Ковчег

Честно говоря, в том, что моё присутствие здесь — это хорошо, — я начал сомневаться, как только увидел эти костюмы. Вроде, они не антирадиационные, но мало ли какой гадости понапридумывало человечество кроме радиоактивных материалов... Мне вспомнились слухи, что СПИД был разработан некими злокозненными секретными лабораториями, и впервые испытан именно в Африке...

Тем временем мы через шлюз оказались в ещё одном слое этого Дома, который построил... Кто, кстати?... Помещение можно, в принципе было считать пустым. Из 'мебели' в нём имелись только открытый 'Джип-Вранглер' у дверей, в которые мы вошли, и некое подобие футбольных ворот у противоположной стены. 'Ворота' очерчивали пространство примерно с проём железнодорожного тоннеля.

'Безумный док' уселся на водительское место джипа, а меня пригласил на пассажирское. Я, пожав плечами, уселся в машину, чувствуя себя при этом ужасно глупо:

Мы что тут, собрались круги наматывать по этому ангару? Или где-то есть замаскированная дверь? Тогда она очень хорошо замаскирована.

Между тем мой водитель завёл двигатель, попросил меня пристегнуться, и после того, как я, ещё раз пожав плечами, выполнил его просьбу, тронул машину с места. Прямо в направлении противоположной стенки. 'Тронул' — это слабо сказано. Правильнее будет — рванул. Стена приближалась, а машина всё разгонялась, и не думала тормозить. Не знаю, может в этой ситуации кто-то другой и придумал бы какой-то выход, но на меня накатило нечто вроде прострации. Когда я осознал, что останавливаться мы не собираемся, дёргать за руль было уже поздно. Машина бы просто перевернулась, а дуги безопасности на ней не было. В голове крутилась одна мысль: 'Тормоза придумали трусы', а рука пыталась отстегнуть ремень... Можно было попытаться выпрыгнуть. Однако ремень не отстёгивался, стена приближалась... Я закрыл глаза...

И после того, как через три секунды ничего не произошло, открыл их. Вокруг клубился какой-то странный туман. Мелькнула мысль: 'Я что, уже на том свете?'. Непохоже. Ладно, я попал на тот свет, ладно, 'Док' тоже, но машина? Ещё несколько секунд мы словно летели в густых облаках, а потом вдруг вспыхнул яркий свет. Но не в конце тоннеля, а обычный дневной.

Машина затормозила около блокпоста со шлагбаумом.

Док сунул подбежавшему часовому какую-то карточку, а в мою сторону важно бросил: 'Это со мной'... Часовой козырнул, и кивнул напарнику, который принялся поднимать шлагбаум.

Когда блокпост остался позади, ко мне вернулся дар речи:

— Это было обязательно, доводить меня до инфаркта? — сердито поинтересовался я у своего спутника.

— Извините, ради бога... — сразу стушевался он... Хотел произвести впечатление...

— Считайте, что произвели, — буркнул я.

— Да нет, не в том смысле... — принялся объяснять он. Видите, когда вы к нам прилетели, была ночь, а сейчас... Оглянитесь вокруг.

Я оглянулся. Действительно, странно... Ладно, день сменился на ночь... Но местность... Пусть была ночь, и я не видел, где мы сели. Но эти края я и так знаю... Пришлось поколесить, когда выбивал у так называемого 'Правительства Сомали' лицензию на геологоразведку и добычу полезных ископаемых. 'Витьку' пришла в голову идея поискать здесь нефть и газ, блин... Вслед за американскими нефтяными магнатами, а также вполне российскими 'Лукойлом' и 'Газпромом'. Которые что-то воспользоваться своими лицензиями пока не спешат...

Короче: Окружающее разительно отличалась от характерной для этой местности... Или не этой? Тут было нечто вроде предгорья, причём именно предгорья — сразу за нами высилась какая-то гора, которой здесь точно не должно было быть. И температура была не та, и растительность... Я не ботаник, конечно, но какая-то она не такая.

— Ну, рассказывайте, — обратился я к своему гиду.

— Это другой мир, — коротко и информативно сообщил мне тот.

— В смысле? Другой континент?

— Другая планета.

Я с опаской посмотрел на дока, действительно оказавшегося безумным. Как бы его, э-э-э-э... нейтрализовать, и доставить к уже, наверное, заждавшимся его друзьям: Цезарю, Наполеону, и районному прокурору... Или прокурор был в другой палате?...

— Вижу, вы мне не поверили... — сокрушённо покачал головой мой спутник. Надо же! Какой проницательный сумасшедший!

— Жаль, что вы не попали сюда, когда здесь ночь... Достаточно один раз увидеть местное звёздное небо...

— Ещё увижу, — поспешил я утешить скорбного главой...

— Вряд ли, — с сожалением ответил док, — Приказано в темпе показать вам всё, и отправить обратно.

А вот это радует... И чем быстрее отправить, тем лучше. Между тем машина вырулила на небольшое ровное плато, на котором обнаружилось несколько свежепостроенных бараков. На противоположном конце плато кипела работа: что-то грёб бульдозер, что-то рыл экскаватор, люди в комбинезонах собирали какую-то конструкцию...

— Строят ремонтную базу, — сообщил мой гид, остановив машину, и проследив за направлением моего взгляда, — Лучше бы лабораторию построили... — добавил он и огорчённо взмахнул рукой.

— А почему строители без спецскафандров, таких как на нас? — удивился я, заметив сей факт, — Да и охранники при въезде были тоже без скафандров.

— Видите ли, мы находимся на другой планете, — снисходительным тоном начал читать мне лекцию этот Паганель, — Здесь своя флора, своя фауна, и, что самое неприятное — свои бактерии и вирусы. От которых у нашего организма нет иммунитета. Мы, конечно, изучаем их... Но процесс это длительный и непростой. Так что любой, находящийся здесь без спецзащиты, рискует подхватить болезнь, которую мы пока не можем лечить... Пройдёмте, пожалуйста за мной..., — с этими словами он направился к одному из бараков. Ладно, прогуляемся...

— Так они?...

— Они знают. Кроме того, пока смертельных случаев не было. Так что, если с этого места никуда не двигаться, то люди будут находится в относительной безопасности.

— Да? Тогда зачем здесь это? — Я кивнул на стоящие последи плато вертолёты: пару 'Робинсонов', по одному 'Беллу' и 'Энсторму', и тоже единственный МИ-8, напоминающий среди этой мелюзги акулу в стае сельди.

— Мы же люди. Исследователи. Мы не можем никуда не двигаться, — объяснил мне очевидные с его точки зрения вещи док, — Прошу, — и он жестом любезного хозяина распахнул передо мной дверь.

Барак оказался чем-то вроде закрытого вольера в зоопарке. Кругом клетки и загончики с какими-то птицами, какими-то животными, в углу даже аквариум с рыбками... Ну и что? Бывал я в зоопарке. Там тоже много всяких экзотических тварей, названия которых знают только вот такие подвижники от науки, как этот... Так что совсем не факт, что вот эта милая зверюшка, напоминающая Чебурашку из мультика, поймана не в одном из закоулков моей любимой планеты Земля.

Ишь ты, какой симпатичный! Ушки бантиком, рожки домиком... Рожки? Это кто ж Чебурашке рожки наставил? Старуха Шапокляк, что ли? Пушистик что-то промурлыкал, и я потянулся сквозь прутья решётки, чтобы его погладить.

— Осторожно! — заорал док, и я резко отдёрнул руку. Вовремя. Чебурашка клацнул зубами там, где только что были мои пальцы. Зараза! У этой милой зверушки оказались нехилые клыки!

— Ну нельзя же так! — укорил меня док. Можно и без рук остаться. Чебуратор, он такой, знаете ли...

— Кто?!

— Чебуратор. Вы же видите — похож на Чебурашку. В то же время — один из местных хищников. Вот у нас кто-то и предложил назвать его Чебуратором.

— М-дя... А почему не Чебурэмбо или Чебурокки? — поинтересовался я, вспомнив бородатый анекдот.

— Да вот, брякнули 'Чебуратор', оно и прижилось... — виновато развёл руками Паганель, — Но латинское название...

— Давайте посмотрим остальных, — вежливо пресёк я в зародыше готовое излиться на меня словоизвержение учёного.

Остальные 'зверушки' тоже оказались не очень-то похожими на виденных мной до сих пор. Док что-то объяснял, я понимающе кивал, но в голове ничего не откладывалось. Почему-то версия, что я сейчас нахожусь на другой планете, начала казаться мне всё более правдоподобной. Как ни странно, окончательно я поверил в это, когда увидел в одной из клеток какое-то хомякообразное создание с двумя хвостами. 'Правый хвост длиннее!' — вспомнил я слова профессора Селезнёва из виденного в детстве мультика 'Тайна Третьей Планеты', и нервно хихикнул.

Док, озабоченно взглянув на меня, быстренько закруглил свою вдохновенную речь, предложив закончить осмотр местной фауны, и перейти к другим объектам. Я с радостью согласился.

Первым из других объектов оказался небольшой сарайчик, гордо именовавшийся 'обсерватория'. Тут док начал сыпать цифрами о средней длительности дня здесь, предполагаемом количестве дней в году, диаметре планеты, составе воздуха, силе тяжести... В общем, всё, что я вынес из этой лекции, это то, что день в среднем на двадцать одну минуту длиннее, чем на Земле, но зато в году предположительно триста тридцать — триста сорок дней, местная звезда незначительно больше нашего Солнца, а диаметр планеты, наоборот, меньше земного, и сила тяжести, соответственно, тоже, а в воздухе меньше углекислого газа и больше кислорода. 'Ну, последнее быстро исправится, раз уж сюда попали люди' — мрачно подумал я.

В принципе, больше осматривать было нечего. Метеостанция, радиостанция, размеченные колышками участки под будущие строения... Гвоздём программы стал припаркованный у барака, который док обозвал казармой, 'Урал' с кунгом. 'Урал', как 'Урал'. Чем-то гружёный — рессоры просели. Рядом — вооружённый часовой. При нашем приближении из казармы вышел ещё один военный. Погон на нём не было, так что мне пришлось поверить ему на слово, что он — капитан Григорьев, командир батальона охраны. Представившись, Григорьев без лишних слов достал из кармана ключ, поднявшись по лесенке, открыл дверь кунга, и предложил мне войти. Я со вздохом полез внутрь, а док остался снаружи, заявив что 'там' ничего интересного нет.

— Осторожней там! — послышался в наушнике его голос, когда я уже почти влез внутрь! Если костюм порвётся — вам придётся остаться здесь навсегда!

Услыхав такое грозное предостережение, я удвоил осторожность, но попав внутрь, тут же забыл о наставлениях дока.

М-дя... Пожалуй, начинать мою экскурсию следовало именно с этого экспоната. Кунг был пустой. В смысле, без оборудования, но не без груза. Под передней стенкой высился неплохой такой штабель, сложенный из слитков жёлтого блестящего металла. И у меня почему-то возникли сомнения, что этот металл — латунь.

Я с трудом поднял один из слитков. Это в сказках и в кино удачливые грабители убегают от погони, доверху нагруженные золотом. На самом деле этот металл очень тяжёлый, и с таким вот слиточком в руках далеко не убежишь... Но всё равно, охрану можно было бы и усилить...

Так я капитану и сказал, на что тот беспечно махнул рукой:

— Здесь этот 'банк' грабить некому. Да и незачем. А 'на ту сторону' отсюда никто не выйдет. Ну, кроме вас, конечно... Кстати, передайте там кому надо, на подходе ещё два таких же груза...

Ну что ж, не украдут так не украдут. Он здешние условия знает, ему виднее... Хотя, по возвращении надо бы порекомендовать Деду усилить охрану. Тут же миллионы, а если учесть, что мне, скорее всего, показали не всё, может быть, и миллиарды...

Когда я вылез из кунга, док, поглядывая на часы, заявил, что пора возвращаться.

Пора так пора. Я попрощался с капитаном, и мы с доком направились к джипу.

— А почему, если бы костюм порвался, я должен был остаться здесь? — поинтересовался я у своего гида, когда мы заняли места в машине.

— На Земле проживает несколько миллиардов людей, не привитых от возможных местных инфекций. И если бы кто-то принёс какую-нибудь заразу отсюда в наш мир, то это, возможно, было бы похлеще СПИДа и птичьего гриппа, — пояснил док, — А так, костюмы пройдут дезинфекцию, и планета будет спасена.

Шутник, однако...

— А разве бактерии не проходят через... Это... как вы его называете?... 'своим ходом'?

— Мы называем 'это' — портал. Исследования показали, что бактерии и вирусы могут проникать через него, только прицепившись к макрообъекту.

— Понятно. Больше вопросов у меня не было, и обратный путь прошёл в молчании. В смысле, молчал я, а док затянул бесконечный монолог о перспективах, открывающихся для науки и человечества. В мыслях он, наверное, уже видел себя как минимум нобелевским лауреатом.

В общем, после того, как мы проскочили обратно через портал, и, пройдя процедуру дезинфекции, сбросили защитные костюмы, я с радостью попрощался с доком, предвкушая обратный полёт, где уж точно никто не будет тарахтеть у меня над ухом.

Так и вышло. На обратном пути меня никто не беспокоил, и я был полностью предоставлен своим мыслям.

Собственно, мыслей было две: первая — зачем мне это всё показали, а вторая была даже не мыслью, а стоящим перед глазами визуальным образом содержимого кунга. Не то, чтобы я в жизни не видел золота, но не в таких количествах же...

Картинка кучи золотых слитков в обычной автомобильной будке тускнела в моём сознании по мере приближения к ранчо, и когда я, наконец, ступил на твёрдую землю, щуря глаза от нагло в них светящего восходящего солнца, в голове остался только один вопрос: 'Зачем?'.

— Ты, наверное, сейчас думаешь 'Зачем?'.

Дед вызвал меня к себе сразу, как только я вернулся. На этот раз встреча происходила не на терассе, как вчера, а в рабочем кабинете. Причём кабинет принадлежал не Витьку — хозяину ранчо, а именно Деду. Для него вообще было выделено целое крыло, которое пустовало во время его отсутствия здесь. То есть — почти всегда. Но сегодня кабинет использовался по назначению. Дед восседал во главе длиннющего стола, за которым могло разместиться человек тридцать, а я — у боковой стороны этого монументального сооружения, по правую руку от Деда. По правую руку — это хороший признак...

— Дело в том, что мы умираем...

— Я непонимающе посмотрел на Деда. Ну да, все мы смертны. Иногда даже внезапно смертны, как сказал один умный человек. Но тут уж ничего не изменишь... И какую связь имеет моя поездка 'на ту сторону', и вопросы смерти, причём не лично моей, а то ли моей вместе с Дедом, то ли вообще всех-всех-всех...

— Наша цивилизация умирает..., — поправился Дед. Ну, похоже у него начался старческий маразм.. Ещё во времена Древнего Рима старики говорили, что молодёжь пошла не та, что всё катится в Татрарары... Кстати: римская цивилизация действительно рухнула.

Дед продолжил:

— Я не впал в маразм,

Он что, мысли мои читает?

— Наша цивилизация умирает... Та, что называется 'Западная'. Ты можешь сказать, что 'загнивающий Запад' сейчас цветёт и пахнет, а рухнул СССР. Постоянно обвинявший Запад в загнивании..., — Дед усмехнулся, — Дело в том, что СССР, как теперь и Россия — тоже, если всмотреться попристальней — части Западной цивилизации. Она — как язва, как инфекция, заражает всё, к чему прикасается. Да, люди в странах, 'приобщившихся' к ней, живут лучше, чем в 'неприобщившихся' И дольше...