В качестве трофеев взяли два галеона с минимальными повреждениями, документы капитанов и штурманов с картами и навигационными инструментами, которых уже имелось несколько комплектов с ранее захваченных кораблей. Так же в капитанских каютах нашли монеты на сумму семьдесят четыре тысячи реалов из корабельных касс или девять тысяч двести пятьдесят серебряных песо. В трюмах кроме ожидаемых сундука с изумрудами и слитков золота с серебром, как и предполагали на сумму двести семнадцать тысяч пятьсот серебряных песо, уютно расположились перевозимые товары. И уже не вызывало удивление, наличие в трюмах обоих галеонов большого количества абсолютно не подходящего военным кораблям империи груза, того же какао, хлопка, индиго, кошениль, сахара и иных колониальных товаров на сумму, по самым скромным оценкам в пятьдесят шесть тысяч серебряных песо с гаком. В дальнейшем так и далее оценивался товар захваченный ушкуйниками, по наиболее низкой цене. В течение двух дней простояли в бухте. Подремонтировали галеоны, отмыли их от крови. Похоронили павших испанцев. Подлечили десяток своих раненных, безвозвратных потерь московиты не понесли и теперь. И направились к Тортуги, в гавань Порт-Росс. По приходу в которую, при разборе захваченных документов узнали, наконец, причину внеплановой отправки вице-королем Перу каравана в метрополию.

* * *

Причину отправки в неурочное время галеона с грузом драгоценных камней и металлов выяснилась после прочтения захваченных бумаг покойного дона Мигеля Педро де Эредиа, жаль, что не удалось захватить этого дона в добром здравии. Побольше бы рассказал об этом дело, да и вообще за жизнь в Новой Испании и метрополии. Причина проста и банальна во все времена и во всех странах. Вице-королишко банально провороваться. Но в этот раз спер уж очень много и видимо ему кто-то, в документах его имя не называлось, но по намекам лицо из инквизиции, достаточно открыто намекнул дону де Саравия, что простому королю, без вице, сильно не понравиться данный факт. И лучше вернуть незаконно присвоенное самому и даже немного больше, чем дожидаться реакции повелителя на информацию о хищении. А уж о том, что данная информация дойдет до адресата, 'работник' инквизиции нимало не сомневался. Вот и прошлось дону вице-королю срочно собирать 'бабки' и засылать со специальным курьером и сопровождением их Католическому Величеству.

* * *

Семенов не терял времени и споро взялся за порученное дело. В самой гавани, напротив дальнего от батареи входа, была поставлена на якорь каракка, для несения брандвахты. Напротив ближнего от батареи входа, на брандвахте по переменно стояли обе каравеллы. В связи с наметившейся нехваткой личного состава, корабли несли брандвахту с минимальным экипажем, только чтобы имелась возможность вести артиллерийский огонь с одного борта, обращенного к проходу, который усилии, перетащив с другого борта верхней палубы большинство орудий.

На строительство форта испанцев не использовали и им оставалось, вместе со своими вчерашними рабами-неграми работать на разбиваемых полях, огородах, плантациях, ухаживать за скотом, отстраивать пристань и сам поселок. Негров, кроме форта и сельского хозяйства, задействовали на добыче камня в каменоломне и рубке деревьев. Срубленные бревна пока сушились, невдалеке от водопада, на котором уральцы, под руководством Семенова, затеяли строительство лесопилки с привод от водяного колеса, так же монтируемого русскими из привезенных деталей на этом же водопаде. Начали ломать, рыть, котлованы, на месте строительства радиостанции, казармы и складов в верхнем форте, а так же разметили линию городских стен, и начали отрывать канаву под фундамент.

* * *

Пока проходила выгрузка, подсчет трофеев, дезинфекция и ремонт захваченных галеонов и иных судов, 'Паллада' не стала простаивать без дела и 2 декабря вышла в море на свободную охоту. За неделю болтания в море, на юго-востоке от Тортуги, перехватили десяти пушечную каравеллу 'Санта-Изабелл', следующую из севильской гавани Сан-Лукар-де-Баррамеда на Кубу, в гавань Сантьяго-де-Куба и продолжением пути далее до Веракруса, из которого по суши и до Мехико добраться можно. На предложения о сдачи, капитан каравеллы ответил категорическим отказом, выразившимся полновесным залпом правым бортом. Что, несомненно, свидетельствовало о его мужестве и полном отсутствии ответственности за судьбу доверенного ему судна, людей и груза. Во время получасовой артиллерийской дуэли, 'Санта-Изабелл' была буквально растерзана залпами орудий 'Паллады', которая пользуясь явным превосходством 'единорогов' по дальности выстрела и скорострельности, перед мелкокалиберным пушками каравеллы, держась на дистанции не доступной для ядер пушек испанца, практически в полигонных условиях, расстреляла корабль иберийцев. К окончанию дуэли на каравелле были сбиты все мачты, разорван такелаж, разбиты бушприт и кормовые надстройки, снесены фальшборта и находившиеся на палубе пушки. Картечные залпы смели с палубы испанского корабля его экипаж, остатки команды были добиты залпами мушкетов и пищалей. К моменту абордажа, на палубе 'Санта-Изабелл' не осталось никого, кто мог бы оказать сопротивления. На захваченном корабле, среди убитых и умирающих, Брусилов, командовавший абордажным отрядом, обнаружил кабальеро, оказавшимся очень похожим на него самого, одна фигура, рост и практически одно лицо. В ходе блиц допроса кабальеро, он сообщил, что зовут его дон Берналь Диас дель Кастильо родом из Медины, следует в Новый Свет для службы у вице-короля Новой Испании. С собой, в пассажирской каюте каравеллы, он везет и весь архив своей семьи, так как после смерти родителей он остался её единственный представителем. Приказав перенести молодого кабальеро на борт 'Паллады', Брусилов в остатках каюты нашел сундук с вещами дона Бернала, в котором и обнаружил ларец с архивом семьи Кастильо, рекомендательными письмами, с десятком реалов и двумя эскудо. Перенеся на борт своего галеона сундук дель Кастильо, опустошив трюм взятого судна, груз в основном состоял из тюков простого полотна, лопат, топоров, пил, гвоздей и прочих скоб с костылями и собрав остальной не большой трофей — четыре восьми фунтовых и шесть трех фунтовых медных пушек, восемь центнеров пороха, пушечные ядра, небольшое количество сухарей и солонины, тысяча реалов (125 песо) корабельной казны. Саму каравеллу затопили, прорубив ей днище, уж больно было разбито это корыто и довести его до своего порта, не представлялось никакой возможности. Предварительно перетащив всех мертвецов в её трюм, на всякий случай, что бы на них, никто не наткнулся.

Весь путь до Порта-Росс, Брусилов не отходил от дель Кастильо. По приходу в бухту, дон Берналь был помещен в казарму, в отдельную комнату, с полной изоляцией от каких-либо контактов с другими испанцами. Вызванный к нему Пирогов, осмотрев его, вынес заключение, что он не жилец. От картечных ранений в правую ногу, у него началась гангрена. И даже ампутация ноги уже не поможет, было поздно, гангрена перекинулась выше паха. В лучшем случае Пирогов сможет продержать раннего не больше семи-восьми дней и то используя для обезболивания опий и морфин. Приняв во внимания заключения медицины, Брусилов пропадал у постели кабальеро сутками. Беседуя с ним о его жизни в Испании, родственниках, знакомых, истории их рода, планах на будущее в Новом Свете, наличии знакомых в Новом Свете и кого он или кто его в Новой Испании или Перу знает лично. Общение с тяжело раненным, заживо гниющим и умирающим человеком никому не приносит удовольствия, за исключением психически не нормальных. Брусилов не был психом, он просто выполнял свои профессиональные обязанности.

На второй день, после возврата рейдера от кубинских берегов, Черный пригласил к себе Брусилова и Воротынского и поставил перед ними задачи в кратчайшее время организовать эффективные агентурные сети, по их профилям. Брусилову разведывательную, а Воротынскому контрразведывательную. При этом и состоялся можно сказать судьбоносный для 'витязей' разговор, который в последствии не раз принесёт как пользу, так и неприятности. Начал его по старшинству Черный: — Надеюсь, товарищи бояре, общее направления Вашей деятельности мы определили. Теперь можно перейти к более конкретным мероприятиям. Какие, у кого имеются мысли. Прошу Михаил Иванович, Вам первому слово. — обратился 'свежеиспеченный' адмирал к Воротынскому.

-Командир, я тут со своими людьми, побеседовал с испанцами. В общем у них здесь не все так уж законопослушные, не всё тихо и спокойно. Многие испанцы, в основном из купцов и ремесленников, не довольны сложившимся положением, согласно которому, по указу короля, все испанские владения в Америке обязаны торговать только с единственным портом в Испании и Европе, Севилья, за чем строго следит торговая палата Севильи. Торговцы из Севильи занижают стоимость и количество приходящих из Американских владений товаров и соответствующие завышают стоимость отправляемых в Вест-Индию товаров. Тем более что и иностранным судам, сами знаете, в этих водах показываться запрещено. Но нарушают этот запрет, в основном голландцы, и немного англичане. Местные торговцы, несмотря на наказания, в обход королевских указов торгуют контрабандно с голландцами и прочими наглами. Да и последние операции показали, что все кто может, в обход указов короля, грузят свои личные товары на попутные королевские галеоны, не указывая их в необходимых документах. Или даже отправляя свои суда с товарами, так же не уведомляя о них Севильскую торговую палату, либо очень, очень сильно занижая количество и стоимость груза. Вот мы с Подопригорой и решили использовать этот канал. Сперва на компре возьмём, а потом на жадности. Тем более что и нам же кому-то нужно будет сбывать не нужный нам захваченный товар. А тут уже отлаженные пути сбыта имеются.

-Так давай Миша по подробней про эти контрабандные дела.

В течении полутора часов Воротынский рассказывал подробности, а Черный с Брусиловым внимательно слушали, по ходу беседы давали советы, либо выступали в роли 'адвоката дьявола'.

По окончанию беседы, полковник обратился к Брусилову:

— Теперь прошу Валерий Глебович, Вам слово.

-Командир, на данное время у меня имеются наметки по операции внедрения во двор вице-короля Новой Испании. Имея в руках документы дель Кастильо и его самого для беседы, мы можем внедрить нашего человека к самому вице-королю Новой Испании Луису де Веласко и Руис де Аларкон, вице-королю Наварры графу де Сантьяго. Пропустить такую просто замечательную легенду внедрения, просто саму идущую в руки, было бы с нашей стороны верхом головотяпства. Во время бесед с дель Кастильо я уточнил мелкие детали, отдельные моменты из жизни самого дона Бернала и его семьи, приятелей, знакомых и знакомых знакомых, просто чем либо известных людей в их местности. На момент встречи 'Санта-Изабелл' с 'Палладой' в водах Карибского моря, дону Берналь Диас дель Кастильо исполнилось полных двадцать три года, помладше меня, но учитывая, что внешне мы выглядим моложе аборигенов, то например мой возраст местные определяют где-то 22-25 лет. Родился он 22 июня 1533 года в городе Медина дель Кампо, в семье рехитора данного городка дона Франсиско Диас дель Кастильо. Мать Мария Диес Рехон дель Кастильо с детьми проживала в их родовом замке. Кроме дона Бернала у его родителей было еще четверо детей, три младших брата и младшая сестра. Вместе со своими братьями он получил домашнее образования и до своего путешествия в Новый Свет практически не выезжал из замка, не считала периодических выездов, на не продолжительное время, в Медину и соседние замки. Семья была не богата. Когда в 1554 году в округе случился мор, который выкосил половину Медины, а многие замки и селения в округе вымерли полностью, дель Кастильо не избежали общей участи. Умерли все родные дона Бернала и большинство замковых слуг. Похоронив умерших, и дождавшись окончания мора, молодой дель Кастильо, решил отправиться за море в Новую Испанию, за счастьем и богатством, к своему дяде, младшему брату отца, который давно уехал в Новый Свет конкистадором, одним из первых в из их местности и которого он никогда не видел, так как дядя отбыл из родного 'гнезда' еще до его рождения. Благо отец, почувствовав, что заболей, успел написать письма своему брату Мигелю и другу юности Хуану, находящихся в настоящее время в окружении вице-короля Новой Испании. Сдав семейные земли, под управление городского совета Медины, собрав имеющие деньги и забрав архив семьи, начинающий конкистадор выехал в Севилью, откуда и отправился полуконтробандно в Новый Свет на борту 'Санта-Изабелл'. На данное время ни в Испании, ни в Новом Свете в живых практически не осталось ни одного человека, который бы хорошо знал молодого кабальеро и мог бы с уверенностью его опознать. Дон Берналь идеальный объект для внедрения. Да и похожи мы с ним очень.

— Я так понимаю, ты Валерий Глебович сам хочешь пойти к испанцам. А не жирно для них будет, сам начальник разведки, нелегалов у них будет.

-Так Командир кроме меня и некому. Другие и не похожи на него, и испанский знают хуже. А Стуликов уже прилично разбирается в деле, потянет направление самостоятельно. Тем более работать предстоит пока против одних испанцев. Да и не завтра я ухожу. Время ещё имеется, как минимум до весны.

-Вроде уговорил. А ты откуда так хорошо испанский знаешь?

-Да что уж сейчас скрывать, меня в 'бурсе' по испанскому направлению готовили, а служить пришлось против чухонцев и прочих скандинавов. А сюда попал, так быстренько подтянул испанский до уровня, соответствующего времени. Я вообще к языкам способный.

— Ладно, согласен. Теперь давайте обмозгуем твой план внедрения.

И еще добрых три часа офицеры спорили и обсуждали мероприятия по вводу Брусилова на территорию вице-королевства Новая Испания и его легализации при дворе вице-короля.

Дон Берналь Диас дель Кастильо прожил в Порт-Россе девять дней, утро десятого дня ему не довелось встретить, спасибо Пирогову, что хоть ушел он не мучаясь, без боли. Уколы, в общем то дефицитного морфина, давали о себя знать, начисто снимая боль в израненном теле кабальеро. 24 декабря похоронили благородного идальго хоть и по христиански, но тайно. Кроме общения с дель Кастильо, Брусилов разговаривал, правда, в шапочке — 'чеченки' и одежде скрывающей очертания фигуры, с захваченным лейтенантом и идальго, комендантом форта Пуэрто-Плата, которые давали языковую практику, знание обычаев, бытовых подробностей, личных привычек. Комендант форта согласился дать несколько уроков владения шпагой и рапирой, в манере принятой в настоящее время в Испании. Через два с половиной месяца, после захвата 'Санта-Изабелл', Брусилов был готов к внедрению в Новую Испанию. С этого дня началась операция по легализации Валерия Глебовича Брусилова — Берналь Диас дель Кастильо в Новом Свете.

Для проведения данной операции, в феврале 1556 года на одном из малых Багамских островов, в районе юго-восточной оконечности Кубы, что бы было поближе идти и на Тортугу и на Кубу, была создана полевая тюрьма-зиндан, для захваченных более или менее значимых испанских пленников. В которую и перевезли под охраной пары боевых холопов Брусилова и полутора десятков негров, Валерия Глебовича, двух купцов захваченных в Пуэрто-Плато и капитанов торгового галеона и каракки. Добавив к ним с пяток зажиточных горожан из Ла Исабела и Пуэрто-Плато. После начала 'сезона охоты на галеоны', из каждого экипажа захваченного испанского корабля, как минимум, одного человека, желательно офицера или богатенького пассажира, либо пассажира из дворян, перевозили на остров и помещали в тюрьму-зиндан. В которой уже содержались Брусилов 'со товарищами', и на правах старожилов 'хаты', принимали новичков. Что тоже давало некую толику полезной для ушкуйников информации. В конце марта была захвачена и приведена к острову, с малой частью экипажем и капитанов одномачтовая барка, с грузом кожи. Капитана и хозяина барки господина Хуана, с двумя привезенными матросами, забросили в зиндан. Барка капитана Хуана осталась стоять в лагуне острова. В ночь с 2 на 3 апреля пленные, с подачи Брусилова — дель Кастильо, предварительно в течение трех ночей сделав подкоп, который охрана из негров, несущая службу спустя рукава и уже давненько злоупотребляющая ромом, выгонку которого уральца наладили к декабрю 1555 года, из местного сырья, в упор 'не заметила', выбрались наружу и, пробравшись к берегу бухты, вплавь добрались до барки, стоящей на якоре менее чем в четверти кабельта от берега. Охраны на барке не имелась, зато было небольшое количество воды. В каюте капитан Хуан нашел свои лоции, и, беглецы немедля больше ни мгновения, снялись с якоря и поставив паруса, направились к выходу из лагуны. Выйдя из которой взяли курс на Кубу. Благо, как впоследствии узнали беглецы, до неё было не так уж и далеко. Что они посчитали своей удачей, ведь на борту барки совершенно отсутствовала еда. Да и воды, на восемнадцать человек, было в обрез. Но, не смотря на все проблемы, беглецы все-таки добрались до Гаваны. Где герой побега из плена дон Берналь Диас дель Кастильо и был представлен алькальду города Хуану де Лоберо, которому он и предъявил свои рекомендательные письма и другие документы, выпоротые им из остатков своего камзола, на глазах у других беглецов и иных присутствующих при встрече лиц. Алькальд обещал содействия в переправе дона Бернала к его дяде на материк, в Веракрус и далее в Мехико. Тем более что подлые пираты хранили документы на остальных пленников и их личные документы в капитанской каморке барки пилота Хуана, которые он обнаружил во время плавания, в том числе и сундук с остатками вещей дель Кастильо и недостающие документы из архива семьи дель Кастильо из Медины.