждали. Вот и Ната, скорее всего, решила подразнить меня.

— Заснул! — от радостного выкрика за спиной я чуть не окочурился.

— Наташа. Разве можно так пугать? А вдруг у меня сердце слабое, и я бы от шока помер, — действительно, любят девушки нас разыгрывать.

— Если бы помер, то я бы с тобой в кино не пошла, — замечательный образец женской логики. — И вообще. Будешь ворчать — я уйду.

— Хорошо. Не буду, — и как вообще можно сердиться на эту взбалмошную красотку.

Сегодня Натали решила одеться по простому. В синий джинсовый костюмчик и легкие туфельки. Легкий макияж и золотистые кудряшки пронзили мое сердце сильней пресловутой стрелы Амура.

— Ну что ты вечно на меня пялишься. Билеты купил?

— Купил. На последний ряд.

— Наверное с какой-то коварной целью? — определенно Наташе хотелось меня помучить. — Ладно. Пошли.

Не сказать, чтобы фильм вызвал у меня живой интерес. Гораздо приятней мне было смотреть краем глаза на лицо Наты. Видеть, как свет от экрана блестит на ее локонах. Любоваться ее улыбкой, когда она видит что-то смешное. В общем обычные бредни молодого парня, пригласившего девушку на первое свидание. Жаль только, что фильм так быстро кончился.

— А мне понравилось, — сказала Ната, когда мы выходили из кинотеатра. — Пускай и не супербоевик, но снято с душой.

— Совершенно с тобой согласен, — даже если бы она сообщила мне, что ночью всходит Солнце, я был бы с ней согласен.

— Ты опять подлизываешься. Саша. Чтобы понравиться мне, совсем не обязательно во всем со мной соглашаться.

— Не надо на меня обижаться, — состроил самую невинную физиономию, только мало кого такая показная искренность могла обмануть. — Мне нравится говорить тебе приятные вещи. Вот такой я нехороший человек.

— Все. Считай, что я тебе поверила. Пойдем лучше прогуляемся.

— Хорошо. Только где?

— Давай в сквере. Там такие уютные скамеечки, и дорожки чистые.

-Я согласен. Пошли.

Старый сквер находился недалеко от набережной. Место было довольно тихое, несмотря на то, что находилось практически в центре города. Маньяков и террористов всех мастей там не наблюдалось, по крайней мере сообщений о них точно не было. Да и милицейский патруль время от времени прогуливался по его тенистым дорожкам, так что уличная шпана обычно предпочитала не устраивать в сквере своих посиделок, выбирая более глухие и скрытные места. Так что особых неприятностей от этой прогулки я не ожидал, и видимо зря.

Мы спокойно шли по пустой аллее, переговариваясь о всяких пустяках. Наташа держалась за мою руку, и я невольно прижимал ее поближе к себе.

— Знаешь, Саша, я долго думала, стоило ли мне пойти с тобой в кино.

— Почему? — мне было приятно, что Натали решила быть откровенной со мной, но последняя фраза меня насторожила. — Есть какая-то причина или я тебе просто не симпатичен?

— Да, — голос Наты стал совсем тихим и грустным. — Понимаешь, я была влюблена в одного парня. И он говорил, что любит меня. Мы встречались, гуляли вместе и все такое. А потом мне сказали, что он встречается с другой девушкой.

— Значит он дураком был, раз решил, что может найти девушку, лучше чем ты!

— Скорее он был очень умным. Встречался и со мной, и с той девушкой. Я не простила его и прогнала. Он звонил мне, хотел все объяснить. А мне просто не хотелось его ни видеть, ни слышать.

— И ты теперь не доверяешь парням?

— Наверное. Просто боюсь, что меня снова обманут.

— Но мне ты веришь? — я даже остановился на месте, так меня потряс рассказ Наты.

— Тебе. Не знаю. Я еще не решила, стоит ли тебе верить или нет! — в глазах Наташи засверкали озорные огоньки, а на губах появилась улыбка. — Ты такой коварный тип. Втираешься ко мне в доверие всеми способами, вот даже в кино затащил.

— Это мы умеем, втираться и затаскивать.

— Извини меня, Саша, что я вот так тебя огорошила своей историей. Просто мне легче стало после того, как все тебе рассказала. Как будто камень с души свалился.

Наташа посмотрела мне в глаза, и в этот миг мне захотелось нежно обнять ее и прижать к себе. Только внезапный страх напугать ее проявлением сковал мои руки. Не стоило сейчас совершать необдуманных поступков и подаваться порывам. Я взял ее ладонь в свою и легонько сжал ее.

— Наташенька. Верь мне. Я никогда тебя не обману и не предам. И каждый день буду готов носить тебя на руках!

— Саша. Не торопи события, — мой порыв немножко испугал Натали, и она аккуратно освободила ладонь.

— Хорошо. Не буду. Но ты не откажешься от еще одного свидания?

— Я подумаю. Ладно? Не хочу сейчас ничего обещать. Давай лучше на набережную выйдем.

— Посидим на скамеечке и на закат полюбуемся? — сострил я.

— Полюбуемся, — Наташа потянула меня за руку. — Пойдем скорее.

По набережной прогуливались парочки влюбленных, наслаждаясь теплом и светом заходящего солнца. Багровые облака, подсвечиваемые из-за горизонта, и темная гладь воды, с легкой рябью от ветерка. Такие тихие вечера особенно красивы, а если рядом с тобой стоит еще и любимая девушка, то кажется, что наслаждаться этими минутами можно до бесконечности.

— Как здесь сегодня красиво, — прошептала Ната. — Почему я раньше так редко замечала красоту заката.

— А мне тревожно, — эти слова вырвались из моих губ помимо моего желания. — Сам не пойму, что со мной. Увидел багровые облака и подумал, что небо пророчит мне беду.

— К чему это ты? Саша, с тобой все в порядке?

— Не знаю. Этот день, он так странно начался, и так хорошо заканчивается. Как будто судьба решила дать мне подарок, минутку счастья рядом с тобою.

— И что же в этом плохого?

— Судьба любит равновесие. Чем выше счастье — тем глубже омут горя. Наташа, это же стихи!

Чем выше счастье,

Тем глубже омут горя,

Насмешкою судьбы

Подарен этот миг.

И я кричу,

С судьбой своею споря,

Но что бездушной

Мой истошный крик.

Странно. Никогда не замечал за собой тяги к поэзии. И с чего это вдруг?

— Саша. Что с тобой сегодня? Ты сам на себя не похож. Может быть тебе плохо?

— Я не знаю. Этот взрыв. И темнота. Или свет. Ничего не помню.

— Может быть тебе нужно в больницу?

— Не обращай внимания, — я постарался придать своему голосу побольше уверенности. — Уже все прошло. Может лучше в кафе посидим? Ты не против, если я тебя угощу кофе с мороженным?

— Не против. Точно все в порядке?

— Точнее не бывает. Не обращай внимания. Врачи сказали, что никаких травм у меня нет. Так, легкий шок, не более.

Хотя, если признаться честно, то что могут определить врачи нашей областной больницы? Дырок в голове нет, мозги на месте, говорит — значит здоров. Знаю точно. Сам попал в больницу лет в шестнадцать, с бронхитом, так такого насмотрелся, тошно вспоминать. И девочку, которой вырезали аппендицит, и сделали разрез с другого бока, а потом лезли через весь живот до больного места. И парня, которому случайно вкололи антибиотик, не проверив, есть ли у него аллергическая реакция на препарат. Бедняга так распух, что не мог двигаться, и его увезли в реанимацию на каталке. Врачебная ошибка — так, кажется, любят говорить, не понимая, что за каждой такой ошибкой чья-то искалеченная жизнь. Может быть я не справедлив, и все это результат череды нелепых случайностей и совпадений, но какая боль стояла в глазах того паренька, когда его провозили мимо меня. За что это ему.