Дотянуться до небес(общий)

Для начала, так как снег был липкий, я вылепила для каждого по снежной бабе и положила рядом — это намек, надеюсь, поймут. После этого набрала снега и облепила им все лицо, да полила все водой, чтоб хорошенько схватилось. А Дарину и Сирелу еще и рога вылепила, а что им идет. Я мстю и месть моя страшна. Я добрая отомщу и забуду, отомщу и забуду. Хорошо однако, что они к снегу привычные, вон даже спят на нем, не то не знаю, что бы было, проснись они, когда я им всем снежных баб подкладывала и лица снегом залепляла.

Чудно будет, когда проснуться. Как я на них полюбуюсь, но ждать так долго. Разбужу ка я их пораньше. Хорошо, что мои волчата меня слушаются и всегда просыпаются вместе со мной, поэтому они с удивленными мордашками наблюдали за моими приготовлениями. А теперь выбираю себе местечко получше, чтоб всю поляну было видно, ложусь как будто я еще сплю, условный сигнал волчатам и вуаля — они втроем громко завыли и зарычали, словно на нас нападают.

Это дало потрясающий эффект. Мои сопровождающие попытались подскочить и занять оборону вокруг меня — вдруг украдут. Хотя попытались — это сильно сказано, чтоб их не обижать. Они завозились на своих спальных местах и хотели встать, но снежные бабы держали их жуть как крепко, а что я молодец, постаралась. Но они не сдавались, волки то продолжали выть. И наконец, Рен поднялся, ну как поднялся — встал на ноги, но его все равно крепко обнимала снежная баба, вися на нем как гиря и притягивая назад к земле. Он выстоял, а я так надеялась, что он упадет, но видать не судьба, и пошел немного покачиваясь из стороны в стороны освобождать остальных. Сначала освободил Дарина, а потом они вместе подняли остальных и стали помогать друг другу освобождаться от снега, который прилип везде, где мог.

А главное никто, никто не пошел смотреть, как я там. А вдруг и правда нападения, тогда что? Хотя удивленное и растерянное лицо Сирел надо было видеть, что удивился, не обнаружив меня у себя под боком. И что странно, отдирая от себя снежных баб и помогая в этом нелегком деле товарищам, ни один не заикнулся о том, что у Сирела и Дарина на голове рога, даже они сами друг другу ничего не сказали, все только поглядывали на эти рога украдкой и усмехались, видать дошло, что к чему. Но все таки, они что ли так и будут весь день с ледяными рогами ходить? Похоже что так, странные у них какие — то отношения в отряде, но это не мое дело, не так ли?

Поэтому сейчас делаю вид, что только что проснулась и, что я понятия не имею, кто в ответе за сегодняшнее безобразие.

— О, доброе утро, почему шумим? Еще же так рано? — сонно, зевая, спросила я.

— Доброе, говоришь, утро, отчего шумим, — надвигаясь на меня, прошипел Дарин. Не знала, что он так умеет.

— Да, а что тут такого, — заявила я, — сплю, никого не трогаю, а тут вы меня будите, да и мои волчата напуганы, бедняжки,— напирая на него, почти рыча сказала я. А что, нельзя же показывать, что я виновница происшедшего.

— В смысле, -запинаясь сказал он, — это не ты?

-Что не я? Я в чем — то виновата? — продолжала строить из себя "дурочку" я .

— Извини, нет все нормально, просто я подумал, что это так из -за вчерашнего и ночи разозлилась, вот и решила нам отомстить, а Сирелу даже рога прилепила, каким — то чудесным образом. Но раз это была не ты. То кто? А идея с рогами для Сирела мне понравилась, чья бы она не была, будет знать, как на чужое посягать — самодовольно сказал Дарин.

Сирела, когда он услышал про рога у себя на голове, затрясло и он быстро оторвал их, не знаю, правда как, потому что примерзли ни были намертво. А посмотрев на Дарина, стоявшего с самодовольной усмешкой на тонких губах, его да и остальных членов нашей "команды" затрясло от уже неконтролируемого смеха. Видать никто раньше не видел Дарина, гордо стоявшего с видом победителя и с рогами на голове. От такой картины даже меня разобрал хохот, поэтому с ответом я немного замешкалась.

— Дарин, извини уж теперь ты меня, — нежно, с улыбкой и милым выражением на лице проворковала я. А когда он так же самодовольно улыбаясь, повернулся ко мне — сказала уже совсем другим тоном — я что — то не помню, когда соглашалась становится твоей девушкой, а тем более твоей собственностью,— и наблюдая за сменой выражения на его красивом лице, продолжила — я всегда сама буду выбирать с кем мне быть и никто не смеет мне указывать.

Сказав это, я гордо отвернулась и пошла к волкам, не хочу ругаться о пустякам.

— А ты, Ита, молодец, — смеясь, сказал мне Сирел, — Дарину раньше никто не отказывал, ты первая. И правильно, пусть знает, что не такой уж он и неотразимый, как про себя думает,— обнимая меня за плечи и прижимая к себе, закончил он.

Я не спешила вырываться. В — первых он мне симпатичен, а во — вторых защитит от Дарина если что. Да и спокойно мне с ним, для меня он, как старший брат, почему то я ему доверяю. Но он, похоже, так не думает, вон как расплылся в улыбки и идет с видом победителя. Сейчас я и ему настроение подправлю.

Поскальзываюсь, хватаясь за Сирела в поисках поддержки,, а так как он расслаблен, то не успевает поймать равновесие и падает. Я же гордо возвышаюсь с верху, стараясь не засмеяться, но сдержать смех практически нереально, стоит только взглянуть на эту умильную ничего не понимающую мордашку и все — смерть от хохота гарантирована.

От его обиженного вида я начинаю хохотать, как сумасшедшая и вскоре ко мне присоединяются остальные, даже Дарин, который с недовольством наблюдал за поползновениями Сирела. Обстановка нормализуется, ну слава богу, а то с такими кислыми минами стояли, как будто у каждого, как минимум любимая бабушка умерла.

Ох, Ита, Ита, сведешь ты меня когда нибудь в могилу, — улыбаясь, сказал Сирел, -но я тебе еще "отомщу", нечего смеяться над старым больным существом.

— Старым и больным? — невинно спросила я,— так может тебе не стоило идти с нами дедушка, а то вдруг здоровье подорвешь, а?

— Да, хватит, Итка, уж и пошутить нельзя,— словно обижаясь, сказал Сирел, но его глаза выдавали, что он совсем не в обиде, что ему наоборот очень весело.

— Эй, хватит дурачится, как дети, пора и честь знать, собираться пора, да дальше идти, а то с вами я чувствую действительно домой только к холодам вернемся,— грозно скомандовал Рен. Ну что это с ним? Только что веселился со всеми, а теперь опять ведет себя. Как зануда, словно кот, которому хвост дверью прищемили.

Но раз сказали собираться, значит соберемся, нечего начальство сердить.

В этот раз мне выпала честь идти с непонятной для меня пока троицей — Ралином, Раслином, Раминером. Да, лучше б я с Дарином пошла. С его постоянными намеками. Так нет же, решила хорошо узнать всех членов отряда.

Не спорю, они неплохие ребята, веселые очень, интересные и поговорить ну совсем не любят, "молчуны". Нет бы, мне моча идти, так опять это неуемное любопытство. А началось все с того, что я спросила — мальчики, а почему вы такие грустные, молчаливые, не улыбаетесь совсем?

— Да просто все моэрти, — сказал Ралин, — Рену не нравится наше поведение, вот и наказывает нас так, по — своему.

— В смысле, не поняла, так вы из — за него постоянно молчите? — спросила я.

— Ну конечно, из — за кого еще, с тобой мы бы с радостью поговорили, ведь ты не подчиняешься ему, можно? — с надеждой в хитрых глазах спросил Раслин.

— Да моэрти, соглашайтесь, мы подружимся,— сказал Раминер. И они трое дружно мне улыбнулись.

Под таким напором я не смогла устоять и ответила согласием. Ох, если б я тогда знала, чем это все обернется, но обо всем по порядку.

— Эй, Рен, Итария сама согласилась с нами общаться, так что тереть твой запрет больше не действует,— весело крикнул Раслин.

— Ита, желаю тебе удачи, — сказал Рен,— я хотел тебя уберечь, но видать не вышло.

И началось. Как только я стала общаться с "тройняшками" ни один день не проходил, так же как предыдущий. Каждый раз меня поджидал сюрприз, и не скажу что всегда приятный. Мальчики оказались из рода Ледяной вьюги, что сильно помогало их и без того отличному воображению.

Я находила различные ледяные поделки — или аккуратную снежинку размером с мою ладошку, или сосульку, сделанную виде ожерелья, или вообще что — то невообразимое, однажды проснулась в ледяном гробу, а эти трое стоят, улыбаются, смешно им. Еще пол дня меня из этого гробика вытаскивали, они его заморозили, а как вернуть все назад не знали. Как же ругался Рен.

А иногда "подарки" были не настолько безобидными, — моя одежда становилась льдом, обувь примерзала к снегу так, что ее потом отдирали всем отрядов, на голове у меня появлялась ледяная корка, а волосы становились настолько тяжелыми, что норовили сломать мне шею, а ходить с вечным инеи на волосах я привыкла, как говорили мальчики — мне так даже идет.

Мы с ними подружились, и они, когда Рен не видел, учили меня похожим фокусам, а потом мы развлекались уже сообща. Оказывается, владеть силой это невообразимо классно. Предложи мне сейчас кто — нибудь оставить все и вернуться домой — отказалась бы даже не думая. Ведь потеряв свою бурю, это буду уже не, это будет кто — то совсем другой, ведь она часть меня — половинка моей души.

Так к чему я виду — после того, когда я благодаря мальчикам стала осознавать свою силу и мило им отмстила. Правда, это было практически невинно, но это я так думала. Я всего — то превратила их одежду в лед, пока они спали, а на волосах наморозила льдину, плавно переходящую в снежный пласт. Момент моего триумфа продолжался недолго. Ровно до тех пор, пока они не освободились. Тут уж несладко пришлось мне, но и это маленькое "неудобство" было возмещено тем, что вылезая из одежды, они остались практически голышом и в таком виде бегали за мной по снегу. Когда поймали — думала все, пришел белый пушистый зверек, но лишь щекотка стала мне наказанием. С тех пор мы заключили перемирие, ведь это взаимовыгодно.

Теперь они начали учить меня по — настоящему. Сначала было тяжело, но с каждым днем получалось все лучше и лучше. А мы с ребятами стали неразлучны. Но как говорится — "тяжело в учении — легко в бою" вот и мы решили попрактиковаться на Дарине и Сиреле. Рена трогать не решились — все — таки командир отряда, да и грозный он что — то в последние время, может случилось что, не знаю.

Нашу маленькую шалость, мы думали довольно долго. Откладывали идею, никак не могли решится, мальчики нервничали, но сдались под моим напором. Начали действовать ночью, когда все заснули, ну почти все. Волчата не спали. У них вдруг резко проснулось игривое настроение. Они стали носится вокруг нас, повизгивая и лая, чуть всех не перебудили. Еле — еле их успокоила, но сама заразилась их настроением. Вследствие чего пришлось корректировать планы, милой шутки.

Мы с Ралином тихо подкрались к спящему Дарину. Заморозили его, и Ралин наслал на него сильный сон. Мы аккуратненько его подняли, ох и тяжелый же он, чуть не надорвалась, и понесли его к неглубокому оврагу, положили на оледенелый снег и пошли за Сирелом.

С ним вышло труднее, он беспокойно ворочался, и Ралину было трудно наложить на него сон. Пришлось звать Раслина, что бы он помог нам. Вместе кое — как справились. Хорошо еще, что Раминер стоит на "карауле" и маякнет нам, если Рен проснется. Как Сирел не сопротивлялся — мы усыпили и его. Ралин и Раслин взяли его и понесли в тот же овраг, что и Дарина. Положили их рядышком так, чтобы они обнимали друг друга, вот будет номер , когда они проснуться, главное чтобы не расцепились, пока спят. Теперь самое трудное — мини экзамен для меня.

Мне необходимо нарисовать им на висках и запястьях узоры вечной любви и верности. Сложность в том, что рисуется это льдом, а не краской, которая после проведения обряда уже не смывается, причем таким способом, чтобы эти узоры сохранились у них как минимум месяц, а лучше два, но это уже как получится.

Надо сосредоточится, ведь именно тогда, у меня получается вызвать лед, а не легкий туман будущей бури. Лед получился, не спорю, но он был какой — то странный, необычный — никогда такого не видела. Золотисто — зеленый, почти прозрачный, а ложился на их лица и руки гораздо лучше, чем краска, уж я то знаю, пока дома была — чем только не рисовала.

А узоры то какие замечательные получились, аккуратные, ровненькие, все в завитушках, но по — моему чего — то не хватает. Решила провести руками по их лицам, поверх узоров — вдруг что — нибудь пойму и смогу придать им чувство завершенности.

Положила обе ладони к их вискам, дотронулась до узоров и вдруг что — то кольнуло руку — на пальцах выступила кровь и мгновенно впиталась в местах соприкосновения пальцев и висков. Меня резко кинуло в жар, а потом в холод. По обеим узорам пробежали волны и золотистые огоньки. Они засияли так сильно, что я прикрыла глаза от столь яркого света. Когда я их вновь открыла — свет погас, а узоры стали завершенными и что самое странное, я почувствовала жжение на обоих запястьях. На одном из них появился кроваво — красный браслет, а на другом — синий, почти черный. Что бы это значило?

— Эй, Ита, у тебя все в порядке? — спросил меня Раслин.

— Не знаю, у меня какие — то браслеты на руках появились, а узор на висках мальчиков пока еще немного светится, — не соображая, что говорю, ответила я.

— Браслеты, какие браслеты! — с громким воплем подбежали ко мне Ралин и Раслин. — Ты что совсем с ума сошла, вместо невинной шутки настоящую помолвку с ними заключать, причем с обоими сразу.

— Как, помолвку? Вы же говорили, что это все просто шутка — волнуясь, спросила я, замечая, как они обеспокоены произошедшим.

— Это и была шутка, пока ты своей кровью не закончила узоры. И что нам теперь с этим делать? — хмурясь, сказал Раслин.

— Но это была не я, ну по крайней мере не специально — начала объяснять я,— просто, когда я захотела закончить узоры, потому что в них чего — то нехватало, и поднесла руки к их вискам, кровь полилась сама.

— Вот значит как, — сказал незаметно подошедший сзади Раминер. — Значит это боги вмешались, а расхлебывать все тебе.

— Боги? Какие боги? И как часто он вмешиваются в жизнь людей? Что за сюрпризы? — шокировано спросила я.

— Да, боги у нас есть и их довольно много. Сложно сказать, чье пристальное внимание ты привлекла, Ита,— снова ответил Раминер. А он, похоже, очень много знает, но почему я этого раньше не замечала? Зачем он это скрывает?— Но частого вмешательства в нашу жизнь раньше замечено не было. Теперь все иначе, ты привлекла внимание и отныне не жди спокойной жизни. Не получится. От тебя уже ничего не зависит. А по поводу браслетов скажу одно — им об их существований знать не надо, — сказал он, указывая на спящих мужчин. — Следи за каждым своим шагом и не совершай больше необдуманных поступков. Сейчас все еще хорошо кончилось — уже полу — шутя, сказал он и пригрозил мне пальцем.

— Хорошо, да что же в этом хорошего? Я обручена с двумя "людьми", которых я совсем не знаю, и выхода нет.

— Как это нет? Выход есть всегда — подмигнул мне Ралин. — ведь у нашего народа, если в течении трех циклов одного сезона у обрученных не наступает близости, то помолвка считается расторгнутой.