Знак Змееносца

Байк сказал мне, что это Корабли Сентября, и они идут обстреливать вон тот самый белый столб, из-за которого часто идут дожди и молнии стреляют в людей и в машины. Про столб я раньше слышал — но, ещё пару дней назад, его за старой свалкой не было, хотя грохот было слышно. Говорят — он просто огромный!

Я спросил Байка, а почему эти цеппелины называются Корабли Сентября, а он сказал, что это военная тайна. Потом рассмеялся и сказал, что сам не знает — но слышал, как взрослые говорили, что это самые мощные воздушные крейсера Перуна, которые прибыли служить Расам. По секрету говорят, что они после войны обязаны нам подчениться...

Я решил пожевать сладкую чаку, и, заодно угостить Байка.

Сунул руку в рюкзак и нащупал там что-то тёплое и пушистое, а затем, кто-то слегка царапнул за палец — кошка Лорка...

ГЛАВА 4 Поликлиника N 92

(странный случай в центре города)

Стоял всё тот же холодный мартовский вечер — буквально около часа назад Зариф встретился с профессором. Поплутав по переулкам, он вышел на Воздвиженку, пересёк Никитский бульвар, а затем, выйдя на Новый Арбат, свернул в сторону Кривоколенного. Там он затерялся в тихих московских двориках, появившись уже на восточной стороне Спасопесковской площади, которая больше напоминала уютный скверик. Теперь Зариф выглядел совсем иначе: на нём были тяжёлые грязные ботинки, спецовочные штаны, со светоотражающими вставками и оранжевый жилет, с надписью "Мосгорстрой". Перед собой он толкал сетчатую тележку на роликах, с табличкой "Седьмой Континент". В тележке лежали разные рабочие инструменты, пакет с лапшой "Ролтон", батоном хлеба и бутылкой "Ессентуков N4". Под всем этим богатством лежал небольшой целлофановый свёрток, в котором и было содержимое портфеля профессора.

Несмотря на ранний вечер, людей было не так много. Сумерки сделались цвета индиго — воздух после зимы становится, будто более прозрачным: все звуки и краски воспринимаются острее и сочнее — даже запахи не успевают перемешаться в единый поток миазмов большого города. Воздух был влажным.

Весна наступила достаточно ранняя — в некоторых местах асфальт поблёскивал бликами сырости, среди которых были сухие участки, и только по обочинам дорог и в труднодоступных для света местах лежали корки чёрного свалявшегося льда, да увядшие в чёрной паутине городской мокрой пыли сугробы, словно контрастное обрамление для весенней нови и свежести.

На сетке забора, натянутого вокруг раскопанной ямы висела порванная афиша, колыхающаяся на ветру: "Двадцать четвёртого марта! Клуб "Б два"! День рождения группы "Крематорий"!".

Зариф с вожделением, и несколько заискивающе поглядел на проходящую мимо стройную молодую девушку в дорогой короткой шубке. В свете фонарей её лицо казалось абсолютно белой маской японского театра. Одной рукой она отчаянно дёргала за поводок ретивую белую болонку, в клетчатом пальтишке, а другой рукой держала модный плоский телефон, который едва помещался в её ладони.

— Я уже три дня сижу дома! — громко и раздражённо говорила она в трубку, — а у тебя только работа... Нет! Я завтра уже с Наташкой договорилась... да... что-что: гуляю с Дейзи... да купила я...

Зариф пересёк площадь, мимо памятника Пушкину, который печально поглядел ему вслед.

Протиснув тележку между строем припаркованных на обочине иномарок, Зариф перешёл дорогу и оказался в Карманицком переулке.

Как ни странно — девушка, которая, казалось, не заметила прошедшего мимо неё работника "Мосгорстроя", обернулась ему вслед.

— Объект прошёл "си— плац", движется в сторону "ка семь", повторяю — в сторону "ка семь". — Произнесла она негромко в микрофон.

Болонка загавкала на голубей и стала рваться с поводка.

— Принято, пятнадцатый, возвращайтесь, — донеслось из наушника.

— Есть, — ответила девушка, сжав губы.

Меж тем Зариф, пройдя вдоль бежевых каменных столбов ограды с чёрной ажурной решёткой, до конца дома один, дробь три, повернул влево, во двор, между домами, сразу же за будкой "Ремонт обуви".

Во дворе находилось ещё несколько зданий, к одному из которых и направил Зариф свою тележку. У обочины стоял указатель "Управа района Арбат". Перед этим указателем Зариф свернул на право и двинулся к уходящему в асфальт, крыльцу цокольного этажа.

В это время, из дворика дома номер три, появился высокий и худой человек в красной униформе, с сумкой, на которой красовалась надпись "Доставка пиццы круглосуточно". Он глядел на экран своего мобильного телефона, что-то набирая в меню.

Зариф остановился, достал из пакета пятую пачку сигарет "LD" и прикурил одну из них. А из-за угла дома, со стороны управы появилась влюблённая парочка, которая шла в обнимку.

Где-то засвистела пронзительно случайно сработавшая автомобильная сигнализация. Тускло светивший фонарь во дворе издал тихий электрический треск и лампа, мигнув, потухла. Пицца бой слегка ускорил шаги, а влюблённые остановились, предавшись долгому поцелую.

Если бы кто-нибудь внимательно присмотрелся к угасшему фонарю, то обратил бы внимание, как от плафона отделился темный полупрозрачный сгусток, в виде шара. Словно студенистый мыльный пузырь, лишённый бликов, почти не различимый в вечернем воздухе, он медленно поплыл к стене дома, у которой остановился Зариф со своей тележкой.

Неожиданно резкий порыв ветра ворвался во двор, поднимая рябь на студёных мартовских лужах. Запутавшись в ловушках эркеров, балконов, углов и оград, он взметнулся среди узких стен, закручиваясь в спирали, шелестя пластиковыми стаканчиками и раскачивая голые ветки редких кустов. Протяжный шипящий звук, на пару секунд перекрыл затихающие звуки улицы. На непокрытой голове целующейся девушки взметнулись длинные волосы, а кончик сигареты Зарифа вспух ярко-оранжевым светом, оттеняя его резкие черты лица и орлиный нос.

Шар сперва качнулся, влекомый ветром, но тут же, плавно скользнув по дуге, поплыл против течения воздуха, издавая лёгкое потрескивание, заглушаемое шёпотом ветра...

Из-под ближайшего, припаркованного автомобиля выскочил неясный силуэт чёрной кошки, и быстрыми, пластичными бросками метнулся в сторону Зарифа, который поднимал ворот своей спецовки.

Где-то высоко, в мутно-тёмном небе, сверкнула зарница, выделив над крышами домов чёрный силуэт шпиля высотки Министерства Иностранных Дел. Раздался далёкий грохот.

Разносчик пиццы, мог бы поклясться, что фигура бегущей кошки, исчезла прямо в стене дома, будто игла вошла в ткань. Он зажмурил глаза, от ветра. А молодой человек в чёрном кепи, оторвавшись от девушки, поднял голову вверх: глаза его расширились от удивления. Со стороны садового кольца, в небе появилась быстро приближающаяся белая туча, словно огромная белая волна захлёстывала город с запада.

Разносчик пиццы, загородил собой проход между иномаркой и стеной дома: он стал похож на атакующего богомола. Шар приближался к стене. Зариф продолжал флегматично курить быстро тлеющую сигарету.

Молодой человек в чёрном кепи и его девушка, повернулись к туче лицом, взявшись за руки. Свободную руку, девушка сунула в карман, а когда достала, её ладонь сжимала чёрный воронёный ствол пистолета...

Мгновение, и белое ватное облако просыпалось в колодец двора, сильной и холодной волной ветра, закружили мелкие снежинки, закрыв обзор вокруг... Раздался выстрел, заглушенный громким шумом ветра. Сквозь белёсую пелену мелькнуло оранжевое пятно — то ли вспышка выстрела, толи ярко полыхнувший кончик сигареты Зарифа...

Где-то вновь, но уже на разные голоса, засвистели сигнализации потревоженных автомобилей.

Мгновение, и снежный вал вырвался за крыши домов, осыпав всё вокруг мелкой, быстро тающей белой пудрой. Аномальная буря исчезла так же быстро, как и появилась, оставив во дворе три застывшие фигуры: парня в чёрном кепи, его голубоглазую спутницу, с волосами, красиво укрытыми мелким снегом, и разносчика пиццы, с широко расставленными руками, словно он схватил огромный шар.

Ни Зарифа, ни его тележки с добром, ни странного тёмного пузыря не было во дворе.

Первой пришла в себя девушка: она убрала в карман пистолет, подбежала к тому месту, где только что курил Зариф, и наклонилась.

— Тут два пятна, похожи на кровь, — сказала она не громко, но слова её отчётливо отразились от стен домов, — может я задела его?

Молодой человек приблизился к ней.

— За каким хреном стреляла? — скорее растеряно, нежели осуждающе спросил он.

— А что?... — она как-то абстрактно махнула рукой и стала озираться по сторонам.

— Ребята, привет, — сказал разносчик пиццы, вынимая из внутреннего кармана корочку удостоверения на металлической цепочке, — девятый и восьмой, как я понимаю?

— А ты-то что стоял!? — неожиданно агрессивно выпалил "счастливый ухажёр".

— Двадцать второй, — вместо ответа, сказал тот, — вы туда?

Он кивнул головой в сторону крыльца цоколя.

— Туда-туда, — вдохнув, подтвердила девушка.

— Ну, пошли, значит...

Молодой человек в чёрном кепи, стукнул кулаком о ладонь.

Пицца бой вставил в ржавый замок никелированную пластину и дверь бесшумно открылась. Они обернулись по сторонам, и зашли в тёмный проём.

Дверь так же закрылась, а в темноте щёлкнул выключатель и, медленно, дрожащим светом, зажглась под потолком неоновая лампочка.

Пройдя короткий коридор, они оказались в небольшом пыльном помещении, с потрескавшимися, грязно-зелёными стенами, которое было заставлено деревянными стульями, сложенными друг на друга сиденьями. В правом углу стояла проржавевшая медицинская каталка, а в левой стене, было прорезано окошко, над которым висела выцветшая табличка "Регистратура".

Рядом с окошком, на пыльной стене, висело два стенда: "Расписание работы поликлиники N92, им. Снегирёва" и "САНБЮЛЛЕТЕНЬ".

Пицца бой, прошёл в дальний конец комнаты, и отпер железную дверь, над которой была такая же, как и все здесь, выцветшая надпись "Клиническая лаборатория. Часы приёма анализов: 9. 00 — 11. 00".

* * *

— Ну, работнички, ядрёна вошь!!! Тратишь на вас силы, время — отдачи-то, ноль! Не ноль даже, а минус! Минус на минусе, вашу Машу!!!

Пожилой светловолосый человек, с бульдожьими щеками, крупной залысиной со лба, и водянисто-серыми глазами, размахивал руками. Он был эмоционально возбуждён. Даже его нос картошкой, порозовел. Немного комичный вид ему придавала форма охранника с надписью на груди "Радон-2".

— Товарищ майор... — с оправдательными нотками в голосе начал, было, молодой человек в чёрном кепи, которого называли "девятый".

— Товарищ у тебя в мавзолее лежит, товарищ тебе конь деревянный!...

Они находились в подземном помещении бывшего отделения клинических лабораторий городской поликлиники.

— Но, если без эмоций, товарищ майор, — твёрдым, но тихим голосом возразила девушка с голубыми глазами.

— Я твой доклад уже, сержант, выслушал! — поджав губы, парировал майор, — на кой ляд, вы во двор ввалились, как на вечеринку? У вас какая была инструкция!??

— Мы его боялись упустить, — ответила девушка, — а потом, он остановился, до того, как мы с "девятым" оказались во дворе... он ждал, понимаете? Он просто ждал — он не собирался сюда идти... уверена в этом...

— Мне бы, сержант, твою уверенность... — язвительно поджал губы майор.

— Аномальный грозовой фронт был замечен на северо-северо западе, с Бадаевского наблюдательного пункта, нам доложили за шесть секунд, — разносчик пиццы, а иначе "двадцать второй", задумчиво жевал губы, глядя в пол, — а про увеличение количества аномалий мы знали, так же, как и вы... договаривался же он с вами? Но пошёл сразу к двери... мне кажется, я знаю, почему он так сделал.

— Ну, выдай умную мысль, — скептически кивнул майор.

— Он с самого начала не собирался с вами встречаться...

— А зачем же он тогда к дому пришёл?!

— Он знал, что его будут провожать, знал и всё, — продолжил тот, — а расчёт его был, на то, что поле наших приборов, и лей-линия разлома коры, помогут ему, войти в контакт с аномалией, не входя за дверь и не прибегая к нашей помощи.

— Так рисковал?!

— Сергей Анатольевич, ну, Катерина сказала же...

— Вот, ребят, — майор, прилёг на стол и стал похож на доброго бегемота, — а что мне сказать в управлении? Что я скажу Медведю? Мол, товарищ полковник, извините, облажались!? С вас-то спроса не будит!!!

— Товарищ майор, — прокашлялся сухо прокашлялся "девятый", — имею доложить вам, что операцию спустили сверху слишком резво... Не мне, конечно, судить, но... думаю, знаю, что они сделают дальше...

— Устройства же у них нет? — тихо спросила Катерина, — а инструкция им не поможет, насколько я поняла из оперативных данных.

— "Насколько я поняла"... — передразнил "бульдог", — вы, ребята, знаете, что только я с вами вожусь? Вы, в принципе — мясо... Жаркое для начальства и нашего президента...

— Установить слежку за "профессором"? — спросил "девятый"?

— Ох! Да не стоит, Саша, — отмахнулся майор, — след Мальцева мы проверили...

— Вы считаете, что "профессор" — пустшка?

— Скорее всего — да, — Сергей Анатольевич кивнул, — но, конечно же "наружку" мы с него не снимаем, просто, он сейчас не в приоритете... да... эти аномалии... Вся проблема в том, что мы не можем точно установить, куда переместится Объект...

— А по приборам? — Двадцать второй наморщил лоб, — возмущение поля...

— А лупить меня начальство будет не по приборам, а по лысине! — Сергей Анатольевич выпучил глаза, словно почувствовал уже первый удар, — а на прибор они положат с прибором... понимаешь, Андрюша? По приборам этим, вашим, мы только примерное направление засечь сможем. И где гарантия, что он у нас остался? Или, например, не поменял маршрут в следующей точке? Вдруг там оборудование есть? Или транспорт его ждёт?

Долговязый разносчик пиццы, которого назвали Андреем, подошел к длинному столу, с монитором компьютера, по которому плавали рыбки, среди пёстрых водорослей и диковинных раковин, пошевелил "мышкой" и начал что-то отстукивать на клавишах, в возникшем интерфейсе. Затем он нажал "Enter", встал, и начал снимать кожух с какого-то агрегата, который покоился на столе. Там оказалась длинная труба, установленная на некой приборной панели. С одного конца трубы, от которой вниз уходили витые провода, стояло чуть вогнутое зеркало, на вращающейся скобе. Скобу можно было перемещать, что явствовало из сантиметровой шкалы, упиравшейся в край трубы. На приборной панели зажглась кнопка "POWER" и тихонько загудели электродвигатели, где-то, в недрах стола, под защитными кожухами. Андрей подкрутил несколько верньеров настройки, и вернулся к монитору.

Некоторое время за ним наблюдали все трое.

— А если установить контакт с Мальцевым в Боливии, а потом осуществить его вербовку? — предложила девушка.

— Кать, человеку семьдесят восемь лет! — майор поднял к верху указательный палец, — ты представь, как он будет на нас работать! Одно могу сказать, что наблюдение и за ним установить стоит. В контакт входить, в крайнем случае. Так, ещё давайте думать — ваши варианты? Давайте...