Магфиг. Отпуск!?

— Ну что у нас третий вагон места с 13-ое по 16-ое, давайте идите, а я скоро подойду, — я протянул билеты Эрнесте.

— Да, нер, — кивнула та и, подхватив объемный чемодан точно пушинку, направилась к поезду.

Алана бросила какой-то затравленный взгляд в мою сторону и, коротко поклонившись, последовала следом.

— Ох, чую дело тут не чисто, — покачала головой Эльфира, провожая удаляющихся девочек взглядом. — Зря ты Криса оставил.

— Да перестань, — отмахнулся я, хотя у самого на душе было не очень спокойно. — Пусть парень своими делами занимается, а я по-быстрому смотаюсь и к тебе под крылышко.

— Правда?

— Правда, — ответил я, целуя ее в губы.

В это время паровоз дал длинный гудок, выбросив в небо целое облако пара, и народ на перроне засуетился. Я еще раз чмокнул свою любимую, пожал руку Крису, потрепал по макушке обнявшего меня Дорофеича, крякнул от крепкого рукопожатия Герберта, покраснел от поцелуя в щеку, что подарила мне его жена, ойкнул от острого локотка Эльфиры, врезавшегося мне под ребра, послал воздушный поцелуй Глафире и, подхватив свою сумку, кинулся к поезду.

Проводник, пожилой мужчина в пенсне, мельком глянул на мой билет и, кивнув в сторону вагона, поднял желтый флажок. Едва мы с Батоном прошли в вагон, как поезд дернулся, и перрон медленно поплыл за окном. Поехали. Я с грустью смотрел на машущих мне друзей и почему-то, на короткое мгновение, мне стало странно одиноко. Батон, ушедший вперед, остановился перед дверью предпоследнего купе и призывно мяукнул.

Я вздохнул и, бросив взгляд на замелькавшие за окном пасторальные пейзажи с пасущимися на них единорогами, пошел к своему купе. Дверь послушно ушла в сторону, а я замер....

— Здравствуйте, нер, — раздался изнутри дружный хор шести детских голосов.

Твою же кису.

Глава 3.

Глава про то, как наш герой узнает, что Алая все еще расстраивается из-за Гая и про охоту за розовым крокодилом.

Да, купе тут намного удобнее, чем у нас. Не, по компоновке оно почти такое же, а вот отделка намного лучше, да и размерчик его побольше, так что в нем можно свободно ходить, а не протискиваться друг мимо друга, ощущая практически интимную близость чужого человека. К тому же обивка у полок цивильная — на диванную похожа, а не этот кожзаменитель, который словно специально чем-то натирают, чтобы матрацы по нему лучше скользили. Туалета в вагоне, кстати, два; М и Ж соответственно, да, да именно раздельные, а не наши общеочередные. И знаете,... в них чисто и хорошо пахнет. Ко всему, они совершенно не похожи на металлизированный изнутри шкаф, в котором нужно маневрировать между металлическим умывальником и не менее металлическим "белым другом педальной модификации", принимая, при постоянной вагонной качке, такие позы, что любой мастер ушу белеет от зависти и нервно курит в сторонке. А уж как там "классно" в зимнее время умываться, бррр...уххх...бодрит... Помниться я на дембель как раз зимой ехал, ну мы с ребятами немного посидели и меня...кхе-кхе... прижало, ну а там, в комнатке у "белого друга", педаль была сломана и... короче, я себя чувствовал полярником, присевшим над лункой в холодную арктическую ночь. Ну да ладно, не будем о грустном.

А вод виды за окном открывались просто фантастические, порою даже слишком. Например: я тут сижу себе, чаек потягиваю, думаю о....гммм...ну..о высоком короче, мечтаю себе потихоньку, поворачиваю голову, оба на, рядом с окном плывет огромная акула, медленно так, вальяжно перебирает плавниками и коситься на меня золотистым глазом. Блин, да у меня аж кружка из рук вывалилась и прямо на штаны, а я еще автоматически ноги сдвинул, чтобы ее поймать. Мдя, идиот одним словом...хорошо еще ребят в купе не было, а Батон уже к моим фразеологизмам привык, правда, даже у него уши пару часов как-то нервно подергивались.

Ну а так вообще-то довольно интересно наблюдать за мирами, что сменяются за окном поезда подобно стеклышкам в тубусе калейдоскопа. Вот поезд едет по бескрайним снежным просторам, а уже через мгновение за окном яркое солнце и бескрайнее синее море, а еще через миг состав мчится среди каких-то мрачных пейзажей очень сильно смахивающих на лунный ландшафт. Короче зрелище за окном такое, что скучать не приходиться и все бы ничего, если бы еще не мои ученики...

В общем — то ничего такого, просто, когда мы с Батоном вошли в наше купе, то помимо Эрнесты с Аланой обнаружили там еще Гая, Теодора, Грея и одну из сестричек эльфиек. Сказать, что я удивился... в принципе не очень, ибо внутренне я уже готов к чему угодно, так что оставалось только сделать морду лица кирпичом и удивленно приподнять бровь.

Ну, объясняться за всех принялся Теодор, так как Гай тихонько млел в углу рядышком с нахмуренной вампиршей, Грей как всегда уткнулся в свою книжку, а эльфийка, покраснела и, скромно потупив глазки, только молча улыбалась. Глядя на ее застенчивую улыбку, я быстро убрал руки за спину. Спасибо, но я прекрасно помню, как в первый раз на классном часе буквально назвал ее своей младшей женой. Конечно, это получилось случайно, я тогда еще не знал, что обычный тычок указательным пальцем в сторону эльфийской девочки в их мире означает ласковое приветствие младшей жены, что-то типа нашего: "кисонька — лапонька — младшенькая". Блин, до сих пор стыдно.

Ну да ладно, короче, Генрих передал Эрнесте и Алане о том, что я их буду сопровождать, а вампирша пригласила эльфийку, которая была ее закадычной подружкой, поехать с ней, ибо их миры находятся на одной ветке. Сестра эльфийки отправилась домой днем ранее и той, естественно, неохота было сидеть и ждать пока ее заберут родители, поэтому на приглашение подруги она с радостью согласилась. Ну, их разговор случайно подслушал Теодор и рассказал все Гаю, тот сразу загорелся идеей примкнуть к нашей компании, так его мир находился на соседней ветке, и в мире Эрнесты можно было сделать пересадку, как впрочем, и Теодору. Ладно, эльфийка понятно, Гая я тоже с одной стороны понимаю — любовь и все такое, а тут такая возможность побыть хоть пару дней с объектом своих воздыханий, но остальные-то, зачем поперлись? Теодор вон даже на этот вопрос не знал что ответить, просто голову опустил и сделал виноватое лицо, Грей же пожал плечами и, не отрываясь от книжки, бросил, что ему просто было скучно. Его отец в это время воевал в своем мире с очередными силами добра, и мальчику приходилось ехать не домой, а к своей бабушке, что жила в одном из соседних миров. Для сопровождения его в этой поездки должны были прибыть специально посланные слуги, но мальчик почему-то не горел желанием ехать под их конвоем, а посему решил отправиться с нами.

Вообще в академии поставлено так, что все дети до старших классов привозятся и забираются родителями или специально посланными для их сопровождения людьми (и не только людьми), ну или, в крайнем случае, эту функцию поручают учителям. Еще надо заметить, что все присланные обязательно проходят всестороннюю проверку, которая, после случая с нападением, ужесточилась в разы. В принципе это правильно, особенно если учесть, чьи дети учатся в академии, вон даже в моем классе у многих родители не последние люди в своих мирах, так что тут скорее надо удивляться, почему за ними толпами охрана не бегает, а не тому, почему они одни домой на поезде проехать не могут. Хотя ребята говорили, что в первое время их даже одних отпускали. Впрочем, даже сейчас большинство старшеклассников одни едут, хотя с другой стороны, многие из них уже довольно сильные маги и часто в одиночку стоят полка охраны.

Ну как бы там ни было, моим сорванцам, не смотря на все вышесказанное, удалось купить билеты, сославшись естественно на меня, как на их якобы сопровождающего. И ведь блин ни у кого ни одного вопроса не возникло, не смотря на все эти меры безопасности; а почему это билеты дети покупают? Мдяя ...пофигизм — это видать межмировое понятие. Хотя у меня закрадывается предположение, что не все тут так просто...как бы опять чего не случилось. Батон кстати со мной вполне согласен. Он собеседник у нас молчаливый, но мимикой и жестами все выражает бойко. Вот и сейчас, после того как я поделился с ним своими сомнениями, быстро подпоясался ремнем с висящим на нем кинжалом, на голову повязал какую-то белую тряпку, сделав из нее импровизированную бадану и, скорчив свирепую морду, взял под козырек. Тряпка, кстати, была в крупный красный горошек и одна из этих красных точек примостилась точно во лбу нашего котейко, делая его похожим на японского кота — камикадзе, а он еще глаза щурил, пытаясь придать себе более грозный вид...Блин, я уткнулся в кружку и долго булькал в ней чаем, пуская пузырики.

Ну да как бы там ни было, пришлось девчонок размещать в одном купе, двоих мальчишек оставлять у себя, а остальных задвигать в соседнее. Хорошо хоть билеты нам дали в одном вагоне еще и в соседних купе, в принципе этот факт вполне вписывался в мою теорию о том что данная ситуация была спланирована кем-то заранее, только вот кем и главное зачем?

Меж тем за окном поезда замелькали какие-то строения, и он стал резко сбавлять ход. Дверь купе распахнулась и на пороге появилась Эрнеста.

-Нер, станция.

-И что? — я отставил кружку и вопросительно посмотрел на юную вампиршу.

— Мы с ребятами хотим на перрон выйти, все равно стоянка больше сорока минут, можно?

Я только вздохнул. Запрещать, конечно, смысла нет, но поостеречься надо и скорее не столько от неведомых недоброжелателей, как от самих детей. Еще мне не хватало, чтобы кто-нибудь от поезда отстал или еще чего похуже. А похуже может быть только одно — это когда мои детишки начинают колдовать со скуки, а если их не выпускать, то именно это может и случиться, так что пусть лучше проветрятся, да и я заодно. Я покосился на Батона, который все еще стоял в позе стойкого оловянного солдатика, преданно пожирая меня глазами, и кивнул:

— Хорошо, только от поезда далеко не отходит, да и я сам сейчас выйду.

— Угу, — кивнула девочка и закрыла дверь.

Я сунул ноги в шлепанцы и, скомандовав коту "вольно", отправился к выходу из вагона, тем более что поезд уже замер у широкой платформы перед небольшим обшарпанным зданием местного вокзала. Ребята мои уже были на улице и скучковались у невысокой витой оградки, что шла вдоль всего перрона, лишь Алана стояла в стороне и что-то разглядывала в простирающемся за оградой поле, покрытого золотистым ковром созревающей пшеницы.

— Девочка явно не в своей тарелке.

Я обернулся и вопросительно посмотрел на седого проводника, что стоял рядом с нашим вагоном.

— Девочка, говорю, переживает, — повторил тот, поглаживая свои густые длинные буденовские усы.

— Есть немного, — кивнул я. — Дела сердечные.

— Оно и видно, — усмехнулся проводник. — Суккубы они всегда очень чувствительны по такому поводу.

— А откуда вы узнали, что она суккуб? — удивился я.

— Молодой человек, — покачал головой проводник. — Я на этой дороге не первый год работаю и уж, поверьте, научился отличать одних существ от других, не смотря на то, в каком обличье они сейчас находятся.

— Ах, да, — я несколько смутился.

Действительно, глупый вопрос. Уж я-то за неполный год уж научился эльфа от дриады отличать, а гнома от драфта (вторые не настолько упитанны, да и пониже чуток, и к тому же не такие жмотистые), а уж тут...

— Да вы не переживайте, молодой человек, на своем опыте знаю, суккубы они отходчивы, так что погорюет чуток, да и забудет былое.

— Надеюсь.

Я извинился перед разговорившимся стариком и подошел к Алане. Девочка скосила на меня глаза, что-то буркнула себе под носик и отвернулась.

— Обижаешься? — спросил я.

— Нет...нер, — ответила та, упорно отводя взгляд.

— А я вот думаю, что обижаешься, но другого выбора у меня не было.

— Я знаю, — девочка тяжело вздохнула. — Это вы меня извините, просто какая-то обида внутри.

Она прижала кулачки к груди и, бросив взгляд в сторону стоявшего рядом с Эрнестой Гая, быстро отвернулась, однако я успел заметить блестевшие в уголках глаз капельки слез.

— Алана да не переживай ты так, — я сказал я облокачиваясь на ограду. — Знаешь, в твоем возрасте я влюбился в одну девочку из параллельного класса и предложил ей дружить.

— И что?

— Да ничего, — я грустно вздохнул. — Она сперва согласилась, а через месяц стала встречаться с моим лучшим другом, с которым я ее познакомил, когда тот зашел ко мне в гости.

— Не может быть, — девочка неверящим взглядом уставилась на меня.

— Почему?

— Потому что нельзя влюбиться и тут же разлюбить, как нельзя и заставить кого-то полюбить.

— Скорее всего, она меня и не любила, — вздохнул я и, улыбнувшись, добавил. — Хотя если ты не заметила, то уже сама нашла ответ на свою проблему.

— Да?

Девушка на секунду задумалась, затем грустно усмехнулась и посмотрела на меня неожиданно ясным взглядом, в котором уже не было прежней горечи.

— Спасибо, нер, вы правы, — она улыбнулась. — Пойду к ребятам, что тут одной скучать.

— Давай.

Я посмотрел ей вслед и, развернувшись, в задумчивости уставился на колышущееся море пшеницы. Молодость — как же ты порой наивна, несдержанна, вспыльчива, а порою просто бестолкова. Но одновременно, как же ты прекрасна, юна, полна чудных мгновений новых открытий и открывающихся пред тобой перспектив. В молодости много того что ты делаешь впервые; первая любовь, первый поцелуй, первая затяжка сигареты (хотя это можно не вспоминать), первые обнимашки, да да, именно первые. Ибо только в это время ты начинаешь воспринимать человека противоположного пола именно как объект чего-то большего, нежели просто друга. В этот период много первого, в эти годы ты, точно исследователь неизвестного, идешь по жизни, день за днем, месяц за месяцем, год за годом, открывая тот неизведанный мир, что окружает тебя. И пусть он не так прекрасен, как тебе кажется через призму твоей юности, пусть розовые очки мечтаний со временем спадут, то полное надежд и мечтаний время навсегда останется в твоем сердце. Всегда будет звучать громкой музыкой...

Блин, твою кису, это еще что за дешевые фокусы. Я зло посмотрел на бродячего скрипача, который пристроился рядышком и выводил на своем инструменте какую-то лирическую мелодию. Получив от меня монетку, он тут же озорно мне подмигнул и принялся наяривать нечто бравурно-ободряющее.

Ну, это другое дело, а то я уже что-то совсем расчувствовался и чуть не растекся по платформе тонким слоем склизкого розового вещества.

— Ловите его, да ловите же кто-нибудь!!! — истошный детский крик окончательно привел меня в себя, разогнав остатки задумчиво-лирического настроения.

Я завертел головой в поисках кричащего и обнаружил оную метрах в двадцати от себя, рядом с выходом из здания вокзала. Маленькая девочка в соломенной шляпке, из-под которой выбивались белокурые локоны волос, и синеньком платьице, размахивала руками, одновременно показывая куда-то в мою сторону и чуть выше. Я поднял голову и несколько обалдел, ибо надо мной, лениво взмахивая роскошными орлиными крыльями, парил розовый крокодил.